Последствия злоупотребления правом – Юридические последствия злоупотребления правом

Содержание

Юридические последствия злоупотребления правом | Статья в журнале «Молодой ученый»

Любое юридически значимое действие (бездействие) влечет за собой наступление тех или иных правовых последствий. Это относится как к правомерным, так и к противоправным деяниям. Злоупотребление правом также приводит к определенным юридическим последствиям.

Нормами ст. 10 ГК РФ установлено, что в случае злоупотребления правом арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом. Таким образом, отказ в защите права является универсальной мерой и применим в равной степени к любым формам злоупотребления правом. Также в любой ситуации злоупотребления правом, если такое злоупотребительное поведение повлекло нарушение прав другого лица, такое лицо вправе требовать возмещения причиненных этим убытков.

В случае же злоупотребления правом в форме совершения действий в обход закона с противоправной целью, указанные последствия применяются, поскольку иные последствия таких действий не установлены ГК РФ.

В юридической доктрине и судебной практике дискуссионным на протяжении длительного времени оставался вопрос о правовой природе отказа в защите принадлежащего лицу права. Необходимо также отметить, что в литературе было высказано мнение о невозможности существования такого юридического последствия как отказ в защите права. Так, С. В. Мусарский, высказывая такую мысль, ссылается на положения ст. 46 Конституции РФ, которая гарантирует каждому право на судебную защиту.

Кроме того, частью 3 ст. 56 Конституции РФ запрещается ограничение этого правила даже в условиях чрезвычайного положения. В соответствии с ч. 2 ст. 55 Конституции в Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие указанную норму, за исключением случаев ограничения этого правила федеральным законом, когда это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Иные ограничения судебной защиты прав (в том числе в ГК РФ) не соответствуют Конституции РФ и потому не подлежат применению, представляют собой правонарушение в виде умаления права [5].

Тем не менее, отказ в защите субъективного права лицу, злоупотребившему своим правом, нашел своё закрепление в гражданском законодательстве и подлежит применению в определенных законом ситуациях.

Возвращаясь к анализу правовой природы отказа в защите права, следует отметить, что его принято рассматривать в трех аспектах:

1) как меру правовой охраны,

2) как способ защиты права,

3) как санкцию.

Под правовой охраной чаще всего понимают меры, направленные на предупреждение правонарушений, устранение порождающих их причин и создание условий для беспрепятственного осуществления прав, а правовую защиту определяют как принудительный способ осуществления диспозиции правовой нормы, применяемый в установленном законом порядке компетентными органами либо самим управомоченным лицом в целях восстановления нарушенного права [3]. Таким образом, меры охраны подлежат применению до нарушения субъективного права, а способы защиты — после правонарушения. Поскольку суд отказывает в защите права лицу только в случае несоблюдения им установленных пределов осуществления гражданских прав, т. е. уже при наличии установленного факта злоупотребления правом, можно говорить о несоответствии отказа в защите права категории мер правовой охраны. Исходя из этого, логично отнести данную меру к способам защиты права, однако в этом вопросе всё не так однозначно.

Т. В. Дерюгина считает некорректным признавать отказ в защите права одним из способов защиты прав, поскольку последние выполняют компенсаторно-восстановительную функцию, которые имеют целью восстановление нарушенного права либо компенсацию возникших неблагоприятных последствий, а ст. 10 ГК РФ, по ее мнению, носит самостоятельный превентивный характер, поэтому недопустимо одновременное применение судом санкции в виде совершения активных действий и отказа в защите права.

Тем не менее, в арбитражной практике применения судами ст. 10 ГК РФ содержатся выводы о том, что «отказ в защите права лицу, злоупотребившему правом, означает защиту нарушенных прав лица, в отношении которого допущено злоупотребление. Таким образом, непосредственной целью названной санкции является не наказание лица, злоупотребившего правом, а защита прав лица, потерпевшего от этого злоупотребления. Следовательно, для защиты нарушенных прав потерпевшего суд может не принять доводы лица, злоупотребившего правом, обосновывающие соответствие своих действий по осуществлению принадлежащего ему права формальным требованиям закона. Поэтому упомянутая норма закона может применяться как в отношении истца, так и в отношении ответчика» [4]. Таким образом, можно говорить о двойственной природе отказа в защите права, выступающего, с одной стороны, в качестве санкции для лица, злоупотребившего своим субъективным правом, а с другой стороны, — в качестве способа защиты прав потерпевшего от злоупотребительного поведения лица.

При подробном рассмотрении механизма наступления юридических последствий злоупотребления правом можно прийти к следующим выводам. Поскольку защита права имеет место только после его нарушения, то для отказа нарушителю в защите его права, оно сначала должно быть оспорено потерпевшим от действий этого лица субъектом. При этом сам по себе отказ в защите права не влечет каких-либо положительных «приращений» для пострадавшей стороны, происходит лишь пресечение недобросовестного осуществления субъективных прав нарушителем. Поэтому в литературе предлагается трактовать отказ в защите права как предварительную меру, позволяющую далее применять меры ответственности или иные способы защиты прав потерпевшей стороной, и, в зависимости от результатов совершенного злоупотребления правом, суду следует ориентироваться на специальные нормы ГК РФ о недействительности сделок, неосновательном обогащении и др. Данная позиция отчасти нашла своё отражение в новой редакции ст. 10 ГК РФ, которая теперь закрепляет возможность применения судом иных предусмотренных законом мер воздействия на правонарушителя.

Основанием приведенного выше вывода ВАС служат правила пп. 6 п. 2 ст. 1512 ГК РФ, устанавливающие, что предоставление правовой охраны товарному знаку может быть оспорено и признано недействительным полностью или частично в течение всего срока действия правовой охраны, если действия правообладателя, связанные с предоставлением правовой охраны товарному знаку или сходному с ним до степени смешения другому товарному знаку, признаны в установленном порядке злоупотреблением правом либо недобросовестной конкуренцией. Таким образом, при вынесении решения по конкретному делу арбитражным судом были применены как общие нормы ст. 10 ГК РФ, так и специальные нормы коммерческого права.

Другой пример, лицо подало исковое заявление в суд с требованием обязать ответчика восстановить положение, существовавшее до нарушения последним прав истца, выразившегося в разрыве тепловой сети здания, приобретенного истцом именно как отапливаемого нежилого помещение с намерением последующего использования в предпринимательской деятельности, что является существенным изменением обстоятельств, о которых истец на момент заключения сделки не знал и не мог знать. Суд квалифицировал действия ответчика как злоупотребление правом и обязал восстановить систему отопления нежилого помещения, принадлежащего истцу [6].

На основе приведенных примеров из судебной практики, можно заключить, что юридическое последствие злоупотребления правом в виде отказа в защите субъективного права лица не является самостоятельной правовой мерой и применяется либо наряду с другими способами защиты, либо, если законом предусмотрены иные последствия, не должно применяться совсем.

На счет толкования конструкции «иных мер», предусмотренных законом и применяемых судом одновременно с отказом в защите права лицу, совершившему злоупотребление им, не существует единого мнения. Как видно из анализа материалов правоприменительной практики, суды в качестве иных мер применяют любые способы защиты и меры ответственности, какие только можно обнаружить в гражданском и смежном с ним законодательстве касательно определенных правовых ситуаций.

Тем не менее, в юридическом сообществе имеется иная точка зрения по данному вопросу. Профессор В. В. Витрянский, например, считает, что под иными мерами, предусмотренными законом, следует понимать только те способы воздействия на лицо, допустившее злоупотребление правом, которые установлены законом специально на случай шиканы, действий в обход закона с противоправной целью либо заведомо недобросовестного осуществления гражданских прав, но ни в коем случае не весь арсенал способов защиты нарушенных гражданских прав, как было принято считать ранее [1]. В связи с чем, по мнению ученого, злоупотребление правом не может влечь за собой такое последствие, как признание совершенной сделки недействительной, если только в будущем совершение сделки в обход закона или с заведомой недобросовестностью не будет предусмотрено в качестве специального основания её недействительности. Ведь такая сделка должна квалифицироваться как противоречащая закону (законодательному запрету на злоупотребление правом). Однако в силу ст. 168 ГК РФ сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, может быть признана недействительной, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки. В подобных случаях как раз и должна применяться ст. 10 ГК РФ, предусматривающая такие иные последствия в виде отказа в защите соответствующего права.

Кроме того, автор категорически не соглашается с установившейся в судебной практике тенденцией, допускающей возможность признания сделок, совершенных с нарушением запрета на злоупотребление правом, недействительными. Приводя в пример п. 8 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 г. № 25, где разъясняется, что к сделке, совершенной в обход закона с противоправной целью, подлежат применению нормы гражданского законодательства, в обход которых она совершена, — в частности, такая сделка может быть признана недействительной на основании положений ст. 10 и п. 1 или п. 2 ст. 168 ГК РФ, либо по специальному предусмотренному в законе основанию (например, по правилам о притворной сделке), В. В. Витрянский отмечает, что в последнем случае имеет место подмена понятий: сделка, совершенная в результате злоупотребления правом в форме обхода закона с противоправной целью, необоснованно превращается в притворную сделку, не говоря уже о том, что признание такой сделки недействительной исключает применение основного правового последствия злоупотребления правом, а именно отказа в защите соответствующего права. Ведь недействительная сделка не влечет никаких юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения (п. 1 ст. 167 ГК РФ), а значит, из недействительной сделки в принципе не может возникнуть субъективное право, при осуществлении которого может быть допущено злоупотребление правом [1].

С позицией ученого нельзя не согласиться: пробелы и коллизии норм гражданского законодательства, а также некорректность формулировок, используемых законодателем в ст. 10 ГК РФ, не только создают трудности в толковании норм права, но и способствуют возникновению серьезных проблем в правоприменительной практике, в частности приводя к неправильному применению положений действующего законодательства. Подобные упущения законодателя могут спровоцировать неблагоприятные последствия в виде нарушения гражданских прав субъектов правоотношения вместо требуемой в тех или иных ситуациях правовой защиты.

