Человек живущий в традиционном обществе воспринимает мир и сложившийся – 13. Черты традиционного общества

Человек в традиционном доиндустриальном обществе

Это общество называется традиционным потому, что традиция является основным средством общественного воспроизводства. Как и в любом другом, в традиционном обществе постоянно появляются новые, непреднамеренные социальные изобретения. Но человек и общество в целом представляют собственную деятельность как следование установленному от века. Традиция диктует, ее ритм завораживает.

Жизнь традиционных обществ базируется на личной связи. Личная связь — это множественная сложная связь, которая основана на личном доверии. Личная связь наблюдается в любых обществах: соседская общность, подростковые «племена», мафия. Можно вспомнить и русскую интеллигенцию, круг которой был достаточно узок: из чтения мемуаров складывается впечатление, что все друг друга знали. В обществах, которые называются традиционными, такая связь является преобладающей. С точки зрения социальной философии это основные характеристики как общества, так и людей, которые в этом обществе живут. Когда речь идет именно о преобладании этой связи в обществе в целом, обычно употребляют выражения связь личного типа. Здесь доверие людей к друг другу выступает как источник легитимности мира.

Социальные связи личного типа относят к разряду коротких. Крестьянское сообщество и общество благороднорожденных два полюса любых разновидностей традиционного общества. В деревне все друг друга знают. Дворянское общество также составляет узкий (сначала абсолютно, а потом относительно) замкнутый круг, который создается в значительной степени на основе родственных связей. Здесь тоже все друг друга знают. Можно напомнить, что уже в конце XIX в. целый ряд европейских монархов были родственниками. Сен-Жерменское предместье, как мы его знаем из блестящих описаний О. Бальзака или М. Пруста, существует до сих пор.

В традиционном доиндустриальном обществе люди живут главным образом малыми общностями (сообществами). Этот феномен называется локализмом. Общество в целом (в противоположность малой общности) не может существовать без длинных связей. В традиционном обществе длинные связи — внешние (трансцендентные) по отношению к малой общности: власть короля или деспота, которые представляют «всех», мировые религии (напомним, что слово «религия» восходит к латинскому religare — связывать).

«Джентльмен» — дворянин видится полной противоположностью крестьянину. Он по-иному одет, по-иному держит себя, говорит. В то же время нельзя не обратить внимание, что есть ряд черт, которые его с крестьянином объединяют. Недаром и тот и другой — представители одного общества. Их объединяет связь личного типа. Каждый знает, кому именно он подчинен и кто зависит от него.

Любые отношения здесь персонифицируются, т.е. представляются в виде некой персоны. Так, персонифицируются Бог (боги), персонифицируется власть. У рыцаря складываются личные отношения с его оружием — мечом или копьем и конем, у крестьянина — с плугом и скотом. Часто по отношению к оружию или орудиям труда, т.е. вещам неодушевленным, употребляются местоимения, применяемые к живым существам.

Власть в традиционных обществах осуществляется в форме личной зависимости. Власть имущие прямо и непосредственно отнимают прибавочный продукт или жизнь у тех, кто от них зависит. Крестьянин находится в личной зависимости от помещика. Власть одновременно выступает под покровом покровительства поданным. Защита униженных и оскорбленных была формой легитимации власти. Помещик — покровитель. Воин — защитник.

Прекрасную иллюстрацию, которая позволяет почувствовать сказанное выше, дает современная фотография, приведенная знаменитым французским историком Ф. Броделем. На фотографии мы видим замок, окруженный деревней и полями с виноградниками [1]. Замок и его окружение срослись и составляют одно целое.

Замок и деревня находятся в едином физическом пространстве. Но обитатели их пребывают в разных социальных пространствах. В общество их объединяет связь личного типа, но они пребывают на разных полюсах. Они выполняют разные социальные функции, они обладают разными социальными ресурсами. Дворянин может делать ставки в тех социальных играх, которые недоступны крестьянину. Крестьянин лично зависим от помещика, даже если он не является крепостным.

В традиционном обществе нет категории честно нажитого богатства: люди не понимают, каким образом богатство образуется через обмен. Идеальной формой богатства является то, что получено через владение землей. Крестьянин, помещик-землевладелец — чтимые фигуры. Торговец отнюдь нет. Здесь полагают, что не богатство дает власть, а напротив, власть дает богатство. Нет идеи внеличностных внеморальных сил, которыми человек прямо оперировать не может. Можно сказать, что отсутствует привычка и умение жить в мире практических абстракций. Крестьянин не понимает, как можно получать деньги за возку песка, который бесплатно дает природа, к которому не приложен труд. Дворянин не понимает, зачем вовремя отдавать долг купцу. Словом, в этом обществе относительно мало обращаются к абстрактным социальным посредникам.

В традиционном обществе практически нет представления об инновации. Так происходит потому, что человек живет в Круге времени. Время-круг — напоминание о бесконечной смене времен года. Изменения приходят от Бога, от мистических природных сил.

Традиционное общество — общество, где ценится не индивидуальность, а как можно более идеальная вписанность в социальную роль. Эта роль воспринимается как данная от века, данная Богом, как судьба, а судьбу не

_____________________________________

1 См.: Бродель Ф. Игры обмена. М.: Прогресс, 1988. С. 251.

переменишь. В традиционном обществе просто нельзя не соответствовать роли, и у каждого — одна роль. Ежели не соответствуешь, ты изгой.

У крестьян и дворян есть понятие чести как соответствии роли. Есть честь дворянская, но есть честь крестьянская. В качестве примера напомним об обязательности для дворян дуэльного кодекса. У крестьянина считалось бесчестьем не придти на толоку (вид взаимопомощи, когда, например, вся община строит дом для одного из ее членов). И у тех и у других кодекс чести не распространялся на чужаков. Кодекс чести дворянина диктовал непременный возврат карточных долгов (долг чести), но считалось не обязательным возвращать долг кредиторам, ремесленникам и торговцам.

«Встроенность» социальности здесь идеальная. Социальная память, социальные механизмы «работают» не через «сознание» индивида, а через ритуал. Традиционное общество высоко ритуализировано. Это касается как социальных низов, так и верхов. Ритуал — работа с телом, а не с сознанием. На уровне языка поведение регулируется, например, поговорками, которые воплощают социальную норму.

Рамки жизненного выбора узки: человек должен следовать предназначенному ролью, даже если эта роль — роль короля. О чем свидетельствуют слова Людовика XIV «Государство — это Я»? Отнюдь не о высочайшей степени свободы, а совсем наоборот. Король-человек — раб своей роли. В традиционных обществах свобода — это возможность или следовать благому пути или своевольничать. Человек не выбирает, но он может быть «призван». Призванность переживается как событие, в котором участвуют сверхчеловеческие силы. Яркий пример — «голоса» Жанны Д’ Арк. Жанна не сама избрала свой путь, но вступила на него по божественному повелению. У людей, живущих в XX в., призвание ассоциируется с личностно-индивидуальным автономным решением индивида. В традиционных обществах жизненные рамки создаются обычаем и ритуалом: каждый знает, что ему делать, как поступить, путь предопределен.

Изменения в традиционных обществах происходят медленно, в течение веков. Наиболее медленно меняется жизнь крестьян. Способы обработки земли, одежда, рацион, физический облик крестьянина сохранялись (с учетом местных особенностей) практически до начала нынешнего века, а кое-где и по сей день. В крестьянских сообществах практические схемы деятельности кодифицированы: через распорядок дня и года, обычаи и ритуалы, через народную мудрость, заключенную в пословицах и поговорках. Эти коды существуют длительное время и, как правило, не фиксируются в письменной форме (не существует кодексов обычного права).

