3. Относительные и абсолютные правоотношения.
Конкретные правоотношения (тоже в зависимости от особенностей способа индивидуализации субъектов) подразделяются на относительные и абсолютные.
Относительные (двусторонне индивидуализированные) – это правоотношения, в которых поименно определены все субъекты. Таковы, в частности, правоотношения в советском гражданском праве (в том числе обязательственные), в трудовом, административном и т.д.
Абсолютные (односторонне индивидуализированные) – это правоотношения, в которых поименно определена лишь одна сторона – носитель субъективного права[4]. Обязанными же в таких правоотношениях являются все другие лица. К правоотношениям указанного вида принадлежат отношения, закрепляющие право собственности отдельных лиц на ту или иную вещь, авторские и изобретательские права, права данного лица на открытие. Рассматриваемые права именуются абсолютными потому, что, во-первых, их активный центр – в субъективном праве, предоставляющем его носителю широкие возможности для поведения по своему усмотрению, а, во-вторых, все иные субъекты («всякий и каждый») обязаны воздерживаться от нарушения данного конкретного субъективного права.
Относительные и абсолютные отношения имеют существенные отличительные свойства. Ярко и образно эти особенности охарактеризовал В.К. Райхер. Связь между людьми в правоотношении, писал он, устанавливается либо по типу прямых проводов, протянутых между определенными точками пространства, либо по типу беспроволочной связи, соединяющей данную точку пространства с абсолютно неопределенным числом всех прочих точек. В первом случае (относительные правоотношения) правовая энергия струится лишь по данному проводу, хотя и рассеивается вместе с тем в окружающем пространстве (косвенное, отраженное действие по адресу третьих лиц). Во втором случае (абсолютные правоотношения) право излучает энергию из одной точки волнообразно, непосредственно во все стороны социальной среды[5].
Продолжая мысль В.К. Райхера, следует указать на весьма существенную черту общих (общеиндивидуализированных) правовых связей. Если относительное правоотношение может быть обозначено формулой «один к одному», абсолютное – «один к каждому», то общерегулятивное – «каждый к каждому». Здесь уже право излучает энергию из каждой точки непосредственно во все стороны.
4. Регулятивные и охранительные правоотношения.
Это – одно из важнейших делений правоотношений, соответствующее основной группировке специально-юридических функций (1.12.4.) и аналогичному подразделению юридических норм.
Регулятивные правоотношения – это отношения, проводящие регулятивные функции права – статическую и динамическую. Складываясь на основе регулятивных норм, они предусматривают общие и конкретные субъективные юридические права и обязанности.
Регулятивные правоотношения в социалистическом обществе непосредственно направлены на упорядочение, закрепление и развитие общественных отношений. Они возникают на основе правомерного поведения субъектов и образуют естественную, нормальную ткань социалистического правопорядка. Социалистическое общество прямо заинтересовано в развитии регулятивных правоотношений и, что самое главное, опосредствуемого ими поведения людей. Своевременное и беспрепятственное их возникновение, полное и надлежащее осуществление в социалистическом обществе – свидетельство реального претворения в жизнь требований социалистической законности, эффективного использования права в целях коммунистического строительства.
Охранительные правоотношения[6] – это отношения, проводящие охранительную функцию права. Они складываются на основе охранительных юридических норм;
при их помощи осуществляются меры юридической ответственности и защиты субъективных прав.
Охранительные правоотношения в социалистическом обществе направлены на вытеснение из жизни отношений, чуждых нашему строю. Они возникают на основе противоправных действий, отражают известную аномалию в процессе правового регулирования. Режим социалистической законности требует того, чтобы все факты правонарушений устанавливались с необходимой быстротой и точностью, чтобы возникающие в связи с этим охранительные правоотношения осуществлялись и чтобы, следовательно, защищались субъективные права, а виновные лица несли юридическую ответственность.
Регулятивные и охранительные правоотношения отличаются друг от друга рядом юридических черт: и не только по основаниям возникновения (т.е. по признаку того, возникают ли они на основе правомерного или неправомерного поведения субъектов), но и по содержанию субъективных юридических прав и обязанностей, по их соотношению между собой. В частности, охранительные правоотношения всегда являются властеотношениями; в их содержание входят меры государственно-принудительного воздействия – санкции.
studfiles.net
абсолютные и относительные права (цифровая практика и немного теории)
Начну с ситуации, с которой столкнулся недавно. Компания Apple предупредила меня, что больше не будет мне продавать контент, если я не обновлю свою операционную систему — а она называется Windows и поставляется компанией Microsoft. Сделала она это так (копию материала в виде файла на всякий случай прилагаю). Казалось бы, всё просто, не будет продавать, так не будет, в конце концов, продавец может формулировать условия, на которых собирается продавать мне свой товар. Разумеется, если не нарушается антимонопольное законодательство, но сейчас не об этом… Если я не готов выполнять условия продавца, то не смогу приобрести товар, но могу пойти к другому продавцу. Вроде бы, азбучная истина, если только не учитывать одного обстоятельства.
У компании Apple я приобрёл до этого довольно много контента — книг, музыки, фильмов, компьютерных программ и т.п. — причём значительная часть его, даже если она когда-то скачивалась, сейчас на моих материальных носителях не находится (объём их памяти для этого слишком мал), а «лежит» в «облаке». Не буду употреблять термин «хранится», потому что, скорее всего, это не хранение в классическом смысле. Цифровой контент из облака я могу в любое время «скачать» на свой материальный носитель. Именно в этом смысле я «купил» его, став «собственником», точнее, носителем некоего абсолютного права. Но купил ли я его и так ли уж моё право абсолютно, как, казалось бы, должно следовать из традиционных положений гражданского права о правах собственности и купле-продаже вещей?
Допустим, я, как собственник вещи, имею на неё абсолютное право и при продаже переношу это право на покупателя. Всё красиво, как будто по Гегелю. Сложности начинаются, когда вещи в целях правового регулирования начинают становится объектом других прав. Сначала это были вещные и обязательственные права, потом интеллектуальные (исключительные) права, сейчас иные относительные права. Возникает проблема конкуренции прав, предполагающая, что нужно выбрать из них какое-то одно, приоритетное, тогда как специальные правила выбора часто не формулируются. И здесь начинают строиться самые причудливые обоснования, чтобы заполнить имеющиеся пробелы. Человек, хорошо знакомый с историей гражданского права, может вспомнить немало подобных конструкций. Но вернёмся к цифровым активам…
Первоначально, когда появились первые авторские права, удавалось более-менее чётко разграничивать объекты абсолютного права собственности и авторского права. Например, напечатанная книга принадлежит её собственнику, который может свободно ею распоряжаться, а авторские (исключительные) права, по сути, регламентируют создание новых объектов с использованием таких прав. Так продолжалось до тех пор, пока исключительные права овеществлялись в материальном носителе, воспроизведение которого его собственником было невозможно или затруднено в той степени, что делало его экономически невыгодным. Конечно, всегда можно допечатать тираж книги или выпустить новые диски, но такой контрафакт можно было отследить и привлечь к ответственности нарушителя.
Поворотный момент наступил, когда объекты авторских (исключительных) прав стали размещаться на цифровых носителях, которые позволяли собственникам воспроизводить их без особых затрат (самостоятельно, и точно, без изъянов, копировать, публиковать и передавать другим лицам). Возникла угроза утраты исключительными правами их регулятивной функции, состоящей в том, чтобы обеспечивать интересы правообладателей при последующем использовании тех же произведений. Говоря о цифровых носителях, я имею ввиду носители как физические (телесные), но с цифровым контентом, так и виртуальные. Последние появились позже, но запреты копирования иначе чем в личных целях появились уже применительно к физическим носителям.
С тех пор угроза исключительным правам только усилилась в связи с Интернетом, обеспечившим свободный доступ к цифровым носителям. Гражданский оборот очень обширен и многообразен, и за всеми действиями участников не уследить, несмотря на запрет копирования иначе, чем в личных целях. Очень высоки издержки контроля… Поэтому правообладателями постоянно изобретаются всё новые и новые способы защиты цифрового контента от неразрешённого использования. И компания Apple в этом смысле не исключение.