Вследствие неопределенностей в трактовке норм ст. 10 ГК РФ в литературе высказываются предложения по установлению дополнительных санкций применительно к конкретным случаям злоупотребления правом. В частности, кандидат юридических наук В. А. Гуреев предлагает: «… предусмотреть правила, согласно которым акционер, злоупотребивший соответствующим правом, по решению суда должен лишаться на определенный период времени:

1) права на участие в общем собрании акционеров с правом голоса, а также права обжаловать принятые на нем в указанный период решения, либо

2) права доступа к документам общества» [2]. По мнению исследователя, предлагаемые меры, с одной стороны, призваны создать условия для укрепления правовой защиты от действий субъектов права по злоупотреблению своими правами, а, с другой стороны, отражают специфику защиты в акционерных правоотношениях.

Что касается возможности возмещения убытков, причиненных другому лицу в результате злоупотребления субъективным гражданским правом, то здесь вряд ли можно говорить о какой-либо специфике, обусловленной непосредственно таким явлением как злоупотребление правом. Обязанность нарушителя полностью возместить причиненный его противоправными действиями вред установлена ст. 1064 ГК РФ. И в случаях причинения ущерба посредством злоупотребления правом имеет место противоправное вредоносное деяние, что признается основанием для применения мер гражданско-правовой ответственности в виде возмещения убытков. Таким образом, возмещение убытков, причиненных лицу в результате злоупотребительного поведения, нельзя рассматривать в качестве отдельного нового способа защиты нарушенного права. Это лишь один из множественной разновидности случаев возмещения вреда от правонарушения, не предусматривающих в принципе каких-либо особенностей реализации данного способа защиты права.

Подводя итог вышеизложенного, стоит подчеркнуть, что злоупотребление правом, как и любое другое юридически значимое действие, влечет за собой наступление определенных правовых последствий, основные из которых закреплены в ст. 10 ГК РФ. Однако именно нормы о юридических последствиях злоупотребительного поведения являются предметом дискуссий в цивилистическом сообществе. Несмотря на прочно сложившуюся в судебной практике тенденцию применения всего разнообразия «иных мер» к лицу, совершившему злоупотребление правом, вопрос о целесообразности расширительного толкования указанных положений ст. 10 ГК РФ остается открытым и требует скорейшего разрешения.

Литература:

Витрянский В. В. Реформа российского гражданского законодательства: промежуточные итоги. М.: Статут, 2016. 431 с. С.36–37.
Гуреев В. А. Проблемы правовой квалификации корпоративного шантажа в акционерных правоотношениях // Юрист. 2008. № 4.
Дерюгина Т. В. Пределы осуществления гражданских прав. — М.: Зерцало-М, 2010. С. 84.
Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 25 ноября 2008 г. № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации» // Вестник ВАС РФ. № 2. 2009
См.: Мусарский С. В. Обзор судебной практики применения норм о запрете злоупотребления правом (ст. 10 ГК РФ) (полный анализ всей судебной практики за 1995–2011 годы) // СПС КонсультантПлюс. 2011.
Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 29.09.2011 по делу № А33–16648/2010 // СПС «КонсультантПлюс».

Основные термины (генерируются автоматически): ГК РФ, способ защиты, защита, злоупотребление, лицо, правовая охрана, противоправная цель, отказ, мера, судебная практика.

moluch.ru

3. Последствия злоупотребления правом

Последствия злоупотребления правом, т.е. последствия несоблюдения требований п. 1 ст. 10 ГК РФ — это меры, предусмотренные положениями п.п. 2-4 ст. 10 ГК РФ.

В первоначальной редакции такие последствия были предусмотрены только в п. 2 ст. 10, устанавливающем, что в случае несоблюдения требований, предусмотренных п. 1 данной статьи, суд (т.е. суд общей юрисдикции), арбитражный суд или третейский суд может отказать лицу в защите принадлежащего ему права.

Представляется целесообразным привести разъяснения, данные в п. 5 Постановления Пленума ВС России и Пленума ВАС России от 1 июля 1996 г. № 6/8: при разрешении споров следует иметь в виду, что отказ в защите права со стороны суда допускается лишь в случаях, когда материалы дела свидетельствуют о совершении гражданином или юридическим лицом действий, которые могут быть квалифицированы как злоупотребление правом, в частности действий, имеющих своей целью причинить вред другим лицам; в мотивировочной части соответствующего решения должны быть указаны основания квалификации действий истца как злоупотребление правом.

В связи с принятием Федерального закона от 30 декабря 2012 г. N 302-ФЗ норма п. 2 ст. 10 детализирована, в результате чего эта норма устанавливает, что в случае злоупотребления правом суд (т.е. суд общей юрисдикции), арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.

Как представляется, суд по-прежнему не может удовлетворить иск на том основании, что ответчик злоупотребляет своим правом, суд может лишь отказать истцу, просящего о защите его права, если истец им злоупотребляет.

При этом буквальное прочтение данной нормы позволяет сделать вывод о том, что суд вправе применить соответствующие последствия по собственной инициативе при отсутствии заявлений лиц, участвующих в деле, сделанных в ходе судебного разбирательства, на основании имеющихся по делу фактических обстоятельств. Вместе с тем, представляется, что квалификация по собственной инициативе судом поведения одной из сторон спора как недобросовестного, если соответствующий вопрос не ставился сторонами и перед сторонами, является нарушением принципа состязательности арбитражного процесса (ст. 9 АПК РФ), согласно которому каждому лицу, участвующему в деле, гарантируется право высказывать свои доводы и соображения, давать объяснения по всем возникающим в ходе рассмотрения дела вопросам, связанным с представлением доказательств. В случае если у суда складывается впечатление о недобросовестности одной из сторон спора, эта сторона должна иметь возможность высказать свои возражения и представить по этому вопросу доказательства.

Представляется, что когда в ходе исследования доказательств суд приходит к мнению о том, что поведение одной из сторон, возможно, является недобросовестным, суд должен поставить вопрос об этом на обсуждение сторон.

Юридическое последствие в виде отказа в защите права применяется при установлении факта намерения осуществлять свои права в противоречии с принципом добросовестности. Таким образом, ст. 10 ГК РФ в целом имеет целью предотвратить использование права с целью причинения вреда, то есть формально является мерой охраны, а не защиты права. С другой стороны, меры правовой охраны как таковые не предусматривают каких-либо негативных правовых последствий для нарушителя, а лишь обеспечивают условия надлежащего осуществления прав, в то время как отказ в защите права это конкретное юридическое последствие, выражающееся в определенных лишениях для управомоченного лица. Поэтому в полной мере признавать отказ в защите права в качестве меры охраны не является верным.

Отказ в защите права как юридическое последствие недобросовестного осуществления гражданских прав, безусловно, имеет негативный эффект, но, очевидно, не возлагает на правонарушителя какие-либо дополнительные обременения, не обязывает к совершению противоречащих его интересам действий в пользу пострадавшей стороны, как это имеет место при наступлении ответственности. Правонарушитель лишается права на защиту своего права, это значит, что его субъективное право становится «неполным», так как не содержит одного из элементов, и, как представляется, главного элемента.

Необходимо отметить, что в литературе высказывались мнения о невозможности существования такого юридического последствия как отказ в защите права, который фактически ставит под сомнение конституционный и один из основополагающих принципов международных отношений — права на судебную защиту без какой-либо дискриминации. Речь идет о связи между злоупотреблением материальным правом и его правовыми последствиями. Дело в том, что, как уже было отмечено, злоупотребление правом не предполагает нарушений законодательства. Следовательно, и отрицательных последствий, которые всегда в соответствии с действующим правом применяются к правонарушителю, злоупотребитель не испытывает. Однако сама возможность отказа злоупотребителю в защите права должна рассматриваться как своего рода санкция, реализуемая в рамках процессуальных норм. Оправданность такой санкции требует по указанным выше соображением пояснений.

На наш взгляд сущность юридических последствий, наступающих в результате злоупотребления правом, раскрыта в Обзоре практики применения арбитражными судами ст. 10 ГК РФ: отказ в защите права лицу, злоупотребив-шему правом, означает защиту нарушенных прав лица, в отношении которого допущено злоупотребление. Таким образом, непосредственной целью назван-ной санкции является не наказание лица, злоупотребившего правом, а защита прав лица, потерпевшего от этого злоупотребления⁵³. Данный вывод еще раз подтверждает мысль о том, что сам отказ в защите права не является мерой юридической ответственности, поскольку не возлагает на правонарушителя обязанности совершения каких-либо действий компенсационного характера.

В литературе предлагалось трактовать отказ в защите права как предварительную меру, позволяющую далее применять меры ответственности или иные способы защиты прав потерпевшей стороной, и, в зависимости от результатов совершенного злоупотребления правом, суду следует ориентироваться на специальные нормы ГК РФ о недействительности сделок, неосновательном обогащении и др.⁵⁴ В определенной степени данное научное рассуждение нашло свое отражение в новой редакции ст. 10 ГК РФ.

Пленумы ВС РФ и ВАС РФ в Постановлении N 6/8 указали, что при разрешении споров отказ на основании ст. 10 ГК в защите права со стороны суда допускается лишь в случаях, когда материалы дела свидетельствуют о совершении гражданином или юридическим лицом действий, которые могут быть квалифицированы как злоупотребление правом, в частности действий, имеющих своей целью причинить вред другим лицам.⁵⁵

Если правом злоупотребляет лицо, обратившееся в суд за защитой этого права (истец), то по-прежнему самое простое последствие – это отказ в защите принадлежащего права.

Иные меры, предусмотренные законом (такие меры поправками не введены) – это, скорее всего, отсылка к п. 4 ст. 1 ГК РФ (о том, что никто не вправе извлекать преимуществ из своего недобросовестного поведения). Так, если правом злоупотребляет ответчик, то суд отказывает ему в предоставлении преимуществ, которые он хотел получить и мог получить, если бы с его стороны не имело место злоупотребление правом. Практике известны случаи, когда суды в качестве санкции за злоупотребление правом отказывали ответчику в применении срока давности, о пропуске которого он заявил.

