Где находится посольство чехии в москве: Посольство Чешской Республики в Мoскве

Немногие здания, связанные с американской дипломатией за прошедшее столетие, имеют такой же резонанс, как Спасо-Хаус, резиденция посла США в Москве. С тех пор как в конце 1933 года его впервые выбрали в качестве американской посольской резиденции, Спасо-Хаус принял длинный список выдающихся гостей, от джазовых музыкантов до президентов Соединенных Штатов и глав российских государств. Расположенный на небольшом переулке недалеко от элитного района Арбат, Дом получил свое название от площади прямо перед зданием, которое было увековечено в 1878 году художником В.Д. Поленов в работе под названием «Московский дворик».

Спасо-хаус непрерывно использовался правительством США в течение 75 лет, с тех пор как Соединенные Штаты впервые установили дипломатические отношения с Советским Союзом как резиденцией послов, а иногда и как здание канцелярии. В то время как большая часть его известности основана на легендарных дипломатических партиях и государственных ужинах, проводимых в его пределах, в течение последних восьми десятилетий Спасо-Хаус также служил местом проведения как традиционных дипломатических переговоров, так и публичной дипломатии.Социальные и культурные мероприятия, проводимые в Доме, сыграли важную роль в ослаблении напряженности и поддержании контактов между Соединенными Штатами и Россией, даже когда официальные отношения были напряженными. Таким образом, история Spaso House дает уникальный взгляд на дипломатические отношения между США и Россией в 20-м веке.

Первоначальным владельцем Spaso House был Николай Второв, известный российский промышленный магнат, чей отец, Александр Федорович Второв, накопил целое состояние благодаря продаже текстиля в Сибири в 19 веке.Александр Второв переехал в 1897 году в Москву, семейное предприятие «Текстильная компания им. А.Ф. Второва». Когда он умер в 1911 году, его сын Николай перешел во владение бизнесом, который вскоре стал доминирующей текстильной фирмой в царской России. В свете своей общепризнанной деловой хватки и восхищения финансовой практикой американских «разбойников-баронов» Второв вскоре получил прозвище «русский американец» и «Московский Морган». Когда Второв решил построить дом для своей семьи, он выбрал Арбатский район.В 1913 году Второв приобрел много у княгини Лобановой-Ростовской и нанял известных архитекторов Владимира Дмитриевича Адамовича и Владимира Морицевича Маята для проектирования и строительства своего нового дома. Дом был построен в стиле «Новая Империя», который был популярен в богатом бизнес-классе России. Признанный современниками шедевром, Спасо-Хаус остается одним из лучших сохранившихся образцов русского неоклассицизма начала 20-го века.

После захвата власти большевиками в ноябре 1917 года и загадочной смерти Николая Второва в 1918 году семья бежала из страны, и Спасо-Хаус был экспроприирован правительством большевиков.По указанию президента Вудро Вильсона правительство США отказало в дипломатическом признании нового режима и в следующем году закрыло посольство США в России. В течение следующих 15 лет преемники Уилсона придерживались политики «непризнания» в отношении Советского Союза. В эту эпоху Спасо-Хаус служил в самых разных местах, в том числе в качестве приемной для Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (предшественника Верховного Совета) и резиденции для ведущих советских дипломатов, в том числе Георгия Васильевича Чичерина — Троцкого. преемник в качестве народного комиссара по иностранным делам с 1918 по 1930 годы и соавтор Рапаллинского договора 1922 года с Германией — и Лев Михайлович Карахан, эксперт по вопросам Дальнего Востока, который занимал должность заместителя Чичерина и вел переговоры о нормализации дипломатических отношений с Китаем в 1924 году.