Когда я прочитал те новые правила, о которых я упоминал, меня пронзила одна мысль. Традиционно все считают, что, покупая фильм или аудиозапись, я становлюсь собственником материального носителя, то есть обладателем абсолютного права (отложим пока в сторону дискуссию о правах вещных). Так вот, если цифровой контент не находится на материальном (телесном) носителе, то право на него лишь с большой натяжкой можно считать абсолютным. Это право зависит от лица, эксплуатирующего цифровой носитель, с которым меня связывает конкретная и довольно прочная относительная связь.
Возьмём, к примеру, компанию Apple. Если я не обновлю программное обеспечение, то лишусь возможности использовать цифровой контент, который «хранится в облаке», в том числе скачать его для личного пользования. Он для меня «пропал» …, хотя то, что находится на моих собственных носителях (жестких дисках, флэшках, мобильных устройствах), продолжает оставаться моим. С видео, скорее всего, ещё сложнее. Даже если я скачал его на свой носитель, есть риск лишиться возможности пользоваться и им, поскольку будет невозможной синхронизация устаревшей программы с онлайн-магазином. Ведь фильмы в формате компании Apple могут проигрываться только при помощи её программ. А я возможности их использовать я лишаюсь. В связи с этим возник вопрос: что же я купил (приобрёл) и какое право на него у меня имеется. Это право абсолютно или относительно, и как оно соотносится с исключительным правом на интеллектуальный продукт?
Напрашивается самое простое решение: никакого абсолютного права на цифровой контент у пользователя в данном случае нет. Единственное, что у него имеется — относительное право, приобретённое на основании лицензионного договора с правообладателем. Однако сразу же возникает проблема разных правовых режимов для физических (телесных) и виртуальных носителей. Первые принадлежат их обладателям на праве собственности (или ином вещном праве) и могут быть отчуждены третьим лицам вместе с воплощёнными в них исключительными правами. Вторые принадлежат их обладателям на основании лицензионного договора и должны отчуждаться путём уступки. В частности, их отчуждение третьим лицам может быть попросту запрещено, что ограничивает объём возможностей обладателей цифровых носителей. Получается, что объекты по сути одни и те же, а объём прав на них различается.
Далее непонятно, в чём различие между двумя опциями, которые предлагает компания Apple, а именно, «купить» фильм или взять его напрокат, купить песню (альбом) или подписаться на Apple Music, когда ты можешь слушать любую музыку, но только в течение определённого оплаченного периода. Во всех случаях предоставляется право пользоваться соответствующим произведением, только на разных условиях. Лишь при покупке песни (альбома) приобретатель фактически имеет возможность распорядиться ею, поскольку она находится на её носителе (хотя юридической возможности распоряжения в коммерческих целях не имеет). Также фактическая возможность распоряжения имеется при продаже гаджета Apple в целом, на котором размещён цифровой контент. Приобретатель при определённых условиях может этим контентом воспользоваться.
Наконец, эта «простая» конструкция лишает свойства абсолютности право приобретателя контента, если, конечно, это свойство не сводить лишь к защите. Ведь те правомочия, которые обладатель исключительного права прямо не передал, считаются не переданными. С продажей такая конструкция имеет мало общего, если только не вести речь об отчуждении исключительного права в полном объёме, чего в подавляющем большинстве случаев не происходит. Неисключительная лицензия абсолютного права, скорее всего, не даёт. Но ведь способность к отчуждению есть и у относительного права, только возникает она при определенных условиях.
Относительные права могут быть дифференцированы на способные и не способные к отчуждению. Первые уже, чем абсолютные права, но отличаются от вторых. Значит, есть некая часть или сгусток, в котором и состоит это отличие. Можно назвать его также особым правом, позволяющим дифференцировать относительные права. С этой точки зрения интересно определить, где же проходит граница между абсолютными и относительными правами применительно к цифровому контенту Apple. Попробуем порассуждать.
Мне кажется, музыка, которую я «купил» и скачал, принадлежит мне на абсолютном праве, подобном праву собственности. Музыка и фильмы «в облаке» — на относительном праве. Промежуточное положение занимают фильмы, которые я скачал. Их нельзя использовать без программного обеспечения Apple, поэтому относительного в праве на них больше, чем абсолютного. Фильмы, конечно, можно «декомпилировать», но это будет незаконно. Такая картина ярко иллюстрирует тот факт, что деление прав на абсолютные и относительные не строится по принципу «чёрное — белое». Если использовать цветовую аллегорию, то есть разные оттенки серого, то есть даже в самом абсолютном праве есть элемент относительности.
Расположив разные права на линейке от относительного к абсолютному, мы получим довольно много градаций (точек), каждая из которых будет чем-то отличаться от другой. С точки зрения теории такая классификация, возможно, красива, однако для практики она будет бесполезной. Поэтому гражданское законодательство не связывает с ней каких-либо практических последствий. Хорошо это или плохо? На мой взгляд, плохо. Отсутствие практических последствий для отнесения того или иного субъективного права к определённой категории не позволяет использовать такой приём, как легальная экономия, позволяющий не повторять детальных правил применительно к каждому из прав. И наиболее сильно это проявляется в отношении так называемых новых, недавно появившихся, конструкций.
Многим уже набили оскомину споры о биткойнах или блокчейне, а ведь природа данных явлений могла бы быть познана гораздо легче, если бы мы атрибутировали их применительно к абсолютным и относительным правам. А уж про «цифровые» права я и не говорю… Ещё раньше это были споры о правовой природе аккаунтов в социальных сетях, прав на доменные имена. И эти споры крутились вокруг понятий абсолютных и относительных прав. Продолжает вызывать дискуссии существование относительных вещных прав. Да и в целом, если какая-то классификация существует в доктрине, то она в значительной мере лишается своей ценности, если её нельзя применить на практике. Даже деление прав на вещные и обязательственные имеет определённые последствия, связанные в основном со способами их защиты.
Однако закрепление легальных критериев разграничения абсолютных и относительных прав методологически осложнено тем, что в доктрине это разграничение — классическая дихотомия, а в жизни есть много разновидностей, «оттенков серого». Если использовать такой критерий как противопоставимость прав третьим лицам, то выяснится, что противопоставимо любому третьему лицу только право собственности на материальную (телесную) вещь, да и то здесь имеются исключения. Ограниченные вещные права условно противопоставимы третьим лицам, кроме собственника. Противопоставимы третьим лицам (имеют отражённое действие) и многие обязательственные права, причём в разной степени. Точно такой же вывод можно получить, если для деления прав на абсолютные и относительные использовать критерий защиты (защита от любого третьего лица или только от контагента) или критерий прав на свои (для абсолютных) или на чужие (для относительных) действия.
На линейке субъективных прав все они располагаются между абсолютным и относительным полюсами, поэтому для практического использования этой классификации необходимо найти и закрепить в законе точку (критерий) их разграничения. Возьмём в качестве примера те же самые музыку и фильмы, распространяемые компанией Apple. Если я купил компакт-диск с музыкой или фильмами, то я стал его собственником, и в любой момент могу его продать. Однако моё право распоряжения не беспредельно. Судебная практика обычно запрещает такие способы распоряжения, при которых нарушаются исключительные права (например, право на воспроизведение, когда диск временно предоставляется в пользование для копирования его цифрового контента).
Если я «купил» музыку в цифровом формате и скачал её на свой материальный носитель, ситуация мало чем отличается от покупки компакт-диска. Право распоряжения им сохраняется, но запрещаются такие способы распоряжения, которые противоречат исключительным правам. Напротив, если я приобрёл право слушать музыку или смотреть фильм, размещённый на материальных носителях другого лица, «в облаке», то возможности распорядиться полученным правом у меня нет, если я не могу этот контент скачать. Наконец, в случае с фильмами я могу их скачать на свой носитель, но лишён возможности смотреть их без наличия программного обеспечения и аккаунта Apple, a значит, и возможности распорядиться ими у меня тоже нет.
Выходит, что точкой (критерием) разграничения прав абсолютных и относительных на цифровой контент является возможность распоряжения им без помощи контрагента по договору, который это право предоставил. Если же контрагент продолжает технологически или юридически «привязывать» вас к себе, то ваше право на контент продолжает быть относительным. Любопытно, что предлагаемый критерий работает и применительно к обычным обязательственным правам, которые многие авторы целиком считают относительными. Абсолютными будут любые требования, которыми можно распорядиться без согласия должника.