Если обратиться к практикам жизни привилегированных слоев общества, то обнаруживается, что там изменения происходят значительно быстрее. На волнующейся поверхности общества возникают новые поведенческие нормы, появляются символические цивилизационные коды, в том числе и зафиксированные на письме. Эффективный аппарат самоконтроля — важный источник власти. Самоконтроль с большей вероятностью складывается в привилегированных социальных пространствах. Превосходить и быть свободным в своих действиях — привилегия господ, а не рабов.

В традиционных обществах возникают непреднамеренные социальные изобретения, которыми пользуются все люди. Это и тактики повседневного сопротивления, родившиеся в крестьянской среде, и вежливые манеры, которые возникли в придворной среде, и постепенная централизация насилия, которая привела к образованию государств в современном их понимании. Эти «изобретения» постепенно меняли общество, но еще не делали его современным индустриальным. Для того, чтобы общество изменилось, должен был появиться новый человек.

studfiles.net

Народы и Нации в традиционном и модернистском обществе

Начало

Традиционное и модернистское общество

В современной философии культуры четко различают два типа общества – традиционное, которое существовало в Европе вплоть до эпохи буржуазных революций, а по всему миру вплоть до XIX и даже XX века и либеральное, которое возникло в эпоху буржуазных революций на Западе и потом постепенно распространилось на другие цивилизации. Традиционное общество, как и явствует из его названия, строится на господстве традиции, которая с точки зрения человека этого общества имеет сверхъестественное происхождение[1]. Традиция эта не только выражается в форме религии в современном смысле этого слова (предполагающем различение профанной и сакральной сфер жизни), она пронизывает все сферы жизни общества – от политики до быта. Чем бы ни занимался человек традиционного общества: идет ли он по улице, косит ли траву, воюет ли, он это делает в соответствии с жесткими канонами, которые наполняют его действия символизмом, превращают их в своеобразные священнодействия. Документально закрепленные нормативы традиционных обществ (православный «Домострой» или шариат у мусульман) регламентируют даже такие обыденные действия как проводы жены или мужа или процесс приема пищи (например, когда мусульманин ест суп, он обязан съесть нечеткое количество ложек, таким образом, он не просто принимает пищу, он совершает ритуал, смысл которого – утверждение единственности Бога).  Отсюда проистекает и две важнейшие особенности традиционного общества, которые бросаются в глаза его современным исследователям, зачастую не вполне понимающим его суть; это его иерархичность и общинность. Традиционное общество состоит из множества общин, которые составляют некую иерархию.  Каждая община: будь то сословие, профессиональная или какая либо иная группа, имеет четкое место в данной иерархии, которое задает определенные права и обязанности членам общин. Элементарной частицей общества здесь является не отдельный человек, индивид («социальный атом»), а община или корпорация — патриархальная семья, род, соседская община, цех, приход, сословие («социальные молекулы»). Это общество не атомизировано, а «молекулизировано», причем «социальные молекулы» не противостоят друг другу, а образуют «мегамолекулы», так что в конечном итоге все общество предстает как одна большая община.  Важно заметить, что каждая община традиционного общества – это религиозная община. Русские крестьяне одного села, входившие в одну поземельную общину, одновременно образовывали приход православной церкви с местночтимыми святыми, булочники свредневекового парижского цеха ремесленников имели своего небесного покровителя – святого Гонория, в честь которого служились мессы, на которые цех собирал деньги и на которых должны были присутствовать все члены цеха.  Сама деятельность по вспашке земли или изготовлению булок рассматривалась в традиционном обществе как религиозно-мистическая, так как в традиционном обществе вообще не было профанной деятельности: крестьянин не просто пахал землю, через него небо – Бог-Отец оплодотворяло землю – Богородицу, с тем, чтоб родилось зерно – Христос, из которого  делается источник жизни – священный хлеб, не только питающий людей, но и обладающий магическими свойствами (например, могущий исцелять).

Во главе иерархии общин, которая сама представляла собой общину[2],  стоял  абсолютный правитель (царь, король, император, фараон), предназначение которого – править. Но эта власть отлична от власти современного типа, фундированной и прямо обосновываемой выгодой и силой, эта власть также священная и сам правитель воспринимался как представитель сакральной инстанции (либо как сын божеств, либо как наместник или помазанник Бога).

Поскольку каждый отдельный человек здесь не воспринимается и не воспринимает себя как отдельную, самодостаточную, имеющую врожденные права и свободы личность, то отношения между членами общины – солидаристские, основанные на взаимопомощи, а не конкуренции. Можно было бы сказать, что общие интересы здесь выше личных, индивидуалистических, если бы здесь существовал в развитой форме индивид. Но его здесь еще нет, он возникнет на заре Нового времени в Европе. Тот, типаж, что мы бы назвали зародышевой формой индивида, если и существует в традиционном обществе, то воспринимается как аномалия и патология, которую следует уничтожить.  Нельзя даже сказать, что это коллективизм в современном смысле слова, коллективизм ведь есть объединение усилий индивидов ради достижения общей цели, то есть он предполагает существование «социального атома» — индивида, который может иметь общие цели с другими, а может иметь и отдельные, собственные. Таким образом коллективизм – диалектическая, а не абсолютная, абстрактная противоположность индивидуализма. В традиционной же общине человек существует лишь как член общины и вне ее себя не мыслит (если он и уходит из общины, то в другую общину), он не может иметь интересы, отличные от общинных, как нога не может  стремиться отделиться от туловища.

Но если «горизонтальные» отношения в традиционном обществе, то есть отношения между членами одной и той же общины – это отношения, основанные на взаимопомощи,  неразрывном единстве интересов, то «вертикальные» отношения, то есть отношения между группами, имеющими разные права и обязанности —   отношения клиент-патронские, предполагающие  подчинения авторитету, который, конечно, в конечном счете имеет сакральное обоснование. Клиент-патронские отношения – также разновидность социальной взаимопомощи, так как патрон обязан обеспечивать своего клиента (например, в средневековой Руси помещик как представитель царя перед крестьянами был обязан кормить своих крепостных в случае голода), но они отличаются от общинной взаимопомощи тем, что предполагают неравноправие сторон, каждая высшая община и  ее представители имеют в традиционном обществе большие права, чем низшая (хотя наличие больших прав налагает и особые, большие обязанности).

Итак, традиционное общество – это общество, подчиненное сакральной традиции, которую члены этого общества воспроизводят во всех областях своей жизнедеятельности. Оно состоит из общин, внутри которых господствует горизонтальная взаимопомощь, и которые выстроены в иерархию, связанную клиент-патронскими отношениями. Возглавляет эту иерархию общин абсолютный владыка, власть которого сакрально легитимизирована.

Противостоит традиционному модернистское либеральное общество. Оно рождается в результате утери сакральных традиций и распада общин традиционного общества. Модернистское общество состоит из индивидов, «социальных атомов», людей, которые считают себя и стремятся существовать как самодостаточные, имеющие врожденные права и свободы личности. Мотивацией их деятельности является уже не стремление воспроизводить данные свыше каноны, а стремление удовлетворять свои личные интересы, то есть стремление к самоутверждению во всех сферах жизни: в экономической, в политической, в сфере искусства. Самоутверждение («гордыня», как бы назвал это человек традиционного общества) порождает творчество в ренессансном смысле, то есть не  подражание канону,  а попытку создания чего-либо нового, ранее не бывшего. Человек пытается поставить себя на место Бога, воображает себя демиургом, которые из своего сознания или подсознания создает индивидуальные вселенные. Рождается «Автор», который в ХХ веке будет низвержен структуралистской философией. Человеку модернистскому важно доказать свое авторство, как человеку традиционному важна была анонимность (средневековый ремесленник воспроизводил шедевр, данный в конечном счете от святого и от Бога и чувствовал себя лишь инструментом в руках вышей силы, буржуазный человек изобретает новую вещь или умственную конструкцию, тем самым он самоутвержается и самовыражается,  поэтому он называет их своим именем (ручка «Паркер», бумага «Ватман», закон Ньютона, постоянная Планка).

