Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по ст 306 ук рф – Прекращение уголовного преследования в связи с отказом в возбуждении уголовного дела

Рекомендуемые страницы:

Воспользуйтесь поиском по сайту:

megalektsii.ru

2.5. Отказ в возбуждении уголовного дела

Согласно ч. 1 ст. 148 УПК РФ при отсутствии оснований для возбуждения уголовного дела следователь или дознаватель своим постановлением отказывает в этом. По буквальному смыслу данного правила основанием для отказа в возбуждении уголовного дела может служить только отсутствие достаточных данных, указывающих на признаки преступления. Однако из сопоставления комментируемой статьи с нормами гл. 4 «Основания для отказа в возбуждении уголовного дела, прекращения уголовного дела и уголовного преследования» (ст. 24 и 27 УПК РФ) явствует, что в возбуждении уголовного дела должно быть отказано не только при отсутствии оснований для такого возбуждения, но и при наличии оснований и одновременном наличии обстоятельств, исключающих движение уголовного дела, таких как истечение сроков давности, смерть подозреваемого, отсутствие заявления потерпевшего, когда такое заявление необходимо по закону, наличие акта амнистии и др.

В деятельности органов внутренних дел, ежедневно и ежечасно принимающих и обрабатывающих непрерывный поток самой разнообразной информации о правонарушениях, по-разному решается вопрос относительно таких сообщений, которые заведомо не содержат сведений криминального свойства, но заявитель полагает иначе, требуя возбуждения уголовного дела и привлечения виновного к уголовной ответственности. Речь идет прежде всего о случаях причинения физическому лицу имущественного или морального вреда неправомерными действиями другого лица, содержащими признаки гражданского правонарушения (деликта), а не преступления, о семейных конфликтах, в частности по поводу завладения своим ребенком одним из родителей, когда другим родителем подобные действия расцениваются как преступное похищение человека, о служебных упущениях и дисциплинарных проступках должностных лиц, которые некоторыми гражданами однозначно расцениваются как уголовно наказуемые, а также многообразных проявлениях мнительности, облеченных в форму официального письменного заявления о несомненном наличии преступления, вплоть до особо тяжкого.

Одни сотрудники полиции и следователи вообще не регистрируют их; другие, зарегистрировав, ограничиваются устным разъяснением заявителю оснований отказа в удовлетворении его обращения, третьи облекают такое разъяснение в форму письма в адрес заявителя, и, наконец, четвертые выносят постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. В основе последнего варианта решения лежит соображение, будто правоохранительный орган государства не вправе варьировать свою официальную реакцию на сообщение, которое заявитель считает сообщением о преступлении, в зависимости от того, насколько юридически грамотен этот заявитель. Дескать, любой другой вариант действий неизбежно заведет в область усмотрения, а значит — произвола: один дежурный по райотделу внутренних дел не сочтет достойным уголовно-процессуального реагирования обычную супружескую ссору, а другой не примет во внимание такую же ссору, окончившуюся угрозой убийства, причем впоследствии реализованной.

Эта внешне не лишенная здравого смысла позиция в теоретическом отношении, однако, несостоятельна. Уголовно-процессуальное реагирование на информацию заведомо некриминального содержания — излишество. Отношения правоохранительного органа с заявителем в подобных случаях могут носить исключительно разъяснительный характер, а если информация заявителя имеет оперативный интерес, то и послужит поводом к оперативно-розыскной разработке, но и только. Для правоотношений здесь платформы нет.

В свете этого вывода особого упоминания заслуживает правило, сформулированное в ч. 1 ст. 148 УПК РФ, о том, что отказ в возбуждении уголовного дела из-за отсутствия в деянии состава преступления допускается лишь в отношении конкретного лица. Иначе говоря, будто такой отказ возможен только по результатам оценки с позиции УК РФ определенных действий (бездействия) определенного лица. Данную норму трудно признать необходимой и правильной; ее применение на практике способно привести к нелепостям. Если ее вопрос толковать буквально, то получится, что когда заявитель обращается в полицию с требованием привлечь к уголовной ответственности незнакомца, который оторвал у него рукав одежды или поцарапал автомобиль и скрылся, то полиция, прежде чем отказать в возбуждении уголовного дела, должна установить причинителя вреда, разыскать его и доказать причастность к совершению проступка, заведомо безразличного уголовному закону. Это тоже излишество.