К 1933 году Соединенные Штаты были единственной крупной державой, которая еще не признала Советское правительство. Однако в ноябре того же года после обширных переговоров с министром иностранных дел СССР Максимом Максимовичем Литвиновым в Вашингтоне, округ Колумбия, Соединенные Штаты согласились признать Советский Союз. Признание США было обусловлено соглашением Советского Союза о защите определенных юридических и религиозных свобод американских граждан, проживающих в Советском Союзе, и уважении политической и территориальной целостности Соединенных Штатов.Президент Франклин Д. Рузвельт и Литвинов также заключили «джентльменское соглашение», в соответствии с которым советское правительство согласилось погасить часть задолженности, оставшейся непогашенной с царской эпохи, перед Соединенными Штатами. Окончательная цифра будет определена после дальнейших переговоров3. После нормализации дипломатических отношений между Соединенными Штатами и Советским Союзом президент Рузвельт направил Уильяма Буллита в качестве посла США в Москве.

По прибытии «Экспедиционных сил Буллита» (как их прозвали в Государственном департаменте) в декабре 1933 года в Москве начались поиски новых служебных и жилых помещений для американских дипломатов.До 1918 года посольство США находилось в старой царской столице Санкт-Петербурге (позже Петроград). В результате у правительства Соединенных Штатов не было прежней истории содержания посольства или посольской резиденции в Москве4. Однако острая нехватка жилья означала, что в новой столице сразу было доступно только три здания: особняк Второва, здание рядом со знаменитым отелем «Националь» на Моховой улице, и еще одно здание, которое впоследствии стало посольством Польши.Посол Буллит и его сотрудники выбрали особняк Второва в качестве временной официальной резиденции посла США в Советском Союзе, потому что он был идеальным для развлечений и имел ценную американскую систему отопления, которая была установлена ​​Советами в 1928 году. Они выбрали здание на Моховой улице как место расположения канцелярии.

После представления своих верительных грамот и выбора мест для размещения посольства и здания канцелярии Буллит ненадолго вернулся в Вашингтон, чтобы собрать сотрудников своего посольства.В его отсутствие третий секретарь посольства Джордж Кеннан был уполномочен начать переговоры с Советским правительством о договорах аренды особняка Второва, который американцы называли Спасо-Хаус, и здания Моховой улицы. Следуя указаниям Буллита, Кеннан договорился о трехлетней аренде стоимостью 75 000 долл. США, которая была подписана в августе 1934 года. Первоначально Буллитт надеялся построить здание в стиле Монтичелло в районе Воробьевых холмов и поэтому не давал права на более длительную аренду. Если бы Буллит успешно организовал новое строительство, Спасо-Хаус сошел бы со страниц американской дипломатической истории.Однако из-за советской непримиримости планы Буллита по строительству нового комплекса посольств не увенчались успехом, и Спасо-Хаус остался в списке заморских зданий Государственного департамента.

Когда дипломаты, назначенные для первой миссии США в Советский Союз, прибыли в Москву в начале 1934 года, Спасо-Хаус был временно сдан в эксплуатацию в качестве канцелярии и общежития до июня из-за проблем со зданием на улице Моховой. Помимо некачественной конструкции, Джордж Кеннан узнал, что советские инженеры беспокоились о том, что строительство московского метро под зданием Моховой могло бы подорвать его структурную целостность.Поскольку здание также предназначалось для проживания американских дипломатов, должностные лица США были вынуждены временно проживать в близлежащих отелях или в Спасо-Хаусе. Что касается самой палаты, то для того, чтобы подготовить ее в качестве площадки для официальных дипломатических функций, правительство США добавило в 1935 году бальный зал, который дополнил бы комнату с большой люстрой в качестве места для концертов и показов фильмов.

Несмотря на все усилия американцев сделать Спасо-Хаус своим собственным, его бывшие жители, похоже, неохотно отказывались от всех связей с великим Домом.В то время как советские жители здания с некоторой неохотой ушли, как только правительство США приняло решение арендовать Спасо-Хаус, отголоски прошлого иногда прерывали занятый посол Буллитт. Например, в своих мемуарах Кеннан рассказывает одну захватывающую историю о телефонах в Спасо-Хаусе.