Представляется, что указание на иные меры, связано с тем, что обращение в суд с целью защитить свои права не является единственным применяемым способом.

Способы защиты права установлены ст. 12 ГК РФ. К таковым закон относит: признание права; восстановление положения, существовавшего до нарушения права, и пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения; признание оспоримой сделки недействительной и применения последствий ее недействительности, применения последствий недействительности ничтожной сделки; признание недействительным решения собрания; признание недействительным акта государственного органа или органа местного самоуправления; самозащиты права; присуждения к исполнению обязанности в натуре; возмещение убытков; взыскание неустойки; компенсация морального вреда прекращения или изменения правоотношения; неприменение судом акта государственного органа или органа местного самоуправления, противоречащего закону.

К способам могут быть отнесены иные меры, установленные законодательством. Так законом установлено, что если злоупотребление правом повлекло нарушение прав другого лица, то такое лицо вправе требовать возмещение причиненных ему этим убытков по правилам ст. 1064 ГК РФ.

Кроме того, не исключено, что упоминание «иных мер, предусмотренных законом» включено в п. 2 ст. 10 ГК РФ с прицелом на будущее. Возможно, со временем в практике появятся такие ситуации злоупотребления правом, которые потребуют применения новых специальных последствий.

При вынесении своего решения суд должен учитывать характер и последствия допущенного злоупотребления.

К примеру, установив факт злоупотребления правом, например, в случае намеренного без уважительных причин длительного непредъявления кредитором, осведомленным о смерти наследодателя, требований об исполнении обязательств, вытекающих из кредитного договора, к наследникам, которым не было известно о его заключении, суд согласно п. 2 ст. 10 ГК РФ отказывает кредитору во взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами за весь период со дня открытия наследства, поскольку наследники не должны отвечать за неблагоприятные последствия, наступившие вследствие недобросовестных действий со стороны кредитора.⁵⁶

Отсутствие единого методологического подхода к применению санкций за недобросовестное использование своего права приводит к коллизиям с иными гражданско-правовыми санкциями и мерами ответственности.

С учетом нормы п. 2 ст. 3 части первой ГК РФ речь идет о данном Кодексе и принятых в соответствии с ним федеральных законах, регулирующих отношения, указанные в п.п. 1 и 2 ст. 2 ГК РФ.

Так, коллегия судей ВАС РФ в Определении об отказе в передаче дела в Президиум ВАС РФ № ВАС-9462/12 от 15 ноября 2012 г. справедливо сделала вывод о злоупотреблении процессуальными правами со стороны заявителя, указавшего в качестве оснований для пересмотра судебных актов судов нижестоящих инстанций нарушение правил о подведомственности дела арбитражному суду, тогда как производство в арбитражном суде было инициировано самым заявителем. Злоупотреблением правом признано и заявленное в качестве основания для пересмотра указание на нарушение формы заявления, поданного заявителем.

Указанию на злоупотребление правом в форме совершения действий в обход закона с противоправной целью в п. 3 ст. 10 закреплено правило, предусматривающее на случай такого злоупотребления правом, что последствия, предусмотренные п. 2 данной статьи, применяются, поскольку иные последствия таких действий не установлены ГК РФ. Как представляется, речь идет о таком способе защиты гражданских прав, как признание оспоримой сделки недействительной и применения последствий ее недействительности, применение последствий недействительности ничтожной сделки.⁵⁷

Положения п. 3 ст. 10 позволяют сделать вывод о несамостоятельном характере юридического последствия в виде отказа в защите права. Оно применяется либо наряду с другими способами защиты, либо, если законом предусмотрены иные последствия, не применяется совсем.

Упоминание о «иных последствиях» действий по обходу закона (п. 3 ст. 10 ГК РФ), вероятно, включено также с целью на будущее. Пока таких специальных последствий в Гражданском кодексе нет.

Теперь в случае злоупотребления правом появилась возможность взыскания убытков. Согласно норме, которая закреплена в п. 4 ст. 10 ГК РФ, лицо, право которого нарушено вследствие злоупотребления правом (в том числе и путем обхода закона), вправе требовать возмещения причиненных этим убытков по правилам ст.ст. 15, 1064 ГК РФ.

Согласно общей норме п. 1 ст. 15 главы 2 ГК РФ, лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере. В связи с этим, не ясно, зачем в ст. появился п. 4, позволяющий взыскать убытки в случае нарушения права, если такой способ защиты прямо предусмотрен, в п. 1 ст. 15 ГК РФ.

Как правило, суды первой, апелляционной и кассационной инстанций применяют ст. 10 ГК РФ очень осторожно и обычно в тех случаях, на которые указывает ВАС РФ в Постановлениях Пленума, Обзорах практики, либо при разрешении конкретных дел.

Следует также отметить, что Информационным письмом Президиума ВАС России от 25 ноября 2008 г. N 127 направлен Обзор практики применения арбитражными судами ст. 10 ГК РФ⁵⁸, в котором арбитражные суды информированы о выработанных рекомендациях.

studfiles.net

§ 4. Юридические последствия злоупотребления гражданским правом

Для выяснения возможных юридических последствий ненадлежащего осуществления гражданских прав и их характера будем исходить из изложенного выше понимания злоупотребления правом как гражданского правонарушения, у которого есть определенные особенности.

В противоположность этому подходу в литературе последних лет встречается точка зрения на злоупотребление правом как особый вид правового поведения, за которое наступают столь же особенные последствия *(307). Ранее уже отмечалась неубедительность вывода о существовании поведения, которое и не правомерно, и не противоправно, поэтому коснемся только особенностей юридических последствий, предложенных автором подобного утверждения.

Своеобразие юридических последствий злоупотребления правом проявляется, по мысли А.С. Шабурова, в том, что они не должны быть мерами ответственности (так как злоупотребление не называется правонарушением), ни тем более мерами поощрения и стимулирования, поскольку данное поведение не признается общественно полезным *(308). В этой связи к числу последствий отнесены следующие меры: признание сделок недействительными, прекращение использования права без его лишения и государственный отказ в защите права *(309). Из всего перечисленного только последнее нашло прямое отражение в норме о злоупотреблении гражданским правом.

Вопрос о возможности рассматривать злоупотребление правом в роли основания для признания сделок недействительными является в настоящее время очень актуальным. При этом чаще всего и судьи, и ученые анализируют норму ст. 168 ГК РФ, оценивая обоснованность ссылок на ст. 10 ГК РФ в качестве закона, которому не соответствует сделка. На практике высказываются следующие аргументы: «Квалификация действия лица как действия, осуществляемого с намерением причинить вред другому лицу, то есть злоупотребление правом, является исключительной прерогативой суда. При этом суд констатирует факт, что данные действия совершаются лицом, допускающим злоупотребление правом, в рамках закона, они не могут признаваться ничтожными с момента их совершения. Таким образом, при установлении факта злоупотребления правом квалификация сделки как ничтожной на основании ст. 168 ГК РФ, предусматривающей ее несоответствие требованиям закона или иных правовых актов, неверна» *(310).

Можно заключить, что суды не считают возможным признавать злоупотребление правом основанием для применения ст. 168 ГК РФ, исходя не из сущности явления, а из невозможности считать такие сделки ничтожными, не влекущими правовых последствий с момента совершения. Для научного познания этот довод нельзя признать убедительным. Если гипотетически предположить, что сделки на основании ст. 168 относились бы к категории оспоримых, а не ничтожных, то снова возникала бы необходимость определять пригодность злоупотребления правом быть основанием для недействительности.

Наиболее убедительные суждения по этому аспекту высказал К.И. Скловский. Действительная уязвимость применения ст. 10 ГК РФ в роли закона, которому не соответствует сделка, заключается в следующем: «Смысл статьи 168 ГК РФ состоит в том, что нарушается известный позитивный закон и, как следствие этого нарушения, сделка не имеет силы, иными словами, действие статьи 168 ГК РФ имеет объективный, а не субъективный характер, тогда как злоупотребление правом чаще всего — продукт злой воли, направленной против конкретного лица» *(311).

Косвенных аргументов может быть больше. К ним относятся и несущественность для квалификации недействительности сделок, не соответствующих закону, умысла стороны, а также необходимость доказывания совершения злоупотребления правом исключительно в судебном порядке. Последнее замечание перекликается с приведенным ранее постановлением Федерального арбитражного суда Московского округа, т.е. подчеркивает то обстоятельство, что злоупотребившим лицо становится только после соответствующего решения суда, а не независимо от такого решения (ст. 166 ГК РФ, применительно к ничтожным сделкам).

И все же важнейшей причиной бессмысленности и необоснованности применения ст. 168 ГК РФ через ст. 10 ГК РФ служит несоотносимость санкций. Если установлен в действиях лица состав злоупотребления правом, то его необходимо привлечь к ответственности за это правонарушение. В этой связи есть смысл лишить его судебной защиты и, несмотря на формальное соответствие его поведения содержанию его субъективного права, обязать возместить потерпевшему убытки. Порочить сделку в такой ситуации может означать, что суд будет действовать в интересах правонарушителя, так как последствием будет двусторонняя реституция. В литературе отмечается, что иски о признании сделок недействительными нередко выступают в качестве средства защиты недобросовестной стороны от требований контрагента по сделке *(312).

Практически не оспаривается в научной литературе тот факт, что непосредственной санкцией за это правонарушение является судебный отказ в защите принадлежащего лицу права *(313). Такой вывод основывается на традиционной модели правовой нормы, где есть гипотеза, диспозиция и санкция. Последняя означает такую часть нормы, в которой указываются меры воздействия на субъекта при неисполнении им правового предписания. Норма, выраженная в п. 2 ст. 10 ГК РФ, содержит правило о том, что при несоблюдении требований, предусмотренных пунктом первым настоящей статьи, суд может отказать лицу в защите принадлежащего ему права. Поскольку в пункте первом речь идет о недопустимости ненадлежащего осуществления гражданских прав, т.е. злоупотребления правами, следовательно, вполне обоснованно считать отказ в защите права санкцией за злоупотребление. С этих позиций отказ в защите действительно представляет собой санкцию.