Если при отказе в возбуждении уголовного дела выяснится, что сообщение о готовящемся или совершенном преступлении носило характер заведомо ложного доноса (ст. 306 УК РФ) либо другого уголовно наказуемого деяния, следователь, орган дознания обязаны рассмотреть ситуацию, дать ей юридическую оценку и решить вопрос о возбуждении дела публичного обвинения в отношении лжедоносчика на общих основаниях и в обычном порядке.

Если решение об отказе в возбуждении уголовного дела принято по результатам сообщения о преступлении, опубликованного в средствах массовой информации, то информация о таком отказе также подлежит опубликованию, с тем чтобы ложное сообщение о преступлении было дезавуировано и общество знало бы о действительном положении дел. Данное законоположение (ч. 3 ст. 148 УПК РФ) является одним из проявлений гласности в деятельности органов уголовного преследования и призвано служить укреплению их авторитета и воспитанию гражданского правосознания.

Копия постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в течение 24 часов направляется заявителю и прокурору. При этом заявителю разъясняется его право обжаловать данное постановление и порядок обжалования (ч. 4 ст. 148 УПК РФ). Отказ в возбуждении уголовного дела может быть обжалован прокурору, руководителю следственного органа или в суд (ч. 5 ст. 148 УПК РФ).

Прокурор, признав постановление органа дознания, дознавателя об отказе в возбуждении уголовного дела незаконным или необоснованным, отменяет его и направляет соответствующему начальнику органа дознания со своими указаниями, устанавливая срок их исполнения (см. самую первую норму, закрепленную в ч. 6 ст. 148 УПК РФ). Судя по общему тону ст. 37 УПК РФ, определяющей полномочия прокурора в сфере производства дознания, указания, о которых идет речь, обязательны, т.е. могут означать прокурорское предписание не только о дополнительной доследственной проверке, но и (при наличии соответствующих оснований) о возбуждении уголовного дела по уже имеющимся материалам. Однако начальник органа дознания вправе, не приостанавливая их исполнение, обжаловать такие указания вышестоящему прокурору (данное право имеет и дознаватель) (см. ч. 4 ст. 41 УПК РФ).

Прокурор, признав отказ руководителя следственного органа, следователя о возбуждении уголовного дела незаконным или необоснованным, в срок не позднее 5 суток с момента получения материалов доследственной проверки отменяет такое постановление с изложением конкретных обстоятельств, подлежащих дополнительной проверке, которое вместе с указанными материалами незамедлительно направляет руководителю следственного органа (см. вторую норму, закрепленную в упомянутой ч. 6 ст. 148 УПК РФ). О прокурорском предписании возбудить уголовное дело по уже имеющимся материалам в данном контексте ничего не говорится, и из общего смысла нынешних отношений прокурорской и следственной властей право на такое предписание (указание) не вытекает. Значит, прокурорское указание, о котором идет речь в данном конкретном случае, нельзя рассматривать как обязательное, беспрекословное; оно находится в общем ряду прокурорских требований об устранении нарушений федерального законодательства (п. 3 ч. 2 ст. 37 УПК РФ). В случае несогласия с ним следователь обязан представить свои письменные возражения начальнику следственного органа, который информирует об этом прокурора (ч. 3 ст. 38 УПК РФ) в порядке, установленном ч. 4 ст. 39 УПК РФ, а этот порядок прямо допускает несогласие с прокурором.

В отличие от прокурора вышестоящий руководитель следственного органа вправе не только отменить незаконное или необоснованное постановление нижестоящего руководителя следственного органа, но и лично возбудить уголовное дело по спорному материалу доследственной проверки. Таким же правом обладает руководитель следственного органа по отношению к следователю, находящемуся в его непосредственном подчинении. Данные утверждения вытекают из содержания третьей нормы, закрепленной в ч. 6 ст. 148 УПК РФ в редакции упомянутого в авторском предисловии к настоящему изданию Федерального закона от 28 декабря 2010 г. N 404-ФЗ, которая в совокупности с другими правилами, закрепленными в этой объемной статье, а также в упомянутых ст. 37, 38 и 39 УПК РФ, отражает результат длительного поиска вычурного компромисса между компетенцией прокуратуры и органов предварительного следствия в условиях предпринятой реформы.