В первые дни его использования в качестве резиденции посла в Спасо-Хаусе не было телефонного коммутатора. Было только два телефона, которые непрерывно звонили днем ​​и ночью.Однако иногда, когда кто-то отвечал на звонок, все, что было слышно, было «затрудненное дыхание и сбивающее с толку устное молчание». Первоначально никто не мог выяснить, кто делал эти звонки, но Кеннан в конце концов узнал от советского доверенного лица, что бывший министр иностранных дел Чичерин, «[сейчас] в немилости и на пенсии, болен и наполовину сумасшедший», звонил, потому что топщик из Дома Спасо был единственным человеком, которому он позволял убирать свой новый дом. По-видимому, «метод сигнализации [печальщика]» Чичерина заключался в том, чтобы позвонить в здание, а затем, когда на телефон ответили, сохранить вызывающее, заряженное молчание.”

Много лет спустя после того, как в 1952 году закончился его последний срок службы в Москве, Кеннан с любовью вспомнил «медовый месяц», который последовал за признанием Советского Союза администрацией Рузвельта в ноябре 1933 года как «чудесное и захватывающее время». Это было время, когда американских дипломатов и журналистов принимали в советское общество и пользовались замечательной степенью доступа как к советским чиновникам, так и к простым гражданам. Для Кеннана это был «пример того, какими могли быть советско-американские отношения при других обстоятельствах.”

Вскоре после переезда американских дипломатов в Москву Спасо-Хаус стал местом проведения многих важных и ожидаемых общественных мероприятий. 4 июля 1934 года в посольстве состоялось первое ежегодное празднование Дня независимости. В течение дня сотрудники посольства (во главе с самим послом Буллитом) победили команду, состоящую из американских газетных корреспондентов, в бейсбольном матче в парке на берегу Москвы-реки. Вечером в Спасо-Хаусе состоялся прием на 100 американских граждан.10 Это событие положило начало давней традиции ежегодных вечеринок четвертого июля в Спасо-Хаусе и создало Дом как центральный социальный сайт для американского дипломатического сообщества в Москве.

Два общественных мероприятия, проведенных в Спасо-Хаусе в первые годы, приобрели легендарный статус. В первый раз, во время рождественского сезона 1934 года, посол Буллитт поручил своему переводчику Чарльзу Тейеру организовать — по словам Тэйера — «настоящий шиндиг» для всех американских граждан, проживающих в Москве.Ирена Уайли, жена советника посольства, предложила устроить вечеринку с животными. Однако, когда Тейер посетил Московский зоопарк, директор зоопарка нервно отказался пожертвовать животных для мероприятия в иностранном посольстве. В отчаянии Тэйер вызвал Московский цирк с тремя печатями — Мишей, Шурой и Любой — которые могли выполнять различные трюки. В ночь на вечеринку все гости собрались в темной комнате люстры. Прожекторы сияли на трех печатях, которые вошли в комнату с рождественской елкой, подносом с бокалами и бутылкой шампанского, уравновешенными на их носах.После большого входа тюлени приступили к выполнению различных трюков, после чего их тренер, который пил, внезапно потерял сознание. Без тренера, который мог бы их контролировать, последовало пандемониум, когда тюлени начали бешено расхаживать по всему дому, а Тэйер и сотрудники посольства пытались загнать их в тупик. К счастью для карьеры Тэйера, посол Буллит не присутствовал, так как он был временно отозван в Вашингтон, округ Колумбия, для консультаций с президентом Рузвельтом.

Несмотря на хаос рождественской вечеринки 1934 года, в американском посольстве весной 1935 года состоялось еще одно мероприятие. На этот раз посол Буллит провел официальный прием для иностранного дипломатического корпуса в Москве. По указанию Тейера от Буллита было запланировано проведение вечеринки, которая превзойдет все остальные посольства в истории Москвы. Теперь миссис Уайли предложила мотив скотного двора, который будет называться «Весенний праздник». После разгрома тюленей Тэйер опасался использовать животных, но — как он позже отметил в своих мемуарах — будучи простым переводчиком, он «знал лучше, чем спорить» с женой высокопоставленного сотрудника посольства.Соответственно, Тайер временно закупил некоторых животных в Московском зоопарке, директор которого стал «чуть менее нервным из-за сотрудничества с иностранцами». Тейер получил несколько горных козлов, дюжину белых петухов и маленького медведя, который бы провел вечеринку на маленькой платформе. Чтобы усилить мотив скотного двора, рабочие создали искусственный лес в комнате с люстрами, используя 10 молодых берез, которые были выкорчеваны и временно хранятся в одной из ванных комнат Спасо-Хауса. Они также построили вольер из рыбной сети для размещения фазанов, попугаев и 100 зябликов (также предоставленных взаймы Московским зоопарком).Наконец, стол в столовой был покрыт финскими тюльпанами и цикорием, выращенным на мокром войлоке, чтобы имитировать траву.