Правда, при таком подходе перестаёт работать концепция В.К. Райхера, согласно которой деление прав на вещные и обязательственные не нужно, поскольку это всего лишь частный случай деления прав на абсолютные и относительные. Вещное право, по мнению В.К. Райхера, – это абсолютное право, объектом которого является вещь. Если же абсолютными и относительными могут быть как вещные, так и обязательственные права, то последнее деление приобретает самодостаточный характер, а регулирование становится более утончённым. И можно спокойно обойтись без конструирования какого-то отдельного абсолютного права распоряжения обязательственными правами (не происходит нарушения правила «бритвы Оккама»).
И наконец, как вишенка на торте, блокчейн — это такая технология, которая стремится превратить права на цифровой контент из относительных в абсолютные, избавив их от субъективного фактора, связанного с лицом, его предоставившим, путём их фиксации на множестве носителей, принадлежащих разным лицам.
zakon.ru
Относительное и абсолютное правоотношение: сущность, примеры :: BusinessMan.ru
Предметом гражданского права являются общественные отношения, реализуемые по поводу материальных или нематериальных благ. Юристы разработали множество классификаций социальных связей, поделили все виды по группам. Особенно распространенным здесь считается деление на абсолютные и относительные правоотношения. О том, что означает каждый из этих видов, будет рассказано в нашей статье.
Гражданские правоотношения
Гражданским правом называют совокупность правовых норм, регулирующих отношения собственности в любых ее проявлениях. Гражданские отношения выстраиваются на принципе юридического равенства. Субъектами права являются физические и юридические лица, вступающие во взаимосвязи для удовлетворения собственных духовных и материальных потребностей.
Предметом гражданского права являются общественные отношения — взаимосвязи между организациями, государственными органами, местными самоуправленческими инстанциями и простыми гражданами. Гражданские отношения делятся на имущественные и неимущественные. Первые осложняются наличием в них собственности. Здесь отражается единство экономического базиса и правовой надстройки. Более того, происходит их взаимодействие. Отношения же неимущественного характера связаны с интеллектуальной собственностью.
Особенности гражданских правоотношений
Абсолютное большинство юристов утверждает, что основой особенностью гражданско-правовых отношений является юридическое равенство всех субъектов. Именно поэтому взаимосвязи между лицами устанавливаются, как правило, на добровольной основе.
Особое место в системе гражданского права занимает договор. Это юридически оформленный документ, закрепляющий те или иные отношения. Именно договор закрепляет права, обязанности и ответственность субъектов правоотношений. Согласно договору, все стороны должны быть равны и юридически независимы друг от друга. Ни один субъект не может повелевать или приказывать что-то другой стороне. На это указывает и общая диспозитивность большинства гражданских норм. Многие положения в рассматриваемой правовой отрасли имеют дозволительный характер, но не обязывающий или запрещающий. Однако это касается только формирования отношений. Так, если стороны заключат между собой договор, обязанности тут же появятся.
Содержание гражданских правоотношений
Перед тем как дать характеристику абсолютным и относительным правоотношениям, следует чуть подробнее рассказать о структуре рассматриваемых социальных взаимосвязей. Так, поведение участников гражданских правоотношений определяется наличием определенных прав и обязанностей.
Под правом субъекта отношений понимается юридически обеспеченная мера возможного поведения человека. Это означает, что субъект может осуществлять, а может и не осуществлять те или иные деяния. Субъектной обязанностью именуют юридически обусловленную меру необходимого поведения. Здесь преобладают нормы, имеющие императивный (обязывающий или запрещающий) характер. Субъективные права и обязанности образуют правовую форму гражданских отношений.
Правовое регулирование отдельных общественных связей способствует постоянному изменению их юридической формы. Содержание социальных взаимосвязей упорядочивается и систематизируется. В результате отношения между субъектами принимают законный характер.
Диалектическое единство формы и содержания
Имущественные отношения в гражданском праве нельзя в полной мере отнести к юридической надстройке или правовому базису. Обе эти категории представляют собой диалектическое единство. Это означает, что взаимодействие базиса и надстройки приводит к некоторому противоречию, что способствует, в свою очередь, развитию гражданских имущественных отношений.
Форма отношений, к которой относятся обязанности и права субъектов, находится в области юридической надстройки. Взаимодействие же субъектов права, образующее содержание, относится к экономическому базису.
Совсем по-другому дело обстоит с личными неимущественными отношениями. Здесь форма находится вне экономического базиса. Это означает, в свою очередь, что гражданские неимущественные отношения целиком относятся к сфере надстройки.
Относительные правоотношения в гражданском праве
В зависимости от формы связей между субъектами, все гражданские отношения делятся на абсолютные и относительные. Правоотношения относительного характера характеризуются наличием строго определенного количества лиц. Более того, это и вовсе может быть всего одно лицо. Важно лишь, чтобы каждый участник отношений был зарегистрирован в качестве такового.
Таким образом, относительные отношения зависят от структуры межсубъектной связи. В рассматриваемом случае она четко определена. Должен быть виден каждый элемент этой структуры — в данном случае каждый субъект.
Примеры относительных правоотношений
Примеров относительных правоотношений довольно много: например, это связи между участниками долевой собственности. Застройщик фиксирует в своих документах точное количество людей, с которыми он будет заключать соглашение. Например, в одном строящемся доме он планирует заселить несколько сотен человек. Данные о каждом субъекте правоотношения вносятся в специальную базу. Вследствие этого можно установить, что застройщик сформировал относительные правоотношения со строго определенным субъектным составом.
Второй, еще более простой пример — отношения купли-продажи. Здесь можно отследить точное количество субъектов: продавец и покупатель. Любые третьи или неизвестные лица здесь отсутствуют. При этом не следует думать, что относительные правоотношения характерны только для имущественного гражданского права. Ограниченное количество субъектов может быть связано и с интеллектуальной собственностью. Например, одно лицо приобретает у другой стороны авторские права. Еще один пример — выкуп патента юридическим лицом у изобретателя — физического лица, то есть гражданина. Во всех этих случаях присутствует четко определенный субъектный состав. Это и является отличительной особенностью относительных правоотношений. А что можно рассказать про абсолютные правоотношения? Чем они отличаются от относительных, и что для них характерно? Об этом далее.
Абсолютные правоотношения в гражданском праве
Как уже было сказано, деление на абсолютные и относительные правоотношения в гражданской юридической отрасли зависит от структуры и формы межсубъектной связи. В относительных правоотношениях такая связь четко определена: можно проследить за каждым ее элементом, в качестве которых выступают сами субъекты. В абсолютных правоотношениях все наоборот: межсубъектная связь здесь сильно размыта, из-за чего определение участвующих в отношениях лиц не представляется возможным.
Таким образом, отличительной особенностью абсолютных правоотношений является наличие неопределенного круга обязанных лиц. Причем весь этот круг должен противостоять одному конкретному лицу, который в данном случае будет управомоченным. Итак, что же за схема здесь вырисовывается и как ее можно проиллюстрировать на примерах из жизни? Постараемся ответить далее.
Примеры абсолютных правоотношений
Рассматриваемый вид гражданских отношений характеризуется тем, что одному управомоченному лицу противостоит множество обязанных субъектов, которые, к тому же, юридически пассивны. Вот простой пример: автор, создавший культурное произведение, зарегистрировал себя в качестве собственника созданного продукта. Автоматически все остальные лица приобрели обязанность не нарушать авторских прав, то есть прав собственности.
Стоит также привести пример вещного абсолютного правоотношения. Каждый из нас заключает его ежедневно, хоть и не замечает этого. Речь идет о взаимодействиях между органами государственной власти. Каждая властная инстанция, выступая от лица народа и в то же время действуя для народа, заключает имущественные договоры, приобретает что-то, заключает сделки и реализует прочие имущественные отношения. Поскольку государственная власть формируется российскими гражданами, получается, что властные органы в качестве управомоченных лиц действуют в интересах неограниченного круга людей.
Насколько верно деление на интеллектуальные и вещные, абсолютные и относительные правоотношения? Ответ на этот вопрос будет получен далее.