Незаконный и необоснованный отказ в возбуждении уголовного дела — явление распространенное, для потерпевшего — болезненное, а с точки зрения назначения уголовного судопроизводства (п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК РФ) — нетерпимое; такой отказ искусственно, противозаконно препятствует доступу потерпевшего к правосудию. Поэтому решение об отказе в возбуждении уголовного дела может быть обжаловано не только руководителю следственного органа и прокурору, но и в суд (ст. 125 УПК РФ). В судебном порядке на основании этой же статьи могут быть обжалованы и решения названных должностных лиц, принятые по жалобе потерпевшего на отказ в возбуждении уголовного дела.

Если решение компетентного правоохранительного органа об отказе в возбуждении уголовного дела заинтересованному лицу сообщено официальным письмом, но постановление о таком отказе не выносилось, данное лицо, считающее себя потерпевшим от преступления и требующее доступа к правосудию, может обжаловать в судебном порядке как само решение по существу (об отказе), так и невыполнение правоохранительным органом своей обязанности отреагировать на заявление о преступлении способом, прямо указанным в уголовно-процессуальном законе*(47).

studfiles.net

Заведомо ложный донос: тонкости квалификации и доказывания

При каких условиях сообщение о преступлении признается ложным доносом. Могут ли подозреваемые, обвиняемые и свидетели выступать субъектами этого преступления. Когда наступает ответственность за подстрекательство к ложному доносу.

В случае вынесения постановления об отказе в возбуждении уголовного дела по результатам проверки сообщения о преступлении, связанного с подозрением в его совершении конкретного лица или лиц, закон (ч. 2 ст. 148 УПК РФ) предписывает рассматривать вопрос о возбуждении в отношении заявителя уголовного дела о заведомо ложном доносе.

Анализ вынесенных за последнее время постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела по сообщениям о преступлениях, которые не нашли своего подтверждения, но, тем не менее, содержали конкретные указания на причастных к этому лиц, показывает, что дознаватели и следователи обычно ограничиваются констатацией того, что у заявителя, с их точки зрения, умысел отсутствовал.

Между тем наличие умысла – далеко не единственный обязательный признак ложного доноса и, как показывает практика, не самый сложный для установления.

Объект заведомо ложного доноса и объективная сторона: обязательные признаки

Основной непосредственный объект заведомо ложного доноса – установленный порядок рассмотрения и разрешения сообщений о преступлениях; дополнительный объект – законные права и интересы граждан, в отношении которых совершается заведомо ложный донос.

С объективной стороны состав имеет формальную конструкцию. Общественно опасное деяние выражается только в активных действиях, чаще всего обличенных в письменную форму, хотя возможен и устный донос (в том числе по телефону).

Момент окончания преступления

Как в теории, так и на практике единого мнения относительно момента окончания заведомо ложного доноса пока не сложилось. Одна из точек зрения сводится к тому, что оно должно признаваться оконченным уже при поступлении заведомо ложного сообщения о преступлении в органы, осуществляющие уголовное преследование (лично от заявителя, по почте, из других организаций), ознакомление же с содержанием сообщения находится за пределами состава.

Другая точка зрения, которая представляется более предпочтительной, состоит в том, что преступление окончено в момент ознакомления с ложной информацией должностного лица, уполномоченного принимать процессуальные решения о возбуждении уголовного дела или об отказе в его возбуждении. В любом случае для признания преступления оконченным не требуется, чтобы по заведомо ложному сообщению возбуждалось уголовное дело, принимались иные процессуальные меры, проводилась проверка.

В доносе может сообщаться не только об уже совершенном, но и якобы готовящемся преступлении. При этом ложное сообщение о приготовлении к преступлению влечет уголовную ответственность, только когда уголовно наказуемой признается сама приготовительная деятельность (т. е. в сообщении должно быть сказано о приготовлении к тяжкому или особо тяжкому преступлению).

