Ст. 52 Конституции РФ с Комментариями. Последняя редакция с изменениями на 2019 год
Последняя редакция Статьи 52 Конституции РФ гласит:
Права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом. Государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба.
Комментарий к Ст. 52 КРФ
29 ноября 1985 г. Генеральная Ассамблея ООН на своем 96 пленарном заседании приняла Декларацию основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью (см.: Сборник стандартов и норм ООН в области предупреждения преступности и уголовного правосудия/ООН. Нью-Йорк, 1992. С. 242-244), назначение которой состояло в том, чтобы содействовать максимальной защите прав миллионов людей во всем мире, которым наносится ущерб в результате преступлений и злоупотреблений властью. Положения данной Декларации относятся к числу тех общепризнанных принципов, которыми надлежит руководствоваться как законодательным, так и правоприменительным органам, реализуя предписания ст. 52 Конституции и принятое на себя Россией обязательство обеспечить любому лицу, права и свободы которого нарушены, эффективное средство правовой защиты (подпункт «а» п. 3 ст. 2 Международного пакта о гражданских и политических правах).
В соответствии с п. 1 разд. «А» Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью под жертвами преступлений понимаются «лица, которым индивидуально или коллективно был причинен вред, включая телесные повреждения или моральный ущерб, эмоциональные страдания, материальный ущерб или существенное ущемление их основных прав в результате действия или бездействия, нарушающего действующие национальные уголовные законы, включая законы, запрещающие преступное злоупотребление властью». Лица, которым такой вред причинен в результате действия или бездействия, еще не представляющего собой нарушения национальных уголовных законов, но являющегося нарушением международно-правовых норм, касающихся прав человека, являются жертвами злоупотреблений властью (п. 18 разд. «B»).
Сходное определение потерпевшего от преступления содержится в ст. 42 УПК, согласно которой им является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации. В этом определении, однако, есть и несколько отличительных черт, которые в ряде случаев могут стать причиной ограничения прав личности. В частности, указанная статья уголовно-процессуального закона содержит ограниченный перечень видов вреда, причинение которого дает основания считать лицо потерпевшим, хотя и Конституция, и международно-правовые акты предполагают необходимость защиты человека от любого вида вреда. Также эта статья, по буквальному ее смыслу, не предполагает возможности признания потерпевшим лица, которому реальный вред не был причинен, а создавалась только угроза его причинения, что противоречит как смыслу комментируемой статьи, так и правоприменительной практике, которая все же признает таких лиц потерпевшими.
В полном объеме процессуальным статусом потерпевшего лицо, которому преступлением причинен вред, наделяется только после того, как дознавателем, следователем, прокурором или судом будет вынесено постановление (определение) о признании его потерпевшим. Однако, как указал Конституционный Суд в постановлениях от 23 марта 1999 г. N 5-П (СЗ РФ. 1999. N 14. ст. 1749) и от 27 июня 2000 г. N 11-П (СЗ РФ. 2000. N 27. ст. 2882) и Определении от 22 января 2004 г. N 119-О (СЗ РФ. 2004. N 23. ст. 2333), это не исключает того, что гарантируемые Конституцией Российской Федерации права и свободы человека и гражданина должны обеспечиваться лицу в уголовном судопроизводстве независимо от формального признания его участником производства по уголовному делу, исходя из наличия определенных сущностных признаков, характеризующих фактическое положение этого лица как нуждающегося в обеспечении соответствующего права.
Из Конституции, ее ст. 2, 18, 21, 45, 46, 52, 123 (ч. 3), следует, что применительно к потерпевшему от преступления государственная защита личности, ее прав, свобод, достоинства предполагает обязанность государства не только предотвращать и пресекать в установленном законом порядке какие бы то ни было посягательства, способные причинить вред и нравственные страдания личности, но и обеспечивать пострадавшему от преступления возможность отстаивать свои права и законные интересы любыми не запрещенными законом способами, поскольку иное означало бы умаление чести и достоинства личности не только лицом, совершившим противоправные действия, но и самим государством. Названные конституционные нормы предписывают законодателю установить уголовно-процессуальные механизмы, в максимальной степени способствующие предупреждению и пресечению преступлений, предотвращению их негативных последствий для охраняемых законом прав и интересов граждан, а также упрощающие жертвам преступлений доступ к правосудию с целью восстановления своих прав и получения необходимой компенсации (Постановление Конституционного Суда от 24 апреля 2003 г. N 7-П//СЗ РФ. 2003. N 18. ст. 1748). Такая правовая позиция корреспондирует положениям пп. «b», «с» п. 6 Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью, а также преамбулы и п. 7 разд. I.A Рекомендации Комитета министров Совета Европы N R (85) 11 «О положении потерпевшего в рамках уголовного права и процесса», в которых указывается на необходимость в большей степени учитывать запросы потерпевшего на всех стадиях уголовного процесса в соответствии с принципом предоставления ему права просить о пересмотре компетентным органом решения о непреследовании или права возбуждать частное разбирательство.
Исходя из этого, потерпевший наделяется широким комплексом прав, связанных с участием в доказывании в стадии предварительного расследования и в судебном заседании, с ознакомлением с материалами уголовного дела, отстаиванием своих интересов путем предъявления иска, заявления ходатайств, обжалования действий и решений органов предварительного расследования и суда (в частности, препятствующих доступу к правосудию постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела и о прекращении уголовного дела), принесения возражений на жалобы и представления других участников процесса и т.д.; его статус предполагает также необходимость выполнения определенных обязанностей (ч. 2, 5 ст. 42 УПК). Некоторые категории уголовных дел — о преступлениях, предусмотренных статьями 115 (ч. 1), 116 (ч. 1), 129 (ч. 1), 130, 131 (ч. 1), 132 (ч. 1), 136 (ч. 1), 138 (ч. 1), 139 (ч. 1), 145, 146 (ч. 1), 147 (ч. 1) УК, — могут быть возбуждены лишь по заявлению потерпевшего, причем дела о преступлениях, предусмотренных статьями 115, 116, 129 (ч. 1), 130 УК (так называемые дела частного обвинения), подлежат обязательному прекращению в случае примирения потерпевшего с обвиняемым. По делам частного обвинения потерпевший, чье заявление о преступлении принято судьей к производству, становится частным обвинителем, поддерживающим в суде обвинение. Впрочем, в настоящее время потерпевший вправе поддерживать обвинение (наряду с государственным обвинителем) и по всем иным делам, выступая в судебных прениях или настаивая на продолжении разбирательства по делу в случае отказа прокурора от поддержания обвинения. Такие права были предоставлены потерпевшему в соответствии с постановлениями Конституционного Суда от 15 января 1999 г. N 1-П (СЗ РФ. 1999. N 4. ст. 602) и от 20 апреля 1999 г. N 7-П (СЗ РФ. 1999. N 17. ст. 2205), а теперь получили закрепление и непосредственно в уголовно-процессуальном законе.
Вместе с тем, как отметил Конституционный Суд в Постановлении от 24 апреля 2003 г. N 7-П, обязанность государства обеспечивать восстановление прав потерпевшего от преступления не предполагает наделения потерпевшего правом предопределять необходимость осуществления уголовного преследования в отношении того или иного лица, а также пределы возлагаемой на это лицо уголовной ответственности; такое право в силу публичного характера уголовно-правовых отношений может принадлежать только государству в лице его законодательных и правоприменительных органов. С учетом этого потерпевший не может предопределять необходимость возбуждения уголовного дела по факту совершенного в отношении него преступления (кроме дел частного обвинения), не может отказаться от выдвинутого следствием против лица обвинения, не может требовать прекращения дела (кроме предусмотренных статьей 25 УПК случаев прекращения за примирением уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести) и т.п.
Государство, обеспечивая потерпевшему доступ к правосудию и компенсацию причиненного вреда, не только детально регламентирует его права, связанные с подачей в компетентные органы заявлений о совершенном преступлении и с участием в проводимом по этим заявлениям разбирательстве, но и устанавливает обязанности соответствующих правоприменительных органов. Им, в частности, предписывается принимать и разрешать все заявления о преступлениях, принимать меры к розыску принадлежащих потерпевшему предметов и материальных ценностей, принимать меры к обеспечению гражданского иска, оказывать содействие частному обвинителю в собирании по делу частного обвинения таких доказательств, которые не могут быть получены им самостоятельно. Нужно сказать, что и в целом вся система уголовно-процессуальной деятельности, направленная на обеспечение раскрытия преступления и изобличение виновного, служит в конечном счете защите прав и законных интересов лиц, пострадавших от преступлений.
Ущерб, причиненный лицу в результате преступления, подлежит возмещению согласно общим правилам ГК об обязательствах вследствие причинения вреда. Согласно п. 1 ст. 1064 ГК, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Как следует из ст. 15 ГК, при определении суммы материальных убытков, причиненных преступлением, необходимо иметь в виду расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно было произвести для восстановления нарушенного права, утрату или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода). Причем одновременно с возмещением материального вреда потерпевшим может быть поставлен вопрос о компенсации ему виновным и морального вреда (ст. 151 ГК).
Аналогичным образом должен решаться вопрос о возмещении вреда, причиненного злоупотреблениями властью, с той лишь разницей, что это возмещение должно осуществляться не непосредственно виновным должностным лицом или служащим, а Российской Федерацией, соответствующим субъектом Российской Федерации или муниципальным образованием (ст. 16 ГК).
Обязанность государства обеспечить компенсацию причиненного вреда не означает, хотя и не исключает, принятия на себя государством материальной ответственности за совершаемые в стране преступления. Положение о том, что ущерб, нанесенный собственнику преступлением, возмещается государством по решению суда, ранее имелось в нашем законодательстве (ч. 3 ст. 30 Закона РСФСР от 24 декабря 1990 г. «О собственности в РСФСР»//Ведомости РСФСР. 1990. N 30. ст. 416), однако в силу его экономической и организационной необоснованности оно практически так и не применялось. Федеральным законом от 30 ноября 1994 г. «О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (СЗ РФ. 1994. N 32, ст. 3302) Закон о собственности, включая и вышеприведенное положение, был отменен с 1 января 1995 г. Следует заметить, что законодательство зарубежных стран если и содержит нормы о выплате определенных компенсаций лицу, пострадавшему от преступления, то распространяет их лишь на случаи, когда в результате преступления наступила смерть потерпевшего или был причинен вред здоровью.