Если определять санкцию не в смысле необходимой части правовой нормы, а как меру государственно-принудительного воздействия на правонарушителя *(314), то это будет сродни ее отождествлению с категорией гражданско-правовой ответственности. При этом следует подчеркнуть, что применительно к исследуемому вопросу важно установить, выступает ли санкция одновременно в качестве меры гражданско-правовой ответственности.

В правоведении ведется многолетняя дискуссия главным образом советских и российских цивилистов о понимании имущественной ответственности и ее соотношения с санкцией правовых норм. Поскольку целью настоящих рассуждений является очерчивание круга юридических последствий ненадлежащего осуществления гражданских прав, в том числе мер ответственности, следует определиться с ее существом и значением.

С середины ХХ в. и до настоящего момента существуют две противоположные концепции ответственности в гражданском праве, разграничение подходов которых во многом заключено в соотношении категорий «ответственности» и «санкции».

Сторонники первой исходят из понимания ответственности как формы государственного принуждения, что позволяет им не только эффективно отграничить ее от иных социальных мер воздействия, но и практически отождествить с правовой санкцией. По мнению В.П. Грибанова, к примеру, гражданско-правовая ответственность есть одна из форм государственного принуждения, означающая применение санкций имущественного характера, направленных на восстановление нарушенных прав и стимулирование нормальных экономических отношений юридически равноправных участников гражданского оборота *(315).

Некоторые авторы, рассматривая гражданско-правовую ответственность в качестве санкции для правонарушителя (возложение дополнительных обязанностей или лишение прав), полагают неправильным считать ее формой государственного принуждения. Свою позицию они аргументируют возможностью добровольного претерпевания отрицательных последствий нарушителем без принудительного воздействия со стороны государства *(316).

Другой подход к выяснению указанного соотношения состоит в рассматривании санкции как более широкого понятия по сравнению с имущественной ответственностью, что, на наш взгляд, верно. Санкции правовых норм предназначены для склонения поведения участников правовых отношений в необходимое праву русло. Их целью является гарантированное соблюдение и исполнение нормативных предписаний. Достижение этого результата возможно самыми различными средствами, среди которых меры ответственности занимают, безусловно, центральное место, но не являются единственными. Поэтому отождествлять санкции с ответственностью можно при определенном предварительном анализе содержащихся в санкции установлений.

Прежде чем дать оценку отказу в защите права с точки зрения возможности относить его к мерам ответственности, подчеркнем его нетипичность в роли санкции. Общая норма ГК РФ о злоупотреблении правом содержит многочисленные скрытые неточности, объективно не укладывающиеся в теоретическое и прикладное понимание санкции, особенно в случае ее тождества с мерами ответственности.

Во-первых, применение отказа в защите права не обязательно для судьи даже при установлении им факта и состава правонарушения. Формулировка «может отказать» свидетельствует о том, что это право суда, а не его обязанность. Такое положение не свойственно для правовых санкций. Можно предположить, что в определенных случаях суд будет обременять правонарушителя негативными для него последствиями, а в других нет. То есть иногда норму ГК РФ можно не соблюдать без опасения понести за это ответственность. В законе нет уточнений, касающихся обстоятельств, при наличии которых суд может не применять отказ в защите права, следовательно, это область судебного усмотрения. Не ставя целью обсуждать преимущества и недостатки настолько широких судебных полномочий, можно заметить только, что наряду с возможным недобросовестным поведением судей и полной зависимостью потерпевшей стороны от произвола правоприменителя эта редакция нормы означает по существу отсутствие санкции за злоупотребление гражданским правом.

Во-вторых, спорен характер этой санкции. В одной из последних работ по этому вопросу высказывается суждение об относительно определенной природе санкции *(317). Такое определение давалось и в работах советского периода *(318).

Действительно, санкции правовых норм подразделяются на абсолютно определенные, относительно определенные и альтернативные. В том случае, когда правоприменитель лишен какого-либо усмотрения при выборе характера, размера неблагоприятных последствий в отношении правонарушителя, принято говорить об абсолютно определенном виде санкции. Если характер и (или) размер (срок) принудительного воздействия предусмотрен в норме при помощи установления отрезка, в рамках которого возможен выбор судьи, санкция считается относительно определенной. При наличии в тексте санкции логических операторов, означающих дизъюнкцию («или»), она альтернативная *(319).

Можно ли считать отказ в защите права проявлением относительно определенных санкций только на том основании, что его невозможно отнести ни к одному из иных видов? Видимо, нет. Судья в этом вопросе не выбирает вариант принудительной меры из установленного законом отрезка (например, взыскать штраф в размере от 100 до 300 МРОТ). В норме отсутствуют указания на примерные варианты, составляющие отказ в защите права. У суда есть возможность применить либо не применить саму санкцию, не более того, что не позволяет говорить о ее относительно определенном характере.

Профессор О.С. Иоффе точно подметил, что ответственность — это санкция за правонарушение, но санкция не всегда есть мера юридической ответственности *(320). На основе такого подхода еще в 1960-е гг. было предложено исходить для понимания гражданско-правовой ответственности из следующих тезисов. Неправомерный поступок не должен исчерпываться для нарушителя последствиями, наступающими в нормальной обстановке *(321). Обязанность исполнить обязательство в договорных отношениях либо истребование вещи из чужого незаконного владения и тому подобные обязанности нельзя считать ответственностью, так как в такого рода принуждениях выражено стремление восстановить надлежащее развитие событий, вернуть отношения к норме, но отсутствуют обременения для нарушителя.

Приведенные аргументы представляются убедительными и последовательными. Не ставя целью комплексно исследовать проблемы гражданско-правовой ответственности и отдавая себе отчет в существовании иных равно интересных точек зрения по этому вопросу *(322), можно ограничиться определением ответственности, которое по праву может считаться господствующим в отечественной цивилистике и отвечает нашим представлениям. Отрицательные имущественные последствия для нарушителя в виде лишения субъективных гражданских прав, возложения новых или дополнительных гражданско-правовых обязанностей — вот что такое гражданская ответственность. Текст приведенного определения принадлежит О.С. Иоффе *(323), но его убежденными сторонниками в советский период являлись О.А. Красавчиков, В.И. Кофман *(324) и др., а в настоящий момент является, в частности, профессор В.В. Витрянский *(325).

При обсуждении проблем гражданско-правовой ответственности особо остро стоит следующий вопрос: можно ли считать дополнительные обязанности или лишение права наказанием для правонарушителя? Принимая во внимание, что особенность гражданской правовой ответственности заключается в ее компенсаторном, восстановительном характере, говорить о наказании некорректно. Ответственность и наказание не отождествляются даже в уголовной правовой науке, где отмечается наиболее близкое их соприкосновение.

Вряд ли можно перенести в область гражданского регулирования вывод о том, что «основная черта юридической ответственности — штрафное, карательное назначение» *(326). В гражданской правовой ответственности отсутствует карательная цель. Ярко выражена направленность на возмещение имущественных потерь от неправомерных действий. Дополнительность и обременительность в применении мер ответственности для нарушителя в гражданских правоотношениях проявляется в возложении на него обязанности загладить негативный эффект от своего поведения. При этом действует принцип соответствия размера ответственности размеру причиненного вреда. Смысл ответственности должен восприниматься правонарушителем как необходимость совершать действия, противоречащие его интересам, в том числе имущественным. Более того, возмещение им убытков, взыскание неустойки и т.п. вынуждают его осознавать все преимущества надлежащего (нормального) поведения.

Следование приведенному определению позволяет относить к мерам гражданской ответственности возмещение убытков и взыскание неустойки в договорных отношениях и возмещения вреда в деликтных. Перечисленные обязанности — единственные из вариантов защитных средств, закрепленных в ст. 12 ГК РФ, которые характеризуются дополнительностью для правонарушителя, в силу того что они «не являются частью позитивного содержания договорного обязательства и возникают только из факта его нарушения» *(327).

Предусмотренная законодателем санкция за ненадлежащее осуществления права — отказ в защите права — вряд ли служит типичным примером выражения меры ответственности. С одной стороны, она означает претерпевание управомоченным лицом, совершившим злоупотребление, отрицательного эффекта, но, с другой стороны, не обременяет его сама по себе. Определение правовой природы данной санкции вызывает сложности, несмотря на то, что ее явно выраженная неблагоприятная окраска не вызывает сомнений.

Сам по себе отказ в защите права в качестве меры ответственности пониматься, по нашему мнению, не может, поскольку не обременяет злоупотребляющего правом дополнительно. Единственная мера, сущность которой соответствует и смыслу отказа в защите, и признакам ответственности, — лишение права, однако современное представление о принципах регулирования частных отношений несовместимо с подобной трактовкой санкции за злоупотребление гражданским правом.

В советский период правоведы и практики нередко отождествляли отказ в защите с лишением права. Определенная логика в их рассуждениях есть. Тем более, что основаны они на постулате о неразрывности понятий «субъективное право» и возможности его государственной защиты. «Но раз субъективному праву отказано в защите со стороны закона, то оно становится юридически незащищенным и тем самым перестает быть правом» *(328).

Нужно заметить, что лишение или прекращение права признавалось не единственной формой проявления отказа в защите права. Напротив, подчеркивался широкий спектр юридических последствий, означающих для управомоченного лица применение этой санкции. Отмечалась неприемлемость вывода о всеобщности лишения права в качестве санкции за его ненадлежащее осуществление *(329).

В то же время профессор В.А. Рясенцев, перечисляя последствия отказа в охране гражданских прав, которые, по его мнению, следовали из санкции ст. 5 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г., в числе первых указывал на «прекращение права, в частности, изъятие в доход государства имущества, используемого его собственником в ущерб общественным интересам» *(330).