Условия признания сообщения ложным доносом

Нельзя согласиться с тем, что заведомо ложный донос всегда означает ложное обвинение в преступлении конкретного лица. На самом деле в нем может быть названо лицо или лица, якобы совершившие преступление (их фамилии, имена, приметы) либо просто упомянут факт якобы совершенного преступления. Таким образом, состав образуют как действия, направленные на незаконное привлечение к уголовной ответственности определенного лица, так и иные действия, вводящие в заблуждение правоохранительные органы по поводу факта преступления. Первые, разумеется, имеют более высокую степень общественной опасности.

Адресат доноса

При заведомо ложном доносе сообщение о якобы совершенном или готовящемся преступлении должно быть адресовано в орган, наделенный правом принимать решение о возбуждении уголовного дела, то есть в органы дознания или предварительного следствия. Адресатом доноса могут быть и органы прокуратуры, несмотря на то, что с принятием Федерального закона от 05.06.2007 № 87-ФЗ они более не уполномочены самостоятельно разрешать сообщения о преступлениях, принимать решения о возбуждении уголовного дела либо отказе в его возбуждении.

Согласно п. 1.2 приказа Генерального прокурора РФ от 27.12.2007 № 212 «О порядке учета и рассмотрения в органах прокуратуры Российской Федерации сообщений о преступлениях», поступающие в органы прокуратуры подобные сообщения по почте или иными средствами связи подлежат незамедлительной фиксации в Книге учета сообщений о преступлениях, а сами сообщения должны безотлагательно передаваться в орган, уполномоченный рассматривать их в соответствии со ст. 144, 145 УПК РФ.

Согласно ст. 15 УПК РФ суд не является органом, осуществляющим уголовное преследование. Тем не менее мировые судьи могут выступать в качестве адресата заведомо ложного доноса, поскольку по делам частного обвинения, указанным в ч. 2 ст. 20 УПК РФ, заявление о преступлении принимает сам мировой судья.

Утверждение, что ложный донос может быть направлен и в иные госорганы (в том числе контролирующие), на которые возложена обязанность передавать сведения о подготавливаемых, совершаемых или совершенных преступлениях должностным лицам, наделенным правом принимать решения о возбуждении уголовного дела5, или даже в общественные организации, является, по меньшей мере, спорным. В подобных случаях вряд ли может идти речь о непосредственном причинении вреда интересам правосудия и направленности на это умысла автора обращения, в связи с чем правильнее оценивать данные действия по ст. 129 УК РФ как клевету.

Даже когда подобное обращение лица перенаправляется в орган, уполномоченный проводить доследственную проверку, оно, по смыслу ст. 140 УПК РФ, само по себе не может считаться поводом к возбуждению уголовного дела, так как должно рассматриваться как сообщение о совершенном или готовящемся преступлении, полученное из иных источников. Это относится и к ложным сообщениям о преступлениях, распространенным в средствах массовой информации. Заведомо ложным доносом может быть признано только такое сообщение, которое может непосредственно инициировать проведение доследственной проверки, выступить поводом к возбуждению уголовного дела.

Ложность сообщения о преступлении

Обязательным признаком заведомо ложного доноса является то, что сообщение о преступлении не соответствует действительности. Однако вряд ли можно принять точку зрения, что это относится не только к событию преступления либо связано с обвинением лица в преступлении, которого он не совершал, но и с «обвинением в более тяжком преступлении, чем совершенное на самом деле», поскольку это уже вопрос юридической оценки. В то же время неправильная правовая оценка деяния не образует состава преступления. Статья 306 УК РФ не охватывает и заведомо ложные сообщения, в том числе в правоохранительные органы, о якобы совершенных административных проступках, иных правонарушениях, фактах аморального поведения.

Характер обращения. Если лицо, сообщая в своем заявлении о якобы совершенных действиях или бездействии, не ставит вопрос о возбуждении уголовного дела, а лишь просит дать им «правовую оценку», оснований рассматривать данное обращение как заведомо ложный донос явно недостаточно. Во-первых, отсюда не следует вывод, что заявитель таким путем обязательно стремится инициировать осуществление уголовного преследования; во-вторых, обращение такого рода не отвечает по своему содержанию сообщению о преступлении как поводу к возбуждению уголовного дела.