Весенний фестиваль, проводимый 24 апреля 1935 года, остается, пожалуй, самой сложной и ослепительной дипломатической функцией, когда-либо организованной американской зарубежной миссией. Увековеченный советским писателем Михаилом Булгаковым в его сатире советской эпохи «Мастер и Маргарита» как «Весенний бал полной луны», это событие привлекло более 400 гостей в Спасо-Хаус. Среди них были ведущие члены Советского Политбюро и Красной Армии, в том числе Литвинов, министр обороны Климент Ворошилов, Лазарь Каганович (председатель ЦК Компартии), Николай Бухарин (бывший президент Коминтерна), Карл Радек (а ведущий большевистский писатель и член редколлегии «Известий», а также три других маршала Советского Союза (Александр Егоров, Михаил Тухачевский и Семен Буденный).Что касается Тейера, «за исключением Сталина, практически все, кто имеет значение в Москве, появились».

Помимо того, что медведя вырвало на советского генерала после того, как Радек злонамеренно заменил шампанское бутылкой молока, эта вечеринка имела замечательный успех и продолжалась до следующего утра. Когда последние гости ушли, Тэйер начал загонять птиц в свои клетки. Однако Тэйер, преодолевший истощение, случайно оставил дверь вольера незакрепленной, когда пошел спать.Вскоре после засыпания камердинер Буллита разбудил Тейера, чтобы сказать ему, что посол требует его присутствия в комнате с люстрами. По прибытии Тэйер обнаружил, что посол смотрит в сторону куполообразного потолка комнаты на стаю зебр, которые сбежали из вольера и «весело скользили по воздуху». Ловец птиц, отправленный Московским зоопарком, не смог собрать птиц из-за высоты потолков, и Тэйер беспомощно наблюдал, как птицы перемещались в другие части дома, который вскоре был «заполнен щебетом и пометом».Не удивительно, что Весенний фестиваль был последней вечеринкой, которую посол Буллитт когда-либо просил Чарльза Тэйера организовать в Спасо-Хаусе.

Такие события, как Праздник весны, имели неоценимое значение для укрепления тесных личных отношений между американскими дипломатами и их советскими коллегами. Буллит использовал партии в Спасо-Хаусе как средство налаживания контактов с советскими чиновниками из-за пределов МИДа (особенно в вооруженных силах), поскольку он полагал, что советский министр иностранных дел Литвинов враждебен американским интересам.

Праздник Весны ознаменовался зенитом отношений между США и СССР в 1930-х годах. Хотя Буллитт приехал в Москву в надежде сформировать прочное сближение с советскими чиновниками, к 1935 году он разочаровался и обиделся после того, как не смог договориться с Советами о погашении долга царской России перед Соединенными Штатами. В результате Буллит пришел к выводу, что Советы не были заинтересованы в соблюдении условий соглашения, заключившего У.С. Дипломатическое признание СССР возможно.

Буллит решительно выступил против тесных отношений с Советским Союзом в июле 1935 года, когда Коммунистическая партия Советского Союза пригласила Коммунистическую партию США посетить Седьмой Коммунистический Интернационал (Коминтерн) в Москве. В соответствии с условиями соглашения 1933 года Советский Союз должен был воздерживаться от какой-либо поддержки организаций, которые стремились разжигать свержение «политического или социального порядка в целом или любой части Соединенных Штатов».Хотя соглашение не запрещало размещение функций Коминтерна на советской земле, включение в процесс американской Коммунистической партии было явным нарушением соглашения и вызывало опасения, что Советы используют американских коммунистов для политического подрыва правительства Соединенных Штатов. , Будучи одним из главных сторонников более тесных отношений с Советским Союзом до 1935 года, Буллит считал приглашение американских коммунистов в Москву личным оскорблением и впоследствии стал резко критиковать Советский Союз.Соответственно, он провел мало времени в Москве в течение последнего года своего пребывания на посту посла, и президент Рузвельт перевел его в Париж в августе 1936 года, где, будучи новым послом США, он оставался активным критиком более тесных связей с Советским Союзом.