Проблемы дифференциации гражданских отношений
Некоторые исследователи в области права, в особенности отдельные советские юристы, выступали против деления гражданских отношений на относительные и абсолютные. По их мнению, правоотношения должны быть конкретными, а факт наличия в них неограниченного круга лиц недопустим. Казалось бы, как подобное вообще возможно? Ежедневно заключаются сотни соглашений с неопределенными субъектными группами. Однако исследователи настаивают, что почти в каждой неограниченной группе можно найти одно конкретное лицо, которое и заключает соглашение. Если же такое лицо найти не получается, то речь о каких-либо отношениях и вовсе не идет.
Подобная аргументация абсолютно несостоятельна. Лица, делающие вывод, что абсолютные отношения нельзя рассматривать в качестве гражданских, глубоко заблуждаются. Все дело в том, что в любых правовых связях между людьми решающее значение имеет действие управомоченного лица. Роль другой стороны, обязанных лиц, заключается лишь в том, чтобы не мешать управомоченному субъекту реализовывать свои полномочия. Отсюда можно сделать простой вывод: во всех видах абсолютных правоотношений обязанность возлагается на каждое лицо.
Отличия отношений
В чем состоит практическое разграничение абсолютных и относительных отношений в области гражданского права? Юристы говорят о нарушениях и последующем возложении санкций. Так, если будут нарушены абсолютные права, то ответственность будет возложена на любого нарушителя. В случае же нарушения относительного права отвечать будет строго определенное лицо — тот субъект, в обязанности которого входит удовлетворение своими деяниями интересов управомоченного лица. При этом для защиты абсолютных и относительных отношений в гражданском праве сформированы два самостоятельных блока.
Следует принять существующую дифференциацию и ее правовое обоснование. Безусловно, в области гражданского права существует множество различных проблем. Однако они не касаются рассматриваемой темы.
Общерегулятивные отношения
Наряду с относительными и абсолютными правоотношениями собственности, существуют также отношения общерегулятивного характера. В данном случае в качестве носителей прав или обязанностей выступают абсолютно все субъекты. При этом сами отношения несколько индивидуализированы.
Простой пример можно привести с дееспособностью. По достижении 18 лет человек в России становится полноправным, то есть дееспособным. Он приобретает ряд политических и социально-экономических прав. Таким образом, каждый совершеннолетний гражданин в стране является управомоченным. Это и является наиболее ярким примером отношений с общерегулятивным характером в сфере гражданского права.
businessman.ru
Абсолютные и относительные правоотношения — КиберПедия
Абсолютные правоотношения — это такие правоотношения, в которых управомоченному лицу противостоит неопределенный круг обязанностей субъектов. Например, правоотношения, имеющие место между собственником и всеми третьими лицами; между обладателем исключительных прав на произведения науки, литературы и искусства и иные результаты интеллектуальной деятельности и всеми третьими лицами. В этих правоотношениях праву собственника, исключительному праву автора результата интеллектуальной деятельности корреспондирует обязанность неопределенного круга лиц не нарушать данные права. Поэтому подобные права именуются абсолютными, а обязанности, противостоящие им, являются общерегулятивными обязанностями каждого правосубъектного лица не нарушать законов. Вместе с тем абсолютному праву коррелируют и обязанности самого управомоченного субъекта, вытекающие из запретов, устанавливающих пределы осуществления абсолютного субъективного права.
Относительными называются гражданские правоотношения, в которых управомоченному лицу (лицам) противостоит строго определенное обязанное лицо (лица). Круг относительных гражданских правоотношений весьма широк. Он включает обязательственные правоотношения; правоотношения, возникающие в результате передачи в пользование произведений, изобретений; правоотношения по реализации мер гражданско-правовой защиты и т. п.
В силу того, что в таких правоотношениях стороны — как управомоченная, так и правообязанная — строго определены, их права и обязанности так же строго соотносимы, в силу чего и именуются относительными. Для относительных отношений характерна сложная, системная структура содержания. Ядро их содержания составляют основные права и обязанности сторон. Помимо них элементами содержания являются права и обязанности сторон, определяющие порядок осуществления основных субъективных прав и исполнения основных обязанностей сторон.
Практическое разграничение абсолютных и относительных правоотношений состоит в том, что при нарушении абсолютного права меры защиты и ответственности могут быть применены к любому нарушителю, а при нарушении относительного права может отвечать только строго определенное лицо, обязанное своими действиями удовлетворять интересы управомоченного. При этом в законодательстве формируется два самостоятельных блока гражданско-правовых мер защиты: один — предназначенный для защиты абсолютных прав, другой — для защиты относительных прав.
Имущественные и неимущественные правоотношения
Правоотношения имущественного характера имеют своим объектом материальные блага (имущество) и отражают либо принадлежность имущества определенному лицу (правоотношения собственности, хозяйственного ведения, оперативного управления и т. п.), либо переход имущества (по договору, в порядке наследования, возмещения вреда и т. п.). Правоотношения, имеющие в качестве объектов результаты интеллектуальной деятельности, личные неимущественные права и другие нематериальные блага, именуются личными неимущественными.
Практическое разграничение данных правоотношений состоит, в частности, в том, что при нарушении прав и обязанностей, вытекающих из имущественных правоотношений, к нарушителю применяются санкции имущественного характера, тогда как при нарушении неимущественных прав и обязанностей помимо имущественных обычно применяются иные меры правоохранительного характера. Их своеобразие определяется следующим. В отличие от имущества, обладание которым одним субъектом делает невозможным его использование кем-либо другим, многие объекты личных неимущественных благ (например, изобретения, промышленные образцы, товарные знаки, фирменные наименования и т. д.) могут одновременно использоваться неограниченным кругом лиц. Поэтому гражданское право содержит в себе специфические правовые средства, препятствующие незаконному использованию этих объектов (признание авторского права субъекта, признание произведений контрафактными, арест имущества, произведенного с нарушением исключительных прав патентообладателя, и т. п.).
cyberpedia.su
2.2. Абсолютные, относительные, вещные и обязательные гражданские правоотношения
Деление гражданских правоотношений на абсолютные и относительные основано на том, что в абсолютных правоотношениях носителю абсолютного права противостоит неопределенное количество обязанных лиц. Так, собеседник может требовать от всякого и каждого, чтобы тот воздерживался от совершения любых действий, мешающих собственнику осуществлять свои правополномочия по владению, пользованию и распоряжению принадлежащей ему вещью.
Что же касается относительных правоотношений, то в них конкретному лицу (или нескольким точно определенным лицам) противостоит конкретное обязанное лицо (или несколько определенных обязанных лиц). Так, по договору купли-продажи покупатель имеет право требовать передачи проданного имущества от конкретного продавца.
В абсолютных правоотношениях обязанность состоит в том, чтобы воздержаться от совершения определенных действий, тогда как в относительных правоотношениях обязанность состоит в совершении определённых действий. Таким образом, в абсолютных правоотношениях нарушителем может быть, по общему правилу, конкретное лицо.
Кроме правоотношений собственности примером абсолютных правоотношений являются правоотношения, вытекающие из прав на интеллектуальную собственность, т.е. исключительных прав гражданина или юридического лица на результаты интеллектуальной деятельности и приравненных к ним средств индивидуализации юридического лица, индивидуализации продукции, выполняемых работ или услуг (фирменное наименование, товарный знак, знак обслуживания и т.п.).
Использование результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации, которые являются объектами исключительных прав, может осуществляться третьими лицами только с согласия правообладателя (Ст. 138 ГК РФ). Вместе с тем отдельные правомочия, входящие в право на интеллектуальную собственность, являются по своей сути относительными. Так, автор произведения изобразительного искусства вправе требовать от собственника этого произведения предоставления возможности осуществления права на воспроизведение своего произведения (право доступа) Закон об авторском праве и смежных правах, ст. 17 // БВС РФ. -1993. -№ 32. ст. 1242..
Деление гражданских правоотношений на абсолютные и относительные является в определенной степени условным. Так, при нарушении субъективных прав собственника в правоотношениях собственности появляется конкретное обязанное лицо, которое должно совершить определенные действия, например возвратить собственнику неправомерно изъятую у него вещь. В то же самое время всякий и каждый должен воздерживаться от нарушения относительных прав, в частности нельзя совершать какие-либо действия, препятствующие исполнению обязанности, вытекающей из относительного права (например, создавать помехи для поставщика в осуществлении его обязанности по передаче товаров получателю, препятствовать перевозчику в выполнении его обязанности по перевозке груза и т.п.
Деление гражданских правоотношений на вещные и обязательственные основана на том, что носитель права в вещных правоотношениях может осуществлять это право без содействия обязанных лиц (например, собственник имеет возможность пользоваться принадлежащей ему на праве собственности вещью для удовлетворения своих потребностей самостоятельно). Основополагающим вещным правом является право собственности, однако в соответствии с действующим законодательством производными от права собственности вещными правами являются право пожизненного наследуемого владения земельным участком, право постоянного (бессрочного) пользования земельным участком, сервитуты, право хозяйственного ведения, право оперативного управления.
Обладатель вещного права в вещных правоотношениях, по общему правилу, продолжает сохранять его, если вещь неправомерно перейдет к новому владельцу. Так, если вещь была утеряна или похищена, т.е. выбыла из владения собственника помимо его воли, то собственник продолжает сохранять право собственности на эту вещь.
Субъект обязательственного права в обязательственных правоотношениях может осуществлять это право только при условии, что ему окажут содействие обязанные лица (например, покупатель передает продавцу предусмотренную договором денежную сумму).
Вещные права защищаются с помощью так называемых вещных исков, т.е. исков, направленных непосредственно на вещь, тогда как обязательственные права защищаются с помощью исков о возмещении убытков.
Различие между вещными и обязательственными правами в вещных и обязательственных правоотношениях является также условным, поскольку интересы носителей вещных прав могут охраняться не только вещными, но и обязательственными исками. Так, собственник вещи, которая была украдена, может обратиться к вору с требованием об изъятии вещи, однако если украденная вещь не будет обнаружена, то собственник может потребовать возмещения убытков. Также допустима защита лица, владеющего вещью на основании договора (обязательственное право), с помощью вещного иска (Ст. 305 ГК РФ).
В основу классификации правоотношений положены различные признаки. Поэтому одно и то же правоотношение может быть одновременно абсолютным, вещным либо относительным, обязательственным. Следует отметить, что некоторые гражданские правоотношения могут не укладываться в вышеуказанную схему. Так, наследственные правоотношения нельзя отнести ни к вещным, ни к обязательственным. Носитель наследственного права, т.е. наследник, получивший определенное имущество по наследству, получает это право не в результате какого-либо действия со стороны наследователя, а в результате совокупности определенных юридических фактов, в частности, смерти наследодателя и принятия наследником имущества. Кузнецова О. А. Принципы гражданских правоотношений: вопросы теории и практики. // Правоведение. — 2005. — № 2. — стр.30-31.
studfiles.net
III. Вещное право, как абсолютное право. : Абсолютные и относительные права
Констатировав выше «наивно-реалистический» характер, «проекционность», «фетишизм» воззрения на вещное право, как на отношение лица к веши, — мы можем все же использовать его для того, чтобы из него же самого, путем некоторых выводов, извлечь свет для уяснения природы междулюдских отношений, образующих подлинное существо вещного права.
В самом деле, раз, — с точки зрения «наивного реализма», обманутого «проекцией», — взору представляется «непосредственное» господство над вещью, прямая правовая связь между вещью и субъектом, значит, в действительности, характер междулюдской правовой связи в вещном праве таков, что:
1) субъекту вещного права противостоит не какой-либо другой определенный субъект обязанности или несколько таковых субъектов„ а неопределенно-универсальная масса «прочих» обязанных лиц;
2) эта «масса» строго безлична; из нее не выделяется на первый план никакое отдельное лицо, которое по данному правоотношению находилось бы в особом, отличном от других, отношении к управомоченному.
Так именно и понимается правовая связь между людьми в определениях вещного права, исходящих от представителей теории «абсолютных» и «относительных» прав: это — связь управомоченного с неопределенным числом пассивных субъектов, это — право, которое существует и действует «безлично, против всякого — совершенно одинаковым образом», «совершенно независимо от каких либо особых отношении к другим лицам».
Так, «наивно-реалистическая» теория «непосредственного господства», будучи изобличена в своей «проекционности» и, в соответствии с сим, будучи «вывернута на изнанку», сама собою обращается в «научно-реалистическую» теорию вещного права, как отношения к людям, универсального и обезличенного на правообязанной его стороне и в этом смысле абсолютного.
Но устанавливая, что всякое право есть отношение между людьми, и давая, в связи с этим, схему двух видов правовой связи между людьми и, соответственно, двух категорий прав (абсолютных и относительных), — эта последняя теория сохранила и старое противоположение вещных и обязательственных прав, и — что гораздо хуже — старую группировку правового материала по этим последним рубрикам.
Теория абсолютных и относительных прав не заметила, что, — с точки зрения ею же данного определения вещного права, как абсолютного в указанном выше смысле, — подавляющее большинство прав, признаваемых вещными, не являются таковыми, ибо не являются абсолютными.
Тaк велика сила традиции, заставляющая поныне признавать, как общее правило, вещными — те права, которые охранялись в древнем Риме «вещными» исками (actiones in rеm), а обязательственными — те права, которые охранялись «личными» исками (actiones in регsonam).
Чтобы проверить сказанное, рассмотрим в кратких чертах, с интересующей нас точки зрения, отдельные виды т. наз. ограниченных вещных прав (jura in re), а в первую очередь те из них, которые нормируются Гражданским Кодексом РСФСР в специально посвященных им главах: 1) право застройки и 2) право залога.
www.adhdportal.com
Абсолютные и относительные субъективные права. Общее учение…
Действующий
Последовательное совершенствование российского гражданского законодательства, восстановление известных в развитых правопорядках институтов и ценностей частного права придает особую актуальность исследованию фундаментальных проблем цивилистики, связанных с понятием, системой, структурой и классификацией субъективных гражданских прав. Фундаментальность затронутой проблемы определяется базовым назначением категории субъективных прав в частном праве, от которой, в конечном счете, производны основные институты гражданского права (право собственности, исключительные права, договор, обязательство и др.).
Представляются актуальными и малоизученными как общие, связанные с теоретической разработкой и переосмыслением понятия, содержания, структуры и особенностей субъективного гражданского права и правоотношения, так и частные вопросы. К одним из наиболее существенных из последних следует отнести проблематику систематизации субъективных гражданских прав, выявления принципов построения и внутренней иерархии системы субъективных прав, определение критериев и признаков существующих классификаций, принципов регулирования и осуществления конкретных субъективных гражданских прав. Особое место и значимость должна сохраняться за вопросами определения и соотношения абсолютных и относительных прав как фундаментальной цивилистической дилеммы, имеющей большое значение в пандектном и в современном гражданском праве континентальной Европы. Следует немедленно оговориться о том, что значимость и конкретное содержательное наполнение абсолютных и относительных прав, уровень их научно-теоретической разработки находятся в прямой связи с темпами развития социально-экономических отношений, потребностями законодателя по совершенствованию действующего законодательства конкретного правопорядка.
На протяжении не одной сотни лет проблема понятия и содержания абсолютности и относительности права занимает особое место в европейской правовой традиции. Данная область научного знания многоаспектна, поскольку имеет как общетеоретическое*(1), так и внутриотраслевое, часто прикладное значение, которое никак не исчерпывает себя проблематикой субъективных прав, а проявляет себя, например, при определении видов недействительности сделок*(2). В юридической литературе встречаются попытки интерпретации права на свободу коммерческой деятельности как субъективного публичного права, отличающегося абсолютной природой. В обоснование этой точки зрения указывается, что это право может защищаться гражданско-правовыми исками от произвольного вмешательства органов власти и должностных лиц (§ 823 BGB), оно может быть направлено на любого, кто его нарушает*(3). Экспрессивный окрас субъективного права на свободу коммерческой деятельности тональностью публичного права, думается, мотивирован акцентированным закреплением автономии частного права как одного из ведущих начал правового регулирования. Это свидетельствует о неоднородном подходе к пониманию и определению природы, содержания субъективного права в юридической науке. Акцент на публичность субъективного права на осуществление коммерческой деятельности характеризует лишь стремление ученого показать важность и защищенность права частного лица, адаптировать его к уже имеющимся в законодательстве действенным механизмам защиты, но это никак не свидетельствует о публичной природе субъективного права на осуществление предпринимательской деятельности в собственном интересе и на свой риск.Цели настоящего исследования связываются и ограничиваются исследованием понятия, содержания, значения, соотношения абсолютных и относительных субъективных гражданских прав.
О практической востребованности данной проблематики в гражданском праве континентальной Европы может свидетельствовать использование судами критериев абсолютности и относительности для защиты субъективных гражданских прав, влекущее существенные гражданско-правовые последствия (Россия, Испания, Венесуэла), следование законодателя критериям абсолютности и относительности в целях нормативной систематизации субъективных гражданских прав (Австрия, Чехия), традиционное, пускай и точечное, обращение в учебной литературе большинства правопорядков к понятию и содержанию абсолютных и относительных прав.
Предпринятый нами анализ показал, что в настоящее время научно-теоретические исследования сущности абсолютных и относительных субъективных гражданских прав отсутствуют полностью как в монографических, так и диссертационных исследованиях российских авторов*(4), в то время как использование критериев абсолютности и относительности уже многие десятилетия продолжает эксплуатироваться в научных, учебных, методических изданиях по гражданскому праву без разработки (дополнения, пересмотра) самого базового учения об абсолютных и относительных субъективных правах. Эта особенность, полагаем, является частным следствием отсутствия развитого общего учения о субъективном праве и правоотношении в современной юридической науке, во многом ориентированной на сиюминутные запросы деловых кругов и бизнес-сообщества. Вместе с тем невозможно утверждать, что изучение сущности абсолютных и относительных субъективных прав исчерпано зарубежной наукой гражданского права. И здесь, с одной стороны, трудно найти академический курс гражданского права, в котором не приводилось бы классификации субъективных прав на абсолютные и относительные, с другой, нельзя не отметить исключительную редкость специальных, углубленных исследований по этой теме.Таким образом, актуальность избранной темы и целесообразность ее раскрытия с использованием методологии сравнительно-правовых исследований определяется следующими факторами, взятыми в совокупности:
Во-первых, на современном этапе в российской науке гражданского права отсутствует развитое учение о понятии, системе и структуре субъективных гражданских прав соответственно запросам и потребностям развивающихся социально-экономических отношений.
Во-вторых, в теории гражданского права континентальной Европы отсутствует целостная теория абсолютных и относительных субъективных гражданских прав. Уместно говорить лишь об отдельных разработанных аспектах данной темы учеными-цивилистами, фрагментарном уточнении и дополнении правоприменительной практикой отдельных аспектов понимания субъективных прав (преимущественно в случаях рассмотрения споров об их защите).
В-третьих, в условиях кардинально изменившегося социально-экономического курса развития государства и общества в гражданском праве России до настоящего времени не сформировались научные школы, имеющие собственную концепцию систематизации и определения абсолютных и относительных прав.
В-четвертых, в теории гражданского права России отсутствуют монографические исследования, имеющие своей непосредственной задачей не только исследование специфики абсолютных и относительных прав, но и анализ в этом аспекте богатого зарубежного опыта в сочетании с взвешенно-критическим решением вопроса о целесообразности, пределах и эффективности использования последнего в отечественном праве.
В-пятых, коренные текущие преобразования в российском гражданском праве предполагают достижение ясности в вопросах систематизации субъективных гражданских прав по тем или иным признакам. Одним из ключевых вопросов, подлежащих в данной связи скорейшему разрешению, является вопрос о возможности, целесообразности и эффективности классификации субъективных гражданских прав не только в теории, но и в системе гражданского законодательства РФ по признакам абсолютности и относительности.
В гражданском законодательстве не только России, но и некоторых зарубежных государств не нашел единообразного разрешения вопрос о необходимости жесткого нормативного определения и классификации субъективных гражданских прав по тем или иным признакам построения эффективной системы защиты и охраны конкретных видов субъективных гражданских прав, каждый из которых регулировался бы специальными нормами и принципами сообразно его индивидуальной специфике. Результатом этого являются перманентно разгорающиеся споры о самостоятельности вещных, обязательственных, корпоративных, интеллектуальных прав, содержание и область действия которых существенно различаются, но их объединяет причастность к системе частноправового регулирования, которая строится на единых принципах регулирования и дифференциации.
Мировой опыт правового регулирования содержит множество вариантов нормативного и научно-теоретического моделирования содержания, признаков, критериев классификации и систематизации субъективных прав. Не обнаруживается достаточных оснований к огульному отторжению опыта правового регулирования этого вопроса в конкретных заранее определенных правовых системах и культурах. Однако следует иметь в виду следующее.
Обращение исследователя, занятого изучением проблематики понятия, структуры и системы субъективных прав в частном праве, к англосаксонскому и американскому праву видится уместным для констатации объективно несопоставимых подходов правоприменительной практики и научных школ романо-германской и англо-американской правовых семей, что не обеспечивает достаточных условий для комплексного «внутреннего» исследования рассматриваемой проблематики, выявления общих и особенных черт развития теории субъективных прав в конкретных правопорядках, входящих в систему частного континентального европейского права.
Вместе с тем безосновательным видится предположение о том, что англосаксонское и американское право в отличие от континентального принципиально не знакомы со спецификой и юридическими последствиями абсолютных и относительных прав*(5). Вопрос составляет лишь степень влияния школы английских и американских юристов на отечественное право, целесообразность и эффективность сравнительных исследований в этой части для российского частного права, корректность сопоставления научно-практических разработок в англо-американской и романо-германской правовых семьях, которые существенно и принципиально расходятся уже на стадии формулировки исходных, базовых юридических понятий.Необходимо принять во внимание ряд особенностей, сопровождавших последние несколько столетий англосаксонскую и американскую правовые традиции, обусловившие особенности становления и развития последней, повлиявшие на изложение учения о понятии и видах субъективных гражданских прав.
В англосаксонском и американском праве значение и ценность категории субъективного права были доведены до общественного сознания правоприменительной практикой, а не теорией права. Правосознание и нормативные положение никак не в меньшей степени, чем в континентальном праве, видят в свободе волеизъявления индивидуума условие эффективного и поступательного развития частноправовых отношений. Само же понятие субъективного права, определение его видов не было теоретизировано наукой, вероятно, вследствие отсутствия практической надобности для этого. Стало быть, сама общетеоретическая конструкция субъективного гражданского права и подразделение ее на виды не могут считаться в этих условиях центробежной силой теории гражданского права, поскольку основное внимание заострено на существующей и меняющейся правоприменительной практике. Английские ученые, комментаторы и практикующие юристы знакомы с делением субъективных гражданских прав на абсолютные и относительные и используют его, как минимум, в образовательных целях.
Можно предположить, что в англосаксонской и американской правовых семьях различия и специфика абсолютных и относительных прав предполагаются как нечто известное и само собой разумеющееся. К примеру, никем не оспаривается относительность договорного права. Однако относительность здесь коренится не в особенностях субъективного права как особого вида, а следует из двустороннего или многостороннего юридического отношения, лежащего в основе договорного права. Не могут считаться справедливыми мнения континентальных юристов о том, что англосаксонское право категорично исключает договоры в пользу третьего лица, запрещает применение цессии, постулирует утверждение, что в договоре могут участвовать лишь заключившие его стороны*(6). Эти положения далеки от потребностей практической жизни, лишены всякого смысла и не соответствуют сложившейся ситуации в праве Англии и США. Впрочем, нельзя не отметить, что английское право проводит в жизнь эти конструкции весьма специфичным образом, в том числе и при помощи терминологии, имеющей иное значение, чем в континентальном праве. Однако это не свидетельствует в пользу того, что английское право либо не знакомо с указанными конструкциями, либо прямо их запрещает.В отдельных работах континентальных юристов (Е. Бухер) указывается, что абсолютность и относительность в англосаксонской и американской правовой традиции выражена достаточно ярко в отдельных институтах гражданского права. В частности, говорится о противопоставлении «имущества в требовании» (choses in actio, intangibles) и «имущества во владении» (choses in possession).
Считаем возможным усомниться в обоснованности высказанной точки зрения, поскольку различия между «имуществом в требовании» и «имуществом во владении» определяются правовым режимом объекта права, но не содержанием, структурой и спецификой самой конструкции субъективного гражданского права. По сути, применительно к «имуществу во владении» речь идет об имуществе, в отношении которого возможно реальное обладание, физический контроль, что само по себе возможно лишь в отношении материальных вещей, а в отношении «имущества в требовании» — об имуществе, в отношение которого материальное обладание невозможно, к примеру имущественные права, неосязаемые объекты права (бездокументарные ценные бумаги, интеллектуальные права).
Теоретическая модель абсолютных и относительных прав известна английскому и американскому праву в общепринятом для континентально-европейского юриста понимании: как права, различающиеся числом обязанных лиц. В юридической литературе выделяются имущественные (rights in rem) и обязательственные права (rights in personam)*(7). Rights in rem понимается как право на определенное имущество, а rights in personam как право на действия контрагента или деликвента; критерии абсолютности и относительности выступают в качестве одного из значимых оснований разграничения вещных и обязательственных прав. Заметим, что семантика словосочетания rights in rem не основана сугубо на английских корнях, как и само понятие in rem не является творением английского права, а скорее очередным вариантом адаптации терминологии, известной со времен римского права, к потребностям современной науки гражданского права, что автоматически ставит вопросы корректности и адекватности сочетания в используемой юридической терминологии английского right и римского rem. В целях преодоления языкового рассогласования проф. Хохфилд, Кукорек заменили термин rights in rem термином multital claim, дав ему следующее определение: «одно из большего класса принципиально аналогичных, но обособленных прав, реальных и потенциальных, полагающихся одному лицу (или одной группе лиц), но используемых соответственно в отношении лиц, принадлежащих к очень большому и неопределенному классу людей»; контрастно и определение, данное right in personam, замененное учеными на paucital claim: «уникальное право, предоставленное лицу (или группе лиц) и применяемое в отношении одного человека (или одной группы лиц», или являющееся одним из нескольких совершенно схожих, но обособленных прав, применяемых в отношении нескольких определенных лиц»). Как видно, ведущей и определяющей характеристикой при определении вещных прав в английском праве признается их абсолютность, но этот аспект имеет большее значение для развития академического учения, но не потребностей гражданского оборота и системы законодательства, что могло бы подчеркнуть национальную специфику восприятия абсолютности и относительности субъективных прав в странах общего права. Тем не менее обнаруживаются и такие особенности. В частных случаях англосаксонское право использует абсолютность в качестве характеристики имущественных прав, но, как может быть понято, в особом значении. К примеру, так характеризуется предоставление собственником земельного участка другому лицу срочного безусловного права владения его частью — term of years absolute. Рассматриваемое право означает аренду земельного участка и отталкивается от содержания и объема правомочий арендатора, последующих возможностей арендодателя передать права на аренду третьим лицам. В этих целях используется особая терминология: reversion, то есть обратный переход имущественного права к арендодателю; remainder, то есть возникновение по воле арендодателя имущественного права в отношении земельного участка у другого лица. Еще одним примером справедливости сказанного может являться институт Estate in fee simple absolute in possession, который предполагает наиболее полное право на земельный участок по праву Англии как в пространстве (включая, шахты и подземные ископаемые за исключением драгоценных металлов, угля, нефти), так и во времени (бессрочность). В доктрине Estate in fee simple absolute in possession считается абсолютным правом на том основании, что оно не подчинено никакому условию (ограничению)*(8). Относительность рассматривается как соотношение прав и интересов лиц, участвующих в споре, положение одного из которых определяется лучшим правом к его процессуальному оппоненту*(9).Приведенные положения показывают различные предпосылки и специфику континентально-европейской и англо-американской правовых традиций, несопоставимые методологические подходы, разность юридического мышления, подчеркивают историческую привязку российского гражданского права именно к романо-германской правовой семье. Этим объясняется основное внимание и преимущественное обращение автора к законодательству, судебной практике и правовой доктрине государств континентальной Европы, а не к англосаксонскому и американскому праву.
Наиболее детальной доктринальной разработке институт абсолютных и относительных субъективных гражданских прав подвергся в зарубежном континентальном гражданском праве, например, в Германии, благодаря фундаментальным исследования Г. Хуфеланда (G. Hufeland), Д. Чесне (дю Шене) (D. Chesne), Е. Зингера (Е. Singer), Р. Дубишара (R. Dubischar), содержательным выдержкам из работ Е. Бухера (Е. Bucher), Х. Вильгельма (H. Wilhelm), П. Эртманна (P. Oertmann), Р. Иеринга (R. Jhering), Г. Штауба (Н. Staub), Г. Дернера (H. Doerner) и др.
В Швейцарии следует отметить работы Р.Х. Вебера (R.H. Weber), В. Портмана (W. Portmann), занимающихся проблемой научного содержания и целостности пограничных форм абсолютных и относительных субъективных прав.
Во Франции возможно отметить отдельные работы М. Планиоля (M. Planiol), В. Дросса (W. Dross), Ф. Малэри (P. Malaurie) и др.
В Нидерландах особенно значимы труды Е.М. Майерса (E.M. Meijers), В. Снайдерса (W. Snijders), Тен Х. Йона (Th.F. Jong), E. Ханк-Береншхота (E. Rank-Berenschot), Т.Х.Д. Струэкена (T.H.D. Struycken).
В странах бывшего социалистического лагеря необходимо выделить нисколько не потерявшие значимости монографию венгерского ученого Л. Тота (L. Toth), статьи чешских юристов К. Чапека (K. Capek), Й. Слюнековой (J. Slunecova) и др.
В российской юридической науке проблематика субъективных прав развивалась непоследовательно и отчасти стихийно. В дореволюционный период вопросы о содержании и классификации субъективных прав, получив фрагментарное отражение в трудах цивилистов и теоретиков права (преимущественно в учебных курсах гражданского права), были разработаны в меньшей степени, что объясняется индивидуально-исторической спецификой развития науки гражданского права в России. Как было показано Г.Ф. Шершеневичем на начальных этапах становления цивилистической науки, сочинения по гражданскому праву отличало взаимопроникновение римского и русского права, в котором одно от другого отличить было весьма непросто, комментарий действующего законодательства, пересказ и обзор иностранной доктрины и законодательства. Последующие периоды развития науки гражданского права характеризовались тем, что по-прежнему были редки новаторские, самобытные сочинения по гражданскому праву, «менее всего разработка в современной русской литературе» вещного права, крайняя редкость сочинений по общей части обязательственного права, «слабая разработка наиболее важных в практическом отношении институтов», вызвавшая «отсутствие внимания русских цивилистов к проблеме отвлеченной собственности», нарастающий разрыв между теоретической и практической юриспруденцией*(10). Не лучше обстояли дела с формированием теоретической основы и общих узловых понятий наследственного и семейного права: практически отсутствовали догматические подробные разработки понятия и специфики семейных*(11) и наследственных*(12) субъективных прав и правоотношений. Эти особенности не могли не сказаться на формировании общего учения о субъективном праве и критериях его классификации. Фундамент для создания общего учения об абсолютных и относительных субъективных гражданских правах приходится именно на советский период развития российского гражданского права, его составили труды М.М. Агаркова, С.Н. Братуся, В.К. Райхера, Д.М. Генкина, Е.А. Флейшиц, О.С. Иоффе, В.А. Дозорцева, А.Г. Певзнера и др. Впрочем, немногие из них, в частности, исследования В.К. Райхера*(13) и Д.М. Генкина, посвящены специальному исследованию абсолютных и относительных прав, остальные лишь фрагментарному рассмотрению отдельных вопросов, связанных с хаотичными проявлениями абсолютности и относительности субъективных прав в том или ином аспекте и условиях. Нельзя не отметить, что советская цивилистика в этот период испытывала на себе сложности отрицания частноправовых начал в регулировании гражданских правоотношений и развивалась как своего рода самобытная правовая культура, основанная на иных принципах регулирования, позиционируемая в противовес буржуазному гражданскому праву, историография которой начинается после Октябрьской революции практически без учета или же в противовес дореволюционной и зарубежной цивилистической науке*(14). Как следствие, из советского гражданского права и оборота исчезли основополагающие юридические институты: ограниченные вещные права, исключительные права, недвижимость, владение. Эти обстоятельства не могли не повлиять на общий фон восприятия понятия и структуры субъективного права, обособленного места которому не нашлось в рубриках общей части учения о советском гражданском праве*(15).Современный этап развития науки и российского гражданского законодательства предопределен бурным ростом рыночных отношений в товарообороте, усложнением их правовой регламентации, но одновременно и усилением механизмов, предупреждающих и пресекающих гражданско-правовыми санкциями недобросовестное поведение субъектов гражданского оборота (запрет обхода закона, отказ в защите права в случае злоупотребления, защита интересов слабой стороны договора и др.). За последние несколько лет проявилась усиливающаяся тенденция поступательного развития законодательного регулирования четырех основных видов имущественных субъективных прав: вещных, обязательственных, исключительных, корпоративных. Активная работа в этом направлении ведется в части детализации как общих, так и специальных правовых норм, обширной законопроектной деятельности. Существенным подспорьем в решении этих задач могут оказаться научные работы по проблематике субъективных гражданских прав, обновляющие и дополняющие традиционные взгляды на регулируемые законодателем правовые институты.
Исследования и достижения зарубежной цивилистики по большей части не известны в отечественном праве, хотя последнее является крупным самобытным структурным элементом романо-германской правовой семьи. И, наоборот, российские исследования малоизвестны в зарубежном праве. Результат этого обособления тормозит совместное достижение результата в научном творчестве.
Теоретическая значимость и научная новизна предпринятого исследования определяется не только темой работы, но и кругом рассмотренных в ней проблем. Сформулированная концепция абсолютных и относительных субъективных прав в совокупности с изложенным в заключении работы авторским пониманием содержания и структуры субъективного права и правоотношения как базового элемента системы частного права представляют собой решение крупной научной проблемы. Использование полученных в настоящем исследовании научных результатов может служить основой дальнейших изысканий в теории гражданского права, сравнительно-правовых исследований. В связи с этим невозможно не отметить актуальность заключения Р.О. Халфиной о малоизученности и перспективности научных исследований общих проблем субъективного права в настоящее и будущее время*(16). Институт субъективного права образует основу гражданско-правового регулирования, его центробежную и центростремительную силу; в отсутствие института субъективных прав регулирование гражданских правоотношений теряет всякий смысл и становится беспредметным.Содержание работы свидетельствует о методологической невозможности и бессмысленности исследования проблематики абсолютных и относительных прав лишь в российском правопорядке, игнорируя отмеченные тенденции сближения и унификации учения о субъективном гражданском праве и его видах как в теории гражданского права отдельных государств континентальной Европы, так и в целом в континентально-европейской правовой традиции. Правовой анализ исследуемого института не должен быть подменен техническим воспроизведением иностранных законодательных и научно-теоретических решений в российском гражданском праве, хотя вполне понятно, что и этот аспект мог бы иметь важное просветительское, преимущественно прикладное значение, не образуя при этом метода научного познания.
Научные труды цитируемых в работе российских и континентальных юристов зачастую имеют общетеоретический, наднациональный характер, отражая, в частности, как индивидуальную специфику становления системы законодательства и юридической науки конкретного правопорядка, так и этап развития теории континентального гражданского права в целом, определяющий уже достигнутые степень и уровень научного обобщения в вопросе понятия и классификации субъективных гражданских прав. Сопоставление научных разработок зарубежных цивилистов, занятых исследованиями понятия и видов субъективных гражданских прав, обогащает доктрину европейского континентального гражданского права, привнося новое теоретическое знание, сравнительный эмпирический материал, которые, безусловно, достойны внимания исследователя. В настоящее время целостное видение и разработка единого учения об абсолютных и относительных правах в науке континентального гражданского права отсутствует полностью, что, на наш взгляд, составляет существенный пробел в науке европейского континентального гражданского права. Отсутствие единых концептуальных начал формирования понятия, структуры, системы и видов субъективных гражданских прав в теории гражданского права континентальной Европы влечет последующие недостатки целостности системного и всестороннего подхода ученых-юристов в отдельных правопорядках государств континентальной Европы.
Автор не считает необходимым рассматривать проблематику абсолютных и относительных субъективных гражданских прав обособленно, применительно к каждому правопорядку континентальной Европы в отдельности в специальном параграфе работы, но, принимая во внимание их общие корни, взаимосвязь, берущие начало от римского права, черпающие себя в историческом наследии пандектного права, находит возможным сконцентрировать внимание на выделении и исследовании общих вопросов, отражающих закономерности и особенности развития теории и законодательного закрепления различий между абсолютными и относительными правами, сложившихся в романо-германской правовой семье.
Речь идет в целом об унифицированных тенденциях развития гражданского права правопорядков континентальной Европы, которые предопределяют общее назначение теории гражданского права как единой и неделимой научной материи, имеющей целостный, самодостаточный научно-категориальный аппарат и методологию. Ее изучение способствует не только теоретическому обобщению и анализу, но и выявлению ряда особенностей социально-исторического и правового развития отдельных правопорядков, позволяющих говорить о специфике и национальных особенностях развития тех или иных правовых институтов, образующих специфику подхода романо-германского права.
Названные обстоятельства предопределяют особую направленность использованного в работе сравнительно-правового метода исследования, который не состоит в возможности и целесообразности сопоставления нормативного материала и отдельных теоретических положений в хаотично избранных зарубежных правопорядках и России и не преследует цели детальной констатации характеристики априори неповторимых особенностей развития правовых систем отдельных правопорядков, входящих в романо-германскую правовую семью, а направлен на выявление и концентрацию устойчивых, повторяющихся признаков абсолютных и относительных прав в целях формулировки общих положений теории абсолютных и относительных субъективных гражданских прав в гражданском праве континентальной Европы.
Воздав дань памяти и уважения классикам российской цивилистики, автор настоящего исследования не ставил своей целью повторить ход рассуждений В.К. Райхера, Д.М. Генкина, Е.А. Флейшиц или дать новое освещение уже поставленных ими вопросов в свете произошедших изменений в системе законодательства, правоприменительной практике и правовой доктрине за соответствующий период, а старался предложить к обсуждению иные аспекты проблематики абсолютных прав, которые показались ему важными, дискуссионными и малоизученными. Именно этой спецификой обусловлено частое обращение к полемическим диалогам с выдающимися учеными прошлого и настоящего.
В заключение хотелось бы поблагодарить рецензентов и коллег автора по работе в Институте законодательства, помогших автору структурировать и дополнить начатое им исследование, без внимания и участия которых едва ли предлагаемая вниманию читателя книга увидела бы свет. Особую благодарность автор выражает доктору юридических наук, профессору Евгению Алексеевичу Суханову и доценту кафедры гражданского права юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Владимиру Саурсеевичу Ему за внимание к работе (на всех этапах ее подготовки) и ценные рекомендации, часть из которых автору удалось учесть в предлагаемом вниманию читателя издании, работу над которым хотелось бы продолжить впоследствии.
Проблемой разграничения абсолютных и относительных прав следует считать то, что в литературе по гражданскому праву государств континентальной Европы, как и гражданском праве России не обнаруживается единых подходов к определению понятия и свойств абсолютности: одни авторы склонны понимать под абсолютностью всеобщую пассивную обязанность, другие — наиболее широкие возможности осуществления права, третьи — возможность предъявления иска к любому лицу, потенциально имеющему возможность совершить посягательство на вещь.
Как представляется, в этих интерпретациях речь идет о совершенно различных правовых явлениях: в первом случае характеристика дается не специфике содержания и существа гражданского права, а обязанности третьих лиц, во втором — о пределах осуществления права, в третьем — о круге ответчиков по заявляемому требованию, что подчеркивает более процессуальные особенности осуществления права на иск и потенциальное определение участников будущего процесса, чем специфику гражданского права вообще.
Вопрос о возможности и необходимости систематизации гражданских прав по принципу абсолютности на уровне гражданского законодательства того или иного правопорядка невозможно решить без выяснения вопроса о понятии и сфере действия абсолютных прав.
dokipedia.ru