Представляют интерес положения п. 33 Инструкции о едином порядке приема, регистрации и проверки сообщений о преступлениях в системе Следственного комитета при прокуратуре РФ, согласно которым поступившие в следственный орган Следственного комитета обращения, в которых заявители выражают несогласие с решениями, принятыми судьями, прокурорами, руководителями следственных органов и следователями, и в связи с этим ставят вопрос о привлечении их к ответственности, высказывая предположения о возможном совершении указанными лицами должностного преступления, при отсутствии в них данных о признаках преступления не требуют проведения проверки в порядке ст. 144, 145 УПК РФ. Таким образом, не каждое обращение, пусть даже и названное заявлением о преступлении, является таковым по своей сути.

Обязательность предупреждения об ответственности по ст. 306 УК РФ. Спорен вопрос, является ли обязательным условием привлечения лица к уголовной ответственности за заведомо ложный донос его предварительное предупреждение по ст. 306 УК РФ.

Многие практические работники считают, что без соблюдения этого условия субъект однозначно не подлежит уголовной ответственности, поскольку такой порядок прямо установлен уголовно-процессуальным законодательством; во многих случаях этим обосновывается и отказ в возбуждении уголовного дела по заявлениям о преступлениях, не нашедшим своего подтверждения.

Однако анализ положений ст. 141 УПК РФ позволяет прийти к выводу, что процедура предупреждения заявителя об уголовной ответственности распространяется лишь на случаи принятия устного заявления о преступлении у гражданина с составлением соответствующего протокола, тогда как заявления и сообщения, содержащие заведомо ложный донос, могут быть представлены уже в письменном виде, в том числе направлены по почте. При этом указанные положения УПК не могут отменять известный уголовно-правовой принцип, в соответствии с которым незнание закона не освобождает от ответственности.

Ст. 306 УК РФ заведом ложный донос не распространяется и на анонимные доносы, так как п. 7 ст. 141 УПК РФ содержит категоричное правило, что анонимное заявление не может быть поводом к возбуждению уголовного дела.

Инсценированный донос

Определенную сложность представляет оценка ситуаций, связанных с имитацией (инсценировкой) якобы совершенных преступных деяний, что также может повлечь возбуждение уголовного дела, причем даже без ложного сообщения лица, ее организовавшего (в том случае, когда признаки инсценированного преступления обнаруживают сами сотрудники органов дознания или следователь). В литературе справедливо обращалось внимание на то, что подобные действия фактически не охватываются ст. 306 УК РФ, в связи с чем предлагалось внести изменения в уголовное законодательство.

Читайте на тему

Субъективная сторона

Заведомо ложный донос предполагает наличие только прямого умысла. В одном из определений СК по уголовным делам ВС РСФСР подчеркивалось, что лицо может быть привлечено к уголовной ответственности за ложный донос, только если оно заведомо знало о невиновности того, на кого доносит. Таким образом, данное деяние считается уголовно наказуемым при условии, что ложность сведений заведомо известна сообщившему их лицу. Если это не прослеживается по делу, состав преступления отсутствует.

Из практики. Судом кассационной инстанции был отменен приговор Заельцовского районного суда г. Новосибирска от 05.06.2008, которым К. был осужден по трем эпизодам ч. 1 ст. 306 УК РФ, производство по делу было прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.

Ранее по заявлению К. о хищении его зарплаты прокуратурой Новосибирской области было возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 159 УК РФ, однако производство по нему неоднократно прекращалось, а затем возобновлялось, за ненадлежащее расследование на следователя Л. налагались дисциплинарные взыскания. К., решив, что следователь из личной заинтересованности не внес в протокол очной ставки от 25.05.2006 между ним и В. его вопрос и ее ответ (и совершил тем самым преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 285 УК РФ), обратился 09.01.2007 с заявлением в прокуратуру района с просьбой принять меры к Л. за его действия по сокрытию доказательств и покрывательство преступления руководства ФГУП ОКБ «С».