Президент Рузвельт назначил Джозефа Э. Дэвиса заменой Буллита. Дэвис был видным представителем Демократической партии и бывшим председателем Федеральной торговой комиссии при администрации Вильсона. Он также был экономическим советником президента на Парижской мирной конференции в 1919 году.

Во время службы в администрации Вильсона Дэвис стал близким другом тогдашнего помощника министра флота Франклина Д. Рузвельта. После отъезда Буллита из Москвы в 1936 году президент Рузвельт попросил Дэвиса поехать в Москву, чтобы восстановить отношения с советским правительством. Президент полагал, что улучшение отношений с Москвой поможет стабилизировать ситуацию в Европе, которая становится все более напряженной, поскольку Германия, Япония и Италия начали бросать вызов пост-Версальскому статус-кво, перевооружаясь и угрожая своим соседям.

По прибытии в Советский Союз посол Дэвис и его жена Марджори Пост (наследница состояния Post Foods) произвели обширные ремонтные работы в Спасо-Хаус за свой счет. Ремонт включал полную переделку Дома и установку совершенно нового американского электрооборудования и ванн. За это время многие американцы, живущие в Москве, импортировали свою еду из-за острой нехватки продовольствия в Советском Союзе. Посол сделал то же самое и тем самым вызвал небольшой скандал, когда журналисты узнали, что он и его жена использовали свою частную яхту, чтобы перевезти 12 шкафчиков для еды и 2000 пинт замороженных сливок в Москву через Ленинград.Дэвис также установил новые морозильники в подвале Спасо-Хауса для хранения регулярных партий замороженных продуктов, которые будут поступать из Соединенных Штатов. Тем не менее, даже после ремонта, электропроводка в доме была не в состоянии поддерживать эти дополнительные приборы. После того, как электричество в доме временно перестало работать, два новых морозильника не смогли перезапуститься, испортив 400 литров крема. Чарльзу Тейеру было предъявлено обвинение в том, что он избавился от прогорклого крема, не сообщив об этом американским журналистам, и до этого «вся Москва могла бы почувствовать запах этой истории.”

Более серьезной проблемой для сотрудников посольства США было советское наблюдение. В дополнение к постоянному присутствию советской полиции каждый раз, когда Дэвис покидает Спасо-Хаус (практика, которая началась после убийства посла Германии в Петрограде в 1914 году) 17, посол и его жена вскоре поняли, что советский домашний персонал шпионил за их и подотчетность непосредственно советской тайной полиции. Миссис Дэвис позже вспомнила, что Спасо-Хаус был пронизан множеством микрофонов: «Мы нашли их в каминах, мы нашли их в маленьких вентиляционных отверстиях, во внутренних стенах.Сотрудники посольства США также приказали ей и послу постукивать ложкой по металлу или стеклу всякий раз, когда они говорили о деликатных вопросах в доме, чтобы противодействовать микрофонам18. Наконец, в этот период гости Дома получали приветственные открытки, которые предупредил, что советская тайная полиция следит за каждой комнатой в доме, а также за садом, и что багаж каждого человека может ежедневно обыскиваться несколько раз.