Отношения между собой эти самоутверждающиеся индивиды строят на взаимовыгодном договоре, так как только такой договор не ущемляет их свободы, которая для них священна, поскольку является непременным условием творчества, самоутверждения.  Ведь в случае договора они ограничивают свою свободу добровольно, настолько, насколько это требует их интерес, то есть ограничивая свою свободу, они остаются все же свободными[3].  Причем это касается всех сфер – от экономики, где это договор о найме, до семьи, где это — брачный договор.  Индивиды, объединенные договорными отношениями, образуют гражданское общество, которое состоит из разных подинститутов (классов, партий, профессиональных организаций и т.д.). Гражданское общество заключает договор с государством, которое теперь не представитель сакральной инстанции, а лишь аппарат управленцев, которые организуют жизнь гражданского общества так, чтоб было удобно всем гражданам (хотя не обязательно в число граждан входит все население, например, индейцы в США до 1924 года не были гражданами, многие русские в Латвии и сегодня не являются гражданами).

Итак, модернистское, либеральное общество – это общество, которое представляет собой совокупность автономных индивидов, которые вступают друг с другом с договорные отношения ради достижения личной выгоды, которая может пониматься не только как стяжание материальных богатств, но и как самоутверждение через творчество. На место следования традициям и повсеместного религиозного фундирования деятельности приходит стремление к новациям и светский характер общества и государства. В ранг абсолютных ценностей возводится свобода человека, его «врожденные права», его «творчество».

Традиционалистский взгляд на народ: этнос как религиозное единство

Теперь становится более или менее ясным, что история знает два типа обществ, которые настолько различны в плане понимания предназначения человека, общества и государства, что феномены, которые кажутся одними и теми же и называемые одними именами, зачастую в этих обществах выполняют совершенно разные функции. Например, мы привыкли понимать иконопись как средневековую живопись. Однако средневековое традиционное общество не знало живописи в современном смысле слова, да и не нуждалось в ней. Под живописью мы сейчас понимаем создание произведений искусства, в которых посредством визуальных средств – картин, сработанных как правило красками и кистью (хотя авангардные художники[4] могут использовать и иные материалы)  с использованием определенной техники письма передается, как считается, внутренний мир художника, его особое оригинальное видение «реальности». Современная живопись выполняет прежде всего эстетическую функцию. Икона не воспринималась как самовыражение автора и поэтому зачастую ее авторство оставалось неизвестным, так как это было просто неважно современникам. Икона выполняла не столько эстетическую, сколько магическую функцию, она являлась и до сих пор для верующих является артефактом, позволяющим установить связь между двумя мирами – видимым и невидимым[5].  В силу своего внешнего несущественного сходства с произведениями живописи, икона воспринимается как произведение религиозной живописи, но это не что иное как понимание ее современным человеком. Точно также современный человек мог воспринять как произведение искусства дом, если бы не знал о его предназначении.

Похожим образом дело обстоит с этничностью. Когда мы обращаемся к традиционному миру, то мы неизбежно ищем там некие аналоги современных наций и находим их в виде этносов или народов. Современный исследователь национализма С. Сергеев так и пишет, что этносы есть народы традиционного мира, тогда как нации – народы мира модернистского. Это напоминает взгляд классического советского марксизма, согласно которому существует две стадии развития народа: стадия, характерная для докапиталистического общества (род, племя, народ или народность), которую можно определить как этнос, следуя традиции именовать так все народы, не имеющие своей национальной государственности, и стадия капиталистическая и социалистическая  — нация, предполагающая переход народа в состояние индустриального просвещенного общества. Получается, что есть некое образование – народ, по сущности своей тождественное, но имеющее две разновидности  — этнос и нацию, причем, одна отличается от другой уровнем прогрессивности общества.

Порочность этого взгляда при всей его стройности и даже частичной истинности в том, что при этом не учитывается, то обстоятельство, что этнос в традиционном мире по сущности и по социальным функциям представлял собой нечто иное, чем нация в мире современном. Между ними столь же мало сходства, как между сословием и классом. В действительности это два разных образования, каждое из которых имеют свою собственную «универсалию», организационную идею, причем, идея этноса – органична, а идея нации – механистична. Считать, что нации есть лишь результат развития этносов, перехода народа как надисторической общности на новый уровень, как это делают примордиалисты – значит, впадать в анахронизм. Но точно также впадать в анахронизм  — значит утверждать, что этносы – не естественные образования, которые развиваются по своим органическим законам, а социальные механизмы типа современных наций, то есть отождествлять этносы и нации, что и делают конструктивисты, хотя при этом они декларируют, что нации – исторически новые явления и возникли они лишь в Европе в эпоху становления капитализма.

Что же такое этнос и чем он отличается от нации? Мы уже говорили о том, что все социальные феномены традиционного общества так или иначе связаны с религией. Там не было чистого материального производства, крестьянин, который пахал землю, не просто добывал себе хлеб насущный, он участвовал в мистерии земледелия, суть которой оплодотворение женского божества – земли, мужским – небом. Пекарь, который изготавливал булки, не просто готовил продукты для потребления или на продажу, он в процессе труда отождествлял себя с небесным покровителем своей профессии, готовил пищу – космическое причастие, которое роднит людей с материнским божеством — природой[6]. То же самое касается и этнических сообществ, они, безусловно, не могли не быть религиозными сообществами.  Этносы традиционного мира —  это сообщества людей, предназначение которых – поклонение общему для всего этноса божеству, небесному покровителю и/или прародителю данного народа. В общем-то средневековая христианская традиция не была так уж неправа, когда отождествляла этносы с участниками языческих, как сейчас говорят, этнических культов. Хотя это не обязательное условие, один из образцовых примеров этноса – евреи, хотя они и не являются язычниками. Этносы могут позиционировать себя и в мире универсальных религий – христианства и ислама, благодаря наличию у этнических групп, перешедших из язычества, например, в христианство легитимного для этих религий небесного покровителя. Например, ирландцы считают своим покровителем святого Патрика и ирландская этническая идентичность в сущности невозможна без принадлежности к особой ирландской версии католицизма, которая в обязательном порядке включает в себя культ святого Патрика. Это же касается и русского народа в домодернистскую доиндустриальную и значит, донациональную эпоху; принадлежность к русскому этносу тогда фактически была тождественна принадлежности к русской православной церкви.