16.01.2007 К. дал объяснение следователю прокуратуры, рассказав об обстоятельствах хищения его денежных средств и проведения очной ставки, при этом был предупрежден об уголовной ответственности за заведомо ложный донос. 29.01.2007 он вновь обратился с просьбой о возбуждении уголовного дела в отношении следователя Л., а также по факту должностного преступления судьи С., указав, что последняя на судебном заседании 22.02.2005 не занесла в протокол судебного заседания наличие двух ведомостей на выплату заработной платы.

Отменяя приговор, вынесенный в отношении К., суд кассационной инстанции отметил следующее. В приговоре суд сослался на доказательства его вины, однако не привел данных о наличии в содеянном признаков объективной и субъективной стороны заведомо ложного доноса, в приговоре не раскрыто содержание мотива преступления. При этом из материалов дела следует, что К., настаивая на привлечении к уголовной ответственности должностных лиц ФГУП ОКБ «С», добросовестно заблуждался относительно того, что действия следователя и судьи также являются преступными. Таким образом, содержащиеся в заявлениях и объяснении К. сведения об укрытии доказательств совершенного преступления не свидетельствуют о том, что он заведомо знал о ложности своих сообщений, а это исключает уголовную ответственность по ч. 1ст. 306 УК РФ.

 
Если в доносе сообщается о якобы совершенном преступлении без указания на конкретных лиц, необходимо установить, что субъект осознавал недостоверность своего сообщения. Состав заведомо ложного доноса отсутствует, если субъект, по его убеждению, располагал какими-либо данными о преступлении, предполагая, что оно было совершено или готовится, добросовестно заблуждался в оценках фактов и обстоятельств.

Мотивы и цели заведомо ложного доноса носят различный характер, отражая желание доносителя посредством правоохранительных органов свести счеты с неугодными людьми, скрыть собственное неправомерное поведение, удовлетворить свои корыстные интересы и т. д. Анализ судебной практики позволяет поставить под сомнение тезис, что в данном составе обязательно присутствует специальная цель – возбуждение уголовного дела и привлечение невиновного лица к уголовной ответственности. Ложный донос может быть совершен и с целью освободить от уголовной ответственности лицо, которым в действительности было совершено преступление, или, например, избежать административной ответственности, взыскания суммы долга по иску кредитора.

Распространены случаи, когда виновники дорожно-транспортного происшествия, пытаясь избежать связанной с этим гражданско-правовой и административной ответственности, сообщают в правоохранительные органы о произошедшем перед этим угоне автомобиля, которым они, соответственно, не могли управлять в то время, когда произошло ДТП.

Возможна ситуация, когда лицо, совершающее заведомо ложный донос, желает представить себя жертвой несовершенного преступления. Так, женщина, избитая собственным мужем, для получения страховки в связи с причиненным вредом здоровью обратилась с заявлением в районный отдел внутренних дел, сообщив, что в отношении нее якобы совершено разбойное нападение. Проведенная проверка установила ложность этого сообщения, после чего в отношении заявительницы было возбуждено уголовное дело. В дальнейшем ее осудили за заведомо ложный донос.

Подозреваемый (обвиняемый) как субъект ложного доноса

Субъект ложного доноса – общий: физическое лицо, вменяемое, достигшее 16-летнего возраста. В отличие от ст. 307 УК РФ, в данном случае уголовный закон не определяет конкретного круга лиц, подлежащих уголовной ответственности, в связи с чем возникает вопрос, могут ли образовывать состав этого преступления соответствующие действия подозреваемых и обвиняемых.

В современных условиях судебная практика исходит из того, что и подозреваемый, и обвиняемый могут быть субъектом заведомо ложного доноса, если только их действия, выразившиеся в сообщении заведомо ложных сведений, не были способом защиты от возникшего подозрения или предъявленного обвинения.

Из практики. Отменяя приговор по ч. 2 ст. 306 УК РФ, СК по уголовным делам Верховного Суда РФ указала, что «заведомо ложные показания подозреваемого о совершении преступления другим лицом заведомо ложный донос не образуют, поскольку были даны с целью уклониться от уголовной ответственности, и являлись способом защиты от обвинения».

