Статья унижение человеческого достоинства: УК РФ Статья 282. Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства / КонсультантПлюс

Содержание

Репост без злого умысла: какой должна быть 282-я статья УК | Статьи

Через две недели Госдума должна принять во втором чтении законопроект о частичной декриминализации 282 статьи УК («Возбуждение ненависти и унижение человеческого достоинства»). Суть поправок — в замене уголовного наказания административным за первое нарушение по ч.1 ст. 282. Но главное, что появляется в новой редакции, — наличие умысла. Если его нет, то нет и преступления. Однако нерешенными остались вопросы профессиональной экспертизы, внутренней цензуры соцсетей и правил поведения пользователей. О том, что еще надо изменить в законодательстве, эксперты рассказали на круглом столе «Известий».

Повод для преследования

«Известия»: В первом чтении приняты поправки, декриминализующие часть 1 ст. 282 УК. Какова статистика подобных уголовных дел за последние два года? По данным ФСИН, сейчас за перепосты сидят 36 человек.

Александр Куренной, начальник Управления взаимодействия со СМИ Генеральной прокуратуры РФ: Мне эта цифра кажется сильно заниженной. По 282-й статье взрывной рост пошел с 2011 года, и каждый год прирост был почти 100%. В текущем году у нас зарегистрировано 762 преступления по всей 282-й. Это значит 762 уголовных дела. По некоторым материалам еще идет доследственная проверка. Еще год не окончен, то есть будет больше.

Александр Верховский, директор информационно-аналитического центра «Сова»: По этой статье довольно редко приговаривают к лишению свободы.

Александр Куренной: Да, но к ней часто добавляются другие статьи: у кого-то потом дома оружие находится, выявляют акты вандализма.

В 2017 году по статье 282 осудили 481 человека, причем 50 из них — в возрасте до 18 лет. В 2016-м — 421, а в 2015 году — 370. Идет постоянный рост, хотя не сказать что очень серьезный. В первом полугодии 2018 года — 381 человек, в прошлом году за первое полугодие было 230. Из них несовершеннолетних — 29. Я сейчас говорю только о завершенных уголовных делах, а так их значительно больше. Всем этим людям были вынесены приговоры. Однако реальные сроки получили далеко не все и даже не подавляющее большинство.

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Павел Бедняков

Александр Куренной

Артем Кирьянов, первый зампредседателя Комиссии по общественному контролю ОП РФ: Неприспособленность Уголовного кодекса к интернет-реальности сыграла злую шутку. В реальности — цифровизация, криптовалюта, а УК почти ничего не знает про интернет. Законодательство традиционно отстает от реальной жизни. Как говорят юристы, любой самый лучший закон входит в правоприменительную практику от трех до семи лет.

«Известия»: В какой момент стало ясно, что статья неадекватно жесткая и ее нужно смягчать?

Артем Кирьянов: Под эту статью подпало много нелепых обвинений. В 2015 году журналистку привлекали за взятую из интернета фотографию 1943 года, где был виден флаг со свастикой. Был репост фоторепортажа блогера из Музея Второй мировой войны в Польше, лайк под кадром из фильма. Какие-то вещи зашли в публичное пространство и вызвали, мягко говоря, удивление.

Для меня важным моментом было, когда по жалобе администрации одного из городов на фотографии граждан с плохими дорогами началась доследственная проверка. Действия людей, пожаловавшихся на дороги, были квалифицированы как призыв к свержению конституционного строя. При этом статья 282 нужна. Это не наше изобретение, а нормальная практика для любого цивилизованного государства.

Александр Верховский: Мы привыкли говорить, что 282-я статья — о репостах, но она не про интернет. Просто чаще люди высказываются в интернете, и судят их обычно за посты в сети «ВКонтакте» и в меньшей степени — в «Одноклассниках», очень редко в Facebook, Twitter и т.д.

Такая статья была всегда — с момента принятия УК РСФСР в 1920-х годах — и до 2000-х годов по ней было очень мало дел, резкий рост пошел с 2011–2012 годов.

Сейчас в Уголовном кодексе уже шесть статей о публичных высказываниях, которые можно условно назвать «экстремистскими». Это еще призывы к экстремистской деятельности, оправдание терроризма, оскорбление религиозных чувств, призывы к сепаратизму и оправдание нацизма. 282-я статья дает из них самые большие числа, поэтому все про нее говорят. Сказался и медийный эффект.

Есть еще один важный момент. Хотя министр внутренних дел и говорит, что в полиции больше нет «палочной системы», отчетность никто не отменял. Но как оценивать результат? Когда Центр «Э» боролся с уличным расистским насилием, сотни человек пошли в тюрьму за конкретные нарушения, и преступлений стало меньше. С публичными высказываниями так разобраться невозможно. Любой из нас сейчас «ВКонтакте» за 10 минут найдет 10 поводов для уголовных дел, а еще через 10 минут будет еще 10 поводов. Поэтому фактически критерием стало само количество дел. В результате оно начало быстро расти.

«Известия»: Нужна ли вообще 282-я статья?

Александр Верховский: Правовой ответ на этот вопрос заключается в том, что СССР ратифицировал несколько международных конвенций, которые обязывают криминализовать такие высказывания. Мы не можем не иметь соответствующих статей. Либо нам надо выйти из всех этих конвенций. Во всех европейских странах, кроме Ватикана, есть аналоги таких наших статей, и везде это формальный состав, то есть без конкретного потерпевшего.

Артем Кирьянов: Пресечение экстремизма, статьи антитеррористической направленности обязательно должны быть, но как их расценивать в конкретной практике, важный вопрос. Буква закона позволяет толковать достаточно широко. Пока мы дождались пленума Верховного суда, много уголовных дел было доведено до приговора и люди получили наказание. Пришло время разобраться, что считать экстремизмом в интернете и каково должно быть наказание. Главное, что на сегодняшний день добавляется — умысел. Если нет умысла, то нет и преступления.

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Павел Бедняков

Артем Кирьянов

Владимир Новицкий, президент российской секции Международного общества прав человека: В ст. 74 УК РСФСР было четко сказано: «Умышленные действия». В статье 282 говорится: «Действия, направленные на разжигание». Слово «умысел» выброшено, хотя разжигание ненависти и вражды не может быть совершено с косвенным умыслом — только с прямым. Неосторожная форма вины в данном случае применяться не может. У нас же применялся принцип объективного обвинения, а это средневековая практика. Руководствуясь этим принципом, в Индии по решению суда недавно высекли реку.

В закон о противодействии экстремистской деятельности, принятый в 1993 году, включено понятие «разжигание социальной розни», которое отсутствовало в советском кодексе. В его рамках почти любое критическое высказывание по любому поводу может быть расценено как разжигание розни к социальной группе. Наш закон настолько гибок, что запрещает проявление неприязни, например, к полицейским, нарушающим закон.