Было бы неправильным видеть в такой «этнической религии» (или «этнической версии» мировой религии) сообщество людей, связанных лишь кровным родством. Не говоря уже о том, что у древних были иные представления о кровном родстве (так, у эллинов дети сестры и брата не считались родственниками, родство признавалось лишь по мужской линии, что было связано с особыми представлениями греков о процессе зачатия, согласно которым мужское семя и есть эмбрион, а женщина выполняет лишь роль сосуда, в котором развивается жизнь[7]), семейный и родовой культ вообще не предполагает родства, к нему мог стать причастным и чужой человек.  Род для древних – это не сообщество всех людей, происходящих от общего предка (хотя миф об общем предке является обязательным в социокультурном воспроизводстве рода), это сообщество людей, совершающих одни и те же религиозные обряды в честь предков и покровителя этого рода, который часто ассоциировался с его легендарным прародителем. Род объединяет общий алтарь и общее кладбище, как отмечал П.А. Флоренский[8]. Элементарной ячейкой рода является семья (из чего вовсе не следует, что род образовался из соединения родственных семей, многие специалисты считают что наоборот, род – более древняя структура, чем моногамная семья), а семья у древних – тоже религиозное учреждение, одним из его предназначений является наряду с продолжением рода, поклонение умершим предкам (у древних греков это буквально «кормление предка, лежащего в могиле», греки верили, что трупы живут в земле и нуждаются в пище, которую крошили на могилу). Обряды эти может совершать лишь отец семейства – старший мужчина, который не только хозяин в доме, но и жрец семейного культа, он приносит жертвы на семейном алтаре и на семейном кладбище. Фактически в «патерфамилия» сосредотачивается вся мистическая сила той части рода, которая осталась на земле. Тут необходимо сказать, что поклонение древних роду связано с убеждением, что род обладает более высоким онтологическим статусом, чем отдельный индивид, род – это дерево, а индивид – листья, которые опадают  с тем, чтоб выросли новые листья,  род существует практически вечно, индивид – несколько десятилетий, род поистине бытийствует, живет, индивид бытийствует и живет только потому, что причастен к роду.

Причастность эта религиозная, индивид может быть введен в род, как это происходило с женщинами, выходившими замуж за мужчин – членов рода и с рабами, которым в Риме давали даже родовые имена – фамилии. Роды объединялись в более широкие религиозные объединения, имевшие также общий культ – фратрии у греков  и курии  у римлян, те же — в демос или цивилус, которые классические исследователи античности (например, де Куланж) называли древними нациями (например, «афинская нация»)   и которые согласно нашей терминологии были, скорее этносами, а не нациями в современном понимании. Эти этносы тоже имели общий культ – например культ Ромула в Риме. Римляне верили, что основатель их города и государства Ромул не умер, а вознесся на небо в блеске молний и стал богом, в честь которого в Риме был храм Квирина-Ромула. Общей святыней в Риме была смоковница, под которой волчица кормила Ромула и Рема и священный дуб на Капитолии, под который Ромул принес свою первую добычу.

Впрочем, такие большие этносы как язычники-римляне или православные русские  были исключениями для домодернистского мира, общество тогда вообще состояло из локальных, маленьких общин, и этнические группы были тоже маленькими и локальными.

Традиционалистский взгляд на нации

Традиционное общество в Западной Европе стало разрушаться в XIV-XV в.в., с началом эпохи Возрождения. Необратимыми эти изменения стали приблизительно в XVIII веке, после целого ряда революций в различных сферах общественной жизни: научно-технической революции, в результате которой на смену средневековому ремеслу пришла промышленность, а на смену священной науке, занимавшейся комментированием и разъяснением сакральных текстов – светская экспериментальная наука, ориентированная на механистическое каузальное объяснение мира; экономические революции, в результате которых на смену традиционной ойкономике (термин Аристотеля), направленной на обеспечение потребностей и основанной на автаркии и самообеспечении общин, пришел капитализм – хрематистика, хозяйствование, ориентированное на производство ради продажи и получения прибыли;  политические буржуазные революции, заменившие католические церковные монархии, где власть была легитимизирована религиозно и общество было устроено иерархически, на конституционные монархии и либеральные республики, где основой власти является воля «народа», атомизированного электората и общество эгалитарно, все уравнены перед абстрактным, основанным только на рациональных принципах законом.  Возникает модернистское общество, в котором идеалом является не воспроизведение традиционных канонов, а создание все нового и нового и где человек является не частью целого, а атомизированным индивидом, разорвавшим связи с корпорациями средневековья и стремящимся к удовлетворению своего эгоизма. Эти атомоподобные индивиды объединяются в новые сообщества, но уже не на основе воспроизведения традиционных ценностей, а на основе собственной взаимной выгоды. Причем, объединению этому способствуют новые социальные институты, которых не знало традиционное общество. Так, экономические классы формируются из человеческого материала разрушившихся сословий (прежде всего, ремесленников и крестьян) промышленностью, которая хотя и сама создается людьми (изобретателями машин и технологий, предпринимателями – создателями мануфактур и заводов), но при этом начинает действовать по своим собственным законам, подчиняя себе включенных в ее функционирование людей.   В ходе функционирования промышленности создается буржуазия – класс собственников средств производства и пролетариат – класс  собственников своей рабочей силой. Договор между ними и объединение их усилий и запускает механизм капиталистической промышленности.

Но классы – это не единственные новые, невиданные доселе сообщества и к тому же, как скоро выяснится, не самые устойчивые и сильные.  Вопреки надеждам марксистов такое характерное для индустриального мира сообщество как нация оказалось намного более притягательным для людей, чем классы. Формирование наций на примере «первичной индустриализации» в Западной Европе Нового времени проследил Э. Геллнер (взгляды которого отождествляют с конструктивистскими, хотя он далек от объявления наций воображаемыми сообществами и простыми продуктами творчества интеллигенции).

Социальным институтом, в рамках которого  разрозненные индивиды собираются в нации, по Геллнеру  является новая система образования, опирающаяся не на средневековые ценности, а на парадигму Просвещения.  Вырванные из локальных общин индивиды, пройдя через эту систему образования, обретают некую унифицированную стандартизированную культуру, в частности национальный литературный язык, представления об «истории нации», которая по Геллнеру сконструирована историками, писателями и публицистами, общее национальное самосознание (вместо разрозненных этнических диалектов, обычаев, сказаний и верований конфликтовавших между собой различных этнических  групп).  Культурная унификация, предполагающая стирание региональных различий, в том числе и этнических происходит, по Геллнеру,  в силу самого характера индустриального модернистского общества. Это общество ориентировано на беспредельный рост, производство все новых и новых ценностей и значит, на необходимость менять профессии и социальные роли, на высокую социальную и  профессиональную мобильность.  В традиционном обществе человек получал профессию долгие годы, через устные личностные механизмы передачи знаний, учась у мастера и подражая его действиям и даже образу жизни, но поэтому и  традиционный ремесленник, гораздо более искусный, чем  модернистский работник, не мог заниматься чем-либо иным. Да это и не было нужно, потому что общество было статичным, оно не стремилось к новациям. В индустриальном обществе все время рождаются новые и новые технологии, потребности, культурные артефакты, призванные удовлетворять эти потребности. Поэтому работник в процессе обучения получает лишь общие минимальные и унифицированные знания, причем, не в результате непосредственного ученичества у мастера, а через овладения письменным знанием, он научится их применять затем в ходе практики. Минимализм и общность этих знаний обеспечивают возможность без большого труда переучиться. Но в этом случае огромную роль приобретает система образования, грамотность здесь становится не привилегией узкого слоя людей, как в обществе традиционном, а принадлежностью всех.  Одной из разновидностью приобщения людей к письменной унифированной культуре и является национальная идентичность.