Таким образом, в настоящее время есть все основания говорить только о том, что государство в рамках выполнения своих обязанностей, вытекающих из рассматриваемой статьи, создает необходимые законодательные и правоприменительные механизмы, обеспечивающие розыск виновного, арест его имущества, доказывание вины в совершении преступления и другие условия, необходимые для принятия и исполнения решения о возмещении вреда виновным лицом.
Что же касается прямой компенсации ущерба за счет государства, то, как отмечалось выше, она предусматривается лишь в случаях, когда ущерб был причинен в результате злоупотребления властью.
Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью (п. 12-14) предусматривает более широкие государственные обязательства по компенсации вреда, причиненного преступлением, в связи с чем призывает государства в тех случаях, когда компенсацию невозможно получить в полном объеме от правонарушителя или из других источников, принимать меры к предоставлению финансовой компенсации жертвам, которые в результате тяжких преступлений получили значительные телесные повреждения или существенно подорвали свое физическое или психическое здоровье, а также семьям лиц, которые умерли или стали физически неполноценными либо недееспособными в результате преступления. Кроме того, потерпевшим должна оказываться необходимая материальная, медицинская, психологическая помощь по различным каналам. В этих целях государства должны содействовать созданию, укреплению и расширению различных национальных фондов для оказания помощи жертвам. Однако до тех пор, пока названные положения не стали составной частью российской правовой системы, они не могут иметь непосредственное регулятивное значение.
constitutionrf.ru
последние изменения и поправки, судебная практика
Каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.
Комментарий к Статье 53 Конституции РФ
1. Исходя из конституционного принципа правового государства, возлагающего на Российскую Федерацию обязанность признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина как высшую ценность (ч. 1 ст. 1, ст. 2, 17, 18, 45 Конституции), комментируемая статья закрепляет одну из основополагающих юридических гарантий их защиты применительно к случаям нарушения прав и свобод самим государством — его органами государственной власти или их должностными лицами. Из содержания данной статьи совершенно определенно вытекает, что действия (или бездействие) органов государственной власти или их должностных лиц, причинившие вред любому лицу, влекут возникновение у государства обязанности этот вред возместить, наделяя правом требовать от государства справедливого возмещения вреда каждого пострадавшего от незаконных действий указанных органов и должностных лиц. Вред подлежит возмещению государством независимо от того, каким конкретно органом из действующей системы государственных органов, осуществляющих различные властные функции (или должностным лицом), он был причинен.*(682)
Положения ст. 53 Конституции находятся в системной взаимосвязи с ее ст. 52, направленной на правовую охрану прав потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью. При этом основное содержание и смысл ст. 52 и 53 базируется на целом ряде норм, закрепленных в важнейших международно-правовых документах, действующих применительно к рассматриваемой сфере отношений. Так, ст. 8 Всеобщей декларации прав человека закрепляет право каждого человека на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случае нарушения его основных прав, предоставленных ему конституцией или законом. Международный пакт о гражданских и политических правах предусматривает право каждого, кто был жертвой незаконного ареста или содержания под стражей, на компенсацию, обладающую исковой силой (п. 5 ст. 9), а если какое-либо лицо окончательным решением было осуждено за уголовное преступление и если вынесенный ему приговор был впоследствии отменен или ему было даровано помилование на том основании, что какое-либо новое или вновь обнаруженное обстоятельство неоспоримо доказывает наличие судебной ошибки, то это лицо, понесшее наказание в результате такого осуждения, получает компенсацию согласно закону, если не будет доказано, что указанное неизвестное обстоятельство не было в свое время обнаружено исключительно или отчасти по его вине (ст. 14). При этом участвующие в Пакте государства обязуются обеспечить любому лицу, чьи признаваемые Пактом права и свободы были нарушены, эффективное средство правовой защиты, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве, а равно обеспечить применение компетентными властями средств правовой защиты, когда они предоставляются (ст. 2).
Исходя из ст. 1, 5, 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., закрепляющих обязательство государства соблюдать права человека, в том числе одно из важнейших — право на свободу и личную неприкосновенность, предоставляя в случае нарушения эффективное средство правовой защиты, ст. 3 Протокола N 7 к Конвенции содержит положения о компенсации в случае судебной ошибки. О необходимости включения государством в свою правовую систему юридических гарантий на возмещение, справедливую и адекватную компенсацию, в том числе средства для возможно более полной реабилитации, говорится применительно к жертвам пыток в Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г. Требование законной компенсации, обладающей исковой силой, для жертв незаконного ареста или содержания под стражей подтверждается и ст. 85 Римского статута международного уголовного суда 1998 г.
2. С учетом приведенных принципиальных международно-правовых подходов должно определяться содержание не только ст. 52 и 53 Конституции, но и всего российского законодательства, призванного регламентировать отношения, возникающие в связи с возмещением государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц. Как справедливо отмечается в юридической литературе, наиболее подробно «случаи возмещения государством нанесенного им и его органами вреда регулируются гражданским законодательством».*(683) И это вполне обоснованно, поскольку ГК среди основных начал гражданского законодательства предусматривает восстановление нарушенных прав (ст. 1) с использованием для этого широкого круга различных способов защиты (ст. 12), включающих как полное возмещение убытков (ст. 15), так и компенсацию морального вреда (ст. 151). Так, исходя из ст. 16 ГК, убытки, причиненные гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, в том числе издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежат возмещению Российской Федерацией, соответствующим субъектом РФ или муниципальным образованием.
Бесплатная юридическая консультация по телефонам:
Дальнейшую конкретизацию положения ст. 16 ГК находят в гражданско-правовом институте возмещения вреда, причиненного актами власти, важнейшими принципами которого являются принцип вины и принцип полного возмещения вреда. Первый из указанных принципов заключается в том, что обязанность возмещения вреда возлагается на причинителя лишь в случаях виновного причинения вреда, а второй — в том, что посредством возмещения вреда достигается восстановление того, в первую очередь имущественного, положения потерпевшего, которое существовало до факта причинения вреда. По своей юридической природе обязательства, возникающие в силу применения норм данного института, представляют собой правовую форму реализации гражданско-правовой ответственности, к которой привлекается в соответствии с предписанием закона причинитель вреда. Так, ст. 1069 ГК содержит конкретную норму об ответственности за вред, причиненный государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами. Применение данной нормы предполагает наличие как общих условий деликтной (т.е. внедоговорной) ответственности (наличие вреда, противоправность действий его причинителя, наличие причинной связи между вредом и противоправными действиями, вины причинителя), так и специальных, связанных с особенностями субъекта ответственности и характера его незаконных действий.*(684) Согласно прямому указанию в законе, вред в этих случаях возмещается за счет соответственно казны РФ, казны субъекта РФ или казны муниципального образования, под которыми понимается принадлежащее данным субъектам имущество, не закрепленное за какими-либо государственными или муниципальными предприятиями или учреждениями. Соответственно, к казне относятся прежде всего бюджетные средства, управление и распоряжение которыми осуществляется, согласно нормам БК, уполномоченными на то государственными (муниципальными) финансовыми органами.
Однако, несмотря на конституционное закрепление обязанности государства по возмещению вреда, причиненного его государственными органами (или их должностными лицами), практическая реализация соответствующего права достаточно часто бывает весьма затруднительной, в том числе и по причинам, носящим «нормативно-правовой характер». Так, ст. 122 Федерального закона «О федеральном бюджете на 2003 год» было предусмотрено, что исполнительные листы судебных органов по искам к Российской Федерации на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц, направляются в Минфин России для исполнения им в порядке, установленном Правительством РФ (аналогичные по сути положения содержались в ст. 135 Федерального закона «О федеральном бюджете на 2004 год» и в ст. 111 Федерального закона «О федеральном бюджете на 2005 год», закреплявших, что исполнение судебных актов по искам к Российской Федерации службой судебных приставов не производится). Во исполнение ст. 122 указанного Закона постановлением Правительства РФ от 09.09.2002 N 666 были утверждены Правила исполнения Минфином России судебных актов по искам к казне РФ на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти либо их должностных лиц. Эти нормативные положения в их системной взаимосвязи были предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ в связи с жалобами ряда граждан, а также ОАО «Хабаровскэнерго». Заявители полагали, что оспариваемые ими нормы лишают их прав по исполнению судебного акта в рамках исполнительного производства по отношению к должнику в лице Российской Федерации в полном объеме, а также допускают возможность как неисполнения судебного решения, обязывающего возместить вред за счет казны РФ, так и исполнения судебного решения в неопределенные сроки, что противоречит ст. 2, 4, 15, 17, 18, 45, 46, 52 и 53 Конституции.
В своем Постановлении по данному делу от 14.07.2005 N 8-П*(685) Суд, опираясь на нормы Конституции, международно-правовых актов, решения Европейского Суда по правам человека, исходил из того, что участвуя в регулируемых гражданским законодательством отношениях, возникающих при возмещении вреда, причиненного частным лицам, Российская Федерация выступает на равных началах с иными участниками этих отношений. При этом государство, действуя в рамках своих дискреционных полномочий в сфере правового регулирования исполнительного производства (п. «о» ст. 71 Конституции), не может вводить такое правовое регулирование, которое приводило бы к неравенству публично-правовых образований и частных лиц. Возлагая исполнение требований судебных актов на различные органы и организации, государство, руководствуясь ч. 2 ст. 8, ст. 53, п. «о» ст. 71, обязано исходить из того, что положение взыскателя не должно ухудшаться, несмотря на то что ответчиком является публичная власть. Иными словами, законодатель обязан вводить в правовое регулирование нормы, направленные на недопущение ситуации, при которой отсутствие денежных средств у государства могло бы воспрепятствовать ему выполнить свое обязательство. В случаях причинения вреда гражданам и юридическим лицам незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти и органов местного самоуправления, их должностных лиц часть бюджетных средств, составляющих казну РФ (п. 4 ст. 214 ГК), подлежит в силу ст. 53 Конституции и конкретизирующих ее ст. 15, 16, 1069 и 1070 ГК обращению к взысканию в судебном порядке.
Вынесение решений по искам к Российской Федерации, как отметил Конституционный Суд, порождает коллизию конституционных ценностей: своевременности и полноты исполнения судебного решения, с одной с стороны, и стабильности и непрерывности в реализации государством возложенных на него функций — с другой. Учитывая это, федеральный законодатель вправе установить порядок исполнения судебных решений в отношении государства, предусматривающий определенные изъятия из общих правил исполнительного производства, с тем чтобы государству в процессе исполнения судебного решения по иску к Российской Федерации, во всяком случае, была обеспечена возможность принять организационно-технические меры по перераспределению бюджетных средств, находящихся на казначейских счетах таким образом, чтобы реализация права на судебную защиту не парализовала деятельность соответствующих государственных структур (действия которых были причиной вынесения решения против РФ) и, следовательно, не приводила бы к нарушению обеспечиваемых их функционированием прав и свобод человека и гражданина.
Это позволило Конституционному Суду РФ сделать вывод о том, что положение ч. 1 ст. 122 Федерального закона «О федеральном бюджете на 2003 год», обязывающее Минфин России к принятию исполнительных листов по искам к Российской Федерации для исполнения, не противоречит Конституции постольку, поскольку направлено на установление механизма исполнения судебных решений данной категории в части определения федерального органа государственной власти, ответственного за их исполнение. Вместе с тем Суд признал не соответствующей Конституции ст. 122 указанного Закона в той части, в какой ею было возложено на Правительство РФ полномочие по регулированию исполнения судебных решений по искам к Российской Федерации, составляющее исключительную прерогативу федерального законодателя; делегировав соответствующее полномочие Правительству РФ, федеральный законодатель не установил ни объема, ни пределов такого регулирования. Как неконституционные оценил Конституционный Суд и п. 3, 5, 6 упомянутых Правил исполнения Минфином России судебных актов по искам к Российской Федерации на возмещение вреда. В соответствии с этим Постановлением вытекающие из него изменения и дополнения были сделаны в действующих нормативно-правовых актах (ГПК, АПК, БК, Законе об исполнительном производстве).
Однако проблемы с неисполнением решений, вынесенных против РФ, ее субъектов и муниципальных образований, остаются заслуживающими большего внимания как со стороны законодателя, так и со стороны правоприменителей, подтверждением чего служит неиссякающее количество жалоб в Европейский Суд по правам человека, в том числе применительно к случаям, когда соответствующие выплаты должны были производиться за счет казны РФ*(686), но тем не менее произведены не были либо были произведены несвоевременно.
3. Дальнейшая конкретизация комментируемой статьи содержится также в ст. 1070 ГК. Регламентируя особый вид деликтного обязательства, она предусматривает ответственность за вред, причиненный актами правоохранительных органов и суда. Согласно п. 1 ст. 1070 ГК вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, а также вред, причиненный юридическому лицу в результате незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности, возмещается за счет казны РФ, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта РФ или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом. Как видно из содержания данной нормы, она направлена прежде всего на гражданско-правовую защиту конституционного права каждого на свободу и личную неприкосновенность (ст. 22), если оно было нарушено актами правоохранительных органов или суда и повлекло за собой причинение имущественного или морального вреда.
В п. 1 ст. 1070 ГК содержится исчерпывающий перечень незаконных действий правоохранительных органов, при наличии которых законом, в изъятие из общих начал гражданско-правовой ответственности (которые распространяются на все прочие случаи причинения вреда незаконными действиями государственных органов, органов местного самоуправления и должностных лиц — ст. 1069 ГК), предусмотрено возмещение вреда независимо от вины должностных лиц соответствующих органов. Последнее обстоятельство служит дополнительной гарантией того, что вред, причиненный гражданину без всякого умысла или небрежности со стороны должностного лица упомянутых правоохранительных органов, подлежит возмещению.
Применительно же к тому, что перечень указанных в ГК оснований является исчерпывающим, в юридической литературе приводилась весьма убедительная критика*(687), подчеркивалось, что незаконное проведение обыска, незаконное задержание подозреваемого, незаконное применение принудительных мер медицинского характера и др. могут повлечь за собой такое же причинение имущественного и морального вреда, что и поименованные в п. 1 ст. 1070 ГК действия. С целью преодоления известной узости существующего регулирования Конституционным Судом РФ было принято Определение от 04.12.2003 N 440-О*(688), в котором дано конституционно-правовое истолкование содержания п. 1 ст. 1070 ГК. Конституционный Суд пришел к выводу о том, что п. 1 ст. 1070 ГК — по его конституционно-правовому смыслу, выявленному на основе правовых позиций, которые были выражены Судом в Постановлении, сохраняющем свою силу*(689), означает, что подлежит возмещению за счет казны в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда вред, причиненный гражданину не только в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, но и в результате незаконного задержания в качестве подозреваемого.
Конституционному истолкованию Суда п. 1 ст. 1070 ГК корреспондируют положения УПК, который, основываясь на ст. 53 Конституции, в гл. 18 закрепил самостоятельный институт реабилитации, предусмотрев основания возникновения права на реабилитацию, порядок его реализации, виды вреда, подлежащего возмещению. При этом круг оснований для реабилитации, предполагающей право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах и т.д., значительно шире, чем упомянутый в п. 1 ст. 1070 ГК.
Правом на возмещение вреда в полном объеме, независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда, в порядке, предусмотренном УПК, обладают: подсудимый, в отношении которого вынесен оправдательный приговор или уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения; подозреваемый (обвиняемый), уголовное преследование в отношении которого прекращено по реабилитирующим основаниям; осужденный, в отношении которого полностью или частично отменен вступивший в законную силу обвинительный приговор суда и уголовное дело; а также лицо, в отношении которого отменено незаконное или необоснованное постановление суда о применении принудительных мер медицинского характера по любому реабилитирующему основанию; кроме того, это право имеют и лица, незаконно или необоснованно подвергнутые мерам процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу (ст. 133 УПК).
Таким образом, на основе действующего уголовно-процессуального законодательства государство несет ответственность за вред, причиненный в результате незаконного уголовного преследования, незаконного осуждения, незаконного применения судом принудительных мер медицинского характера, а также незаконного применения мер процессуального принуждения. За иные незаконные действия органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры или суда государство несет ответственность по правилам ответственности за вину, закрепленным в ст. 1069 ГК, которая регламентирует возмещение вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами.
4. Специальное правило закреплено в п. 2 ст. 1070 ГК относительно возмещения государством вреда, причиненного при осуществлении правосудия: такой вред возмещается, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу. В Постановлении от 25.01.2001 N 1-П*(690) Конституционный Суд отметил, что отсутствие в конституционных нормах (ст. 52, 53) непосредственного указания на необходимость вины соответствующего должностного лица (лиц, выступающих от имени органа государственной власти) как на условие возмещения государством причиненного вреда, не означает, что вред, причиненный, в частности, при осуществлении правосудия незаконными действиями (бездействием) органа судебной власти и его должностных лиц, в том числе в результате злоупотребления властью, возмещается государством независимо от наличия их вины. Наличие вины — общий и общепризнанный принцип юридической ответственности во всех отраслях права, и всякое исключение из него должно быть выражено прямо и недвусмысленно. Само по себе указание в п. 2 ст. 1070 ГК на наличие вины судьи не может рассматриваться как противоречащее вытекающей из Конституции обязанности государства возместить вред, причиненный при осуществлении правосудия судом как органом государственной власти или судьей как его должностным лицом.
Законодатель — в целях обеспечения общеправового принципа справедливости и достижения баланса конституционно защищаемых ценностей и целей — вправе установить в порядке исключения, как это сделано применительно к случаям незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного ареста, возмещение государством вреда гражданину и независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда (п. 1 ст. 1070 ГК). Положение о вине судьи, установленной приговором суда, не может служить препятствием для возмещения вреда, причиненного действиями (бездействием) судьи в ходе осуществления гражданского судопроизводства, в случае если он издает незаконный акт (или проявляет противоправное бездействие) по вопросам, определяющим не материально-правовое (решение спора по существу), а процессуально-правовое положение сторон. В таких случаях, в том числе в случае противоправного деяния судьи, не выраженного в судебном акте (нарушение разумных сроков судебного разбирательства, например), его вина может быть установлена не только приговором суда, но и иным судебным решением. При этом не действует положение о презумпции вины причинителя вреда, предусмотренное п. 2 ст. 1064 ГК.
Конституционный Суд пришел также к выводу о том, что суды, рассматривая иски о возмещении государством вреда, причиненного лицу незаконными действиями (бездействием) суда (судьи) в гражданском судопроизводстве, если они не относятся к принятию актов, разрешающих дело по существу, не должны увязывать конституционное право на возмещение государством вреда непременно с личной виной судьи, установленной приговором суда. Уголовно ненаказуемые, но незаконные виновные действия (или бездействие) судьи в гражданском судопроизводстве (в том числе незаконное наложение судом ареста на имущество, нарушение разумных сроков судебного разбирательства, несвоевременное вручение лицу процессуальных документов и т.д.) должны, исходя из оспариваемого положения п. 2 ст. 1070 ГК в его конституционно-правовом смысле, выявленном в указанном Постановлении, и во взаимосвязи с положениями ст. 6 и 41 Конвенции по защите прав человека и основных свобод, рассматриваться как нарушение права на справедливое судебное разбирательство, что предполагает необходимость справедливой компенсации лицу, которому причинен вред нарушением этого права. Соответственно, положение п. 2 ст. 1070 ГК не может служить основанием для отказа в возмещении государством вреда, причиненного при осуществлении гражданского судопроизводства в иных случаях (когда спор не разрешается по существу) в результате незаконных действий (или бездействия) суда (судьи), в том числе при нарушении разумных сроков судебного разбирательства, если вина судьи установлена не приговором суда, а иным соответствующим судебным решением.
Однако с принятием Конституционным Судом данного Постановления проблемы, связанные с применением п. 2 ст. 1070 ГК в ее конституционном истолковании, автоматически не разрешились. Суды отказывали в принятии соответствующих исковых заявлений, ссылаясь на отсутствие специального указания в законе на подведомственность и подсудность данной категории дел.
В своем Определении от 27.05.2004 N 210-О*(691) Суд вынужден был вновь обратиться к правовым позициям, выраженным в Постановлении от 25.01.2001 N 1-П, и содержащемуся в нем требованию о необходимости принятия закона, определяющего подведомственность и подсудность дел о возмещении государством вреда, причиненного при осуществлении гражданского судопроизводства, в случаях, когда спор не разрешается по существу, в результате незаконных действий (или бездействия) суда (судьи), в том числе при нарушении разумных сроков судебного разбирательства. Отсутствие такого закона не означает, что к подобного рода делам не могут применяться общие правила о подведомственности и подсудности гражданских дел. Иное его истолкование приводило бы к отказу гражданам в доступе к правосудию и в компенсации государством причиненного ущерба. Кроме того, подчеркнул Конституционный Суд, в отсутствие специального правового регулирования (в данном случае — регламентации оснований и порядка возмещения государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) суда, судьи) должны непосредственно применяться нормы Конституции и тем самым — приниматься все надлежащие меры к реализации решений КС РФ. Данная правовая позиция Суда и поныне не утратила своей актуальности.
5. Реализуя требования ст. 53 Конституции, как ГК, так и УПК исходят из принципа полного возмещения вреда*(692) (ст. 1064 ГК, ст. 133 УПК). В соответствии с нормами уголовно-процессуального законодательства возмещение имущественного вреда включает в себя возмещение: утраченных вследствие уголовного преследования заработной платы, пенсии, пособия, других средств, которых гражданин лишился в результате уголовного преследования; имущества, конфискованного или обращенного в доход государства на основании приговора или решения суда; штрафов и процессуальных издержек, взысканных с него во исполнение приговора суда; сумм, выплаченных им за оказание юридической помощи, а также иных расходов (ст. 135 УПК РФ). В свою очередь ГК, определяя способы возмещения вреда, обязывает, в соответствии с обстоятельствами дела, возместить вред в натуре или возместить причиненные убытки (ст. 1082), которые включают в себя как расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрату или повреждение его имущества (реальный ущерб), так и неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода) (п. 2 ст. 15 ГК).
Уголовно-процессуальный кодекс, прямо не указывая упущенную выгоду как один из компонентов возмещения вреда, тем не менее содержит упоминание о «средствах, которых реабилитированный лишился в результате уголовного преследования», что дает основание полагать в целом о единстве подхода к определению объема вреда, подлежащего возмещению в каждом конкретном случае*(693). В случае несогласия с решениями судебных и правоохранительных органов, касающимися возмещения вреда, реабилитированный может обжаловать их как в вышестоящий орган, так и в судебном порядке (ст. 123-125 УПК). С целью устранения последствий причиненного реабилитированному лицу морального вреда, УПК обязывает прокурора от имени государства принести официальные извинения реабилитированному за причиненный ему вред, предусматривает иные формы моральной компенсации (посредством сообщений в СМИ, по месту работы и т.п.).
Вопросы о выплате денежных компенсаций за причиненный моральный вред (ст. 138 УПК РФ) разрешаются в порядке гражданского судопроизводства. Согласно ГК в случаях, предусмотренных законом, компенсация морального вреда осуществляется (в отличие от общего правила) независимо от вины причинителя вреда, в частности, когда вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного ареста или исправительных работ (ст. 1100). С учетом положений ст. 53 Конституции и ст. 133 УПК, предусматривающей обязанность по возмещению государством в полном объеме вреда, причиненного гражданину в результате уголовного преследования, в том числе при незаконном применении принудительных мер медицинского характера, мер процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу (включая устранение последствий морального вреда) независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда, должны применяться и нормы ГК, определяющие основания и размер компенсации морального вреда (ст. 151, ч. 1 и 3 ст. 1099, ст. 1100, 1101)*(694).
В особом порядке возмещается вред, причиненный правоохранительными и судебными органами жертвам политических репрессий. На эти отношения не распространяются нормы ст. 1070 ГК, а применяется Закон РФ от 18.10.1991 N 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий» (в ред. от 01.07.2005). Оценивая по жалобам ряда граждан изменения, внесенные в ст. 16 указанного Закона, на предмет их соответствия Конституции, Конституционный Суд пришел к выводу, что федеральный законодатель, закрепляя различного рода меры, направленные на восстановление и защиту прав реабилитированных лиц и лиц, признанных пострадавшими от политических репрессий, на возмещение причиненного им вреда, и определяя степень и формы участия субъектов РФ в их реализации, вправе установить, что обеспечение указанных лиц мерами социальной поддержки осуществляется субъектами РФ, и отнести расходные обязательства по обеспечению ими к расходным обязательствам субъектов РФ. Однако при внесении такого рода изменений в правовое регулирование Российская Федерация как правовое и социальное государство не может произвольно отказаться от выполнения взятых на себя публично-правовых обязательств; при переходе к новому правовому регулированию обеспечения мерами социальной поддержки реабилитированных лиц и лиц, признанных пострадавшими от политических репрессий, должны быть предусмотрены соответствующие правовые механизмы, позволяющие с учетом специфики правового статуса этих лиц обеспечить сохранение достигнутого уровня защиты их прав и свобод, гарантий их социальной защищенности, созданы необходимые, в том числе финансовые, условия для надлежащего осуществления субъектами РФ мер социальной поддержки названных категорий граждан (Определение КС РФ от 01.12.2005 N 462-О*(695)).
6. Комментируемая статья Конституции предполагает в своей реализации основанное на ее положениях тесное взаимодействие механизмов отраслевого правового регулирования. Однако в случаях причинения вреда людям в результате техногенных катастроф глобального характера, экологических бедствий, когда такой вред реально невосполним и неисчислим, он не может быть возмещен в порядке, предусмотренном гражданским, административным, уголовным и другим отраслевым законодательством. Как отметил Конституционный Суд в Постановлении от 01.12.1997 N 18-П*(696), государство должно стремиться к его более полному возмещению на основе принципа максимально возможного использования государством имеющихся средств для обеспечения достаточности таких средств, а признанный государством объем возмещения должен безусловно соблюдаться. Развивая эту позицию в дальнейшем, Суд подчеркнул, что предусмотренный законом размер возмещения вреда (причиненного чернобыльской катастрофой) должен обеспечивать лицам, пострадавшим в результате этой катастрофы, такой уровень жизни, при котором не ставились бы под сомнение само их право на возмещение вреда и принцип уважения достоинства личности. Принимая на себя ответственность по возмещению вреда, государство обязано руководствоваться вытекающими из ст. 2, 19 и 42 Конституции требованиями, в основе которых лежит признание в качестве конституционной ценности жизни и здоровья, имеющих равное, одинаковое значение для всех граждан, пострадавших в результате чернобыльской катастрофы (см. Постановление КС РФ от 19.06.2002 N 11-П*(697)).
Опираясь на приведенные позиции, Конституционный Суд подчеркнул, что предусмотренное законодательством приостановление действия тех или иных его норм о праве на получение выплат по обязательному бесплатному государственному страхованию личности от риска радиационного ущерба не может рассматриваться как исключающее право граждан, подвергшихся радиоактивному воздействию вследствие чернобыльской катастрофы, на возмещение причиненного вреда в полном, установленном законом объеме (см. Определение от 08.06.2004 N 344-О*(698)).
7. Еще одна весьма значительная область реализации положений ст. 53 Конституции — возмещение вреда, причиненного в результате террористических актов. В соответствии с целым рядом международно-правовых актов, принятых в этой сфере, а также Руководящими принципами в области прав человека и борьбы с терроризмом (2002 г.), если возмещение ущерба не может быть полностью обеспечено за счет других источников, в частности путем конфискации имущества, принадлежащего исполнителям, организаторам и спонсорам террористических актов, государство должно в отношении таких актов, совершенных на его территории, содействовать возмещению ущерба жертвам за нанесенные увечья и причиненный вред здоровью.
Как было отмечено в Определении КС РФ от 27.12.2005 N 523-О*(699) применительно к ст. 17 Федерального закона «О борьбе с терроризмом», государство, учитывая характер причиненного вреда, принимает на себя ответственность за действия третьих лиц, выступая тем самым гарантом возмещения ущерба пострадавшим. Организуя систему компенсаций, государство выступает не как причинитель вреда (что требовало бы полного возмещения причиненного вреда) и не как должник по деликтному обязательству, а как публичный орган, выражающий общие интересы, и как распорядитель бюджета, создаваемого и расходуемого в общих интересах. При этом в силу ст. 52 и 53 Конституции и конкретизирующими их нормами гражданского законодательства не исключается возможность для потерпевших — в части, превышающей выплаченную государством компенсацию, — возмещения имущественного и морального вреда как в рамках уголовного, так и гражданского судопроизводства, в том числе путем возмещения вреда, причиненного в результате незаконных действий (бездействия) соответствующих государственных органов или их должностных лиц при осуществлении мер, направленных на пресечение террористической акции и устранение ее последствий. По смыслу ст. 53 Конституции государство несет обязанность возмещения вреда, связанного с осуществлением государственной деятельности во всех ее сферах, независимо от возложения ответственности на конкретные органы государственной власти или должностных лиц (Постановление КС РФ от 01.12.1997 N 18-П).
Приведенные правовые позиции Конституционного Суда особенно актуальны с учетом практики применения Конвенции Европейским Судом по правам человека в случаях, когда государством не осуществлялось надлежащего расследования обстоятельств причинения вреда жизни и здоровью лиц, пострадавших в результате террористических действий. Так, в решении от 27 июля 1998 г. по делу «Гюлек против Турции» (Gulec v. Turkey) Суд указал следующее: «Обязанность государства охранять право на жизнь, предусмотренная ст. 2 Конвенции, вместе с общей обязанностью, изложенной в ст. 1 Конвенции, обеспечить «каждому, находящемуся под их юрисдикцией права и свободы, предусмотренные в разделе 1 Конвенции», предполагает наличие действенной формы официального расследования случаев убийства людей, произошедших в результате применения агентами государства силы (inter alios). Выполнение государством обязанностей по охране права на жизнь в соответствии со ст. 2 Конвенции означает, что агенты государства ответственны за необоснованное применение силы, способной повлечь смерть людей. Поэтому их действия должны быть предметом независимой и публичной оценки, способной определить, оправдано ли применение соответствующей силы в конкретном случае».
Нетрудно заметить, что за последнее десятилетие сфера применения (и необходимость применения) положений ст. 53 Конституции значительно расширилась, вместе с тем возросла не только сама по себе значимость данной конституционно-правовой гарантии прав человека и гражданина, но и расширилась сфера ответственности государства за свои действия (действия государственных органов и должностных лиц).
constrf.ru
Статья 152 ГК РФ. Защита чести, достоинства и деловой репутации
1. Гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности. Опровержение должно быть сделано тем же способом, которым были распространены сведения о гражданине, или другим аналогичным способом.
По требованию заинтересованных лиц допускается защита чести, достоинства и деловой репутации гражданина и после его смерти.
2. Сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина и распространенные в средствах массовой информации, должны быть опровергнуты в тех же средствах массовой информации. Гражданин, в отношении которого в средствах массовой информации распространены указанные сведения, имеет право потребовать наряду с опровержением также опубликования своего ответа в тех же средствах массовой информации.
3. Если сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, содержатся в документе, исходящем от организации, такой документ подлежит замене или отзыву.
4. В случаях, когда сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, стали широко известны и в связи с этим опровержение невозможно довести до всеобщего сведения, гражданин вправе требовать удаления соответствующей информации, а также пресечения или запрещения дальнейшего распространения указанных сведений путем изъятия и уничтожения без какой бы то ни было компенсации изготовленных в целях введения в гражданский оборот экземпляров материальных носителей, содержащих указанные сведения, если без уничтожения таких экземпляров материальных носителей удаление соответствующей информации невозможно.
5. Если сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, оказались после их распространения доступными в сети «Интернет», гражданин вправе требовать удаления соответствующей информации, а также опровержения указанных сведений способом, обеспечивающим доведение опровержения до пользователей сети «Интернет».
6. Порядок опровержения сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, в иных случаях, кроме указанных в пунктах 2 — 5 настоящей статьи, устанавливается судом.
7. Применение к нарушителю мер ответственности за неисполнение судебного решения не освобождает его от обязанности совершить предусмотренное решением суда действие.
8. Если установить лицо, распространившее сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, невозможно, гражданин, в отношении которого такие сведения распространены, вправе обратиться в суд с заявлением о признании распространенных сведений не соответствующими действительности.
9. Гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, наряду с опровержением таких сведений или опубликованием своего ответа вправе требовать возмещения убытков и компенсации морального вреда, причиненных распространением таких сведений.
10. Правила пунктов 1 — 9 настоящей статьи, за исключением положений о компенсации морального вреда, могут быть применены судом также к случаям распространения любых не соответствующих действительности сведений о гражданине, если такой гражданин докажет несоответствие указанных сведений действительности. Срок исковой давности по требованиям, предъявляемым в связи с распространением указанных сведений в средствах массовой информации, составляет один год со дня опубликования таких сведений в соответствующих средствах массовой информации.
11. Правила настоящей статьи о защите деловой репутации гражданина, за исключением положений о компенсации морального вреда, соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица.
www.zakonrf.info
Ст. 150 ГК РФ с Комментариями 2018-2019 года (новая редакция с последними изменениями)
1. Жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.
2. Нематериальные блага защищаются в соответствии с настоящим Кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12) вытекает из существа нарушенного нематериального блага или личного неимущественного права и характера последствий этого нарушения.
В случаях, если того требуют интересы гражданина, принадлежащие ему нематериальные блага могут быть защищены, в частности, путем признания судом факта нарушения его личного неимущественного права, опубликования решения суда о допущенном нарушении, а также путем пресечения или запрещения действий, нарушающих или создающих угрозу нарушения личного неимущественного права либо посягающих или создающих угрозу посягательства на нематериальное благо.
В случаях и в порядке, которые предусмотрены законом, нематериальные блага, принадлежавшие умершему, могут защищаться другими лицами.
Комментарий к Ст. 150 ГК РФ
1. Институт нематериальных благ играет чрезвычайно важную роль в правовом регулировании статуса личности. Охрана нематериальных благ — одна из задач правовой системы развитого демократического общества.
Всеобщая декларация прав человека, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г., провозгласила ряд основных принципиальных положений о правах и свободах человека.
В свою очередь Декларация прав и свобод человека и гражданина, утвержденная Верховным Советом РСФСР 22 ноября 1991 г., указала основные направления развития института прав и свобод в отечественной правовой системе: определила права и свободы человека, его честь и достоинство как высшую ценность общества и государства; установила, что права и свободы человека принадлежат ему от рождения, что перечень закрепленных прав и свобод не является исчерпывающим и не умаляет других прав и свобод человека и гражданина. Немаловажным принципом стало и то, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты конституционного строя, нравственности, здоровья, законных прав и интересов других людей в демократическом обществе.
Принятая 12 декабря 1993 г. Конституция РФ продолжила эти правовые традиции, подтвердив вновь указанные положения.
Комментируемая глава ГК РФ содержит в себе, пожалуй, важнейшие гарантии прав и свобод человека и гражданина, основными из которых являются судебные способы защиты нарушенных неимущественных субъективных прав личности.
Личные неимущественные права гражданина принято считать правами естественными (как писал И.А. Покровский, «элементарными»). По мнению С.С. Алексеева, «юридически «возвысившиеся» права человека оказали наиболее мощное влияние на основной предмет гражданских законов — на человека, его статус и возможности — и отсюда на силу содержащихся в гражданских законах частноправовых начал» .
———————————
Алексеев С.С. Гражданское право в современную эпоху. М., 1999. С. 17.
2. В современной правовой литературе справедливо отмечается, что законодатель допустил в ст. 150 ГК РФ смешение двух понятий — «нематериальные блага» и «личные неимущественные права». Последняя категория содержится в числе названных в п. 1 комментируемой статьи нематериальных благ.
По мнению М.Н. Малеиной, нематериальные (духовные) блага, а также результаты интеллектуальной деятельности могут выступать объектами личных неимущественных прав, а редакцию ст. 150 ГК РФ следует уточнить, «исключив из перечня нематериальных благ неимущественные права» .
———————————
Малеина М.Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. М., 2000. С. 13 — 14.
3. Согласно доктринальному подходу жизнь, здоровье, честь, достоинство и иные блага являются нематериальными, т.е. лишены экономического содержания и не могут быть оценены. Даже компенсация морального вреда — способ гражданско-правовой защиты нематериальных благ — не создает предпосылки для точной оценки нематериального блага, принадлежащего личности, поскольку последнее в каждом случае сугубо индивидуально, но главное — неотчуждаемо от самой личности и не может быть передано другим лицам. Так, например, не может переходить от одного обладателя к другому жизнь, честь или здоровье .
Бесплатная юридическая консультация по телефонам:
———————————
Это требование законодательства, однако, не мешает правовому оформлению отношений по трансплантации органов и тканей и предоставлению донору соответствующих имущественных компенсаций В соответствии со ст. 1 Закона РФ от 22 декабря 1992 г. N 4180-1 «О трансплантации органов и (или) тканей человека» органы и (или) ткани человека не могут быть предметом купли-продажи, но такой запрет не препятствует выплатам донорам различного рода компенсаций в связи с частичной утратой здоровья.
Цивилистической науке издавна известна дискуссия о месте личных неимущественных отношений в предмете гражданско-правового регулирования и о месте нематериальных благ в системе объектов гражданского права.
О.А. Красавчиков выделял в предмете гражданско-правового регулирования самостоятельную группу личных неимущественных отношений — отношений, «которые складываются по поводу нематериальных духовных благ, принадлежащих личности (индивида или социального образования) как таковой и от нее неотделимых» .
———————————
Красавчиков О.А. Структура предмета гражданско-правового регулирования социалистических общественных отношений // Теоретические проблемы гражданского права: Сб. уч. тр. Свердловск, 1970. С. 18.
Принципиальный вопрос о возможности регулирования личных неимущественных отношений длительное время не находил единообразного ответа. Сформировались в целом два подхода. В соответствии с первым гражданское право не регулирует, а лишь охраняет личные неимущественные права. Второй подход по сути включает в понятие регулирования и охрану личных неимущественных отношений .
———————————
Об этом см.: Красавчикова Л.О. Понятие и система личных неимущественных прав граждан (физических лиц) в гражданском праве Российской Федерации. Екатеринбург, 1994. С. 12.
Федеральный закон от 18 декабря 2006 г. N 231-ФЗ «О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» изменил редакцию ст. 2 ГК РФ, исключив из нее не только термин «интеллектуальная собственность», но и упоминание о том, что гражданское законодательство регулирует личные неимущественные отношения, связанные с имущественными. В соответствии с действующей редакцией ГК РФ гражданское законодательство определяет правовое положение участников гражданского оборота, основания возникновения и порядок осуществления права собственности и других вещных прав, прав на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальных прав), регулирует договорные и иные обязательства, а также другие имущественные и личные неимущественные отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников.
Однако и ранее отечественный законодатель не исключал прямого непосредственного регулирования личных неимущественных отношений. В соответствии со ст. 2 СК РФ, принятого в 1995 г., семейное законодательство регулирует личные неимущественные и имущественные отношения между членами семьи.
Итак, согласно отечественной правовой традиции личные неимущественные права не имеют экономического (имущественного) содержания, их объекты неразрывно связаны с личностью, не участвуют в гражданском обороте , вследствие чего личные неимущественные права не подлежат точной оценке.
———————————
Необходимо заметить, что Е.А. Флейшиц в этой связи приводила суждение Perreau о том, что «личные права неотчуждаемы, но это только теория. На практике они отчуждаются каждый день». См.: Флейшиц Е.А. Личные права в гражданском праве Союза ССР и капиталистических стран. М., 1941. С. 75.
Подавляющее большинство ученых полагают, что такие права носят абсолютный характер. Вместе с тем заслуживают внимания юридической науки те созданные законодателем ситуации, в которых допускаются относительные правоотношения по поводу нематериальных благ. Так, например, в соответствии со ст. 152.1 ГК РФ возможно соглашение об обнародовании и дальнейшем использовании изображения гражданина. На основании ст. 66 СК РФ родители ребенка вправе заключить соглашение о порядке осуществления их родительских прав, которые носят неимущественный характер.
4. Комментируемая статья не содержит исчерпывающего перечня нематериальных благ, принадлежащих личности, что продиктовано весьма объективными причинами, и прежде всего развивающимися интересами индивидуумов.
В отличие от ст. 150 ГК РФ, ст. 2 Кодекса не только гарантирует защиту личных неимущественных прав и других нематериальных благ, принадлежащих гражданину, но упоминает также и о гражданско-правовой защите прав и свобод человека, которые в свою очередь представляют собой известную определенную конституционно-правовую категорию. В силу конституционного принципа перечисление основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина (ст. 55 Конституции РФ).
Отсутствие закрытого перечня нематериальных благ, защищаемых гражданским законодательством, стимулирует дальнейшее развитие личных неимущественных отношений, реализацию личности и ее уверенность в правовой защищенности.
Вместе с тем в правовой науке предприняты попытки классификации нематериальных благ личности и (или) личных неимущественных прав. Такого рода классификации имеют определенное значение, поскольку позволяют уяснить содержание соответствующих субъективных прав.
Согласно известной научной концепции, берущей свое начало в германской правовой традиции, существует единое неимущественное право личности — право на охрану всех проявлений индивидуальности «при том необходимом условии, что подлежащее проявление, подлежащий интерес не будет сам действием или интересом противоправным» . Такой подход связан в том числе с невозможностью перечисления всех нематериальных благ, принадлежащих личности и требующих правовой защиты.
———————————
См.: Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 68.
По мнению М.Н. Малеиной, личные неимущественные права делятся на следующие группы: права, обеспечивающие физическое и психическое благополучие (целостность) личности; права, обеспечивающие индивидуализацию личности в обществе; права, обеспечивающие автономию личности; права, обеспечивающие охрану результатов интеллектуальной деятельности .
———————————
См.: Малеина М.Н. Указ. соч. С. 21 — 22.
5. Комментируемая статья содержит в себе общие положения о защите нематериальных благ, развивая закрепленное в ст. 2 ГК РФ правило, в соответствии с которым неотчуждаемые права и свободы человека и другие нематериальные блага защищаются гражданским законодательством, если иное не вытекает из существа этих нематериальных благ.
В соответствии с п. 2 ст. 150 ГК РФ нематериальные блага защищаются в соответствии с Кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (ст. 12) вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения.
Таким образом, личные неимущественные субъективные права могут защищаться путем, например, признания права, признания недействительным акта государственного органа или органа местного самоуправления, самозащиты права, компенсации морального вреда.
Немаловажным способом защиты личных неимущественных прав является пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения. Однако необходимо признать, что в иных случаях названный способ редко применяется на практике ввиду отсутствия прямого указания на возможность его применения в тех нормах, которые посвящены конкретным нематериальным благам.
В свою очередь применение такого способа защиты, как восстановление положения, существовавшего до нарушения права, спорно, поскольку полноценное восстановление нарушенных личных неимущественных прав в большинстве случаев вряд ли возможно. В то же время ст. 1251 ГК РФ предусматривает возможность восстановления положения, существовавшего до нарушения личного неимущественного права автора.
Законодательство закрепляет и иные, специальные, способы защиты личных неимущественных субъективных прав. В качестве примера можно привести предусмотренную Законом РФ от 27 декабря 1991 г. N 2124-1 «О средствах массовой информации» процедуру опровержения, а также публикацию решения суда о допущенном нарушении прав автора (ст. 1251 ГК).
В случаях и в порядке, предусмотренных законом, личные неимущественные права и другие нематериальные блага, принадлежавшие умершему, могут осуществляться и защищаться другими лицами, в том числе наследниками правообладателя. В соответствии со ст. 1267 ГК РФ автор вправе в порядке, предусмотренном для назначения исполнителя завещания, указать лицо, на которое он возлагает охрану авторства, имени автора и неприкосновенности произведения после своей смерти. Это лицо осуществляет свои полномочия пожизненно. При отсутствии таких указаний или в случае отказа назначенного автором лица от исполнения соответствующих полномочий, а также после смерти этого лица охрана авторства, имени автора и неприкосновенности произведения осуществляется наследниками автора, их правопреемниками и другими заинтересованными лицами. На основании ст. 152 ГК РФ по требованию заинтересованных лиц допускается защита чести и достоинства гражданина и после его смерти.
Как и при нарушении имущественных прав, в случаях нарушения личных неимущественных прав допускается сочетание нескольких способов защиты. Например, в соответствии с п. 5 ст. 152 ГК РФ гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением.
Спорным является вопрос о применении иных способов защиты личных неимущественных прав, прямо не предусмотренных законом. Судебная практика такую возможность не исключает (см. комментарий к ст. 152 ГК).
6. В ближайшее время следует ожидать дальнейшего развития института личных неимущественных прав за счет законодательного закрепления позитивных правил в отношении наиболее востребованных в жизни нематериальных благ, определения порядка реализации некоторых личных неимущественных прав по соглашению, заключение которого допускается в отдельных случаях, а также за счет установления новых способов защиты личных неимущественных прав. В этой связи нельзя не упомянуть высказываний И.А. Покровского, который полагал, что возрождение концепции нематериальных благ и связанных с ними неимущественных прав обусловлено развитием имущественного оборота, когда из-за имущественных интересов начинают «проглядываться» интересы неимущественные .
———————————
См.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 125 — 126.
stgkrf.ru
последние изменения и поправки, судебная практика
1. Граждане и их объединения вправе иметь в частной собственности землю.
2. Владение, пользование и распоряжение землей и другими природными ресурсами осуществляются их собственниками свободно, если это не наносит ущерба окружающей среде и не нарушает прав и законных интересов иных лиц.
3. Условия и порядок пользования землей определяются на основе федерального закона.
Комментарий к Статье 36 Конституции РФ
1. Данная статья подлежит толкованию в контексте с положениями ч. 2 ст. 8 Конституции о признании и защите равным образом частной, государственной, муниципальной и иных форм собственности, ч. 2 ст. 9 о возможности нахождения земли и других природных ресурсов в частной, государственной, муниципальной и иных формах собственности, ст. 30 о праве каждого на объединение, свобода деятельности которых гарантируется, и ч. 1 ст. 35 Конституции об охране права частной собственности законом.
Такое привлечение внимания к формам собственности на природные ресурсы и особенно к частной собственности на землю обусловливается значением земли и других природных ресурсов (ч. 1 ст. 9 Конституции), периодом подготовки, обсуждения и принятия Конституции 1993 г., когда после 90 лет исключительной собственности на природные ресурсы российское общество и законодатель установили экономическое многообразие и обеспечили, закрепили собственность десятков миллионов граждан на земельные участки.
Бесплатная юридическая консультация по телефонам:
Если в ч. 1 и 3 комментируемой статьи речь идет лишь о земле, то в ч. 2 имеются в виду не только земля, но и иные природные ресурсы. Выделение земли и ее определяющее значение обусловливаются тем, что она используется не только как основное средство производства в сельском и лесном хозяйстве, но и является пространственным базисом для подавляющего числа видов деятельности человека, для расположения под и на ней всех других природных ресурсов — недр, вод, лесов, животного и растительного мира.
Согласно Определению КС РФ от 06.07.2000 N 133-О, касавшемуся положений Указа Президента РФ от 24.12.1993 N 2287 «О приведении земельного законодательства Российской Федерации в соответствие с Конституцией Российской Федерации», конституционно-правовое регулирование прав граждан на землю — это прежде всего такие базовые положения, как относящиеся к основам конституционного строя принципы свободы экономической деятельности и свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств (ч. 1 ст. 8 Конституции). Земля рассматривается Конституцией как объект права частной собственности (ст. 35 и 36) и как товар (ч. 1 ст. 8, ч. 1 ст. 74).*(463)
Одной из основных проблем применения комментируемой статьи является разграничение действия публичных и частно-правовых требований, земельного и гражданского законодательства РФ. Как отмечалось в указанном выше Определении, Конституция исходит из того, что земля является особого рода товаром, недвижимостью, а значит, в регулировании земельных отношений должны гармонично взаимодействовать нормы земельного и гражданского законодательства. Упомянутый Указ определяет основы разграничения земельного и гражданского законодательства в регулировании земельных отношений. Вариант этого разграничения в сфере регулирования земельных правоотношений закреплен в соответствии с п. «о» ст. 71 Конституции в ГК, а также в иных федеральных законах.
В Определении КС РФ от 06.07.2001 N 151-О*(464) в связи с запросом Думы Приморского края о проверке конституционности постановления Правительства РФ «О квотах на вылов (добычу) водных биологических ресурсов внутренних морских вод, территориального моря, континентального шельфа и исключительной экономической зоны Российской Федерации» указывалось, что согласно ст. 1 Федерального закона от 24.04.1995 N 52-ФЗ «О животном мире» (в ред. от 06.12.2007) водные биологические ресурсы внутренних морских вод, территориального моря, континентального шельфа и исключительной экономической зоны РФ относятся к объектам животного мира как предмета регулирования данного Закона. Его ст. 4 предусматривает, что отношения по владению, пользованию и распоряжению объектами животного мира регулируются гражданским законодательством в той мере, в какой они не урегулированы этим Законом.
В ГК урегулированы вопросы заключения договора на торгах, организации и проведения торгов. Заключение сделки купли-продажи имущественных прав на вылов (добычу) водных биологических ресурсов и определение покупателя происходит в результате аукционных торгов, что предусмотрено в ст. 447-449 ГК.
Владение, пользование и распоряжение гражданами и их объединениями земельными участками, как и иными объектами гражданского оборота, основывается прежде всего на требованиях ст. 48-88 ГК. Земельные и иные экологические интересы граждан нередко объединяют их вокруг общих природоресурсных и природоохранных целей, причем не только масштабных, планетарных, но и региональных, местных. Реализация земельных и иных экологических прав становится более эффективной и значимой при объединении граждан в группы, в некоммерческие и иные общественные объединения, в неправительственные организации. Они образуют «третий сектор» в использовании и охране природных ресурсов, проводятся результативные акции, осуществляется более эффективно самозащита земельных, иных экологических прав, оказывается влияние на государственную земельную политику, формируется массовая правовая и экологическая культура. Защита права частной и иных форм собственности на землю предусматривается в ст. 59-64 ЗК РФ, а более широкие права объединений граждан — на иные природные ресурсы, в области окружающей среды — в Законе об охране окружающей среды.
Общественные объединения граждан в соответствии с законодательством РФ вправе:
— участвовать в установленном порядке в принятии хозяйственных и иных решений, реализация которых может оказать негативное воздействие на землю, иные природные ресурсы и окружающую среду, жизнь, здоровье и имущество граждан;
— организовывать и проводить слушания по вопросам проектирования, размещения объектов, хозяйственная и иная деятельность которых может нанести вред землям, иным природным ресурсам и окружающей среде, создать угрозу жизни, здоровью и имуществу граждан;
— организовывать и проводить общественную экологическую экспертизу; рекомендовать своих представителей для участия в проведении государственной экологической экспертизы;
— подавать в органы власти, местного самоуправления и в суд обращения об отмене решений о проектировании, размещении, строительстве, реконструкции, об эксплуатации объектов, хозяйственная и иная деятельность которых может оказать негативное воздействие на природные ресурсы и окружающую среду, об ограничении, о приостановлении и прекращении этой деятельности.
2. Поскольку в комментируемой статье используются преимущественно гражданско-правовые термины, полезно привести положение ст. 124 ГК «Российская Федерация, субъекты Российской Федерации, муниципальные образования — субъекты гражданского права» о том, что указанные субъекты права выступают в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений — гражданами и юридическими лицами.
Положения ч. 2 ст. 8, ст. 9 и ч. 2 ст. 36 Конституции конкретизируются в ч. 3 ст. 129, ч. 3 ст. 209, ст. 212-215 ГК. Государственная собственность в виде федеральной и субъектов Федерации на землю, воды, леса, животный мир остается преобладающей, а на недра — исключительной, что обусловливает распространение требований ч. 2 ст. 36 не только на собственников — граждан, но и на публичных собственников природных ресурсов.
Согласно Постановлению КС РФ от 07.06.2000 N 10-П право собственности на природные ресурсы, как и ее разграничение, должно устанавливаться в соответствии со ст. 9, ч. 3 ст. 11, ст. 36, п. «в-«д», «к» ч. 1 ст. 72 и ст. 76 Основного Закона. Конституция не предопределяет обязательной передачи всех природных ресурсов в собственность субъектов РФ и не предоставляет им полномочий по разграничению собственности на эти ресурсы.
Справедливо отмечено в мнении судьи Конституционного Суда РФ В.О. Лучина по этому делу, что основания приобретения (возникновения) и прекращения права собственности устанавливаются гражданским законодательством, которое в соответствии с Конституцией (п. «о» ст. 71) относится к ведению РФ. Республика Алтай (добавим — как и другие субъекты РФ) не вправе: устанавливать препятствия для использования природных ресурсов на своей территории в интересах всего многонационального народа РФ; провозглашать изначальное (первичное) право собственности на природные ресурсы с претензией на правомочия собственника на те объекты, которые ей не принадлежат; устанавливать приоритет какой-либо формы собственности, поскольку эти вопросы решаются либо непосредственно Конституцией (ст. 8, 9, 36, 71), либо на ее основе федеральными законами.
Среди проблем осуществления прав на природные ресурсы наиболее актуальными являются проблемы реализации земельных прав — как наиболее массовых, от которых во многом производны иные природоресурсные права.
Большое внимание в земельном праве РФ уделяется относительно новому праву собственников на использование земельных участков. В соответствии с ЗК собственник земельного участка имеет право использовать в установленном порядке для собственных нужд имеющиеся на земельном участке общераспространенные полезные ископаемые, пресные подземные воды, пруды и обводненные карьеры. Согласно ст. 19 Закона РФ от 21.02.1992 N 2395-1 «О недрах» (в ред. от 18.07.2008) землеобладатели вправе осуществлять без применения взрывных работ добычу песка, глины, торфа и других общераспространенных полезных ископаемых, не числящихся на государственном балансе, и строительство подземных сооружений для своих нужд на глубину до 5 м.
В соответствии с региональным законодательством можно сооружать, устраивать и эксплуатировать бытовые колодцы и скважины на первом водоносном горизонте, не являющемся источником централизованного водоснабжения. Собственник участка вправе возводить жилые, производственные, культурно-бытовые и иные здания, строения и сооружения в соответствии с целевым назначением земельного участка и его разрешенным использованием с соблюдением требований градостроительных регламентов, строительных, экологических, санитарно-гигиенических, противопожарных и иных правил и нормативов.
В соответствии с разрешенным использованием можно проводить оросительные, осушительные, культуртехнические и другие мелиоративные работы, строить пруды и иные закрытые водоемы в соответствии с установленными в законодательстве РФ специальными требованиями. Эти требования предусматриваются прежде всего в Федеральном законе от 10.01.1996 N 4-ФЗ «О мелиорации земель».
Специальные требования при мелиорации земель содержатся в ст. 43 Закона об охране окружающей среды. Это принятие мер по обеспечению водохозяйственного баланса и экономному использованию вод, охране земель, почв, лесной и иной растительности, животных и других организмов. Мелиорация земель не должна приводить к ухудшению состояния окружающей среды, нарушать устойчивое функционирование естественных экологических систем.
Собственник земельного участка имеет права собственности на посевы и посадки сельскохозяйственных культур, полученную сельскохозяйственную продукцию и доходы от ее реализации, за исключением случаев, если он передает земельный участок в аренду, постоянное (бессрочное) пользование или пожизненное наследуемое владение либо безвозмездное срочное пользование. Эта, как и некоторые другие нормы ЗК, имеет гражданско-правовой характер, обусловленный представлением о земле не только как о природном ресурсе, но и как о недвижимом имуществе, объекте права собственности и иных прав на землю, что соответствует ст. 261 ГК «Земельный участок как объект права собственности». Собственник земельного участка вправе использовать по своему усмотрению все, что находится над и под поверхностью этого участка, если иное не предусмотрено законами о недрах, водах, лесах, о животном мире, об охране атмосферного воздуха, иными законами и не нарушает прав других лиц.
К иным законам может быть отнесен Воздушный кодекс РФ, в котором регулируются использование воздушного пространства, включая полеты воздушных судов, ракет и других объектов, строительство высотных сооружений, выброс в атмосферу ухудшающих видимость веществ, проведение могущих представлять угрозу безопасности воздушного движения взрывных работ, запуск и перемещение в воздушном пространстве материальных предметов и иная деятельность, осуществляемая в целях удовлетворения потребностей граждан.
Не менее актуальными для реализации прав на землю и иные природные ресурсы остаются права пользователей, владельцев и арендаторов смежных земельных участков, иных природных объектов. Лица, не являющиеся собственниками земельных участков, за исключением обладателей сервитутов, осуществляют вышеназванные права собственников земельных участков; однако права лиц, использующих земельный участок, иной природный объект на основании частного сервитута, определяются договором; права лиц, использующих земельный участок, иной природный объект на основании публичного сервитута, определяются законом или иным нормативным правовым актом, которым установлен публичный сервитут. Институт сервитутов природных ресурсов приобретает большое значение ввиду конституционных требований о свободе и определенном ограничении права собственности на природные ресурсы и переходе от исключительно государственной собственности на них к многообразию форм собственности.
Право ограниченного пользования чужим земельным участком, иным природным объектом (сервитут) регулируется в ст. 23 ЗК РФ и в ст. 274-277 ГК. Сервитут может предполагать обеспечение прохода и проезда через соседний земельный участок, прокладку и эксплуатацию линий электропередачи, связи и трубопроводов, обеспечение водоснабжения и мелиорации, других нужд собственника недвижимого имущества, которые не могут быть обеспечены без установления сервитута. Обременение земельного участка сервитутом не лишает собственника участка прав владения, пользования и распоряжения этим участком. Сервитут устанавливается по соглашению заинтересованных в нем лиц и собственника и подлежит регистрации в порядке, установленном для регистрации прав на недвижимое имущество. При недостижении соглашения о плате за пользование участком и по иным условиям сервитута спор разрешается судом. Сервитут сохраняется в случае перехода прав на земельный участок, который обременен этим сервитутом, к другому лицу. По требованию собственника сервитут может быть прекращен ввиду отпадения оснований, по которым он был установлен.
Часть 2 ст. 36 распространяется на все природные ресурсы — землю, недра, воды, леса, животный мир. В Постановлении КС РФ от 09.01.1998 N 1-П «По делу о проверке конституционности Лесного кодекса Российской Федерации»*(465) (хотя этот Кодекс и признан 4 декабря 2006 г. утратившим силу) сформулирован публичный характер лесного фонда ввиду его жизненно важной многофункциональной роли и значимости для общества в целом, необходимости обеспечения устойчивого развития (сбалансированного развития экономики и улучшения состояния окружающей природной среды в условиях возрастания глобального экологического значения лесов России и выполнения ею соответствующих международных обязательств), а также рационального использования этого природного ресурса в интересах Российской Федерации и ее субъектов. Этот принцип экологического и общественного значения лесов сохранен в ст. 1 «Основные принципы лесного законодательства», ст. 5 «Понятие леса», ст. 11 «Пребывание граждан в лесах» и др. ЛК 2006 г.
Будучи собственником животного мира и иных природных ресурсов, государство обязано соблюдать требования ч. 2 комментируемой статьи и иных статей Конституции. В соответствии с упомянутым Определением КС РФ от 06.07.2001 N 151-О из конституционных полномочий Правительства РФ вытекает, в частности, и его обязанность обеспечить такое регулирование потребления (изъятия) из природной среды объектов животного мира, которое не создавало бы угрозы сохранению его биологического разнообразия, способности к воспроизводству и устойчивому существованию. Установление квот на вылов (добычу) водных биологических ресурсов является средством охраны природных ресурсов как одной из основ жизни и деятельности народов РФ (ч. 1 ст. 9 Конституции). Выделение квот на вылов — одно из направлений государственной политики в сфере рационального использования и сохранения природных ресурсов, о чем свидетельствует гл. 2 Федерального закона от 17.12.1998 N 191-ФЗ «Об исключительной экономической зоне Российской Федерации» (в ред. от 14.07.2008).
В Постановлении КС РФ от 13.12.2001 N 16-П «По делу о проверке конституционности части второй статьи 16 Закона города Москвы «Об основах платного землепользования в городе Москве» в связи с жалобой гражданки Т.В. Близинской»*(466) указано, что Конституция закрепляет основные начала, которыми государство должно руководствоваться в сфере признания и охраны в том числе имущественных прав граждан. При этом согласно ч. 1 ст. 55 Конституции перечисление в Конституции основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина.
В контексте названных положений Конституции право постоянного (бессрочного) пользования или пожизненного наследуемого владения земельным участком не может не рассматриваться как обеспечивающее основу жизнедеятельности людей и направленное на создание условий для достойной жизни и свободного развития личности. Соответственно, в отношении данного права действует конституционный механизм защиты от произвольного умаления или ограничения, что предполагает предоставление государственных гарантий лицам, имеющим на законных основаниях не подлежащие изъятию в соответствии с федеральным законом земельные участки.
Раскрывая конституционно-правовой смысл понятия «имущество», использованного в ч. 3 ст. 35 Основного Закона, Конституционный Суд пришел к выводу, что им охватываются не только право собственности, но и вещные права. Следовательно, в ч. 3 ст. 35 Конституции гарантируется защита не только права собственности, но и таких имущественных прав, как право постоянного (бессрочного) пользования или пожизненного наследуемого владения земельным участком. Земельный участок является для землепользователя именно «своим имуществом», что должно признаваться всеми субъектами права. Данная конституционная гарантия, адресованная прежде всего собственникам, не может толковаться как отрицающая государственную защиту других признанных имущественных прав граждан и умаляющая в какой-либо мере возможности такой защиты для законных землепользователей. На этом основано и действующее гражданско-правовое регулирование: согласно ГК имущество как объект вещного права, в частности принадлежащее лицу на праве постоянного (бессрочного) пользования или пожизненного наследуемого владения, включая земельные участки, подлежит защите по правилам, действующим также применительно к праву собственности (ст. 216, 279, 283, 304 и 305 ГК).
Соблюдение комментируемых конституционных требований обеспечивается с помощью прокурорского надзора и судебного контроля. Более 15 лет функционируют Волжская межрегиональная и иные природоохранные прокуратуры, призванные осуществлять общий и иной надзор за соблюдением законодательства о земле и других природных ресурсах. Органами прокуратуры присущими им методами и способами выявляются и решаются злободневные проблемы самовольной застройки и самоуправства в водоохранных зонах, предотвращения вредного воздействия сотен захоронений и скотомогильников в местах забора воды для питьевого водоснабжения, обнаружения и подъема затонувших судов, причиняющих вред здоровью человека, рыбным и иным биологическим ресурсам.
Приняты постановления Пленума ВС РФ «О практике применения судами законодательства об ответственности за экологические правонарушения», «О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья». Пленум ВАС РФ принял постановление «О некоторых вопросах, связанных с применением земельного законодательства».
Поскольку большинство природных объектов и ресурсов включено в имущественный, рыночный оборот, комплекс мер защиты права собственности на природные ресурсы включает гражданско-правовые средства, в том числе предусмотренные в ст. 12 ГК РФ. Порядок государственной регистрации прав на землю, иной природный объект или сделки с землей, иным природным объектом, установленных решением суда общей юрисдикции, арбитражного суда или третейского суда, регулируется в Федеральном законе от 21.07.1997 N 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» (в ред. от 30.06.2008).
Нарушенное право на земельный участок, иной объект природопользования подлежит восстановлению в случаях признания судом недействительным акта публичной власти, самовольного занятия участка и в иных, предусмотренных федеральными законами случаях. Действия, нарушающие права на природные объекты, могут быть пресечены путем приостановления исполнения незаконных актов публичной власти, приостановления промышленного, гражданско-жилищного и иного строительства, разработки месторождений полезных ископаемых, торфа, приостановления эксплуатации объектов и проведения разного рода работ.
Признание акта исполнительного органа государственной власти или органа местного самоуправления недействительным может осуществляться не только в судебном порядке в соответствии с ГК, ГПК и АПК, но и на основании Закона об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан, которым предусматриваются возможности обжалования не только актов, но и действий, а также бездействия указанных органов и их должностных лиц; причем не только в судебном, но и по выбору гражданина в административном порядке, в порядке подчиненности.
Специфическим способом обеспечения прав и законных интересов других лиц является восстановление природного объекта в натуре, возвращение его в естественное, прежнее состояние. На основании решения суда лицо, виновное в нарушении прав других природопользователей, может быть принуждено к исполнению обязанности в натуре — восстановлению плодородия почв, возведению снесенных зданий, строений, сооружений, восстановлению межевых и других информационных знаков, к сносу незаконно возведенных зданий, строений, сооружений, восстановлению земельных участков и иных природных объектов в прежних границах.
Возложение обязанности по восстановлению нарушенного состояния видно из следующего рассмотренного судом дела. Прокурор Республики Башкортостан в интересах Госкомитета Республики Башкортостан по охране окружающей природной среды обратился в Арбитражный суд Республики Башкортостан с иском к ОАО «Урало-Сибирские магистральные нефтепроводы им. Д.А. Черняева» о взыскании в возмещение вреда, причиненного в результате утечки из магистрального нефтепровода нефти и загрязнения земельного участка. Решением суда иск был удовлетворен на основании ст. 77 Закона об охране окружающей среды и ст. 1064, 1079 ГК РФ. Апелляционная инстанция решение отменила, в иске отказала со ссылкой на то, что ответчиком фактически проводятся работы по устранению причиненного вреда и восстановлению природных ресурсов, окружающей среды, в связи с чем оснований для взыскания суммы ущерба не имеется. Прокурор с постановлением апелляционной инстанции не согласился, просил его отменить и оставить в силе первое решение.
Кассационная инстанция указала, что возмещение вреда, причиненного окружающей природной среде, производится добровольно либо по решению суда, и взыскиваемые суммы возмещаются потерпевшей стороне для принятия мер по восстановлению потерь в окружающей среде, причиненный вред может быть возмещен посредством возложения обязанности по восстановлению нарушенного состояния природных ресурсов, окружающей среды на ответчика за счет его средств в соответствии с проектом восстановительных работ. Судом апелляционной инстанции правильно установлены обстоятельства дела, из которых следует, что ответчиком по согласованию с органами охраны природы проводятся работы по устранению последствий утечки нефти и восстановлению нарушенного состояния природных ресурсов, в том числе принимаются меры к проведению биологической рекультивации земель, следовательно, вывод суда об отсутствии оснований для удовлетворения исковых требований правомерен.
Ограничения права собственности на природные ресурсы связаны также с обязанностями природопользователей (см. комментарий к ст. 58).
3. Часть 3 комментируемой статьи имеет определяющее значение для выстраивания системы, иерархии земельного законодательства и разграничения полномочий по регулированию земельных отношений. В соответствии с ее требованиями в ч. 1 ст. 2 ЗК предусматривается, что земельное законодательство состоит из ЗК, федеральных законов и принимаемых в соответствии с ними законов субъектов РФ. Нормы земельного права, содержащиеся в других федеральных законах, законах субъектов РФ, должны соответствовать ЗК. Эти законоположения способствуют единообразию земельной политики и обеспечению равных прав граждан на землю в России.
В упоминаемом Постановлении КС РФ от 13.12.2001 N 16-П указывалось, что линия развития земельной реформы последовательно выдерживалась в федеральном законодательстве: в Законе РФ от 23.12.1992 N 4196-1 «О праве граждан Российской Федерации на получение в частную собственность и на продажу земельных участков для ведения личного подсобного и дачного хозяйства, садоводства и индивидуального жилищного строительства», Указе Президента РФ от 07.03.1996 N 337 «О реализации конституционных прав граждан на землю» (в ред. от 25.01.1999) и ЗК.
Из конституционных принципов равенства и справедливости вытекает требование определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы, поскольку иное не может обеспечить ее единообразное применение, не исключает неограниченное усмотрение в правоприменительной практике и, следовательно, неизбежно ведет к произволу. Наличие на момент принятия Закона г. Москвы «Об основах платного землепользования в городе Москве» федерального законодательства, которым регулируются отношения, касающиеся постоянного (бессрочного) пользования и пожизненного наследуемого владения земельными участками и их перерегистрации, исключает для законодательного органа субъекта РФ установление собственного регулирования в противоречие с федеральным. Такой запрет вытекает из ч. 2 ст. 15 и ч. 1, 2 и 5 ст. 76 Конституции. Принятые вопреки данному запрету, т.е. с нарушением компетенции, акты субъектов РФ применению не подлежат, а ограничиваемые ими права граждан во всяком случае могут и должны быть восстановлены в процессе правоприменения на основе прямого действия Конституции и приоритета федерального закона.
constrf.ru