Наиболее заметный пример электронного прослушивания произошел летом 1937 года, когда посол Дэвис находился вдали от Москвы.Во время проверки инвентаря на чердаке, посольский электрик обнаружил, что кто-то создал пространство, из которого можно было установить микрофон в шахте вентилятора между мансардным этажом и потолком кабинета посла. После нескольких попыток удивить преступника, Кеннан попросил электрика установить провод для входа ко входу на чердак, что вызвало тревогу в спальных помещениях личного английского дворецкого посла. В течение нескольких недель ничего не происходило. Затем, однажды днем, дворецкий вызвал Кеннана в свою комнату, где, к удивлению Кеннана, он обнаружил, что дворецкий и племянник посла Дэвиса задержали телефониста «Спасо-Хаус».В то время как рассматриваемый человек отказывался признаваться в совершении какого-либо правонарушения, Кеннан был совершенно уверен, что они опознали виновника, потому что он нашел окурки, окрашенные помадой, в той части чердака, где должен был быть установлен микрофон. Оператор телефонной связи был известен по причинам, по которым Кеннан «предпочитал не спрашивать», чтобы носить помаду. Кеннан попросил посла обсудить этот вопрос с советскими чиновниками, но Дэвис отказался. Он опасался, что инцидент помешает его миссии по восстановлению урона, нанесенного У.Советско-советские отношения в период правления предшественника. В результате посол Дэвис, его семья и сотрудники посольства научились жить с возможностью того, что все действия в Спасо-Хаусе могут контролироваться Советами.

В июне 1938 года посол Дэвис покинул Москву, чтобы стать послом США в Бельгии, а затем был заменен послом Лоуренсом Штайнхардтом. Хотя отношения с Советским Союзом несколько улучшились за время пребывания Дэвиса, они быстро ухудшились после его ухода.К 24 августа 1939 года, всего через две недели после прибытия Стейнхардта в Москву, отношения между Соединенными Штатами и Советским Союзом достигли низшей точки, когда Советское и Нацистское правительства подписали Пакт о ненападении Молотова-Риббентропа и германо-советские торговые соглашения. , Штейнхардт часто выступал с публичными протестами против жестокого обращения с американскими гражданами со стороны советских властей в Советском Союзе и в оккупированной Польше. Учитывая напряженные отношения между Советским Союзом и Соединенными Штатами и начало войны в Европе, Штайнхардт мало занимался в Спасо-Хаусе во время своего посольства.

Вторжение Германии в Советский Союз немедленно привело к значительным изменениям в отношениях между США и СССР. В июле 1941 года Гарри Хопкинс, близкий помощник президента Рузвельта, встретился с премьер-министром Иосифом Сталиным и министром иностранных дел Вячеславом Молотовым, чтобы обсудить потребности Советского Союза в помощи и оценить военные действия Советского Союза в интересах президента. Вскоре после этого, во время Атлантической конференции, президент Рузвельт и премьер-министр Уинстон С. Черчилль написали Сталину письмо с обязательством безоговорочно обеспечить Советский Союз «максимальным объемом поставок», который ему необходим.В конце сентября 1941 года в Москву прибыла миссия по снабжению, возглавляемая будущим послом в Советском Союзе Авереллом Гарриманом и министром кабинета министров Великобритании лордом Бивербруком, и договорилась о деталях расширения американской помощи по ленд-лизу Советскому Союзу. К концу октября президент Рузвельт санкционировал отправку всего оборудования и материалов, которые были переданы Советскому Союзу во время миссии Бивербрук-Гарриман. Следовательно, впервые с 1935 года посольство США в Москве (и Спасо-Хаус) стали центром важной деятельности.

Осенью 1941 года немецкие армии приблизились к Москве, и Спасо-Хаус, и здание американской канцелярии понесли незначительный урон от бомбардировок Германии. К середине октября советское правительство эвакуировало весь иностранный дипломатический персонал в город Куйбышев, который находился в 540 милях к юго-востоку от Москвы23. Хотя Штейнхардт помог организовать перевод сотрудников американского посольства из Москвы, его прежние разногласия с советским правительством сделали его неэффективен в то время, когда Соединенные Штаты пытались создать антинацистский союз с Советами, и он был переведен в Анкару в ноябре.

Во время отсутствия Стейнхардта в Москве команда из шести человек осталась в городе в качестве скелетной команды во главе со вторым секретарем посольства Ллевелином Томпсоном. Команде Томпсона удалось сохранить обычные часы работы посольства (с 10 утра до 6 вечера), предоставив нескольким оставшимся американцам в Москве необходимые транзитные визы и информируя Вашингтон о военной ситуации. В течение этого периода шесть американцев, которые остались работать в канцелярии, проживали в Спасо-Хаусе и готовились к немецкой осаде.Однажды, когда московскому водоснабжению угрожали, они собрали воду в ваннах дома, которую затем заморозили и хранили в металлических мусорных баках. Однако, когда они не готовились к осаде, они нашли новые способы развлечься, такие как превращение переднего газона Спасо-Хауса во временный каток и посещение балета «Лебединое озеро» примерно 50 раз.