Конечно, система образования модернистского общества тоже создается, причем не только ее содержание, например, национальный язык, создаваемый филологами и писателями, но и форма. Скажем, творцом классно-урочной системы был педагог Ян Амос Коменский, а современного исследовательского университета – А. Гумбольдт.  В то же время было бы неправильным считать, что интеллигенция при этом свободно творит нацию, используя систему образования.  Социальные институты образования, будучи созданными,  работают по своим законам, продуктом их деятельности становится нация как социальный механизм, перифразируя Гоббса, своеобразный «Левиафан», «механический великан»    или «социальный механизм», деталями которого являются люди и не суть важно, что определенные люди составляют управляющую часть механизма (интеллигенция), свободы у них не больше, чем у других деталей.  Кроме того, очень рано такая система образования становится орудием в руках государства, так как никакая другая социальная организация не может содержать столь масштабную систему, предназначение которой – всеобщее обучение.

Таким образом по Геллнеру нации и национализм, который согласно этому исследователю создает нации — продукты индустриальной организации общества: «национализм — это не пробуждение древней, скрытой, дремлющей силы, хотя он представляет себя именно таковым. В действительности он является следствием новой формы социальной организации, опирающейся на полностью обобществленные, централизованно воспроизводящиеся высокие культуры, каждая из которых защищена своим государством»[9].

Однако российский философ-примордиалист С. Сергеев, справедливо упрекает  Геллнера  в том, что эта гипотеза, в целом верно отражающая возникновение наций в Новое время, не объясняет лишь: почему среди различных форм культурной унификации человеческих сообществ, востребованной индустриальным производством, возобладала стандартизированная интеграция на основе этничности: «Конструктивисты, отрицая этническую основу наций, не могут объяснить, почему для их «изобретения» понадобилась апелляция именно к чувству этнического родства, а не, скажем, к простой социальной солидарности или к экономическим интересам» [10]. Действительно, даже в классическом примере формирования нации, который Геллнер приводит в «Нациях и национализме» и который описывает зарождение вымышленного руританского национализма, бывшие крестьяне Руритании, говорящие на диалектах разных этнических групп, оказавшиеся в индустриальном городе, объединяются с себе подобными по этническому признаку, а не по признаку класса. Нам представляется, что объяснить это поможет  традиционалистское понимание этноса, согласно которому этнос есть религиозное сообщество. Собственно, именно утрата религии приводит к трансформации мировоззрения общества и к победе сугубо светской рациональности Просвещения, которая в свою очередь ответственна за появление индустриализма. И своеобразная религиозная потребность и память о религиозной основе этноса тянет атомоподобных индивидов объединиться вновь по этническому, а не какому-либо иному признаку и увидеть в этом новом сообществе продолжение этноса.  Собственно, и сам Гелнер близко подошел к этому ответу, когда отмечал, что самовозвеличение, характерное для наций, есть аналог религии в модернистском мире, обожествление себя, а не трансцендентного существа: «Эмиль Дюркгейм считал, что, поклоняясь божеству, общество поклоняется своему собственному замаскированному образу. В националистический век общества поклоняются себе, не стыдясь и открыто, пренебрегая всякой маскировкой. В Нюрнберге нацистская Германия не делала вид, что она поклоняется Богу или даже Вотану …, она откровенно поклонялась самой себе»[11].

Итак, нация западного типа есть пседорелигиозное образование, которое возникает за счет стирания различий близких[12] этнических групп и объединения их в новое унифицированное культурное сообщество, причем,  инструментом такой унификации выступает система образования, основанная на  ценностях Просвещения и характерной для Просвещения унифицирующей рациональности. Нация востребована индустриальным производством и существует лишь в индустриальном обществе, но не производство является основной причиной возникновения нации. Важным является замечание, что формированию наций западного типа предшествует атомизация традиционного общества, распад его общинных структур.

Западные исследователи, в частности Э, Геллнер убеждены, что нет принципиального различия между нациями западного типа и теми нациями, которые были созданы в СССР в ходе советского нациестроительства (а пример СССР еще лучше подтверждает правоту конструктивизма в этом конкретном тезисе, скажем, такие нации как киргизская или башкирская создавались планомерно, при помощи государственных институтов – научных комиссий, обществ, которые конструировали им, скажем, литературные языки). Так же считают и их российские единомышленники, например, С.Г. Кара-Мурза. Однако это неверно. Отличие советского нациестроительства от западного стоит в том, что на Западе Нового времени нациестроительству предшествовала атомизация общества, а в России – нет. Советская революция 1917-1921 годов, которая осознавалась как пролетарская и социалистическая, но была крестьянско-интеллигентской и общинной по своим устремлениям, как раз и была протестом против начавшейся буржуазной социальной атомизации и ей удалось прервать эту атомизацию. Суть истории советского периода в том, что тогда произошла трансформация общинных институтов, их обмирщление, замена религии псевдорелигиозной идеологией, но атомизации не произошло. Поэтому как раз советские нации были тесно связаны со своими этносами (в отличие от наций западноевропейских). Они представляли собой некие аналоги традиционных этносов, но под прикрытием модернистского флера (квазигосударственые образования, декларируемый светский характер идеологии, система всеобщего образования).

На этом мы завершаем свое изложение традиционалистского взгляда на народы и нации.

 Рустем ВАХИТОВ

 

 


[1] — понимание сущности традиционного общества невозможно без знакомства с трудами его наиболее крупного исследователя (и апологета) Рене Генона, прежде всего работы «Царство количества» и знамения времени».

[2] — существует ошибочное мнение, что в общине господствует равенство (С.Г. Кара-Мурза), это не так, традиционная община всегда жестко иерархична (пример – неравноправие старших и младших, мужчин и женщин в патриархальной семье). В общине равны не люди, а элементарные единицы общины (например, семьи в поземельной общине).

[3] — об этом прямо пишет Ж.-Ж. Руссо в «Общественном договоре»

[4] — см. Сергеев Сергей Нация в русской истории. Цена империи ttp://www.apn.ru/publications/article21603.htm

[5] — см. об этом работу П.А. Флоренского «Иконостас»

[6] — см. об этом в работе Р. Генон Царство количества и знамения времени Глава 8 Старинные ремесла  современная промышленность

[7] — см. Брюле Пьер Древнегреческая женщина в классическую эпоху М., 2005

[8] — Флоренский П.А. Священное переименование. Изменение имен как внешний признак перемен в религиозном сознании –М., 2006

[9] — Геллнер Эрнест Нации и национализм http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/gelln/12.php

[10] — Сергеев Сергей Нация в русской истории. Цена империи http://www.apn.ru/publications/article21603.htm

[11] — Геллнер Эрнест Нации и национализм http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/gelln/12.php

[12] — речь и о территориальной и о культурной близости

www.gumilev-center.ru

Традиционное общество 2

ТЕМА: Традиционное общество

ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………..3-4

1. Типология обществ в современной науке…………………………….5-7

2.Общая характеристика традиционного общества…………………….8-10

3.Развитие традиционного общества……………………………………11-15

4.Трансформация традиционного общества……………………………16-17

ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………………..18-19

ЛИТЕРАТУРА…………………………………………………………….20

Введение.

Актуальность проблемы традиционного общества продиктована глобальными изменениями в мировоззрении человечества. Цивилизационные исследования сегодня являются особенно острыми и проблемными. Мир колеблется между процветанием и нищетой, личностью и цифрой, бесконечным и частным. Человек по-прежнему ищет подлинное, потерянное и сокровенное. Налицо «усталая» генерация смыслов, самозамкнутость и нескончаемое ожидание: ожидание света с Запада, хорошей погоды с Юга, дешевых товаров из Китая и нефтяной прибыли с Севера. Современное общество требует инициативных молодых людей, способных найти «себя» и своё место в жизни, восстановить русскую духовную культуру, нравственно стойких, социально адаптированных, способных к саморазвитию и непрерывному самосовершенствованию. Основные структуры личности закладываются в первые годы жизни. А значит на семью возлагается особая ответственность по воспитанию таких качеств у подрастающего поколения. И эта проблема становится особо актуальной на данном современном этапе.