Поскольку на том этапе развития нашего общества феномен злоупотребления правом регулировался, а следовательно, и исследовался, как осуществление права в противоречии с его социально-хозяйственным назначением, то во многом его состав старались использовать как средство решения конъюнктурных политических задач. Насколько трудно установимым был критерий этого правонарушения, настолько же неопределенный характер носила санкция за его совершение.

Применять такую разновидность санкции, как прекращение права, рекомендовалось в исключительных случаях, «когда ненадлежащее осуществление права поражает субъективное право в полном его объеме» *(331). О лишении права чаще всего говорилось в связи с получением нетрудовых доходов от сдачи в наем дома или квартиры. В подобной ситуации имущество подлежало конфискации в доход государства, без каких-либо компенсаций собственнику.

Критерий, согласно которому суд должен был устанавливать, полностью или в части субъективное право служило орудием правонарушения, для выбора соответствующего способа воздействия на управомоченное лицо в рамках отказа в защите его права, представляется абсолютно не приемлемым в современных условиях. К тому же его предлагалось использовать в совокупности с другими обстоятельствами дела, например, систематичностью совершаемых действий, особой злостностью, характером личности нарушителя *(332).

В юридической литературе последнего времени отказ в защите гражданских прав в качестве санкции за злоупотребление правом также предлагается понимать в нескольких проявлениях. Л.А. Куликова отмечает, с одной стороны, единственность санкции за злоупотребление, а с другой стороны, называет формы отказа в защите, такие как отказ в конкретной форме защиты права при сохранении самого права, отказ в защите отдельного правомочия, лишение субъективного права *(333).

Принимая во внимание сделанный ранее вывод о злоупотреблении как своеобразном, но все-таки правонарушении, совершение деяния, соответствующего его составу, должно с необходимостью влечь именно ответственность. Думается, что алгоритм «правонарушение-ответственность» — это аксиома для юриспруденции. Однако применительно к злоупотреблению возмещение убытков (вреда) может быть применено только в соответствии с правилом генерального деликта или принципа о необходимости возмещения убытков. То есть типичные меры гражданско-правовой ответственности характеризуются в отношении злоупотребления, по существу, субсидиарностью и косвенностью. В чем же в таком случае смысл непосредственной санкции?

Для ответа на этот вопрос потребуется рассмотреть такие аспекты отказа в защите права, как

1) что означает для управомоченного лица отсутствие принудительного обеспечения его права со стороны государственно-властного механизма;

2) кому принадлежит инициатива применения санкции;

3) каков порядок реализации подобного отказа;

4) с какими иными юридическими последствиями совместима эта мера.

Содержание санкции в виде отказа в защите права не определено прямо ни в одном из нормативных актов гражданского законодательства, поэтому для его установления потребуется прибегнуть к различным методам толкования правовых предписаний и выработанным на практике подходам.

Буквальное грамматическое понимание словосочетания «отказ в защите права» сводится к тому, что при установлении судом ненадлежащего правоосуществления не следует удовлетворять исковые требования управомоченного лица о применении одного из перечисленных в ст. 12 ГК РФ способов защиты гражданских прав. Причем имеет смысл вести речь об отказе в защите только в том случае, когда лицо избирает для защиты своего права юрисдикционную форму, то есть обращается к государственным органам. Поскольку основанием для применения такой меры служит гражданское правонарушение, требующее доказывания, это позволяет отнести возможность ее использования к исключительной компетенции суда. Видимо, этими доводами руководствовался и законодатель, формулируя правило п. 2 ст. 10 ГК РФ.

При этом следует иметь в виду, что требование о защите должно быть связано с содержанием того субъективного права, которое осуществляется с нарушением установленных пределов, и направлено к лицу, терпящему неудобства и лишения от подобного осуществления.

Следовательно, суд не должен отказывать в защите права от действительно неправомерных посягательств третьих лиц, которые никак не связаны с качеством осуществления этого права. К примеру, если собственник квартиры реализует свое право проживания в ней путем создания систематического шума, содержания многочисленных домашних животных, угрожающих безопасности других жильцов (собственников, нанимателей) или санитарному состоянию их жилых помещений, то совершаемое им злоупотребление правом в «иных формах» не должно служить основанием к отказу в защите от противоправного завладения его квартирой.

У самого подготовленного и грамотного судьи возникнут сложности с толкованием содержания этой «санкции». Как следует понимать отказ управомоченному лицу в принудительной защите его права?

Если ее понимать не расширительно, то для отказа в судебной защите потребуется предварительное обращение в суд самого причинителя вреда (правообладателя, ненадлежащим образом осуществляющего право). В таком случае третьему лицу, права и интересы которого ущемляются в связи с совершением контрагентом (соседом, партнером, кредитором и т.п.) злоупотребления правом, придется дожидаться соответствующего судебного разбирательства по инициативе причинителя вреда.

Абсурдность ситуации заключается не только в том, что санкция за противоправное поведение будет применяться в зависимости от воли нарушителя, а потерпевший лишен будет возможности требовать ее применения, но еще и в вопросе, от какого посягательства будет защищаться недобросовестный субъект права. Можно только предполагать, что это либо попытка остановить меры самозащиты, предпринимаемые потерпевшим, либо встречное требование по отношению к требованию лица, терпящего негативное правоосуществление.

Единственным случаем, когда рационально применить эту редакцию санкции, будет отказ в удовлетворении заявленных управомоченным лицом в суд требований, если направление иска в суд и будет формой осуществления права, посредством которой причиняется вред. Иными словами, в таком порядке может быть наказуемо «сутяжничество». Еще возможны ситуации, в которых право должно основываться на судебном акте. Взыскание процентов за пользование чужими денежными средствами, к примеру, производится на основании решения суда. Следовательно, непосредственно в момент заявления требования о взыскании процентов появляется возможность злоупотребления данным правом *(334).

Несмотря на очевидные недостатки такого толкования, у него есть сторонники. Правда, высказывая подобную точку зрения, обычно делают ссылку на проведенное обобщение судебной практики. «Анализ современной судебной практики подтвердил, что данная санкция в большинстве случаев применяется в форме отказа в удовлетворении требований лица, вытекающих из принадлежащего ему права, которое, однако, используется во вред другому» *(335).

С другой стороны, отказом в защите права в равной мере будет и удовлетворение судом требований, заявленных потерпевшими лицами, которые стремятся пресечь ненадлежащее осуществление права, причиняющее им ущерб. На наш взгляд, такое понимание анализируемой санкции в большей мере отвечает потребностям гражданского оборота. Для эффективной правовой борьбы со злоупотреблением правом следует предоставить третьим лицам, права которых ущемляются, продуманный механизм самостоятельной защиты.

Нужно признать, что санкция за злоупотребление правом в виде отказа в защите права не должна быть, очевидно, адресована к правонарушителю как к активному субъекту судебного разбирательства, наделенного процессуальной инициативой. То есть случаи отказа в удовлетворении заявленных им требований о защите права должны трактоваться возможными, но не типичными ситуациями. Общим правилом нужно признать принудительную защиту судом нарушенных прав и охраняемых интересов граждан и юридических лиц, терпящих ненадлежащее осуществление.

Однако особенности конструкции злоупотребления правом, главным образом связанные с использованием в роли средства причинения вреда модели субъективного права, не позволяют изменить формулировку санкции. Поэтому наиболее верно будет предложить новый подход к толкованию и применению на практике анализируемой санкции. Отказ в защите права, которое служит источником намеренного вреда для третьих лиц, необходим как предварительная мера, позволяющая далее применять меры ответственности или требовать прекращения деятельности управомоченного лица.

Представляется, что для пресечения злоупотребления правом нужно исходить из трех стадий воздействия на нарушителя в рамках судебного разбирательства:

1) применение предварительной меры. Для нужд рассматриваемого судом казуса, в котором усмотрены черты злоупотребления правом, следует сначала устранить противоречие между формально соответствующим нормам содержанием субъективного права и нарушением пределов осуществления этого права. Поэтому судья должен применительно к конкретному случаю поставить управомоченное лицо в известность об отказе в защите его права;

2) применение меры гражданско-правовой ответственности или иного непосредственного воздействия на правонарушителя. Если потерпевшим будет доказан ущерб, то суд вправе удовлетворить требование о его возмещении. Если злоупотребление правом носит длящийся характер, то суд должен обязать управомоченное лицо прекратить такое правоосуществление и использовать возможности принадлежащего ему права в соответствии с установленными пределами осуществления;

3) определение юридической судьбы результата ненадлежащего осуществления права. На третьей стадии перед судом может стоять вопрос о созданном, приобретенном или иным образом возникшем у управомоченного лица результате его ненадлежащего поведения.

В качестве последнего могут выступать: доходы и плоды от ненадлежащего пользование вещью; сделки, совершенные с заведомо вредоносными для государства, общества или второй стороны целями; проценты за пользование денежными средствами, которые лицо сознательно взыскивало с затягиванием сроков; суммы неосновательного обогащения *(336) за счет потерпевшего и пр.

Применительно к результатам совершенного злоупотребления правом суду следует ориентироваться на специальные нормы ГК РФ о недействительности сделок (ст. 169, 179), о неосновательном обогащении (ст. 1102-1109) и т.п.

Со времени римского частного права известен тезис, согласно которому правовую возможность от просто социальной (фактической) отличает такой элемент ее содержания, как государственная защита *(337). Его можно назвать общепризнанным. В частности, в литературе не раз высказывались суждения такого рода. В.П. Грибанов обращал внимание на то, что «субъективное право, предоставленное лицу, но не обеспеченное от его нарушения необходимыми средствами защиты, является лишь «декларативным правом» *(338). С ним солидарен в этом вопросе профессор В.А. Тархов, отмечающий: «Если же материальное субъективное право действительно существует, то оно подлежит защите независимо от спорного деления на «регулятивное» и «охранительное» *(339).