 
Подобная практика в юридической литературе оценивается в целом критически. Надо признать, что защита путем сообщения ложных сведений криминального характера все же имеет свои границы.

Из практики. С., будучи привлечен к уголовной ответственности, сделал заведомо ложное заявление о том, что следователи К. и Т. избили его, причинив сотрясение мозга. Для подтверждения этого факта С. обращался в медицинские учреждения с жалобами на головную боль, головокружение и т. д.

Приговором районного суда С. был осужден по ч. 2 ст. 180 УК РСФСР 1960 г. (соответствует ч. 2 ст. 306 УК РФ).

СК по уголовным делам ВС РСФСР, отменив приговор, прекратила дело за отсутствием состава преступления, мотивировав тем, что С. совершил ложный донос с целью скомпрометировать следователя К. и тем самым поставить под сомнение результаты следствия по обвинению его в совершении преступления, предусмотренного ст. 211 УК РСФСР (соответствует ст. 264 УК РФ).

Указанные действия С. были расценены как метод защиты от предъявленного обвинения, в связи с чем Судебная коллегия пришла к выводу, что он не может быть привлечен за них к уголовной ответственности, поскольку для обвиняемого, подсудимого и осужденного таковая законом не предусмотрена.

Президиум ВС РСФСР, отменив это определение, оставил обвинительный приговор суда первой инстанции в силе. В постановлении Президиума было указано, что обвиняемый, реализуя право на защиту, вправе активно воздействовать на ход расследования и судебного разбирательства, представляя доказательства по поводу предъявленного обвинения с целью оправдать себя или смягчить ответственность. И он не подлежит ответственности за дачу заведомо ложных показаний о любых обстоятельствах, имеющих значение для дела.

Вместе с тем заявление С., содержащее ложный донос, не было продиктовано соображениями защиты по поводу предъявленного обвинения и не имело отношения к расследовавшемуся в отношении него делу. С. совершил ложный донос, желая отомстить следователям, при этом его действия были направлены не только против их законных интересов, но и против правильной деятельности органов предварительного следствия.

В постановлении также было отмечено, что субъектом ложного доноса может быть любое лицо, в том числе подозреваемое или обвиняемое в совершении другого преступления. В связи с этим ложное сообщение С. о якобы имевшем место избиении его следователями образует состав преступления, предусмотренный ч. 2 ст. 180 УК РСФСР.

 
В Вестнике ВС СССР (№ 8 /1990), где был опубликован этот пример, отмечалось: «в случае, когда обвиняемый дает заведомо ложные показания, касающиеся других лиц, заявляя, что преступление совершил не он, и указывает на другое лицо как на преступника или принижает свою роль в совершении преступления за счет соучастников, его действия следует рассматривать как допустимый метод защиты. Если же он совершает заведомо ложный донос, выходя за пределы предъявленного ему обвинения… он подлежит ответственности по ст. 180 УК РСФСР».

В контексте рассматриваемой проблемы безусловный интерес представляет постановление ЕСПЧ от 28.08.1991 по делу «Брандштеттер против Австрии». Заявитель, будучи подсудимым по уголовному делу, обвинил федерального инспектора в фальсификации доказательств при заборе проб, ставших основанием для возбуждения уголовного дела. Суд постановил, что подп. «c» п. 3 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод не предусматривает неограниченного права использовать любые аргументы для защиты.

Следует согласиться также с утверждением А. В. Федорова, что границей дозволенного использования заведомо ложного доноса как способа самозащиты лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, выступают границы прав и свобод другого человека19.

Квалифицированные составы

Квалифицированным видом анализируемого преступного деяния является донос, соединенный с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (ч. 2 ст. 306 УК РФ). В данном случае в доносе должно быть указано конкретное лицо, которое якобы совершило (совершает или готовит) преступление, отнесенное к категории тяжких или особо тяжких.

Из практики. Суд кассационной инстанции изменил приговор Бердского городского суда Новосибирской области, которым В. была осуждена по ч. 2 ст. 306 УК РФ, переквалифицировав ее действия на ч. 1 данной статьи.