Возникшая естественным путём, «эволюционная» человеческая культура включает в себя важный элемент — систему общественных отношений, основанную на солидарности и взаимовыручке. Множество исследований, да и обыденный опыт — показывают, что люди стали людьми именно благодаря тому, что преодолевали эгоизм и проявляли альтруизм, далеко выходящий за рамки краткосрочных рациональных расчетов. А что главные мотивы такого поведения носят иррациональный хаpактеp и связаны с идеалами и движениями души — это мы видим на каждом шагу.

В основе культуры традиционного общества лежит понятие «народ» — как надличностная общность, обладающая исторической памятью и коллективным сознанием. Отдельный человек, элемент таких — народа и общества, представляет собой «соборную личность», средоточие множества человеческих связей. Он всегда включен в солидарные группы (семьи, деревенской и церковной общины, трудового коллектива, пусть даже шайки воров – действующих по принципу «Один за всех, все за одного»). Соответственно, преобладающие отношения в традиционном обществе – типа служения, выполнения долга, любви, заботы и принуждения. Присутствуют и акты обмена, по большей части, не имеющие характера свободной и эквивалентной купли-продажи (обмена равными стоимостями) — рынок регулирует лишь небольшую часть традиционных общественных отношений. Поэтому, общей, всеобъемлющей метафорой общественной жизни в традиционном обществе является «семья», а не, например, «рынок». Современные ученые считают, что 2/3 населения земного шара в большей или меньшей степени имеет в своем образе жизни черты традиционных обществ. Что же такое традиционные общества, когда они возникли и чем характеризуется их культура?

Цель данной работы: дать общую характеристику,изучить развитие традиционного общества.

На основании цели были поставлены следующие задачи:

— рассмотреть различные способы типологии обществ;

— охарактеризовать традиционное общество;

— дать представление о развитие традиционного общества;

— выявить проблемытрансформации традиционного общества.

1. Типология обществ в современной науке.

В современной социологии существуют различные способы типологии обществ, и все они правомерны с определенных точек зрения.

Различают, например, два основных типа общества: во-первых, допромышленное общество, или так называемое традиционное, в основе которого лежит крестьянская община. Этот тип общества до сих пор охватывает большую часть Африки, существенную часть Латинской Америки, большую часть Востока и господствовал до XIX века в Европе. Во-вторых, современное промышленно-городское общество. К нему принадлежит так называемое евроамериканское общество; и к нему постепенно подтягивается остальная часть мира.

Возможно и другое деление обществ. Можно разделять общества по политическим признакам − на тоталитарные и демократические. В первых обществах само общество не выступает самостоятельным субъектом общественной жизни, но обслуживает интересы государства. Вторые общества характеризуются тем, что, наоборот, государство обслуживает интересы гражданского общества, отдельной личности и общественных объединений, (по крайней мере, в идеале).

Можно различать типы обществ по господствующей религии: христианское общество, исламское, православное и т.д. Наконец, различают общества по господствующему языку: англоговорящие, русскоязычные, франкоязычные и т.д. Можно также различать общества по этническому признаку: однонациональные, двунациональные, многонациональные.

Одним из основных видов типологии обществ является формационный подход.

Согласно формационному подходу важнейшими отношениями в обществе являются отношения собственности и классовые. Можно выделить следующие типы общественно-экономических формаций: первобытно-общинную, рабовладельческую, феодальную, капиталистическую и коммунистическую (включает две фазы – социализм и коммунизм).

Ни один из названных основных теоретических пунктов, положенных в основу теории формаций, не является сейчас бесспорным. Теория общественно-экономических формаций не только основана на теоретических выводах середины XIX в., но в силу этого не может объяснить многие возникшие противоречия:

· существование наряду с зонами прогрессивного (восходящего) развития зон отсталости, стагнации и тупиков;

· превращение государства — в той или иной форме — в важный фактор общественных производственных отношений; видоизменение и модификацию классов;

· возникновение новой иерархии ценностей с приоритетом общечеловеческих ценностей над классовыми.

Наиболее современным является другое деление общества, которое было выдвинуто американским социологом Даниелем Беллом. Он различает три этапа в развитии общества. Первый этап – доиндустриальное, сельскохозяйственное, консервативное общество, закрытое для посторонних влияний, основанное на натуральном производстве. Второй этап – индустриальное общество, в основе которого лежит промышленное производство, развитые рыночные отношения, демократия и открытость. Наконец, во второй половине ХХ века начинается третий этап – постиндустриальное общество, для которого характерно использование достижений научно-технической революции; иногда его называют информационным обществом, потому что главным становится уже не производство определенного материального продукта, но производство и обработка информации. Показателем этого этапа является распространение компьютерной техники, объединение всего общества в единую информационную систему, в которой свободно распространяются идеи и мысли. Ведущим в таком обществе является требование соблюдения так называемых прав человека.

С этой точки зрения разные части современного человечества находятся на различных этапах развития. До сих пор, может быть, половина человечества находится на первом этапе. А другая часть – проходит второй этап развития. И лишь меньшая часть – Европа, США, Япония − вошли в третий этап развития. Россия находится сейчас в состоянии перехода от второго этапа к третьему.

2. Общая характеристика традиционного общества

Традиционное общество- понятие, фокусирующее в своем содержании совокупность представлений о доиндустриальной стадии развития человечества, характерных для традиционной социологии и культурологии. Единой теории традиционного общества не существует. Представления о традиционном обществе базируются, скорее, на его понимании как асимметричной современному обществу социокультурной модели, чем на генерализации реальных фактов жизни народов, не занятых индустриальным производством. Характерным для экономики традиционного общества считается господство натурального хозяйства. Товарные отношения при этом либо вообще отсутствуют, либо ориентированы на удовлетворение потребностей немногочисленного слоя социальной элиты. Основным принципом организации социальных отношений является жесткая иерархическая стратификация общества, как правило, проявляющаяся в делении на эндогамные касты. При этом основной формой организации социальных отношений для подавляющего большинства населения является относительно замкнутая, изолированная община. Последним обстоятельством продиктова

mirznanii.com

Человек в традиционном доиндустриальном обществе

Это общество называется традиционным потому, что традиция является основным средством общественного воспроизводства. Как и в любом другом, в традиционном обществе постоянно появляются новые, непреднамеренные социальные изобретения. Но человек и общество в целом представляют собственную деятельность как следование установленному от века. Традиция диктует, ее ритм завораживает.

Жизнь традиционных обществ базируется на личной связи. Личная связь — это множественная сложная связь, которая основана на личном доверии. Личная связь наблюдается в любых обществах: соседская общность, подростковые «племена», мафия. Можно вспомнить и русскую интеллигенцию, круг которой был достаточно узок: из чтения мемуаров складывается впечатление, что все друг друга знали. В обществах, которые называются традиционными, такая связь является преобладающей. С точки зрения социальной философии это основные характеристики как общества, так и людей, которые в этом обществе живут. Когда речь идет именно о преобладании этой связи в обществе в целом, обычно употребляют выражения связь личного типа. Здесь доверие людей к друг другу выступает как источник легитимности мира.