Приведенные высказывания представляются полностью обоснованными, несмотря на имеющие место возражения *(340). Если ориентироваться на трехзвенную структуру любого субъективного гражданского права, где функцию гаранта выполняет правомочие на защиту, то для воздействия на лицо, ненадлежащим образом реализующего принадлежащее ему право, суду прежде необходимо отказать ему в защите.

Таким образом, ценность отказа в защите права заключена в обеспечении возможности суда применять действительные меры воздействия в отношении правонарушителя, в том числе меры гражданско-правовой ответственности.

studfiles.net

ПРАВОВОВЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ СУБЪЕКТИВНЫМ ГРАЖДАНСКИМ ПРАВОМ

Галунова Виолетта Геннадьевна

студент, Пермский Государственный Национальный Исследовательский Университет, г. Пермь

E-mail: [email protected]

Михайлова Наталья Сергеевна

канд. юрид. наук, доцент, Пермский Государственный Национальный Исследовательский Университет, г. Пермь

В юридической литературе 70-х годов возникла дискуссия о правовой природе категории «гражданско-правовая ответственность» применительно к последствиям злоупотребления правом, обозначенным законодателем в части 2 статьи 10 ГК РФ. Данная противоречивость не утратила своей актуальности и до настоящего времени. О. А. Красавчиков полагал, что в литературе закрепилось три подхода к решению данной проблемы [5]. Сторонниками первого подхода, а именно отождествления понятий ответственность и санкция являются Е. В. Бриных, А. Я. Курбатов. Ученые убедительно отстаивают точку зрения о том, что организационно-правовые меры являются и санкциями, и мерами ответственности одновременно [7]. Стоит отметить, что данный подход (актуальный в 80-90 х гг.), не поддерживается большинством цивилистов в настоящее время. Второй подход отражает точку зрения авторов (В. П. Грибанов, В. А. Хохлов) о том, что гражданско-правовая ответственность включает в себя гражданско-правовые санкции. Гражданско-правовая ответственность, по мнению авторов, представляет собой урегулированное нормами права (в том числе из договора) особое правовое состояние, возникающее в результате нарушения прав участников гражданских правоотношений и характеризующееся юридической возможностью обеспечить восстановление этих прав с помощью специальных санкций — мер ответственности [6, c. 162]. Большинству же цивилистов (О. А. Красавчиков, Г. Я. Стоякин, В. Л. Слесарев, Ю. Г. Басин) наиболее обоснованным видится третий подход, определяющий гражданско-правовую ответственность как разновидность санкции [5]. Действительно, данная точка зрения, определяющая понятие гражданско-правовых санкций гораздо шире гражданско-правовой ответственности являются наиболее убедительной и аргументированной. Представленное положение раскрывается в следующем. Как известно, любое правонарушение характеризуется тем, что имеет юридический состав как совокупность условий для возложения гражданско-правовой ответственности. Возможность применения гражданско-правовой ответственности может быть реализована только в случае наличия субъективной стороны правонарушения, которая может выражаться, например, в определенной форме вины или добросовестности нарушителя. Реализация же гражданско-правовой санкции осуществляется вне зависимости от признания тех или иных актов в качестве правонарушения и, следовательно, может быть применена вне зависимости от субъективной стороны гражданского правонарушения, в том числе не исключая возможности применения мер оперативного реагирования либо восстановительных мер в виде, например, распределения убытков. В качестве последствия злоупотребления субъективным гражданским правом и основной применяемой в данном случае меры ответственности является «отказ в защите права». Ответственность, как правило, является полной и предполагает возложение на правонарушителя дополнительных обременительных мер, а санкция может быть ограничена возложением обязанности лишь в определенной части (например, устранение недостатков). Не вызывает дискуссий в юридической литературе проблема соотношения мер ответственности и мер защиты, поскольку применительно к злоупотреблению субъективным гражданским правом мы всегда имеем дело с уже нарушенным правом лица, требующего защиты, а не с оспариваемым субъективным гражданским правом. Кроме того, меры гражданско-правовой ответственности реализуют компенсаторно-восстановительную функцию, в отличие от мер защиты, реализующих чаще всего превентивную и пресекательную функцию, что при злоупотреблении правом будет носить скорее пострегулятивный характер. Автор Курбатов А. Я. занимает отличную от традиционных мнений точку зрения и утверждает, что отказ в защите права не является мерой юридической ответственности в смысле воздействия на правонарушителя с целью создания для него дополнительных неблагоприятных последствий. Однако это последствие подпадает под общее понятие юридической ответственности как любых неблагоприятных последствий правонарушения [7, c. 74].

Юридическая ответственность устанавливает последствия ненадлежащего поведения, нарушающего права и интересы других лиц. Вместе с тем, любая ответственность, в том числе и в рамках гражданского права характеризуется наличием состава данного противоправного деяния. Составным звеном состава правонарушения в виде злоупотребления правом включает субъект, объект, субъективную и объективную строну противоправного деяния. Субъектом ответственности за злоупотребление правом может быть только управомоченное лицо, реализующее свое право с целью причинения вреда другому, либо хотя и не преследующее эту цель, но объективно причиняющее вред. Лицо, действующее, не имея на то права, либо выходящее за пределы его содержания, даже если его целью является ущемление чужих интересов, не совершает злоупотребление правом. Последнее никогда не является действием без права.

В пункте 1 статьи 10 Гражданского кодекса РФ в качестве субъектов злоупотребления правом указываются граждане и юридические лица. Можно предположить, что данный вид правонарушения могут совершать Российская Федерация и ее субъекты, а также муниципальные образования. Данная предпосылка основывается на положениях пункта 2 статьи 124 ГК РФ, предусматривающего, что к данным субъектам применяются нормы, определяющие участие юридических лиц в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов.

Следует отметить, что статья 10 ГК РФ, устанавливающая запрет злоупотребления правом, распространяется на всех вышеназванных субъектов независимо от каких-либо условий. Однако ответственность за ее нарушение несут только полностью дееспособные лица.

Таким образом, ответственность за совершение злоупотребления правом могут нести граждане, юридические лица, Российская Федерация, ее субъекты и муниципальные образования, приобретающие и осуществляющие субъективные права и обязанности через свои органы власти. Однако субъектный состав ограничивается кругом управомоченных лиц, обладающих полной дееспособностью и действующих лишь затем, чтобы ущемить права и интересы другого лица, либо без этой цели, но объективно вред причиняющих. Объектом правонарушения в сфере злоупотребления правом являются совокупность отношений, возникающих между субъектами, связанных с возникновением (установлением), изменением или прекращением прав и обязанностей индивидов отношений в рамках гражданского оборота [5, c. 38]. К числу иных условий ответственности при злоупотреблении субъективным гражданским правом также относится вина правонарушителя, противоправный характер поведения лица, на которое предполагается возложить ответственность, наличие у потерпевшего вследствие правонарушения вреда или убытков, а также причинная связь между злоупотреблением правом и установившимися последствиями, на наступление которых и была направлена противоправная деятельность индивида.

В рамках рассматриваемой проблемы, следует отметить, что меры ответственности, всегда являются санкциями, включающими как меры оперативного реагирования, так и такие восстановительные меры, как формы распределения убытков, либо последствия, которые предусмотрены в качестве специальных санкций и т. д. Кроме того, в юридико-техническом плане санкции иногда вообще выносятся за пределы статьи, а иногда даже за пределы того закона, в котором устанавливаются соответствующие диспозиции. (Большинство статей Гражданского кодекса Российской Федерации не содержит указаний на последствия нарушения содержащихся в них правил. Однако санкции этих норм расположены в тех статьях Кодекса, в которых закреплены основные виды гражданско-правовой ответственности.) Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что гражданско-правовые санкции минимум включают в себя меры гражданско-правовой ответственности в качестве составной части. Неоспоримым является и то, что ответственность по ст. 10 ГК РФ является своеобразной и, по сути, уникальной правоохранительной мерой от недобросовестных действий субъекта, связанных со злоупотреблением правом, предполагающая возможность использования субъектами юридических средств в случае нарушения или угрозы нарушения их гражданских прав. Особенность «отказа в защите» проявляется и в том, что данное последствие является, по сути, единственной гражданско-правовой мерой ответственности, которая может быть применена к лицу, злоупотребляющему своими гражданскими правами.

Применения санкции в виде отказа в защите права имеет широкое практическое значение. Хотелось бы подчеркнуть, что такая относительно определенная санкция устанавливалась и в статье 1 ГК РСФСР 1922 года [8], и в статье 5 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1961 года [4]. Вслед за ними данную санкцию предусмотрел и ГК РСФСР 1964 года [3]. Основанием для применения санкции являлось осуществление гражданских прав в противоречии с их назначением. Однако учеными (Агарков М. М., Иоффе О. С.) отрицалась возможность лишь единственного последствия нарушения пункта 1 статьи 5 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик, каковым является утрата права, осуществляемого с нарушением его пределов. В рамках данной санкции в соответствии с конкретными обстоятельствами дела предполагалась возможность применения различных мер правового воздействия: от отказа в принудительном осуществлении права до лишения субъективного права в целом. Выбор этих мер зависел от условий конкретного осуществления права с нарушением его пределов: характера противоправности поведения, степени виновности управомоченного лица, а также от того, охватывало ли ненадлежащее осуществление права все право в целом или одно из его правомочий, и других условий. Таким образом, авторы делают вывод, что рассматриваемая санкция, в зависимости от разных условий правопользования, может приобретать различное выражение [7].Следует отметить, что данный взгляд на возможность применения к лицу, допустившему в своем поведении злоупотребление правом, разнообразных мер правового воздействия в рамках санкции пункта 2 статьи 10 Гражданского кодекса РФ поддерживается и многими современными исследователями (например, Е. А. Сухановым) [10].В то же время, анализ современной судебной практики показывает, что относительно определенная санкция в виде отказа в защите гражданских прав часто применяется лишь в форме отказа в удовлетворении требований лица, вытекающих из принадлежащего ему права. В таких случаях в мотивировочной части соответствующего решения должны быть указаны основания квалификации действий истца как злоупотребления правом [2]. Показательными в этом отношении являются категории дел, рассматриваемые в делах о несостоятельности (банкротстве), где неправомерные действия кредиторов, выражаются в попытке получить преимущественное удовлетворение своих требований вопреки очередности и порядку, установленному Федеральным законом от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» [12], извлечь определенную выгоду, воспользовавшись финансовыми трудностями должника, а также устранения конкурентов с рынка и т. п. Решения суда в данных категориях дел однозначны: отказать лицу в защите его права.