К счастью, ожидаемая немецкая осада Москвы не состоялась. За его образцовое руководство зимой 1941-42 гг. Государственный департамент наградил Томпсона своей медалью свободы за поддержание U.Миссия С. в Москве «на риск захвата».

Адмирал Уильям Стэндли заменил Штейнхардта в апреле 1942 года. Посол Стандли был бывшим главнокомандующим военно-морскими операциями и членом миссии снабжения Бивербрука-Гарримана в Москву в октябре 1941 года, которая согласовывала условия, на которых Советский Союз получит помощь по ленд-лизу. из Соединенных Штатов. В то время как Стандли проводил большую часть своего времени во временном посольстве США в Куйбышеве, он оставался в Спасо-Хаусе во время своих поездок в Москву, чтобы встретиться с советскими официальными лицами.

Несмотря на то, что Спасо-Хаус служил важной дипломатической базой во время войны, он страдал от необходимости военного времени. Немецкие бомбардировки разбили окна дома, и попытки персонала накрыть их деревянными досками не смогли удержать ветер и холод. Следовательно, по словам посла Стандли, «зимой вы могли бы занять некоторые из темных и мрачных комнат [Дома], только если были одеты в одежду из плотного меха». Более того, поскольку печь не функционировала должным образом, персоналу приходилось устанавливать масляные печи в разных комнатах, а из окон торчали трубы, чтобы избавиться от дыма.

Тем не менее, к августу 1943 года, когда немцы полностью отступили по всему Советскому Союзу, Соединенные Штаты смогли переместить весь свой дипломатический состав обратно в Москву, и посол У. Аверелл Харриман сменил Стэндли на посту посла. За время пребывания посла Гарримана количество американских дипломатических и военных сотрудников, назначенных в посольство, резко возросло, чтобы справиться с положениями помощи ленд-лиза. Чтобы приспособить приток людей, U.S. mission превратила Спасо-Хаус во временное офисное здание, отель для высокопоставленных лиц и общежитие для нескольких сотрудников посольства. Фактически, Дом стал настолько переполненным, что посол Гарриман был вынужден преобразовать свою спальню в импровизированный офис. Хотя во время войны он служил многим целям, Дом предоставил своим жителям одну роскошь, которую трудно было найти в военное время в Москве: горячую воду.

Во время Второй мировой войны Спасо-Хаус служил не только домом для У.С. Дипломаты в Москве, но и как важная база для высокопоставленных правительственных чиновников США, которые приехали в Москву для участия в важных встречах политиков союзников. Например, Гарри Хопкинс оставался в палате во время своей короткой миссии, чтобы встретиться со Сталиным и министром иностранных дел Молотовым в июле 1941 года. В сентябре 1942 года Венделл Виллки, кандидат в президенты от Республиканской партии в 1940 году, остался в палате во время официального визита в Советский Союз. В октябре 1943 года Дональд Нельсон, глава У.Совет по военному производству и госсекретарь Корделл Халл, приехавшие в Москву на конференцию министров иностранных дел 1943 года, остались в доме. Находясь в Москве, госсекретарь Халл встретилась с представителями Великобритании, Советского Союза и Китая и подписала совместную декларацию об учреждении Организации Объединенных Наций, которая впоследствии стала 31. На Ялтинской конференции в начале 1945 года государственный секретарь Эдвард Р. Стеттиниус, Младший и Эдвард Флинн (бывший председатель Национального комитета Демократической партии) также были гостями посла Гарримана в Спасо-Хаусе во время короткого визита в Москву.Наконец, в августе 1945 года Спасо-Хаус приветствовал генерала Дуайта Д. Эйзенхауэра, когда он находился в Москве, чтобы отпраздновать победу союзников в Европе.