В кассационном определении указано, что, признав В. виновной в ложном доносе, сопряженном с обвинением лица в совершении тяжкого преступления, суд не принял во внимание, что для вменения этого признака необходимо, чтобы в доносе содержалось указание на конкретное лицо, якобы совершившее преступление. Из фабулы обвинения, с которым согласилась В. (уголовное дело рассматривалось в особом порядке), не следовало, что она обвиняла в совершении тяжкого преступления конкретное лицо.

 
Особо квалифицированный состав (ч. 3 ст. 306 УК РФ) – донос, соединенный с искусственным созданием доказательств обвинения, что представляет собой фальсификацию или имитацию доказательственных фактов и материалов, которые отсутствуют в действительности, либо искажении реальных доказательственных фактов (материалов). Данный признак имеет место при умышленном формировании лицом недостоверных данных, которые при соответствующем их процессуальном оформлении могут выступить в качестве «обвинительных доказательств».

Из практики. К., находясь в гостях, поссорился с Р., при этом звонил по сотовому телефону своим знакомым и говорил Р., что его друзья с ним разберутся. С целью предотвращения дальнейшего конфликта Р. взял телефон из рук К. и положил на стол. После этого К. вышел на улицу и, желая отомстить Р., попросил случайного прохожего нанести ему телесные повреждения.

Получив таким образом кровоподтек и ссадину на лице, К. остановил следовавших мимо сотрудников милиции и сообщил, что в отношении него был совершен грабеж. Прибыв вместе с сотрудниками милиции по названному им адресу, К. указал на Р. как на лицо, которое якобы его избило и похитило сотовый телефон.

 
Представляется, что субъект ложного доноса не способен самостоятельно сфабриковать доказательства, так как подобные действия могут быть совершены узким кругом специальных субъектов, перечисленных в ч. 2 ст.303 УК РФ: лицо, производящее дознание, следователь, прокурор и защитник.

Таким образом, применительно к особо квалифицирующему признаку (ч. 3 ст. 306 УК РФ) имеется в виду не фальсификация доказательств, которая возможна только по уже возбужденному уголовному делу и со стороны лишь специального субъекта, а преднамеренная подтасовка фактов и обстоятельств, способных в последующем (при возбуждении уголовного дела) приобрести статус доказательств.

Вопросы соучастия

В юридической литературе можно встретить утверждение, что действия доносителя, заранее подготавливающего фиктивных свидетелей, готовых дать ложные показания, должны квалифицироваться как организаторская деятельность или подстрекательство к даче заведомо ложных показаний.

Подобного рода суждение представляется неоправданно категоричным, о чем свидетельствует следующий пример.

Из практики. Приговором Алтайского краевого суда О. был оправдан по ч. 3 ст. 294, ч. 4 ст. 33 – ч. 1 ст. 307 УК РФ за отсутствием состава преступления.

Согласно предъявленному обвинению О., работая адвокатом юридической консультации и вмешиваясь в деятельность следователя, склонял А. к даче показаний с тем, чтобы его подзащитный М. избежал уголовной ответственности.

СК по уголовным делам ВС РФ данный приговор оставила без изменения. Как указано в кассационном определении, суд пришел к обоснованному выводу о наличии в действиях О. лишь признаков приготовления к даче заведомо ложных показаний, что само по себе в силу ч. 2 ст. 30 УК РФ не образует состава преступления.

Как следовало из предъявленного О. обвинения, он предлагал А. изменить показания в отношении М., но получив отказ и узнав, что о его незаконных действиях стало известно следователю, ушел. Диспозиция же ч. 3 ст. 294 УК РФ предусматривает вмешательство в деятельность следователя, но не воздействие на свидетеля.

 
Иная ситуация имеет место, когда лицо по просьбе доносителя подтасовывает факты и обстоятельства, способные приобрести значение доказательств. Такие действия лица, если они охватывались умыслом доносителя, должны квалифицироваться как пособничество в заведомо ложном доносе.

Так, С. был осужден по ч. 5 ст. 33 – ч. 3 ст. 303 УК РФ за то, что несколько раз по просьбе Ш. ударил того по лицу, чтобы Ш. обвинил работников милиции в незаконном нанесении ему телесных повреждений.

www.ugpr.ru