Однако относительно определенный характер санкции за злоупотребление правом проявляется в том, что отказ в защите права применяется только при отсутствии конкретных санкций за злоупотребление, предусмотренных законом. В таких случаях используется приоритет применения специальной нормы, регулирующей правоотношение над общей нормой гражданского права. Гражданское законодательство предусматривает санкции за умаление чести, достоинства и деловой репутации физических и юридических лиц вследствие распространения не соответствующих действительности сведений, умаляющих указанные нематериальные блага и имеющие своей целью причинения вреда лицу, которого они касаются (в данном случае практика идет по пути признания злоупотребления правом и в случаях, когда подлежат распространению сведения, хоть и соответствующие действительности, но распространенные исключительно с целью причинения вреда другому лицу). Потерпевший в судебном порядке может потребовать опровержения этих сведений и компенсации причиненного ему морального вреда, если распространивший такие сведения не докажет, однако, что они соответствуют действительности. Последствием злоупотребления правом, допущенного органами государственной власти, например, должно быть признание актов этих органов либо действий их должностных лиц незаконными (недействительными), а также неприменение судом данных актов в конкретном деле.

В заключении следует отметить, что анализируемое последствие злоупотребления субъективным гражданским правом — отказ в защите права — является специфической мерой ответственности, имеющей свое особое функциональное значение в рамках рассматриваемого правонарушения. Таким образом, отказ в защите права является своеобразной защитой от злоупотреблений средствами самого гражданского права.

Список литературы

Волков А. В. Гражданско-правовая санкция за нарушение запрета злоупотребления правом // Законы Росси: опыт, анализ, практика. 2008. № 9 // СПС «Гарант».
Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая от 30 ноября 1994 г. N 51-ФЗ (ред.30.11.2011) // СЗ РФ от 5 декабря 1994 г. N 32 ст. 3301.
Закон РСФСР от 11.06.1964 «Об утверждении Гражданского Кодекса РСФСР»//Ведомости Верховного Совета РСФСР 1964, № 24,ст.406.//СПС «Консультант Плюс».
Закон СССР «Об утверждении основ гражданского законодательства союза ССР и союзных республик» от 08.12.1961//Ведомости Верховного Совета СССР № 50.Ст.525.,1961.//СПС «Консультант Плюс».
Красавчиков О. А. Избранные труды по гражданскому праву.—М.,2011.С.670.
Крымова Е. Н. Злоупотребление правом: Сложность применения в теории и на практике //Современное право. 2010. № 6. С. 61—65.
Курбатов А. Я. Злоупотребление правом: теория и правоприменительная практика// СПС «Консультант Плюс».
Постановление ВЦИК от 11.11.1922 «О введении в действие Гражданского Кодекса РСФСР»//Известия ВЦИК № 256 от 12.11.1922.//СПС «Консультант Плюс».
Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ от 1 июля 1996 года № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Вестник ВАС РФ. 1996. N 12.
Суханов Е. А. Российское гражданское право. Учебник// Том 1, Статут, 2011.Москва.С. 956.
Тарасенко Ю. А. Злоупотребление правом: Критерии определения //Арбитражная практика. 2010. № 8. С. 71—75.
Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ (ред. от 01.07.2011) «О несостоятельности (банкротстве)».— Российская газета. № 209—210. 02.11.2002.

sibac.info

§ 4. Юридические последствия злоупотребления гражданским правом

В противоположность этому подходу в литературе последних лет встречается точка зрения на злоупотребление правом как особый вид правового поведения, за которое наступают столь же особенные последствия *(304). Ранее уже отмечалась неубедительность вывода о существовании поведения, которое и не правомерно, и не противоправно, поэтому коснемся только особенностей юридических последствий, предложенных автором подобного утверждения.

Своеобразие юридических последствий злоупотребления правом проявляется, по мысли А.С. Шабурова, в том, что они не должны быть мерами ответственности (так как злоупотребление не называется правонарушением), ни тем более мерами поощрения и стимулирования, поскольку данное поведение не признается общественно полезным *(305). В этой связи к числу последствий отнесены следующие меры: признание сделок недействительными, прекращение использования права без его лишения и государственный отказ в защите права *(306). Из всего перечисленного только последнее нашло прямое отражение в норме о злоупотреблении гражданским правом.

Практически не оспаривается в научной литературе тот факт, что непосредственной санкцией за это правонарушение является судебный отказ в защите принадлежащего лицу права *(310). Такой вывод основывается на традиционной модели правовой нормы, где есть гипотеза, диспозиция и санкция. Последняя означает такую часть нормы, в которой указываются меры воздействия на субъекта при неисполнении им правового предписания. Норма, выраженная в п. 2 ст. 10 ГК РФ, содержит правило о том, что при несоблюдении требований, предусмотренных пунктом первым настоящей статьи, суд может отказать лицу в защите принадлежащего ему права. Поскольку в пункте первом речь идет о недопустимости ненадлежащего осуществления гражданских прав, т.е. злоупотребления правами, следовательно, вполне обоснованно считать отказ в защите права санкцией за злоупотребление. С этих позиций отказ в защите действительно представляет собой санкцию.

Если определять санкцию не в смысле необходимой части правовой нормы, а как меру государственнопринудительного воздействия на правонарушителя *(311), то это будет сродни ее отождествлению с категорией гражданско-правовой ответственности. При этом следует подчеркнуть, что применительно к исследуемому вопросу важно установить, выступает ли санкция одновременно в качестве меры гражданско-правовой ответственности.

Во-вторых, спорен характер этой санкции. В одной из последних работ по этому вопросу высказывается суждение об относительно определенной природе санкции *(314). Такое определение давалось и в работах советского периода *(315).

Профессор О.С. Иоффе точно подметил, что ответственность — это санкция за правонарушение, но санкция не всегда есть мера юридической ответственности *(317). На основе такого подхода еще в 1960-е гг. было предложено исходить для понимания гражданско-правовой ответственности из следующих тезисов. Неправомерный поступок не должен исчерпываться для нарушителя последствиями, наступающими в нормальной обстановке *(318). Обязанность исполнить обязательство в договорных отношениях либо истребование вещи из чужого незаконного владения и тому подобные обязанности нельзя считать ответственностью, так как в такого рода принуждениях выражено стремление восстановить надлежащее развитие событий, вернуть отношения к норме, но отсутствуют обременения для нарушителя.

Приведенные аргументы представляются убедительными и последовательными. Не ставя целью комплексно исследовать проблемы гражданско-правовой ответственности и отдавая себе отчет в существовании иных равно интересных точек зрения по этому вопросу *(319), можно ограничиться определением ответственности, которое по праву может считаться господствующим в отечественной цивилистике и отвечает нашим представлениям. Отрицательные имущественные последствия для нарушителя в виде лишения субъективных гражданских прав, возложения новых или дополнительных гражданско-правовых обязанностей — вот что такое гражданская ответственность. Текст приведенного определения принадлежит О.С. Иоффе *(320), но его убежденными сторонниками в советский период являлись О.А. Красавчиков, В.И. Кофман *(321) и др., а в настоящий момент является, в частности, профессор В.В. Витрянский *(322).

Вряд ли можно перенести в область гражданского регулирования вывод о том, что «основная черта юридической ответственности — штрафное, карательное назначение» *(323). В гражданской правовой ответственности отсутствует карательная цель. Ярко выражена направленность на возмещение имущественных потерь от неправомерных действий. Дополнительность и обременительность в применении мер ответственности для нарушителя в гражданских правоотношениях проявляется в возложении на него обязанности загладить негативный эффект от своего поведения. При этом действует принцип соответствия размера ответственности размеру причиненного вреда. Смысл ответственности должен восприниматься правонарушителем как необходимость совершать действия, противоречащие его интересам, в том числе имущественным. Более того, возмещение им убытков, взыскание неустойки и т.п. вынуждают его осознавать все преимущества надлежащего (нормального) поведения.

Применять такую разновидность санкции, как прекращение права, рекомендовалось в исключительных случаях, «когда ненадлежащее осуществление права поражает субъективное право в полном его объеме» *(328). О лишении права чаще всего говорилось в связи с получением нетрудовых доходов от сдачи в наем дома или квартиры. В подобной ситуации имущество подлежало конфискации в доход государства, без каких-либо компенсаций собственнику.

Принимая во внимание сделанный ранее вывод о злоупотреблении как своеобразном, но все-таки правонарушении, совершение деяния, соответствующего его составу, должно с необходимостью влечь именно ответственность. Думается, что алгоритм «правонарушение ответственность» — это аксиома для юриспруденции. Однако применительно к злоупотреблению возмещение убытков (вреда) может быть применено только в соответствии с правилом генерального деликта или принципа о необходимости возмещения убытков. То есть типичные меры гражданско-правовой ответственности характеризуются в отношении злоупотребления, по существу, субсидиарностью и косвенностью. В чем же в таком случае смысл непосредственной санкции?

Для ответа на этот вопрос потребуется рассмотреть такие аспекты отказа в защите права, как

1) что означает для управомоченного лица отсутствие принудительного обеспечения его права со стороны государственновластного механизма;

2) кому принадлежит инициатива применения санкции;

3) каков порядок реализации подобного отказа;

4) с какими иными юридическими последствиями совместима эта мера.