В январе 1946 года, когда генерал Уолтер Беделл Смит (который служил начальником штаба генерала Эйзенхауэра во время войны) прибыл в Москву, чтобы заменить посла Гарримана, он нашел Спасо-Хаус в ветхом состоянии. Прибытия и уходы многих посетителей, а также дополнительного военного и дипломатического персонала во время войны негативно сказались на общей инфраструктуре и обстановке официальной резиденции посла.Однако больше всего нового посла волновал риск безопасности, создаваемый гигантской люстрой в приемной. Металлические провода, которые держали 25-фунтовые хрустальные украшения к люстре, были сильно проржавели и могли сломаться. Если эти украшения рухнут на пол, любой, кто будет стоять под ними, наверняка получит травму. Посол Смит обеспокоен тем, что это может привести к неудачному дипломатическому инциденту во время следующей работы посольства. Следовательно, Смит уполномочил посольство потратить 800 долларов на замену проводов.

С марта по апрель 1947 года Москва служила местом проведения заседания Совета министров иностранных дел, на котором рассматривались окончательные мирные договоры с Германией и Австрией. Соответственно, Государственный департамент, наконец, решил провести капитальный ремонт и переоборудование Спасо-Хаус впервые со времен Второй мировой войны. Посольство запросило новые ковры, шторы, холодильники, ванны, стулья, тарелки и посуду, а домашний персонал получил новую форму.Во время заседаний Совета министров иностранных дел большая часть Спасо-Хауса использовалась в качестве служебных помещений, а государственный секретарь Джордж К. Маршалл оставался там в качестве гостя. Секретарь Маршалл также устроил официальный обед в Доме 10 апреля 1947 года.

Два года спустя, по прибытии в Москву, Лидия Кирк, жена адмирала Алана Кирка (преемника Смита на посту посла с 1949 по 1951 год), положительно отозвалась о ремонте, который был сделан после окончания войны. Мало того, что условия в доме «намного лучше, чем я боялся», но и «эффект достойный, и с ним не должно быть проблем.”

Как и многие члены американского дипломатического анклава в Москве, до и с тех пор, однако, миссис Кирк вскоре узнала, что все жизненные потребности — «до последнего гвоздя и подушки» — нужно было отправлять из Соединенных Штатов или покупать из офиса МИД СССР для иностранных представительств, Буробин. Это агентство, которое Кирк назвал «массой бюрократии и бюрократии», заслужило вражду американских дипломатов за то, что они постоянно усложняли свою «сложную жизнь».”

Миссис Кирк также отметила ценную услугу, которую оказали два гражданина Китая, Чин и Тан, которые контролировали домашний персонал в Спасо-Хаусе. Они оба приехали в Советский Союз много лет назад и женились на русских, но не могли покинуть страну, потому что не могли получить выездные визы для своих новых семей. Они оба оставались сотрудниками в Спасо-Хаусе в течение многих лет, несмотря на постоянные преследования советских служб безопасности.

В конце 1940-х годов Большой альянс Второй мировой войны быстро распутал споры в Европе.К июню 1950 года Соединенные Штаты и их союзники в Организации Объединенных Наций находились в состоянии войны с поддерживаемыми Советским Союзом доверенными лицами в Корее. Следовательно, иностранные дипломаты в Москве оказались под усиленным наблюдением и не имели возможности контактировать с советскими гражданскими лицами за пределами официальных функций.

Когда Джордж Кеннан вернулся в Москву в мае 1952 года, чтобы стать послом, он обнаружил, что Спасо-Хаус теперь был окружен кирпичными стенами с трех сторон и большим железным забором с четвертой, все из которых были освещены («как в тюрьме»). ) и постоянно патрулируется охранниками.Кеннан также заметил из окон Спасо-Хауса, что советские граждане переходят улицу, чтобы не идти прямо перед домом.

В связи с тем, что семье Кеннана потребовалось несколько недель, чтобы присоединиться к нему в Москве, он часто был совершенно один в Спасо-Хаусе. В те ночи, как он позже вспоминал, он «безопасно бродил по моей позолоченной тюрьме», как «призрак», играл на рояле в ballroo