Социальные связи личного типа относят к разряду коротких. Крестьянское сообщество и общество благороднорожденных два полюса любых разновидностей традиционного общества. В деревне все друг друга знают. Дворянское общество также составляет узкий (сначала абсолютно, а потом относительно) замкнутый круг, который создается в значительной степени на основе родственных связей. Здесь тоже все друг друга знают. Можно напомнить, что уже в конце XIX в. целый ряд европейских монархов были родственниками. Сен-Жерменское предместье, как мы его знаем из блестящих описаний О. Бальзака или М. Пруста, существует до сих пор.

В традиционном доиндустриальном обществе люди живут главным образом малыми общностями (сообществами). Этот феномен называется локализмом. Общество в целом (в противоположность малой общности) не может существовать без длинных связей. В традиционном обществе длинные связи — внешние (трансцендентные) по отношению к малой общности: власть короля или деспота, которые представляют «всех», мировые религии (напомним, что слово «религия» восходит к латинскому religare — связывать).

«Джентльмен» — дворянин видится полной противоположностью крестьянину. Он по-иному одет, по-иному держит себя, говорит. В то же время нельзя не обратить внимание, что есть ряд черт, которые его с крестьянином объединяют. Недаром и тот и другой — представители одного общества. Их объединяет связь личного типа. Каждый знает, кому именно он подчинен и кто зависит от него.

Любые отношения здесь персонифицируются, т.е. представляются в виде некой персоны. Так, персонифицируются Бог (боги), персонифицируется власть. У рыцаря складываются личные отношения с его оружием — мечом или копьем и конем, у крестьянина — с плугом и скотом. Часто по отношению к оружию или орудиям труда, т.е. вещам неодушевленным, употребляются местоимения, применяемые к живым существам.

Власть в традиционных обществах осуществляется в форме личной зависимости. Власть имущие прямо и непосредственно отнимают прибавочный продукт или жизнь у тех, кто от них зависит. Крестьянин находится в личной зависимости от помещика. Власть одновременно выступает под покровом покровительства поданным. Защита униженных и оскорбленных была формой легитимации власти. Помещик — покровитель. Воин — защитник.

Прекрасную иллюстрацию, которая позволяет почувствовать сказанное выше, дает современная фотография, приведенная знаменитым французским историком Ф. Броделем. На фотографии мы видим замок, окруженный деревней и полями с виноградниками [1]. Замок и его окружение срослись и составляют одно целое.

1 См.: Бродель Ф. Игры обмена. М.: Прогресс, 1988. С. 251.

Замок и деревня находятся в едином физическом пространстве. Но обитатели их пребывают в разных социальных пространствах. В общество их объединяет связь личного типа, но они пребывают на разных полюсах. Они выполняют разные социальные функции, они обладают разными социальными ресурсами. Дворянин может делать ставки в тех социальных играх, которые недоступны крестьянину. Крестьянин лично зависим от помещика, даже если он не является крепостным.

В традиционном обществе нет категории честно нажитого богатства: люди не понимают, каким образом богатство образуется через обмен. Идеальной формой богатства является то, что получено через владение землей. Крестьянин, помещик-землевладелец — чтимые фигуры. Торговец отнюдь нет. Здесь полагают, что не богатство дает власть, а напротив, власть дает богатство. Нет идеи внеличностных внеморальных сил, которыми человек прямо оперировать не может. Можно сказать, что отсутствует привычка и умение жить в мире практических абстракций. Крестьянин не понимает, как можно получать деньги за возку песка, который бесплатно дает природа, к которому не приложен труд. Дворянин не понимает, зачем вовремя отдавать долг купцу. Словом, в этом обществе относительно мало обращаются к абстрактным социальным посредникам.

В традиционном обществе практически нет представления об инновации. Так происходит потому, что человек живет в Круге времени. Время-круг — напоминание о бесконечной смене времен года. Изменения приходят от Бога, от мистических природных сил.

Традиционное общество — общество, где ценится не индивидуальность, а как можно более идеальная вписанность в социальную роль. Эта роль воспринимается как данная от века, данная Богом, как судьба, а судьбу не переменишь. В традиционном обществе просто нельзя не соответствовать роли, и у каждого — одна роль. Ежели не соответствуешь, ты изгой.

У крестьян и дворян есть понятие чести как соответствии роли. Есть честь дворянская, но есть честь крестьянская. В качестве примера напомним об обязательности для дворян дуэльного кодекса. У крестьянина считалось бесчестьем не придти на толоку (вид взаимопомощи, когда, например, вся община строит дом для одного из ее членов). И у тех и у других кодекс чести не распространялся на чужаков. Кодекс чести дворянина диктовал непременный возврат карточных долгов (долг чести), но считалось не обязательным возвращать долг кредиторам, ремесленникам и торговцам.

«Встроенность» социальности здесь идеальная. Социальная память, социальные механизмы «работают» не через «сознание» индивида, а через ритуал. Традиционное общество высоко ритуализировано. Это касается как социальных низов, так и верхов. Ритуал — работа с телом, а не с сознанием. На уровне языка поведение регулируется, например, поговорками, которые воплощают социальную норму.

Рамки жизненного выбора узки: человек должен следовать предназначенному ролью, даже если эта роль — роль короля. О чем свидетельствуют слова Людовика XIV «Государство — это Я»? Отнюдь не о высочайшей степени свободы, а совсем наоборот. Король-человек — раб своей роли. В традиционных обществах свобода — это возможность или следовать благому пути или своевольничать. Человек не выбирает, но он может быть «призван». Призванность переживается как событие, в котором участвуют сверхчеловеческие силы. Яркий пример — «голоса» Жанны Д’ Арк. Жанна не сама избрала свой путь, но вступила на него по божественному повелению. У людей, живущих в XX в., призвание ассоциируется с личностно-индивидуальным автономным решением индивида. В традиционных обществах жизненные рамки создаются обычаем и ритуалом: каждый знает, что ему делать, как поступить, путь предопределен.

Изменения в традиционных обществах происходят медленно, в течение веков. Наиболее медленно меняется жизнь крестьян. Способы обработки земли, одежда, рацион, физический облик крестьянина сохранялись (с учетом местных особенностей) практически до начала нынешнего века, а кое-где и по сей день. В крестьянских сообществах практические схемы деятельности кодифицированы: через распорядок дня и года, обычаи и ритуалы, через народную мудрость, заключенную в пословицах и поговорках. Эти коды существуют длительное время и, как правило, не фиксируются в письменной форме (не существует кодексов обычного права).

Если обратиться к практикам жизни привилегированных слоев общества, то обнаруживается, что там изменения происходят значительно быстрее. На волнующейся поверхности общества возникают новые поведенческие нормы, появляются символические цивилизационные коды, в том числе и зафиксированные на письме. Эффективный аппарат самоконтроля — важный источник власти. Самоконтроль с большей вероятностью складывается в привилегированных социальных пространствах. Превосходить и быть свободным в своих действиях — привилегия господ, а не рабов.

В традиционных обществах возникают непреднамеренные социальные изобретения, которыми пользуются все люди. Это и тактики повседневного сопротивления, родившиеся в крестьянской среде, и вежливые манеры, которые возникли в придворной среде, и постепенная централизация насилия, которая привела к образованию государств в современном их понимании. Эти «изобретения» постепенно меняли общество, но еще не делали его современным индустриальным. Для того, чтобы общество изменилось, должен был появиться новый человек.

studfiles.net

4). Исторические типы общества

В процессе совместного производства людьми своей общественной жизни складывается форма общества. Это есть та форма, которая как бы накладывается на все взаимодействия людей. Люди, живущие в каждом конкретном обществе, с одной стороны, друг на друга похожи, с другой, различны по культуре, по нравам и обычаям. Но главное – их различает сам способ объединения в общество.