Со времени римского частного права известен тезис, согласно которому правовую возможность от просто социальной (фактической) отличает такой элемент ее содержания, как государственная защита *(334). Его можно назвать общепризнанным. В частности, в литературе не раз высказывались суждения такого рода. В.П. Грибанов обращал внимание на то, что «субъективное право, предоставленное лицу, но не обеспеченное от его нарушения необходимыми средствами защиты, является лишь «декларативным правом» *(335). С ним солидарен в этом вопросе профессор В.А. Тархов, отмечающий: «Если же материальное субъективное право действительно существует, то оно подлежит защите независимо от спорного деления на «регулятивное» и «охранительное» *(336).

Приведенные высказывания представляются полностью обоснованными, несмотря на имеющие место возражения *(337). Если ориентироваться на трехзвенную структуру любого субъективного гражданского права, где функцию гаранта выполняет правомочие на защиту, то для воздействия на лицо, ненадлежащим образом реализующего принадлежащее ему право, суду прежде необходимо отказать ему в защите.

studfiles.net

Последствия злоупотребления правом — КиберПедия

При вынесении своего решения суд должен учитывать характер и последствия допущенного злоупотребления.

Заключение

Проведя данное исследование можно придти к следующим выводам.

До настоящего времени общего концептуального подхода к пониманию сущности пределов права не сложилось, а имеющие место позиции по указанному вопросу представляют собой весьма противоречивую картину.

В судебной практике определение понятия «злоупотребление граждан-ским правом» также пока не сформулировано, в связи с чем норма п. 1 ст. 10 ГК РФ довольно редко применялась судами. Но опыт последних нескольких лет показывает, что суды стали все чаще обращаться к этой норме, и она служит основанием, иногда единственным, для разрешения конкретных споров.

Под злоупотреблением правом следует понимать осуществление управомоченными лицами (гражданами и юридическими лицами) своих прав (получение необоснованных преимуществ) с причинением (прямо или косвенно) вреда другим лицам, а также использование гражданских прав способом, не соответствующим требованиям добросовестности и разумности. Злоупотребление связано не с содержанием права, а с его осуществлением, т.к. при злоупотреблении правом лицо действует в пределах предоставленных ему прав, но недозволенным образом. Такое определение злоупотребления правом сформулировано нами на основе анализа п.1 ст. 10 ГК РФ.

Анализ положений новой редакции ст. 10 ГК РФ позволяет прийти к выводу о законодательном закреплении трех форм злоупотребления правом – осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу (шикана), обход закона с противоправной целью и иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав, при этом законодатель последней формой указывает на открытый перечень случаев злоупотребления правом. Также ст. 10 ГК РФ содержит два предела осуществления прав в сфере конкурентных отношений – недопустимость использования гражданских прав в целях ограничения конкуренции и запрет на злоупотребление доминирующим положением.

При этом важно отметить, что отсутствует точная дефиниция понятия «действия в обход закона», из чего следует, что законодатель предоставил судам возможность для его расширительного толкования и применения к конкретным ситуациям на практике.

Законодателю следует углубить и раскрыть понятие злоупотребления правом для однозначного и адекватного применения данной категории в судебной практике. Для этого необходимо законодательно закрепить дефиницию злоупотребления правом и квалифицирующие признаки этого явления в целом, а также дефиниции и квалифицирующие признаки форм злоупотребления правом.

Добросовестность выступает важнейшим критерием оценки поведения субъектов гражданских правоотношений. Нередко от решения вопроса о добросовестности поведения участников спора зависит разрешение арбитражным судом конкретных дел. Главное практическое значение новых норм в том, что теперь, когда обязанность добросовестного поведения и запрет на извлечение преимуществ из недобросовестного поведения прямо содержатся в Гражданском кодексе, роль принципа добросовестности в гражданском обороте должна увеличиться, т.е. у судов появилось основание чаще применять этот принцип при рассмотрении конкретных споров. Между тем, положения действующего законодательства в этой части недостаточно полно регулируют критерии оценки поведения субъектов на предмет добросовестности.

Вопрос применяемых способов защиты права при злоупотреблении правом также остался неразрешенным. С одной стороны, п. 1 ст. 10 Гражданского кодекса запрещает злоупотребление правом. Однако п. 2 ст. 10 прямо предусматривает, что может делать суд, если требования статьи нарушаются, а именно: отказать в защите права лицу, которое им злоупотребляет, а также применить иные меры, прямо предусмотренные законом (такие меры поправками не введены). Таким образом, как представляется, суд по-прежнему не может удовлетворить иск на том основании, что ответчик злоупотребляет своим правом, суд может лишь отказать истцу, просящего о защите его права, если истец им злоупотребляет.

Установление в законе общих понятий без определения их содержания ставит участников гражданских правоотношений в полную зависимость от судейского усмотрения,

Итак, нормы о пределах права (злоупотреблении правом) закреплены лишь в одной статье ГК РФ. И, тем не менее, можно утверждать о достаточно широком спектре возможностей по использованию этой правовой конструкции в различных видах правовых споров как истцами, при обосновании своих исковых требований, так и ответчиками, при формулировании и оформлении возражений на исковые требования.

При этом, установленные кодексом и законами запреты, не нарушают свободы осуществления гражданских прав, если понимать свободу в осуществлении субъективных гражданских прав как право делать все, что не вредит другим лицам, не нарушает их прав и законных интересов.

Поправки, внесенные в ст.10 ГК РФ, несомненно, значимые и необходимые. Однако необходимо также определить критерии оценки злоупотребления правом, в целях недопущения признания судами правомерных действий, как злоупотребления своими правами. Поскольку под ст. 10 ГК РФ, можно подвести достаточно широкий круг действий (в том числе и правомерных), таким образом, следует ограничить возможность злоупотребления правом одних лиц, при указании и оценке злоупотребления правом других лиц.

Наличие неопределенности важных правовых категорий заставляет говорить о необходимости возобновить поиск путей правовой регламентации понятий, используемых ст. 10 Гражданского кодекса РФ.

cyberpedia.su

Вопрос 54. Злоупотребление правом: понятие, формы, последствия.

Общие пределы осуществления субъективных гражданских прав (относятся ко всем субъективным правам и предусмотрены в нормах-принципах).

Гражданские права могут быть ограничены на основании ФЗ и только в той мере, в которой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Злоупотребление правом – нарушение общих пределов осуществления субъективных прав (неправомерное действие).

Формы злоупотребления правом:

1) Шикана (действия, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому) (запрещена и гражданскими законами других стран)

2) Ограничение конкуренции на товарном рынке (в результате соглашений (согласованных действий) конкурирующих хозяйственных субъектов (потенциальных конкурентов), имеющих (могущих иметь) в совокупности долю на рынке определенного товара 35%, направленных на (поддержание цен, скидок, надбавок, повышение, снижение, поддержание цен на аукционах и торгах, раздел рынка по территориальному принципу).

Ограничение конкуренции на рынке финансовых услуг (соглашение финансовых организаций, направленное на установление необоснованных критериев членства, являющихся барьерами при вступлении в платежные системы, без участия в которых конкурирующие финансовые организации не смогут предоставить своим потребителям необходимые финансовые услуги).

3) Доминирующее положение на рынке (исключительное положение финансовой организации, хозяйствующего субъекта или нескольких хозяйствующих субъектов на рынке товара, не имеющего заменителя или взаимозаменяющих товаров, дающее им возможность оказывать решающее влияние на общие условия обращения товара (предоставления финансовых услуг) на соответствующем рынке или затруднить доступ другим хозяйствующим субъектам (финансовым организациям)).

Злоупотребление доминирующим положением (изъятие товара из обращения с целью создания или поддержания дефицита на рынке или повышение цен; навязывание контрагенту условий договора, не выгодных для него и не относящихся к предмету договора; включение в договор дискриминирующих условий, ставящих контрагента в неравное положение по сравнению с другими хозяйствующими субъектами; сокращение или прекращение производства товаров, на которые имеются спрос или заказы потребителей).

Другие формы злоупотребления правом (неразумное и недобросовестное осуществление прав) (предъявление иска прокурором без предоставления доказательств, подтверждающих нарушение интересов государства и общества; подача иска коммерческой организацией к ответчику, добросовестно выполнившему свои обязательства по сделке, заключенной на законных основаниях; обращение с иском о взыскании неустойки за исполнение договора при одновременном нарушении условий договора самим истцом).

Последствия злоупотребления правом (если поведение истца противоправно, нарушает нормы правового акта, наступают последствия, предусмотренные этим актом).

Субъекты, злоупотребляющие осуществлением права в форме ограничения конкуренции и использования доминирующего положения, обязаны (в соответствии с предписаниями федерального антимонопольного органа):

1) прекратить нарушение права, восстановить первоначальное положение, расторгнуть договор или внести в него изменения, заключить договор с другим хозяйствующим субъектом, отменить акт, не соответствующий законодательству;

2) перечислить в федеральный бюджет прибыль, полученную в результате нарушения;

3) осуществить реорганизацию в форме разделения или выделения с соблюдением установленных условий и сроков;

4) выполнить иные действия, предусмотренные предписанием.

Федеральный антимонопольный орган вправе в административном порядке налагать штрафы и выносить предупреждения.

При отсутствии конкретных санкций суд может отказать истцу в защите принадлежащего ему права.

studfiles.net

Последствия злоупотребления правом – Юридические последствия злоупотребления правом | Статья в журнале «Молодой ученый»

Юридические последствия злоупотребления правом | Статья в журнале «Молодой ученый»

3. Последствия злоупотребления правом

§ 4. Юридические последствия злоупотребления гражданским правом

ПРАВОВОВЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ СУБЪЕКТИВНЫМ ГРАЖДАНСКИМ ПРАВОМ

ПРАВОВОВЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ СУБЪЕКТИВНЫМ ГРАЖДАНСКИМ ПРАВОМ

§ 4. Юридические последствия злоупотребления гражданским правом

Последствия злоупотребления правом — КиберПедия

Вопрос 54. Злоупотребление правом: понятие, формы, последствия.

Добавить комментарий Отменить ответ