Важно, что часть 1 статьи 282 («Действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично или с использованием СМИ либо информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети интернет») не убирается совсем, а переносится в КоАП. Административное правонарушение — это почти стопроцентная гарантия признания человека виновным, как в случае с нарушением ПДД. Повторное нарушение уже влечет уголовную ответственность.

Необходима не просто декриминализация, но удаление из Кодекса об административных правонарушениях ответственности по этой статье. Ответственность должна быть только за действия, повлекшие какой-то вред. Формальный состав правонарушения недопустим — должен быть материальный состав, должны быть последствия.

«Известия»: Какова роль экспертов в таких делах?

Артем Кирьянов: Необходимо повышать уровень экспертного сообщества. Должен быть фильтр, который позволит суду назначать объективную и профессиональную экспертизу. Любая из сторон всегда может найти эксперта, который скажет то, что нужно в интересах заказчика. При наличии реестра судебных экспертов, квалификация которых признавалась бы независимой комиссией на основе специальных требований и стандартов, уже не возникало бы сумбура.

Александр Верховский: Существующая практика порочна не столько из-за качества экспертов, сколько из-за того, что от них хотят. Типовой запрос эксперту по делам об экстремистской деятельности будет таким: «Есть ли в тексте (изображении, видео) элементы возбуждения ненависти, признаки экстремистской деятельности?» Иногда даже спрашивают прямо: «К какой социальной группе возбуждается ненависть в этом тексте?» Почти во всех случаях эксперту задают правовые вопросы, а это законом запрещено делать. Эксперт, если он, например, лингвист, должен отвечать на лингвистические вопросы.

В подавляющем большинстве случаев по этим делам никакой эксперт и не нужен, но суд просто не примет материал без экспертизы. Откуда возьмется столько экспертов?

Лайк по правилам

«Известия»: Как понять, что твой пост в интернете нарушает закон?

Артем Кирьянов: Есть реестр материалов, которые решениями судов признаны экстремистскими, но доступ к ним закрыт. Его стоит открыть для администраторов соцсетей и медийного пространства, чтобы они сверялись, потому что не всё очевидно и понятно. Есть вещи, которые не выглядят экстремистскими, но ими являются, или наоборот. Декриминализация части 1 статьи 282 УК дает возможность предупредить противоправные действия, ведь первый случай пройдет без уголовного наказания. Бывает, люди не понимают, что нарушают закон.

Александр Верховский: Федеральный список экстремистских материалов — это зло. Действительно, никто не знает, что в нем написано, а гражданин должен понимать, что ему запрещено. Думаю, что изначальная мысль была благая: вместо того чтобы всех привлекать сразу по статье УК, мы запретим материал и за распространение этого материала будет административная ответственность. Но реестр принимали в 2002 году. С тех пор интернет развился, и теперь это вообще не работает. Запретили какой-нибудь ролик, но активный человек его подредактирует и опубликует, и надо заново его запрещать, потому что это уже не точная копия, и такой человек может многократно обогнать прокуратуру и суд.

Артем Кирьянов: До сих пор общество пребывает в уверенности, что в виртуальной реальности можно безнаказанно делать всё, что угодно. Если кто-то будет громко материться в публичном месте и кидаться стаканами в головы прохожим, окружающие расценят это как противоправное действие. Всё то же самое в интернете люди не считают таковым и очень удивляются, когда за пропаганду фашизма и расизма им потом приходится отвечать. Эта связка должна быть очевидна для пользователей. Нет задачи всех посадить.

Александр Куренной: В каждой соцсети есть правила, с которыми человек при регистрации должен согласиться, поставив галочку, только их никто не читает. А там упоминается, какая информация, в том числе и экстремистского характера, запрещена к размещению.

Решение пленума Верховного суда (судей обязали учитывать контекст размещения постов, значимость предполагаемого преступления, а также критически относиться к заключениям экспертов по таким делам. — «Известия») было сформировано на основе предложения Генпрокуратуры. Когда мы анализировали правоприменительную практику, выяснили, что очень часто экстремистская информация размещалась в соцсетях без реального умысла на возбуждение розни и вражды. В последние годы по многим материалам принимались решения об отказе в возбуждении уголовного дела.

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Павел Бедняков

Владимир Новицкий

Владимир Новицкий: Когда человек сам не высказывает мнение, а ставит лайк или дизлайк — тут возможна чисто техническая ошибка: человек задумался и нажал не вверх палец, а вниз. Поди докажи, был у тебя умысел или нет.

Александр Куренной: Ни одного дела за лайк не было.

Владимир Новицкий: Это не значит, что их не может быть. За тот же перепост.

Александр Куренной: 95% всех дел за перепосты экстремистских высказываний приходится на «ВКонтакте».

«Известия»: Потому что там сидит молодежь?

Александр Верховский: Да. Но еще и потому, что «ВКонтакте» отвечает на любой полицейский запрос — это все-таки российская организация. Facebook может ответить, а может и нет. Поэтому его, скорее всего и не спросят.

Александр Куренной: И у Facebook Abuse Team работает объективно лучше, чем у «ВКонтакте». Это важный момент. Здорово было бы коллегам из IT-сферы взяться за самоцензурный кодекс. Он есть, но не очень хорошо работает.

«Известия»: Нужно ли создать перечень правил, в первую очередь для молодежи, что можно, что нельзя лайкать и постить?

Александр Куренной: Вряд ли молодежь это будет читать.

«Известия»: Если об этом говорить в школе?

Александр Куренной: Мимо ушей пропустят и всё. Это не будет работать. Я бы здесь выступал больше за усиление контроля за контентом техническими средствами. Он запостил картинку — она автоматически удалилась. Запостил второй, третий раз — удалилась. Ему надоест.

Артем Кирьянов: Когда удалили картинку, нужна ссылка с объяснением, за что удалили.

Александр Куренной: Генпрокуратура в начале осени подготовила предложение подвесить в российских соцсетях на каждой страничке зафиксированные виджеты. Ты увидел противоправный контент, нажал на кнопку, сигнал отправился в компанию, которая владеет этой сетью, и админы могут его удалить.

Каждый стал бы волонтером, и это бы помогло. Это не значит, что каждая страничка будет автоматически заблокирована, но это сигнал админу обратить на это внимание.

Совершенствование технических средств — бесконечный процесс. Законодательство никогда не успеет за техникой, а техника сама за собой успеть вполне способна. Тут промежуток между появлением чего-то нового и реакцией будет исчисляться месяцами, а не годами.

Александр Верховский: Если человека забанят в его родной сети, для него это может быть большей трагедией, чем если его привлекут к административной ответственности. В сети можно и сейчас пожаловаться, и да, можно сделать, чтобы жаловаться стало удобнее.

Но чтобы эти мягкие формы регулирования работали, жесткие формы не должны быть такими всеобъемлющими, как сейчас. Сейчас ситуация такая, что Уголовный кодекс пытается слишком много покрыть, не оставляя пространства для саморегулирования.

Предлагаемый законопроект вводит частичную декриминализацию, но не меняет описание преступления. СПЧ предлагает убрать оттуда злополучную «социальную группу». Ни в законе, ни в социальных науках нет единого общепринятого определения этого термина, поэтому нарушается принцип правовой определенности. Если еще какой-то вариант возбуждения ненависти недокриминализирован, давайте это прямо напишем в законе, не надо писать «и так далее». Плохо, когда «и так далее» написано в УК.

Возвращение в здравое русло

«Известия»: Какие еще статьи Уголовного кодекса следует изменить?

Александр Верховский: Предлагалось оставить в КоАП, но убрать из статьи 282 УК слова об унижении достоинства. Думаю, примерно половина дел — по этому элементу статьи. Люди часто грубо и нехорошо выражаются, но они ни к чему не призывали. Пусть они выразили свое расистское, очень плохое и предосудительное в моральном смысле отношение, но это — как оскорбление, а оскорбление у нас уже перенесено из УК в КоАП.

У нас есть статья об оскорблении религиозных чувств и статья «Реабилитация нацизма». С ними можно проделать ту же процедуру частичной декриминализации, как с 282-й: они похожи на нее. Под эти новые статьи перешли дела, которые до их появления точно квалифицировали по 282-й.

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Павел Бедняков

Александр Верховский

Еще в Думе с февраля лежит законопроект о внесении изменений в статью 20.3 в КоАП о запрещенной символике. Именно она породила истории типа той, как девушка запостила историческую фотографию, как нарисовали у оппонента свастику на лбу и привлекают нарисовавшего за пропаганду нацистской символики, хотя он хотел сказать, что оппонент – фашист. Нужно буквально одно слово поменять в этой статье. Но законопроект, внесенный сенатором Антоном Беляковым, никуда не двигается. Принять бы его его наконец, вернуть здравый смысл.

Александр Куренной: Мы много работы ведем по декриминализации ряда статей УК: по 138.1 (Незаконный оборот специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации), к нашей позиции прислушиваются. Надеюсь, что она тоже будет изменена в сторону декриминализации, потому что встает вопрос умысла. Это наша последовательная позиция: возвращение правоприменительной практики в нормальное, здравое, логичное русло.

Александр Верховский: Есть 280-я статья («Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности»), по которой меньше приговоров, но тоже немало. Она упирается в очень широкое определение экстремистской деятельности. И хорошо бы увязать в определении это понятие с насилием.

«Известия»: Какова практика борьбы с экстремизмом в других странах?

Артем Кирьянов: Формирование современного российского права идет в рамках европейских традиций, в том числе и формирования законодательства, и правоприменения. Нет современной российской теории права, которая признавалась бы в мире как своя собственная со своей спецификой.

Александр Верховский: Если смотреть правоприменение по аналогичным статьям УК, которых в Германии тоже целая куча, там будут довольно большие цифры по сравнению с почти любой европейской страной. Правда, они включают то, что у нас было бы «административкой».

Германия оказалась впереди Европы всей в попытке отрегулировать соцсети: недавно вступил в силу закон о том, что они сами обязаны удалять контент, который противоречит двадцати статьям германского УК. Это вызвало достаточно серьезное напряжение, потому что сотрудники, например, Facebook не могут разобраться в германском уголовном праве. В России есть такой же законопроект, явно навеянный германским опытом.

Глобальные сети столкнулись с тем, что национальные законодательства предъявляют им несовпадающие требования. Что делать, непонятно.

Артем Кирьянов: Собирать «Ялтинскую конференцию» владельцев холдингов.

Александр Верховский: Уже была. В 2016 году Евросоюз подписал меморандум с главными игроками: Microsoft, Facebook, Twitter и YouTube. Меморандум называется Code of Conduct — правила поведения в сфере противодействия возбуждению ненависти. Сети должны следовать рамочному решению ЕС от 2008 года, куда вошли общие минимальные требования уголовных кодексов стран Евросоюза. Нам они тоже подходят. Ничто не мешает нашему правительству подписать ровно то же самое соглашение с теми же самыми сетями.

«Известия»: Если соглашение будет подписано, станет ли меньше уголовных дел?

Артем Кирьянов: Будет процедура коммуникации между государством и сетями. Роскомнадзор будет по рабочей процедуре выходить на владельцев сетей и администрировать совместно с ними.

Воспитай себя сам

«Известия»: За развитием цифры и общественных отношений законодательство не может успеть. Что нужно делать законодателям, общественникам, чтобы гармонизировать эти отношения?

Артем Кирьянов: Роль общественников — в просвещении, распространении информации о том, что такое экстремизм, унижение достоинства, межнациональная рознь. Нормальные правила поведения цивилизованного человека должны соблюдаться и в виртуальном пространстве. Практика саморегулирования должна быть в хорошем смысле навязана всем участникам рынка.

Владимир Новицкий: Можно сохранить гражданско-правовую ответственность, в том числе за оскорбление чести и достоинства, вред деловой репутации. Эта норма позволяет обратиться в суд, если кого-то задели по социальному, этническому или религиозному признаку. Если суд сочтет обращение уместным, даже взыщет рубль, это сможет предупредить подобные действия.

С точки зрения надзора за правоприменительной деятельностью Генпрокуратуре можно было бы предоставить дополнительные полномочия, которые позволили бы пресекать факты привлечения к ответственности в уголовном деле без должных оснований.

Александр Куренной: У нас есть ряд полномочий по надзору за тем, что творится в интернете. Мы выходим в суды с исками о блокировке интернет-ресурсов, если на них размещен противоправный контент. У нас есть полномочия по внесудебной блокировке, но решение может быть вынесено только генеральным прокурором или его заместителем, и применяется оно довольно редко — в самых вопиющих случаях, когда есть прямые призывы, к экстремистской деятельности.

«Известия»: Часто за последний год?

Александр Верховский: В 2017 году по внесудебной процедуре было 1247 пунктов, и количество растет, а по судебным уменьшается. В основном внесудебные — это ИГИЛ (организация запрещена в РФ. — «Известия»), но были и призывы выйти на митинги или явно по недоразумению попавшие туда тексты.

Александр Куренной: В нашей работе по выявлению такого контента львиная доля попадает в руки моих коллег от волонтеров-одиночек, которые обращаются через интернет-приемную, либо от волонтерских организаций, которые активно действуют в сети интернет и сами пытаются участвовать в регулировании. Интернет-общественность активна, и это еще один из вариантов саморегулирования.

«Известия»: Обращаются по поводу действительно экстремистских материалов или кто-то пытается с кем-то свести счеты?

Александр Куренной: Такое, наверное, тоже бывает. В любом случае суд принимает решение. Но присылают нам не только это. Противоправный контент — это и пропаганда наркотиков, и детская порнография. Спектр большой.

Александр Верховский: Надо понимать, что возмущающие нас неэтичные речи не исчезнут — они всегда были и всегда будут. Задача государства и общества — отсекать крайности, не пытаться принудительно всех сделать хорошими. Мы бы хотели, чтобы общественность лучше разбиралась в деталях, потому что в них всегда и находится разница между запрещенным и просто плохим.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Статья 282: сохранить нельзя отменить. Где поставить запятую?

20 декабря в «Мемориале» состоялось обсуждение «антиэкстремистской» статьи 282 Уголовного кодекса России (возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства). За «круглым столом» собрались эксперты, общественные деятели и гражданские активисты, придерживающиеся разных, порой — полярнопротивоположных взглядов.

Экспертными мнениями поделились директор Информационно-аналитического центра «Сова» Александр Верховский, член Правления Международного Мемориала Александр Даниэль, адвокаты Генри Резник и Дмитрий Аграновский и руководитель правозащитного центра «Русского общественного движения» Наталия Холмогорова.

В свободной дискуссии приняли участие правозащитники Александр Черкасов, Олег Орлов, Виталий Пономарев и Светлана Ганнушкина, историк Валентин Гефтер, бывший заключенный, отбывавший срок по 282 статье, Рустем Латыпов, представитель Русской правозащитной лиги Владимир Иванов и представитель общества «Память» Георгий Боровиков.

Эксперты и выступающие из зала затронули следующие вопросы: Насколько четко сформулирована статья 282? Необходимо ли уголовное преследование за публичные призывы к насилию? Подлежат ли уголовному запрету высказывания, унижающие человеческое достоинство? Возможно ли в законе однозначно и недвусмысленно определить состав призывов к насилию и дискриминации и нужен ли вообще такой закон? Какие требования следует выдвигать к государству, говоря о тех, кто в настоящее время осужден по статье 282 УК?

Вел «круглый стол» руководитель программы ПЦ «Мемориал» «Поддержка политзаключенных и преследуемых гражданских активистов» Сергей Давидис.

В ближайшее время материалы дискуссии будут размещены на сайте «Мемориала».

См. также:

http://may-antiwar.livejournal.com/583783.html

http://c-tanya.livejournal.com/636644.html

Раздаточные материалы: точка зрения Льва Левинсона, точка зрения Александра Верховского и вариант Валентина Гефтера 

Разъяснения прокуратуры. Официальный портал Администрации города Омска

О расширении перечня ограничиваемой информации

22 февраля 2022 года, 11:42

О проведении публичных мероприятий

17 февраля 2022 года, 15:22

О действиях «телефонных» преступников

14 февраля 2022 года, 17:07

Об особенностях договора аренды муниципального участка

08 февраля 2022 года, 15:48

Об уголовной ответственности за жестокое обращение с животными

26 января 2022 года, 12:01

О новом перечне доходов для удержания алиментов

18 января 2022 года, 17:15

Разъяснения в сфере нарушений трудового законодательства и норм трудового права

12 января 2022 года, 12:21

О назначении страховой пенсии по старости в автоматическом режиме

23 декабря 2021 года, 16:03

О новых правилах оплаты выходных для ухода за детьми-инвалидами

23 декабря 2021 года, 15:55

Увеличен срок лекарственного обеспечения граждан с сердечно-сосудистыми заболеваниями

23 декабря 2021 года, 15:52

О порядке получения инвалидами средств реабилитации и других мер поддержки

23 декабря 2021 года, 15:45

О новых гарантиях труда социально незащищенных категорий граждан

23 декабря 2021 года, 15:36

Об электронных больничных листах

23 декабря 2021 года, 15:26

Разъяснения об изменениях в Федеральном законе «Об оружии»

23 декабря 2021 года, 15:17

Об ответственности за фиктивную регистрацию иностранного гражданина

20 декабря 2021 года, 13:24

Об ответственности за склонение к употреблению наркотических средств

20 декабря 2021 года, 13:15

Уголовная ответственность за нарушение норм охраны труда

16 декабря 2021 года, 17:11

Об уголовной ответственности за мелкое взяточничество

14 декабря 2021 года, 13:48

О новом порядке приема на обучение по образовательным программам

14 декабря 2021 года, 12:55

Об уголовной ответственности за создание вредоносных программ

14 декабря 2021 года, 12:48

Следующий

Унижение человеческого достоинства: статья 282 УК РФ в 2022 году: что такое?

Конституция РФ (ст. 19) гарантирует всем гражданам России равные права. С самых малых лет ребёнка учат тому, что нельзя унижать других людей ни по языковому, ни по расовому, ни по половому, ни по каким иным признакам.

Тем не менее, данное конституционное право иногда нарушается. А ведь подобные действия, особенно в жёстких формах, могут иметь серьёзные уголовно-правовые последствия для виновника, вплоть до лишения свободы.

В Уголовном Кодексе содержится 282 статья, устанавливающая ответственность за унижение человеческого достоинства.

Что такое унижение человеческого достоинства?

Достоинство человека — это духовный стержень личности. Человек, обладающий подобным стержнем, не будет совершать безнравственных поступков.

Он отстаивает интересы добра, истины, справедливости, гордится духовной культурой, традициями своего народа, не позволяет манипулировать собой.

Достоинство человека нельзя рассматривать вне общества. Национальная, религиозная, социальная, индивидуально-личностная дифференциация общества оказывает непосредственное влияние на чувства, сознание, уровень достоинства человека.

Национальные, религиозные распри подталкивают некоторых людей к признанию достоинства только тех, кто принадлежат к их расе, национальности, религиозным или иным убеждениям. Остальных граждан они считают убогими, при этом ущемляются их права и свободы, оскорбляется и унижается достоинство.

Крайним выражением абсолютизма националистического достоинства считается фашизм, не признающий никаких иных лиц, кроме избранных.

Формирование достоинства осложняется множественными противоречиями национального, сословного, религиозного характера, делает его ущербным, усечённым, деформированным.

Понятию «достоинство» близко слово «честь». Оба эти понятия подразумевают самоуважение, духовно-нравственную независимость и выражают духовное начало, составляющее нравственную основу человеческого достоинства.

Но если честь — это отношение к личности человека в социуме, его репутация, то достоинство — это отношение человека к самому себе, его принципы, внутренние убеждения, идеология.

Конституционное право запрещает унижение чести и достоинства личности.

Унижение — это поведение человека, направленное на подавление и попирание чувства достоинства как у самого человека, так и в глазах окружающих.

Унизить человека можно неосознанно или намеренно, с целью самоутверждения или в ходе воспитания. Важно отметить, что унижение может стать причиной психологической травмы и серьёзных нервных расстройств.

Унижение человеческого достоинства: ст. 282 УК РФ

Следует отметить, что статья 282 УК РФ рассматривает преступления, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, на унижение человеческого достоинства.

И здесь стоит отличать бытовое унижение личности путём оскорбления (ст. 130 УК РФ) от унижения человека по национальным, расовым, социальным, религиозным признакам, которое совершено публично или через СМИ.

Объектом преступления по ст. 282 являются общественные отношения в области обеспечения конституционных основ, гарантирующих обеспечение национальных, религиозных и расовых интересов.

Дополнительным объектом служат честь и достоинство граждан.

Объективная сторона состава преступления по ст. 282 характеризуется:

  • действиями, разжигающими вражду и ненависть;
  • действиями, напрямую унижающими человеческое достоинство;
  • пропагандой превосходства либо неполноценности граждан по национальности, расе, религиозным и другим убеждениям.

Указанные действия характеризуются публичным распространением негуманных идей, взглядов, мнений, провоцирующих состояние неприязни.

Подобные действия носят общий характер и распространяются на большое количество лиц (примером тому служат призывы к депортации, расправе, воспрепятствование проведению религиозных или национальных обрядов, применение дискриминационных мер).

Действия, унижающие достоинство человека, выражаются в дискредитации, негативном отношении к определённой нации, выраженное в неприличной форме. Подобные действия выражаются в унижении, оскорблении, демонстрации неполноценности, ограниченности, ущербности гражданина.

Общим для обоих составов преступлений обязательным признаком является публичность совершаемых действий.

Это означает, что взгляды, идеи, порождающие национальную, религиозную социальную, расовую ненависть, распространяются открыто, в присутствии широкого круга лиц (например, на собрании, митинге).

Использование СМИ предполагает распространение подобных идей посредством радио, телевидения, газет и т.д.

Преступление считается завершённым в момент произведения указанных действий независимо от наличия/отсутствия последствий, т.е. имеет формальный состав.

Субъектом преступления могут стать лица, достигшие 16-летнего возраста.

Субъективная сторона характеризуется наличием прямого умысла. Мотивы и цели могут быть самыми разными и на квалификацию не влияют. Чаще всего мотив носит расовую, националистическую или религиозную окраску.

Часть 2 рассматриваемой нами статьи в качестве квалифицирующих признаков предусматривает те же деяния, совершённые:

  • с угрозой насилия;
  • с использованием служебных полномочий;
  • группой лиц.

Унижение человеческого достоинства на работе

При осуществлении трудовой деятельности граждане также могут подвергаться унижению и дискриминации по признакам расовой, социальной, национальной принадлежности, религиозным и другим убеждениям.

При этом обвинить человека, совершившего вышеуказанные деяния, возможно только в том случае, если унижению была подвергнута значительная группа лиц и сделано это было публично, в том числе через СМИ.

В ином случае деяние, унижающее достоинство человека, будет рассмотрено по статье 130 УК РФ.

Унижение человеческого достоинства ребёнка

Формирование у ребёнка чувства собственного достоинства – важнейшая часть воспитания. Сформированное в детстве чувство собственного достоинства окажет ключевое влияние на то, какой образ жизни в дальнейшем изберёт и будет поддерживать ребёнок.

Один из значимых факторов, влияющих на формирование чувства собственного достоинства у ребёнка, — это уважительное обращение к нему окружающих людей. И не только внутри семьи, но и в образовательных учреждениях.

Наказание за оскорбление ребёнка определяет суд, руководствуясь составом и положениями статьи 5.61 КоАП РФ. Уголовная ответственность возможна при условии наступления последствий, приведших к утрате здоровья, жизни пострадавшей стороны.

Что касается ст. 282, то её применение возможно при тех же признаках, сопровождающих деяние, которые указаны выше в статье, а именно:

  • унижение значительной группы лиц, включающих детей;
  • публичность, открытость;
  • дискриминация по национальным, расовым, социальным, половому признакам или по убеждениям.

Какое наказание предусмотрено за унижение человеческого достоинства в РФ?

Действия, нацеленные на унижение достоинства человека гражданина по признакам пола, расы, языка, национальности, происхождения, отношения к религии, совершённые публично или через средства массовой информации, наказываются:

  • штрафом в размере от 100 000 до 300 000 р. или в размере зарплаты/дохода виновного за 1-2 года;
  • лишением права занимать конкретные виды должности или осуществлять определённую деятельность на период до 3 лет;
  • обязательными работами до 360 ч.;
  • исправительной трудовой деятельностью до 1 года;
  • принудительными работами до 2 лет;
  • лишением свободы до 2 лет.

В новой редакции ст. 282 УК РФ от 2018 года обозначено следующее: деяния по части первой ст. 282 будут признаваться уголовно наказуемыми только в том случае, когда они совершены обвиняемым после его привлечения к административной ответственности за идентичное деяние в течение 1 года.

Часть 2 ст. 282 рассматривает аналогичные деяния, совершённые:

  • с применением насильственных методов;
  • с использованием служебных полномочий;
  • группой лиц.

Виды наказаний по ч. 2 ст. 282:

  • штраф от 100 000 до 500 000 р. или в размере зарплаты/дохода виновного за 1-3 года;
  • лишение права занимать определённые должности или осуществлять ту или иную трудовую деятельность на срок до 5 лет;
  • до 480 ч. обязательных работ;
  • от 1 года до 2 лет исправительных работ;
  • до 5 лет принудительных работ;
  • лишение свободы от 3 до 6 лет.

Таким образом, привлечь виновного за унижение человеческого достоинства по ст. 282 УК РФ можно только при наличии в составе преступления квалифицирующих признаков, которые чётко обозначены в данной статье.

Читайте также :

Глобальная сеть продвижения достоинства посредством диалога

Эвелин Г. Линднер и др.

72

Ссылки

Совет Европы (2008 г.) Белая книга о межкультурном диалоге: «жить вместе как равные в достоинстве». Страсбург:

Совет Европы.

http://www.coe.int/t/dg4/intercultural/source/white%20paper_final_revised_en.pdf

Deutsch, M., Coleman, P.T. и Маркус, EC (редакторы) (2006) Справочник по разрешению конфликтов: теория и

практика, 2-е изд.Сан-Франциско: Джосси-Басс.

Эйслер, Р.Т. (1989) Чаша и клинок: наша история, наше будущее. Нью-Йорк: Харпер и Роу.

Фуллер, Р. В. (2003) Кто-то и никто: преодоление злоупотребления положением. Остров Габриола, Британская Колумбия:

Новое общество.

Хартлинг, Л. М. (1996) Унижение: оценка призрака насмешек, деградации и унижения.

Неопубликованная докторская диссертация, Высшая школа Института Союза, Цинциннати.

Хартлинг, Л.М. (2010) Рамка признательности: начало диалога о человеческом достоинстве и унижении. Документ

представлен на 15-й ежегодной конференции по изучению человеческого достоинства и унижения, Стамбул, 28-30

апреля.

Hartling, LM & Luchetta, T. (1999) Унижение: оценка воздействия высмеивания, унижения и

унижения, Journal of Primary Prevention, 19(4), 259-278. http://dx.doi.org/10.1023/A:1022622422521

Холт-Лунстад Дж., Смит Т.Б. и Лейтон, Дж. Б. (2010) Социальные отношения и риск смертности: метааналитический обзор

, PLoS Medicine, 7(7). http://dx.doi.org/10.1371/journal. pmed.1000316

Кляйн, округ Колумбия (2004) Психология признательности: противоядие от унижения. Документ представлен на 7-й ежегодной конференции

по изучению человеческого достоинства и унижений, Университет мира под мандатом Организации Объединенных Наций,

Коста-Рика.

Линднер, Э.Г. (2000) Психология унижения: Сомали, Руанда/Бурунди и гитлеровская Германия.

Неопубликованная докторская диссертация, Университет Осло.

Линднер, Э.Г. (2006) Создание врагов: унижение и международный конфликт. Вестпорт, Коннектикут: Прегер.

Линднер, Э.Г. (2007) Комментарии к ее выступлению «Геноцид, унижение и конфликт», Appalachian State

University, 13 ноября. http://www.humiliationstudies.org/education/appalachian07.php

Линднер, Э.Г. (2009) Эмоции и конфликт: как права человека могут возвеличить эмоции и помочь нам вести хороший конфликт.

Вестпорт, Коннектикут: Прегер.

Линднер, Э.Г. (2010) Гендер, унижение и глобальная безопасность: возвышение отношений от любви, секса и отцовства до мировых дел. Санта-Барбара: Прегер.

Миллер, Дж. Б. ([1976] 1986) К новой психологии женщин. Бостон: Beacon Press.

Миллер, Дж. Б. (1983) Необходимость конфликта, женщины и терапия, 3, 3–9.

http://dx.doi.org/10.1300/J015v02n02_02

Миллер С.М. (2010) Как вести диалог.Рукопись представлена ​​для публикации.

Миллер, В. И. (1993) Унижение и другие очерки о чести, социальном дискомфорте и насилии. Итака: Корнелл

University Press.

Петтит, П. (1997) Республиканизм: теория свободы и правительства. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

Сриваства, С. и Куперрайдер, Д.Л. (1990) Признательный менеджмент и лидерство: сила позитивного мышления

и действий в организациях. Сан-Франциско: Джосси-Басс.

Торрес, В.Дж. и Бергнер Р.М. (2010) Унижение: его природа и последствия, Журнал Американской академии

психиатрии и права, 38 (2), 195-204.

Твенге, Дж.М., Кантанезе, К.Р., Тайс, Д.М. и Штук, Т.С. (2001) Если вы не можете присоединиться к ним, победите их: влияние

социальной изоляции на агрессивное поведение, Журнал личности и социальной психологии, 81 (6), 1058-1069.

http://dx.doi.org/10.1037/0022-3514.81.6.1058

Ури, В.(1999) Приближение к миру: преобразование конфликтов дома, на работе и в мире. Нью-Йорк: Викинг.

ЭВЕЛИН Г. ЛИНДНЕР — президент-основатель HumanDHS. Она социолог, работает по номеру

на факультете психологии Университета Осло, Норвегия; Расширенный консорциум

по вопросам сотрудничества, конфликтов и сложностей (AC4) Колумбийского университета, Нью-Йорк, США; и

Maison des Sciences de l’Homme, Париж, Франция. Для корреспонденции:

Д-р Эвелин Линднер, c/o д-р Линда

Hartling, Human Dignity and Humiliation Studies, 16 Northview Court, Lake Oswego, OR 97035,

USA ([email protected]).

(PDF) Человеческое достоинство, самооценка и унижение: сравнительный юридический и психологический подход

Powers v. Ohio, 499 U.S. 440 (1991).

Претти против Соединенного Королевства, ЕСПЧ 2346/02 (2002 г.).

Прокунье против Мартинеса, 416 U. S. 396 (1974).

Пищинский, Т., и Кокс, К. (2004). Можем ли мы действительно обойтись без самооценки? Комментарий к

Крокер и Парк (2004). Psychological Bulletin, 130, 425–429. doi:10.1037/0033-

2909.130.3.425

Пищинский Т., Гринберг Дж., Шелдон С., Арндт Дж. и Шимель Дж. (2004a). Зачем

людям самооценка? Теоретический и эмпирический обзор. Psychological Bulletin,

130, 435–468. doi:10.1037/0033-2909.130.3.435

Пыщинский Т., Гринберг Дж., Шелдон С., Арндт Дж. и Шимель Дж. (2004b) . Схождение

к интегрированной теории самооценки: ответ Крокеру и Нуэру (2004), Райану

и Деси (2004) и Лири (2004).Psychological Bulletin, 130, 483–488. doi:

10.1037/0033-2909.130.3.483

Рахвальски против Польши, ЕСПЧ 47709/99 (2009).

Ролз, Дж. (1971). Теория справедливости. Кембридж, Массачусетс: Belknap Press of Harvard

University Press.

Рис против Соединенного Королевства, ЕСПЧ 9532/81 (1986).

Рочин против Калифорнии, 342 U. S. 165 (1952).

Ропер против Симмонса, 543 U.S. 551 (2005 г.).

Розенблатт против Баера, 383 U.S. 75 (1966).

Ротенстрайх, Н.(1983). Человек и его достоинство. Иерусалим: Magnes Press.

Р. против Каппа, SCC 41 (2008). 2 SCR 483 (2008).

Райан Р. и Деси Э. (2004).

Избегание смерти или участие в жизни как объяснение смысла и культуры: комментарии к Pyszczynski et al. (2004). Psychological Bulletin, 130, 473–

477. doi:10.1037/0033-2909.130.3.473

Schachter, O. (1983). Человеческое достоинство как нормативное понятие. Американский журнал

международного права, 77, 848–854.doi:10.2307/2202536

Schmerber v. California, 384 U.S. 757 (1966).

Ситон против Sky Realty Company, Inc., 491 U.S. F. 2d 634 (1974).

Седикидес, К., Гертнер, Л., и Тогучи, Ю. (2003). Панкультурное самосовершенствование. Журнал

Личности и социальной психологии, 84, 60–79. doi:10.1037//0022-3514.84.1.60

Седикидес, К. , и Сковронски, Дж. Дж. (2002). Эволюция символического Я: Проблемы и

перспективы. В М. Лири и Дж.П. Тангени (ред.), Справочник о себе и идентичности (стр.

594–610). Нью-Йорк: Гилфорд Пресс.

Сигал, З. (2007 г., 11 июня). Ударить Верховный суд. Гаарец. Получено с http://

www.haaretz.com

Shaw et al. против Рено и др., 509 U.S. 630 (1993).

Шеффилд и Хоршам против Соединенного Королевства, ЕСПЧ 22985/93 и 23390/94 (1998 г.).

Шелдон, К. (2004). Преимущества «бокового» подхода к удовлетворению потребности в самооценке:

Комментарий к Crocker and Park (2004).Psychological Bulletin, 130, 421–424. doi:

10.1037/0033-2909.130.3.421

Шелдон К., Эллиот А., Ким Ю. и Кассер Т. (2001). Что хорошего в удовлетворении

событий? Тестирование психологических потребностей 10 кандидатов. Журнал личности и общества

Психология, 80, 325–339. doi:10.1037/0022-3514.80.2.325

Партия Синуи – Центральная партия против председателя Центральной избирательной комиссии достопочтенного.

Судья Дорит Бейниш, HCJ 06/2194 (2006).

Шульцинер, Д. (2003). Человеческое достоинство — Функции и значения. Global Jurist Topics, 3,

1–21.

Шульцинер, Д. (2006). Еврейская концепция человеческого достоинства — философия и ее этические последствия для решений Верховного суда Израиля. Journal of Religious Ethics, 34,

663–683. doi:10.1111/j.1467-9795.2006.00289.x

141ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ДОСТОИНСТВО, САМОЦЕННОСТЬ И УНИЖЕНИЕ

История человеческого достоинства указывает на унижение человеческого достоинства в будущем.

Унижение более чем индивидуальное и субъективное чувство.Это инструмент политической власти, которым владеют преднамеренно. В конце 1930-х годов советские показательные процессы использовали все средства, чтобы унижать любого, кого Сталин считал потенциально опасным противником. Национал-социализм копировал эту практику всякий раз, когда судил «врагов народа». На улицах Вены в 1938 году официальные лица заставляли евреев становиться на колени на тротуаре и стирать антинацистские граффити под смех нееврейских мужчин, женщин и детей. Во время Культурной революции в Китае молодые активисты изо всех сил безжалостно унижали высокопоставленных чиновников — обычная практика, которая до сих пор не получила официального выговора или исправления.

Либеральные демократии, особенно после Второй мировой войны, не согласны с этой практикой. Нам нравится верить, что мы в значительной степени искоренили подобную политику в наших обществах. По сравнению с тоталитарными режимами ХХ века это убеждение может показаться оправданным. И все же мы все еще далеки от «порядочных обществ», члены и институты которых, по выражению философа Авишая Маргалита, «не унижают людей», а уважают их достоинство. Хотя строительство пути к благопристойности началось примерно в 1800 году, он был и остается вымощенным препятствиями и исключениями.

Массовое противодействие политике унижения началось с начала 19 века в Европе, поскольку представители низшего сословия все чаще возражали против неуважительного обращения. Слуги, подмастерья и фабричные рабочие одинаково использовали язык чести и представления о личной и общественной самооценке, ранее монополизированные дворянством и высшим средним классом, чтобы требовать, чтобы они не подвергались словесным и физическим оскорблениям со стороны работодателей и надзирателей.

Это социальное изменение стало возможным и поддерживалось новым типом чести, который последовал за изобретением «граждан» (а не подданных) в демократизирующихся обществах.Граждане, обладающие политическими правами и обязанностями, также считались обладателями гражданской чести. Традиционно социальная честь разделялась по статусу и рангу, но теперь гражданская честь принадлежала каждому гражданину, и это способствовало повышению его самооценки и самосознания. Следовательно, унижение и другие демонстрации мнимой неполноценности других больше не считались законными средствами осуществления власти над своими согражданами.

Исторически сложилось так, что унижение можно было почувствовать и возразить против него только после того, как понятие равного гражданства и человеческого достоинства вошло в политический дискурс и практику.Пока общество придерживалось представления о принципиальном превосходстве одних людей над другими, людям было трудно чувствовать себя униженными. Они могут чувствовать, что с ними обращаются несправедливо, и бунтовать. Но они не будут воспринимать такое обращение как унизительное само по себе. Унижение можно пережить только тогда, когда жертвы считают себя наравне с обидчиком — не с точки зрения фактической власти, а с точки зрения прав и достоинства. Это объясняет всплеск исков о клевете в Европе в XIX веке: они отражали демократизированное чувство чести в обществах, которые предоставили и институционализировали равные права после Французской революции (даже в странах, где революции не было).

Пристыжение рассматривалось как законный инструмент для обеспечения соблюдения социальных правил и моральных норм, особенно в руках законных властей

Эволюция правовой системы в западных странах служит как мерилом, так и активным участником этих событий. Со времен средневековья до начала 19 века публичное порицание широко использовалось в качестве дополнительного наказания для мужчин и женщин, осужденных за противоправные действия. Местные чиновники заставляли осужденных стоять напоказ у позорного столба (каркаса, запиравшего их голову и руки), публично избивали их, а в тяжелых случаях клеймили. Такие санкции должны были вызвать стыд и, в идеале, раскаяние у виновного. Они следовали логике сдерживания так же, как и логике общественного согласия. Делая общественность соучастником наказания, например, ничего не делая для того, чтобы люди не оскорбляли преступника или не бросали в него отвратительные предметы, власти стремились подтвердить и переформулировать моральный порядок, нарушенный наказанным лицом.

В этот период раннего Нового времени стыд не рассматривался как эквивалент современного понятия унижения, как это было изложено в последующую эпоху эмансипации, демократизации и либерализации.В то время как унижение подвергалось критике за отрицание подлинного достоинства людей, стыд рассматривался как законный инструмент для обеспечения соблюдения социальных правил и моральных норм, особенно в руках законных властей. Позор был направлен на нарушителей в надежде, что это побудит их воздерживаться от дальнейших правонарушений и, таким образом, заслужить социальную реинтеграцию.

Однако примерно с 1800 года в Европе произошел решающий семантический и политический сдвиг. Публично применяемые санкции за позор все чаще подвергались критике со стороны ученых-правоведов и других интеллектуалов.Среди множества аргументов против таких санкций человеческое достоинство выделялось как наиболее принципиальное как в философском, так и в политическом плане. Он также оказался наиболее эффективным, окончательно убедив многие европейские правительства отменить позорный столб, публичную порку и клеймение в 1830-х и 40-х годах. Эти действия теперь считались «унизительными», поскольку они нарушали основные гражданские права на честь и достоинство.

Но тот факт, что суды отказались от публичного порицания, не означает, что такая практика полностью исчезла.Ритуалы стыда были неотъемлемой частью народной культуры всей Европы раннего Нового времени. Мужчины и женщины, которые так или иначе действовали против неписаных правил местного общества, часто подвергались коллективным формам увещевания. В Англии женщин, которые жестоко обращались со своими мужьями, заставляли участвовать в так называемых скиммингтонских поездках, в которых они (а иногда и их мужья) садились задом наперед на осле и выставлялись напоказ, пока соседи и другие деревенские жители издевались над ними. Тех, чье сексуальное, социальное или политическое поведение не соответствовало общепринятым традициям, часто заставляли участвовать в charivaris (своего рода пародийном параде), сопровождаемом лязгом кастрюль и сковородок и другими формами «грубой музыки», исполняемой зрителями.

Феномен, когда сверстники стыдят сверстников, оставался одним из основных в современный период, даже несмотря на то, что власти пытались расправиться с практикой, которая угрожала их монополии на законное применение физической силы. В 1820-х годах в английском городе Бристоле судостроители привязывали черноногих (людей, которые продолжали работать, несмотря на забастовку рабочих) к мачте и таскали их по городу. В 1920-х годах немецкие горняки установили позорные столбы, на которых вывешивали имена штрейкбрехеров.

После Второй мировой войны местные мафиози по всей Европе особым образом преследовали женщин. После войны толпы публично унижали десятки тысяч женщин, имевших любовные связи с немецкими солдатами во время оккупации: они брили их налысо и выставляли напоказ по улицам под аплодисменты и аплодисменты зрителей. Еще в 1970-х итальянские рабочие использовали грубую музыку и унизительные парады, чтобы унизить своих боссов и начальников за бесхозяйственность. Даже в 1971 году, во время беспорядков в Северной Ирландии, женщины-католички, встречавшиеся с британскими солдатами, рисковали быть привязанными к уличным фонарям, остриженными, обмазанными дегтем и покрытыми перьями.

Религиозное и этническое происхождение, а также сексуальная ориентация стали популярными объектами унижения

В мирное время ритуалы пристыжения также оставались популярными как в предыдущем столетии, так и в этом. Несмотря на то, что европейские правовые системы долгое время воздерживались от применения санкций за позор, контролируемые государством учреждения, такие как школы, больницы, полиция и военные, открыто и преднамеренно продолжали использовать такие стратегии для достижения соответствия и противодействия кажущимся дисфункциональным отношениям.

С 1960-х годов либерализационные тенденции в западных обществах помогли выявить такие стратегии и оказать давление на институты с целью их отмены. Но только в 1986 году британский парламент принял закон, запрещающий телесные наказания в государственных школах; в независимых так называемых «государственных школах» в Великобритании это было разрешено лишь десятилетие спустя. До сих пор солдаты подвергаются жестоким методам личного унижения со стороны начальства и на глазах у товарищей.Военная дисциплина и корпоративный дух не позволяют жертвам жаловаться и отстаивать свое право человека на достоинство; обычно лишь несколько случаев становятся достоянием общественности и вызывают возмущение и негодование.

Даже если в конечном итоге формальные институты могут быть принуждены уважать достоинство своих членов, к сожалению, особенностью общественной жизни последних десятилетий является то, что отдельные лица и социальные группы пользуются большей свободой вести себя «непристойно» и причинять вред. друг на друга.Люди часто используют эту свободу, чтобы унижать «горизонтально». Такое унижение часто больше не связано с принуждением кого-то к социально приемлемому поведению. Вместо этого речь идет об унижении других за то, какие они есть: слишком умные или слишком тупые, слишком толстые или слишком худые, слишком белые или слишком черные, слишком женственные или слишком мужественные. Религиозное и этническое происхождение, а также сексуальная ориентация служили популярными объектами унижения.

В последние годы социальные сети значительно расширили возможности и последствия такого унижения.Интернет не ограничивает распространение унизительного видео, изображения или текста. Это также приглашает все больше и больше людей активно участвовать в игре унижения и, таким образом, приобретать «последователей».

Люди, попавшие в такие позорные списки, вряд ли смогут себя защитить. Вместе с тем, уязвимые группы сопротивляются. С 1960-х годов феминистки осуждали сексистские СМИ, сводившие женщин к секс-игрушкам, и резко критиковали их повсеместную дискриминацию как нарушение прав и достоинства человека. Гей-движение организовалось против того, что они воспринимали как гомофобную политику унижения, противопоставляя ей требования гордости и самоуважения. Антирасисты продолжают вести тяжелую борьбу с предрассудками, негодованием и ненавистью, которые звучат на многих аренах и в разных обществах. Как правило, мигрантам и беженцам труднее всего поднять коллективный голос против повседневных проявлений унижения. Они полагаются на помощь и поддержку правозащитников, которые вмешиваются, чтобы напомнить гражданам об их основных обязанностях и обязанностях – прежде всего, об обязанности уважать человеческое достоинство.

Около 18:00 эта группа «активистов» была небольшой, но громкой. В 2020 году он намного больше и красноречивее. Он работает по всему миру. Оно опирается не только на моральные призывы, но и на конституционные нормы. В то же время унижение как социальная практика, совершаемая теми, кто стремится укрепить и утвердить свою власть над другими, никуда не исчезла. Он по-прежнему очень привлекателен для детей, подростков и взрослых, которые чувствуют себя вправе толкать других в канаву. Вовлекая широкую аудиторию, социальные сети помогают преступникам, стремящимся унизить других.Действительно, они полностью зависят от того, что аудитория «лайкает» их поведение и одобряет его. Подобно позору, унижение нуждается в зрителях для достижения своей цели. Помимо разрушения самоощущения жертвы, унижение заключается в том, чтобы разоблачить его или ее подчинение перед социальным миром, который смотрит на агрессора и подбадривает его.

Притеснение тех членов общества, которые стремятся унизить других, таким образом, влечет за собой лишение их соучастной аудитории. Крайне важно воспитывать и побуждать граждан всех возрастов отказываться давать согласие и, по возможности, возражать против актов преднамеренного унижения.Чувствительность к унижению явно возросла за последние десятилетия благодаря растущей приверженности правам и достоинству человека. Но «достойные общества» все еще находятся в стадии разработки, и их можно легко демонтировать, если они не подкреплены всеобщим консенсусом против унижения.

Сравнительный юридический и психологический подход Дорона Шультцинера, Итая Рабиновичи :: SSRN

Психология, государственная политика и право, Vol.18, № 1, 2012

71 страница Опубликовано: 28 ноября 2011 г. Последняя редакция: 15 апреля 2015 г.

Дата написания: 2011

Аннотация

Концепция человеческого достоинства является центральной концепцией во многих правовых системах. Тем не менее все более широкое, а иногда и чрезмерное использование этого понятия породило ряд серьезных проблем, которые только недавно стали очевидны в эмпирических исследованиях и судебных решениях, показывающих, что значения достоинства стали противоречивыми и больше не могут способствовать защите прав человека.Эта статья предлагает выход из тупика. Мы предлагаем подход, основанный на психологии личности, особенно на потребности человека в поддержании положительной самооценки. Мы уточняем, что означает эта концептуализация с точки зрения нарушения достоинства, подчеркивая антоним достоинства, унижение, а также другие тесно связанные аспекты социальной изоляции, понижения социального статуса и отказа в признании в целом. Затем мы демонстрируем, что этот подход фактически применялся в ряде важных юридических дел, часто создавая конституционные прецеденты.Мы иллюстрируем это с помощью сравнительного обзора и анализа постановлений Верховного суда США, Европейского суда по правам человека и Верховного суда Израиля. Мы утверждаем, что этот психологический подход к человеческому достоинству может вернуть логику и последовательность в его значение и употребление.

Ключевые слова: человеческое достоинство, самооценка, унижение, юридическая интерпретация, права человека, терапевтическая юриспруденция

Рекомендуемое цитирование: Рекомендуемая ссылка

Шульцинер, Дорон и Шульцинер, Дорон и Рабиновичи, Итай, Человеческое достоинство, самооценка и унижение: сравнительный юридический и психологический подход (2011). Психология, государственная политика и право, Vol. 18, № 1, 2012 г. Доступно в SSRN: https://ssrn.com/abstract=1964371 или http://dx.doi.org/10.2139/ssrn.1964371