Любое производство имеет свою технологию, это относится и к материальному производству, и духовному. У производства нематериальных объектов – идей, ценностей, символов, образов, знаков – тоже есть своя технология. В наше время наличие таких технологий самоочевидно. Для этого достаточно вспомнить такие системы производства символических товаров как газеты, кино, телевидение, музыка. Духовная культура не существует в отрыве от материальной основы, но последняя не определяет ее содержание. Какая музыка будет написана, не зависит от нотной бумаги.

Социальная философия занимается не технологией производства, не самими способами изготовления продуктов, не материальной стороной хозяйственной деятельности человека, но совокупностью условий, которые придают продуктам труда определенную общественную форму, определяют способы связи отдельных людей в общество, способы упорядочения общественной жизни.

Различают традиционное общество, индустриальное общество, постиндустриальное общество.

Традиционное общество. Здесь традиция является основным средством общественного воспроизводства. Новое здесь рождается, как и в любом другом обществе, но человек и общество свою деятельность представляют как следование установленным от века традициям и обычаям.

Традиционное общество – это аграрное общество, с основными видами деятельности: земледелие, ремесло, жилищное и хозяйственное строительство. Хозяйствование ведется на основе эмпирически найденных технологий и рутинных производственных навыков.

Жизнь традиционных обществ базируется на личной связи, множественной, разветвленной, основанной на личном доверии. Связи личного типа называют короткими. Такова традиционная крестьянская община или цех ремесленников – здесь все знают друг друга. Таково же рыцарское или дворянское сообщество – здесь также все знают всех. Крестьянин и дворянин (рыцарь) – представители одного общества, но пребывают в разных социальных пространствах.

В традиционном обществе ценится не индивидуальность, а соответствие социальной роли. Эта роль воспринимается как данная от века Судьбой. Сын и внуки-правнуки крестьянина повторяют его жизненный путь, также и в других сословиях. Рамки жизненного выбора узки, они заданы обычаем и ритуалом: каждый знает, что ему делать и как поступать.

Время в традиционном обществе воспринимается как круг (круг времён года, сезонов работы). Время принадлежит церкви, она определяет время работы и время отдыха (праздников). Удары церковного колокола отмеряли время.

Изменения в таком обществе происходят медленно, на протяжении веков. Потому-то средневековье и занимает целое тысячелетие.

Характерные особенности традиционного общества:

 зависимость организации социальной жизни от религиозных или мифологических представлений;

 цикличность (а не поступательность) развития;

 коллективистский характер общества и притупление персонального (личностного) начала;

 авторитарный характер власти;

 отсутствие способности производить не для насущных потребностей, а ради будущего;

 преобладание традиции над нововведениями (инновациями).

Индустриальное общество – это общество Нового времени. Это общество машинного производства, товарно-денежных отношений, научной организации труда, технического, экономического и политического рационализма. Активное предпринимательство, используя наемный труд, имеет основной целью получение прибыли.

Техническая революция конца XVIII – начала XIX вв. осуществила переход в царство машин. Машинное производство неизбежно порождает стандартизацию. Образом эпохи и ее порождением является конвейер. В жертву технике приносится здоровье людей, их психика.

Индустриальное общество порождает соответствующий тип рациональности. Рациональность понимается как совокупность процедур, инструментов интеллектуальной деятельности, обеспечивающих точность и достоверность результатов научного исследования.

Машинная индустрия выступает как воплощение царства разума. Машина – это воплощение науки и технической мысли. Применение машин развивает рациональность. Машина требует четкой организации труда. Буржуазные общественные отношения воплощали в себе экономическую рациональность. Цепочка расчетов действий предполагала достижение целей, а конечная цель – получение прибыли.

Индустриальное общество – это общество буржуа. Буржуа – это горожанин (бюргер), мещанин. Именно в этой группе людей возникло представление о том, что время такая же ценность, как и деньги («время – деньги»), представления о связи богатства и праведности, о возможности мирного приобретения богатства, о профессиональном долге.

«Время – круг» традиционного общества превращается во «время – стрела». Время принадлежит «деловым людям», оно обретает цену. Часы пришли на смену церковному колоколу и воспринимаются как воплощение времени. С развитием транспорта, особенно железнодорожного, распространяется ощущение единого времени.

Современное общество отказывается от божественного измерения человеческого бытия, обращается к земному миру и осознает его ценности. Человек освобождается от клановых, сословных рамок. Идея равенства перед законом была здесь ключевой. Возникает «Я» и для человека становится проблемой самоопределение. «Я» осмысливает себя в автобиографии.

Противоречия индустриальной цивилизации, резко проявившиеся в конце XIX – начале ХХ века, можно свести к следующему: технологическое порабощение человека; дегуманизация труда; кризис перепроизводства; безработица.

Постиндустриальное общество начинается с 1960-х годов, именно тогда началось осмысление существенных изменений в жизнедеятельности общества. На Западе оно определяется как общество «всеобщего благоденствия», где имеет место бесконечное умножение объектов, услуг, товаров. Ключевой формой деятельности становится потребление. Потребление, как способ активного поведения, носит характер коллективный и добровольно-принудительный.

Социальная система нуждается не только в трудящихся, налогоплательщиках, но, прежде всего, в потребителях. А в этой функции человек незаменим. Потребление становится важнейшим средством социального контроля. Оно требует усиления бюрократического контроля над процессом потребления, которое, тем не менее, объявляется областью свободы.

Характерные особенности современного общества:

 преобладание инноваций над традициями;

 светский (нерелигиозный) характер социальной жизни;

 поступательное развитие;

 выделенная персональность;

 либерально-демократическая система власти;

 наличие способности производить ради насущных потребностей;

 преобладание людей с активным, деятельным психологическим складом.

Однако надо признать, что в нашем обществе масса людей не может участвовать в реализации стратегий потребительского соблазна.

Информационное общество. По мнению философов, произошла «революция контроля – комплекс быстрых изменений в технологических и экономических предприятиях, в которых информация собирается, хранится, производится, обменивается, через которые формальные и программные решения могут влиять на социальный контроль».

Информационное общество – это самоорганизующаяся система взаимодействий и связей, в процессе функционирования которых создаются необходимые условия для развития экономической, технико-технологической, познавательной, интеллектуальной жизнедеятельности. Оно характеризуется созданием системы сбора, хранения, передачи, распространения информации как главного фактора контроля на каждом социальном месте. Самоорганизация этой системы на данном историческом этапе протекает как процесс, с одной стороны, информатизации повседневной человеческой деятельности, с другой стороны, создания условий для глобальной жизнедеятельности.

Становление информационно-технического общества связано с формированием и нового типа рациональности. Можно уже говорить об углублении противоречия между человеком и техникой. Сначала человек сам осуществлял контроль за технологическим процессом. Затем он передал контроль автомату, роботу, компьютеру. Автоматические системы получили широкое применение в производстве. Достижения математики позволили найти алгоритмы для производственных процессов. Технология начинает тяготиться человеком, он ей мешает.

Интеллектуальная технология – ключ к пониманию информационно-технического общества. Она основана на компьютерных программах и переработке информации в целях управления технологическими процессами и контроля над ними. В этом обществе преимущество у того, кто располагает самостоятельно мыслящими и высокообразованными работниками, самой свежей научно-технической информацией, а также быстродействующими средствами ее переработки и применения в производстве.

studfiles.net

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *