Зоны тюрьмы лагеря – Чем тюрьма отличается от зоны, колонии, СИЗО, лагеря в 2019 году?

Содержание

Чем отличается тюрьма (например СИЗО) от зоны (Лагеря). — Я

Отвечаю на вопросы наших радиослушателей. Где лучше,на зоне(он же лагерь)или в тюрьме?
Опять же, смотря какая зона и какой лагерь. В общих чертах так, начну с минусов.
Тюрьма.
Камера, то есть ограниченное пространство, где друг от друга не деться никуда. 23 часа в сутки ты в ней, час на прогулку. Если пол бетонный, а обычно так и бывает, то зимой холодно и сыро, летом влажно и сыро:-), туберкулез тоже может быть, если не повезет. Во время шмона «запрет»(телефон, наркотики, карты, шприцы и т.д.)прятать некуда(попробуйте в помещении 6на6 где стол,2 лавки и 8 двойных шконок,умывальник и туалет что нибудь спрятать, чтоб человека 4 час искали и не нашли. Подушки, матрасы и личные вещи перетряхиваются, если пол деревянный и есть подозрения, он тоже вскрывается. Продолжаем: отсутствие физической активности приводит к болезням опорно двигательного аппарата, вес повышается (тюрьма в нашем контексте — это СИЗО, где человек дожидается суда,и приговора), а в СИЗО разрешено раз в месяц 30кг продуктов.(для справки:

Теперь плюсы. Хотя какие могут быть плюсы…
Во-первых, СИЗО всегда рядом с домом и значит есть связь с родными, друзьями, адвокатом и т.д. Передачи по 30кг очень скрашивают жизнь:). Во-вторых, весь запрет в случае шмона убирают из камеры по «дорогам»(смотрели видео про тюрьму? там какие-то веревочки висят на окнах, именно по ним все перегоняется из камеры в камеру) или по «кабурам»(дырки в стенах между камерами, можно за руку поздороваться:), их долбят металлическими полосами оторванными от шконок),так что если не проворонили появление мусоров,то всё хорошо. Также к плюсам можно отнести то, что вокруг ничего не меняется, и для большинства это спокойствие — хорошо.

Зона, она же лагерь.
Плюсы.
Большая территорию, ощущение свободы. После камеры, когда ты в первый раз за год небо не через решетку видишь….это супер!
Есть больше мест где прятать запрет. Менты неожиданно не придут, за этим следят «атасники». Свежий воздух, возможность заняться спортом, возможность выйти на работу, больше людей и больше шансов встретить нормального человека.
Минусы.
людей больше, а вероятность встретить хорошего человека не увеличивается пропорционально, либо он есть либо его нет. Мест где можно что-то спрятать больше, но и стукачей больше. Посылки/передачи редко и мало. Ларек если есть, то там мало что есть.

Общий режим-6 посылок по 20кг.+6 бандеролей по 2кг.В год.
Строгий режим-4 посылки по 20кг.и 4 бандероли.В ГОД.
Особый режим(именно тюрьма)- 2 посылки по 20кг и 2 бандероли в Год 🙁
Надо еще учесть, что в лагере нельзя многого, что разрешат в СИЗО.

И лидер нашей программы —
Особый режим содержания.
Туда попадают за повторное преступление.
Тут плюсов нет. Никаких.
Весь срок в камере. Час прогулка. Посылка 2 раза в год и то туда вообще мало что можно положить. Ну и менты в таких местах жестко себя ведут.

yasvoboden.livejournal.com

Тюрьма и Зона… Где хранить заточку и другие рецепты выживания / vlasti.net

Тюрьма и лагерь – очень разные вещи. Разные по всему: по образу жизни, по отношениям между людьми. Когда попадаешь в зону, об этом говорят практически все. Реально понимаешь разницу только по прошествии времени. Месяцев двух – трех вполне до

РАЗНИЦА МЕЖДУ ТЮРЬМОЙ И ЗОНОЙ

В тюрьме – камерная система, народ еще не осужден. Многие надеются на чудо. Отношения между арестантами очень прозрачные. Как правило, большая часть продуктов общая. В общих камерах, конечно, всё несколько иначе, но все равно отношения между заключенными товарищеские. У нас у многих общий враг – люди в погонах – именно они нас посадили. Именно они всяческими ухищрениями лишают нас возможности себя защищать. Это, например, выражается в том, что следователь, с разрешения которого могут происходить свидания с родственниками, в 90% случаев не дает встречи даже с самыми близкими, с людьми, которые могут помочь. Престарелым родственникам – тем, которым за 70 – свидания дают охотнее, ведь чем они могут помочь?

Хотя в самом факте свидания нет ничего криминального. Более того: все разговоры записываются, и, стало быть, следователь при желании может обо всем знать. Но если бы всё было так просто, какие бы у него, у следователя, были бы инструменты воздействия на обвиняемого? Принцип один: говоришь, что надо следствию, то есть оговариваешь себя и других, – и встречайся, с кем хочешь. Мне следователь так ни разу и не дал разрешения встретиться с женой, пока дело не направили в суд.

Следствием же тормозится оформление любых доверенностей, а это уже напрямую нарушает право на защиту, потому что без доверенностей невозможно собрать документы в свою защиту. Да и многое другое, к чему следователи прибегают для ускорения вынесения обвинительного приговора, объединяет заключенных.

В зоне ситуация иная – все уже осуждены, имеют срок. Можно рассчитать, сколько времени до УДО или до звонка. Суды, как правило, истощают бюджеты у тех, у кого еще оставались какие-то деньги. Поэтому главная задача в зоне – выжить. То есть прожить оставшийся до УДО или до звонка срок более или менее комфортно. Нормально питаться, поддерживать хорошую физическую форму. Для некоторых осужденных, в том числе и для меня, еще очень важно наличие теплого и светлого места, где можно было бы спокойно читать. Поэтому в зоне каждый за себя – по сути.

Естественно, что по форме проще достигать каких-то приемлемых условий сообща. Для этого ребята объединяются внутри отряда в «семейки» по 4 – 5 человек. Все вопросы питания и другие бытовые темы решаются совместно. В «семейки» объединяются по разным принципам. Наиболее распространенный – когда бывалые зеки без денег объединяются с более или менее обеспеченными первоходами. Это позволяет первым нормально питаться, продавая свой опыт и авторитет, а вторым – иметь за определенную сумму денег лоцманов в абсолютно незнакомом окружении. Обеспеченных первоходов стараются вовлечь в семейки на самом начальном этапе, пока человек не освоился. Лично я отказался от идеи и предложений с кем-либо объединяться, хотя на первом этапе, когда поднимаешься в отряд после карантина, естественно, возникает желание и хорошо кушать, и иметь доступ к другим социальным привилегиям, которыми обладают более сильные «семьи» – они фактически управляют отрядом.

За 2 – 3 месяца и так все становится понятным: кто есть кто, кто чего стоит, с кем как разговаривать. Я предпочел объединяться с людьми по конкретным интересам – ну, например, изучение иностранных языков, – а не по бытовым вопросам. Таким образом, сохраняется полная фи

vlasti.net

За решеткой в самой засекреченной стране: тюрьмы КНДР изнутри

Сегодня любой желающий, разумеется, при наличии денег, может устроить себе небольшой развлекательный тур в Северную Корею. Тур с веселыми селфи на экзотическом фоне, под присмотром спецслужб и специально назначенных гидов, где любое самовольное отклонение от маршрута и прочие неосторожные действия наказуемы. В лучшем случае – немедленной высылкой, в худшем (как это случается в основном с американцами) – многолетним приговором к трудовым лагерям.

Но как бы страшно это ни звучало, не стоит путать «благополучную» зону для иностранцев с настоящими тюрьмами для самих корейцев. Власти отказываются предоставлять информацию и уж тем более допускать туда международные инспекции. Сведения о том, что же на самом деле происходит за колючей проволокой, собирают по крупицам. В основном это информация от бывших узников 80-х – 90-х годов, но есть и более свежие истории. Anews.com рассказывает о том, что известно.

Фото Reuters

То, что условия в тюрьмах и лагерях самые ужасающие, догадаться несложно. Охранников специально обучают зверскому обращению с заключенными: пытки, тайные и публичные казни для них – обычная рутина и даже забава. Но и без того там высочайший уровень смертности из-за голода, болезней и несчастных случаев во время каторжных работ, поскольку людям, фактически обреченным на смерть, медицинскую помощь не оказывают. Многие вещи, например велосипеды, одежда, а также продукты сделаны и выращены тяжелым ручным трудом сотен тысяч арестантов.

В лагерной охране служат не только мужчины:

Лагеря делятся на два типа: трудовые колонии для политзаключенных (сейчас в стране, предположительно, 6 таких колоний) и «центры перевоспитания» для уголовников (их от 15 до 20).

Попасть в число политзеков проще простого: например, спел южнокорейскую песню или случайно повредил портрет лидеров нации (достаточно разлить чай на газету с их изображением) – и вот уже без суда и следствия «преступника» переселяют в лагерь. Причем вместе со всей ближайшей родней: родителями, детьми, братьями, сестрами, иногда даже с бабушками-дедушками и внуками – все они считаются «виновными по ассоциации». В абсолютном большинстве случаев лагерь становится для них домом на всю жизнь.

Пропагандистский лозунг и портреты Ким Чен Ира и Ким Ир Сена, вид на северокорейское селение с китайской стороны (фото Reuters):

Колонии расположены в глухих горных долинах, полностью отрезанных от мира. По сути, узников превращают в рабов, занятых тяжелым и опасным трудом с использованием самых примитивных инструментов – в основном на рудниках и в сельском хозяйстве.

Центры перевоспитания похожи на классические тюрьмы – это обширные комплексы тюремных зданий, окруженных высокими стенами. Туда попадают реальные уголовники, но на равных с ними отбывают наказание и многие простые корейцы, которые решились на «преступление» от нищеты и безысходности (украли еду, занимались незаконной торговлей, попытались пересечь границу и т.п.).

Это фото сделано в демилитаризованной зоне, разделяющей обе Кореи. Но оно дает хотя бы частичное представление о том, как может выглядеть лагерная зона.

Заключенные центров также заняты рабским трудом – в основном, на тюремных заводах и фабриках. Тех, кто не смог выполнить норму, подвергают пыткам или надолго помещают в особые камеры, такие крохотные, что там невозможно ни стоять, ни лежать в полный рост.

Рисунок художника на основе показаний Ким Гван Ира, который 2 года провел в лагерях, а в 2009-м бежал в Южную Корею:

В отличие от колоний для политзаключенных, в центрах перевоспитания узников после дня работы подвергают идеологической обработке, заставляя учить наизусть речи Ким Ир Сена и Ким Чен Ира и проходить «обряды самокритики и покаяния».

В Южной Корее существуют так называемые «тренировочные лагеря самоотречения», организованные военными для гражданских лиц, чтобы те (конечно, по желанию) «укрепляли дух и тело». На этом снимке тяжелую шестидневную тренировку проходят школьники и дошколята. В Северной Корее лагерные дети принудительно таскают бревна 365 дней в году, при этом недоедая и подвергаясь избиениям. (Фото Reuters).

Благодаря рассказам очевидцев, мы можем узнать подробности быта в конкретных лагерях.

Лагерь Хвасон (исправительная трудовая колония №16)

Крупнейший лагерь в стране (примерно 560 кв. километров – как Волгоград или Владивосток), конечно, не обозначен на картах, но на четких спутниковых снимках можно рассмотреть ворота и забор с вышками по периметру. Здесь политзеки, или, как их называют, «контрреволюционные и антипартийные элементы» числом 20 тысяч человек отбывают пожизненное наказание без права на освобождение.

Это лагерные постройки, как их показывает спутниковая карта Google: как видите, объекты замазаны.

Всего в 2 километрах от западной границы лагеря КНДР проводит свои подземные ядерные испытания: последнее было 6 января этого года, предыдущие – в 2006, 2009 и 2013 годах. Перебежчики рассказывали, что политзеков заставляют рыть туннели и строить подземные сооружения в радиоактивных зонах.

Свидетели. Таких всего двое: некий подросток – родственник одного из заключенных, попавший в лагерь вместе со всей семьей, когда ему было 13, и некто Ли (имя ненастоящее) – бывший охранник Хвасона. По словам последнего, членов семей по прибытии в лагерь разлучают, так что они могут никогда больше не встретиться. До места работы зеки идут 10 км пешком, зимой зачастую при 25-градусном морозе.

В задачу Ли не входило казнить узников, но он видел, как их душили проволокой, забивали деревянными палками, заставляли рыть собственные могилы и убивали мощным ударом молота по затылку.

Пытка «Голубь»: скрюченных узников подвешивают сзади за руки и избивают до кровавой рвоты.

«Весы, самолет, мотоцикл»: заключенных заставляют стоять в таких неудобных позах, пока они не рухнут без сознания.

Охранник ногой проталкивает узника в узкий проем в стене.

По словам Ли, охранники Хвасона не считают пытки издевательством или жестокостью. Больше того, они хвастают друг перед другом своими садистскими методами, и чувство вины им незнакомо, потому что тюремному персоналу тотально «промывают мозги».

Здесь не церемонятся ни с женщинами, ни с детьми. Женщин охранники насилуют, после этого зачастую тайно убивают, чтобы не распространялись слухи (при этом официально их называют «пропавшими»), а беременных наказывают, отправляя на тяжелейшие работы, чтобы спровоцировать выкидыш. Или делают принудительный аборт.

Пытка «Часы»: охранники наугад называют время – беременная женщина должна показывать его. Это продолжается до обезвоживания организма.

Лагерь Ёдок (исправительная трудовая колония №15)

Этот лагерь поделен на 2 зоны: «зону тотального контроля» и «революционную зону». В первую помещают людей, которые, по мнению властей, совершили преступления против режима или являются политически ненадежными (например, северокорейцы, побывавшие в Японии и христиане). Их уже никогда не выпускают. В 90-е годы под «тотальным контролем» содержались 30 тысяч человек, в том числе около 6 тысяч христиан.

Стражница у ворот женской тюрьмы недалеко от границы с Китаем (фото Reuters):

В «революционную зону» отправляют «неопасных преступников», их отпускают после отбывания срока – если, конечно, им удается выжить в жесточайших условиях. В этой части лагеря, как можно догадаться, гораздо меньше узников (в 90-е было 16,5 тысячи).

Общая площадь Ёдока – 370 кв. километров (больше, чем Ростов-на-Дону или Красноярск).

Примерная территория лагеря Ёдок на спутниковой карте Google:

Лагерь окружен 4-метровой изгородью из колючей проволоки, по которой пущено электричество (очевидцы вспоминали, как она искрила в дождливые дни), и смотровыми вышками по всему периметру. В охране – 1 000 автоматчиков с собаками и ручными гранатами.

Северокорейские солдаты натаскивают собак на учениях (фото ЦТАК, Reuters):

Бараки для заключенных выглядят хуже, чем загоны для скота: глиняные стены, соломенные крыши, не защищающие от осадков, выстланный соломой пол. Одно помещение площадью 50 кв. метров делят 30-40 человек. Камеры никогда не отапливаются, так что зимой, в 20-градусные морозы, узники отмораживают уши и конечности.

Кадр тайной съемки, будто бы проведенной в этом лагере и показанной по японскому ТВ:

В лагере царит полная антисанитария: нет ни полноценных душевых, ни прачечной, и всего по одному туалету на 200 заключенных. Тюремная одежда переходит от одних к другим, ее снимают с мертвых и выдают вновь прибывшим.

Южнокорейские солдаты получают опыт пребывания в «северокорейской тюремной камере»:

Охранники заставляют зеков доносить друг на друга и особо отличившихся назначают «старостами» над группами сокамерников. Если хотя бы один человек не работает должным образом, то наказывают всю группу. Это создает атмосферу злобы и вражды, исключает какую-либо солидарность и взаимовыручку – получается система «слежки всех за всеми».

В 80-х – 90-х годах заключенные работали 7 дней в неделю, летом – с 4 утра до 8 вечера, зимой – с 5:30 утра. Помимо рабочей нормы, они должны преуспевать на «уроках идеологии». Те, кто, к примеру, не заучил наставления Ким Ир Сена, лишаются сна или получают сокращенный паек. При этом даже «нормальное», не сокращенное питание настолько скудное, что узники питаются пойманными грызунами и змеями, чтобы выжить.

В новом веке, похоже, произошли кое-какие улучшения, хотя их трудно даже назвать этим словом. Если раньше зекам давали по 150-200 граммов непотребного кукурузного варева, то теперь, по рассказам, они получают овощной суп и чашку риса с бобами и кукурузой. Но все равно порции так малы, что нередко отец крадет еду у собственного сына. А что-либо годящееся в еду (например, зерна, которые дают заключенным для высадки) перемешивают с испражнениями. Правда, по словам очевидцев, многие все же умудряются красть их, мыть и есть.

Это обед северокорейской женщины, которая лишилась крова после тайфуна и наводнения. Примерно такую порцию получают каторжники, не исключено, что одну на целый день.

Выпущенным из лагеря ставят на руку клеймо, обязующее их молчать о лагерной жизни. Надпись гласит: «Я буду казнен, если разглашу секреты Ёдока». Поэтому рассказы можно услышать только от северокорейцев, сумевших бежать за границу.

Свидетель: 48-летний Чон Гван Ир, обвиненный в шпионаже за то, что во время поездки в Китай контактировал с гражданином Южной Кореи. Он провел в Ёдоке 3 года, с 2000 по 2003, потом с риском для жизни перебрался через границу на Юг. Бывший арестант рассказал, что подъем в лагере был в 5 утра, с 6 до 12 – работа в полях, потом час на обед, с 13 до 19 – снова работа, ужин, затем «политическое перевоспитание». Причем пока не затвердишь полученного урока, нельзя ложиться спать.

«Существуют два легальных способа убивать заключенных: забивать до смерти и обрекать на голодную смерть, — поведал Чон Гван Ир. — Обычно люди, и без того сильно ослабленные, погибают без пищи за 2 недели». Он говорит, что зимой трупы не закапывают, потому что земля сильно промерзает, а отправляют «на склад». В марте заключенных заставляют очищать эти «склады». К тому времени полуразложившиеся тела бывают изъедены грызунами и насекомыми, и их просто сбрасывают в ямы, как мусор.

Молодой лидер КНДР Ким Чен Ын инспектирует приграничный наблюдательный пост. Наблюдает ли он так же за происходящим в тюрьмах? (Фото: ЦТАК, Reuters)

По понятным причинам, власти КНДР никогда не отправляют в такие лагеря осужденных иностранцев. Их держат в полной изоляции (за исключением пары охранников, которым запрещено вступать в разговоры), кормят трижды в день (без изобилия, но все же), соблюдают нормы гигиены (в камерах есть душевые). Пыток к ним не применяют, да и работу дают более-менее посильную – например, вскапывать фруктовые деревья.

Туристы разглядывают северокорейский берег с наблюдательного поста в Южной Корее неподалеку от демилитаризованной зоны:

Впрочем, зачастую огромные сроки приговоров (американскому студенту как раз на днях дали 15 лет за то, что сорвал агитационный плакат в отеле) заканчиваются для иностранцев недолгой отсидкой и депортацией на родину.

Сравните: «Черный дельфин» и другие. Как живется на российской зоне (ФОТО)

www.anews.com

Зона. Про тюрьмы России и жизнь. Фотоистория

В России существует как минимум два мира, отдельных и чужих друг другу. Мы отгородили этот второй мир и назвали его по-честному «Зоной». Как инвалиды не могут быть полноценными в этой стране, так и заключенные становятся пожизненными инвалидами для «общества». От такой инвалидности у нас не застрахован никто, даже самый честный гражданин. Только никто не ведает об этом до тех пор, пока это не становится внезапно-очевидным.

Малолетка

Первый раз оказавшись в малолетке, я сначала забыла, что это «воспитательное учреждение» — зона как зона. А потом мы шли по серой территории — по линии горизонта колючая проволока. И кто-то сказал: «Мы в воспитательном учреждении». Меня сразу прошибло просто — и я стала думать про слово ВОСПИТАТЕЛЬНОЕ.

Если это осознать, то хочется бежать по инстанциям, писать во все газеты, объявлять по радио: Люди, это же нелепая непоправимая и действующая ошибка, почему мы относимся к этому так же как к наличию общественного транспорта??

Воспитание в цивилизованном мире — это целенаправленный и осознанный процесс, это погружение в среду, которая создаёт человека. Глядя на эту среду я очень чётко представляю какого человека можно воспитать здесь и какого уровня цивилизации нам удалось достичь.

За рубежом есть такая практика, когда трудного подростка за преступление сразу из зала суда отправляют с бродячим цирком например. И это считается «перевоспитание». И многие потом возвращаются в эти цирки. Или их отправляют в Африку с гуманитарной миссией, где подростки под надзором воспитателя строят школу, колодец и т.д. Я бы отправляла наших автостопом в кругосветку или Азию — в Азии есть любовь и непредвзятость.

В России большинство отсидевших в малолетке возвращаются в зону — только уже во взрослую. Это по официальной статистике.

В малолетку попадают в основном из детских домов или пьющих семей. Так же как и во взрослую зону — не каждый действительно виновен. Но дети быстрее привыкают, становятся потенциально виновными и начинают жить этой жизнью как своей. Им по 14-18 лет. Их выводят сотни на плац, я смотрю на них и пытаюсь разглядеть хоть в ком-то каплю любви к себе или жизни и понимаю, что это нереально.

Один из заключенных особого режима, говорил о том, что малолетние заключенные — это самые жестокие и извращенные умы в зоне. И малолетка, в которой он когда-то был — самая беспредельная из зон.

85 % освободившихся из зон возвращаются и сидят снова. Это просто их среда, их привычная жизнь, а люди на свободе для них — чужие.

Почему отсидевшие возвращаются в зону

Я помню все лица, которые однажды фотографирую. И когда я встретила знакомого заключенного в зоне, которой ни разу ещё не была, то сперва удивилась. Но потом узнала, что он после освобождения из предыдущей колонии специально угнал машину, чтобы сесть снова. Потому что ему некуда больше идти. И таких в русских зонах очень много. Некоторые проводят большую часть жизни в заключении. Здесь есть где переночевать и не надо думать о завтрашнем дне.

Зона особого режима

Спокойнее всего в зоне особого режима, где сидят пожизненно или который раз подряд или смертники. Это внешне очень спокойно — никаких кривляний и лишних слов, спокойные лица.

Зона-больница

9 и 10 августа 2011 мы были в зоне-больнице и женской зоне — два дня сразу один за другим.

В зону-больницу

ссылают всех больных. Тут каждый день умирают люди и статистика сходится нехорошими концами сюда, очищая остальные зоны. Операционная — голые стены и старинное оборудование. В зоне лучше не болеть, потому что вылечиться тут сложно.

Женская зона

В женской зоне корпуса похожи на те, что были у меня в детстве в пионерском лагере. Там кругом цветочки и чистота. И кучки женщин. У женщин есть «мужчины» — они в основном в штанах. И есть «женщины» — они в юбках.

Женщины хитрые и переменчивые, как вода. Куда попал, такую форму и принял. А мужчины — как корни. Они сухие и суровые стоят здоровенной кучей и странно. Они без женщин как лес сухих деревьев без листьев. А куча женщин — это просто свора бабья. Как куча листьев на земле.

Рекомендую заглянуть:

©Ольга Салий. Копирование материала запрещено.

Понравилась статья? Буду очень благодарна, если вы расскажете о ней друзьям:

www.free-writer.ru

Тюрьмы и лагеря столицы Сибири

Формирование сети исправительно-трудовых лагерей в СССР началось летом 1929-го. Одним из первых в стране был создан СибЛОН (Сибирский лагерь особого назначения), который в 1935 году был переименован в Сиблаг. Помимо собственно исправительных лагерей в систему Сиблага входили тюрьмы, спецпоселения, спецсовхозы, пересылочные пункты и другие учреждения. Действовали они в репрессивном качестве более четверти века: с конца 1920-х годов до конца 50-х.

Дореволюционные арестантские

Первое арестантское учреждение, волостная каталажка, появилась на территории Новосибирска ещё в XIX веке, на его левом берегу, на южном краю села Кривощёково. Рядом с левобережным пляжем. Известно, что в 1890 году эта «каталажная камора» приютила 94 арестанта, один из которых умер, а трое сбежали.

Со сносом села каталажку перенесли в Бугры, и ново-николаевских нарушителей закона долгое время перевозили через Обь туда, пока в 1911 году в городе не построили тюрьму по Александровской, 54 (ныне на её фундаменте стоит речное училище на Мичурина, 4). Причём, тюрьма в центре города была построена без должного согласования с городским управлением, что вызвало недовольство и разбирательства властей. Эта учреждение и после гражданской войны долгое время оставалось тюрьмой или «Домом принудительных работ», но более всего отметилась в истории тотальной зачисткой заключенных отступающими белополяками в декабре 1919 года.

В 1915 году при полицейском управлении был организован арестный дом по улице Барнаульской (ныне Щетинкина, 62), вместимостью до 100 арестованных. Здание это существует и сегодня и охраняется государством, являясь памятником истории. Здесь в 1918 году содержались известные большевики, члены президиума Новониколаевского Совета рабочих и солдатских депутатов. При некоторых полицейских участках города также существовали так называемые подследственные аресты.

Становление советской карательной системы

В феврале 1918 года в Ново-Николаевске появляется первая ЧК. Она заняла здание бывшего дома купца Маштакова на углу Воронцовской и Николаевского проспекта (ныне Свердлова, 15). Тогда ЧК имела честное и говорящее название — «отдел по обыскам и арестам». Первым руководителем её стал Фёдор Горбань, имя которого несёт одна из улиц Кировского района. 8 мая 1920 года был создан и Новониколаевский подотдел принудительных работ.

К тому времени это были Дома принудительных работ №1 и №2, а также концентрационный лагерь принудительных работ, преобразованный из бывшего лагеря военнопленных первой мировой войны (ныне на его месте ЖК «Оазис»).

Следующее пенитенциарное учреждение было построено уже Советской властью в 1920 году. Печально известная внутренняя тюрьма ОГПУ разместилась по соседству с царской предшественницей на углу Переселенческой и Нарымской. В данном качестве работала она до конца 40-х, после чего она стала ведомственным лечебным учреждением, в 1953-м перепрофилированным в психбольницу. Здание снесено четыре года назад.

В ведомстве Новониколаевского губернского управления мест заключения насчитывалось семь исправительно-трудовых домов, в которых содержалось около 1200 арестантов. Помимо этого, для обеспечения заключённых были организованы фабрично-ремесленная трудовая колония с сетью производственных участков. В то время основной целью колоний было приучение заключенных к труду и к профессиональным навыкам. Поэтому жизнь в них была сравнительно вольной.

В 30-е годы на территории Западной Сибири находилось уже около 50 крупных лагерей Сиблага. На территории нынешней Новосибирской области было несколько больших лагерей. (карту составил инженер-геодезист Владимир Николаевич Комиссаров):

лагпункт Дзержинский, Искитимский район,
14 – женский лагерь, Колывань,
15 – лагпункты Кривощёковские №5,6,7, Новосибирск,
17 – штрафной отдельный лагерный пункт №4 Ложок, Искитимский район,
20 – лагпункт Пихтовка, Колыванский район,
21 – Саплаг, Искитим,
50 – лагпункт Чудиновка, Маслянинский район [3],
исправительно-трудовая колония № 4, Бердск.

Больше всего мы, конечно, знаем о жестоком каторжном лагере промышленной группы в Ложке, известном среди заключённых как «пункт уничтожения». Среди его контингента была и Анна Ларина — жена «врага народа», известного большевика Николая Бухарина. Известно также, что старейшими лагерями на территории области были лагпункт в Чудиново (1931-33) и этап в Каинске, образованный ещё в 20-е годы XIX века и до сих пор существующей в городе Куйбышев как СИЗО-2, хотя и не раз сменивший местоположение.

Тюрьмы и лагеря на карте города

Обществом «Мемориал» мне была передана карта, составленная инженером-геодезистом Владимиром Николаевичем Комиссаровым с пометок известного писателя Юрия Михайловича Магалифа. На ней отмечен ряд тюрем и лагерей, находящихся на территории Новосибирска.

Старейшим их тюремных учреждений, сохранившимся в городе является СИЗО при ныне существующем здании НКВД на Коммунистической, 49. В 1989 году автору пришлось провести ночь в этом изоляторе предварительного содержания, находящемся во внутреннем дворе кагэбэшного квартала. Хорошо помню кирпичную стенку, выщербленную как бы следами от пуль, на которую по дороге в камеру обратил внимание весёлый сержант-конвоир, длинный коридор со стойкой для отпечатков пальцев в торце, свежевыкрашенную камеру с одним широким топчаном, с красивой, полукруглой дровяной печью.

Здесь несколько кварталов принадлежали НКВД. Жилые корпуса, гостиница со «своими» комнатами и рестораном, спортивный, клубный комплексы, созданные талантливыми ссыльными архитекторами и инженерами Гордеевым, Никитиным, Тургеневым.

Рядом со зданием клуба им. Дзержинского под землёй находится тир. Он идёт параллельно старому, который был засыпан в 1989-м после пожара спортивного зала «Динамо». Когда-то этот тир был местом массовой гибели жертв режима. Рядом, в здании дореволюционной постройки по Александровской (Серебренниковской, 18) размещалась поликлиника ОГПУ, в которой по воспоминаниям старожилов проходили заседания печально известной расстрельной тройки, и, бывало, что приговоры приводились в исполнение тут же, в коридоре второго этажа.

Управление, жилые корпуса, поликлиника, прачка и т.д. имеют единую инженерную систему и соединялись технологическими проходами. Вокруг этих кварталов ходит множество легенд, в частности про подземные ходы, как между зданиями, так и к Оби, по которому вагонетками вывозили трупы расстрелянных, где их грузили на лодки и отправляли в неизвестность. Конечно, никаких подтверждений этих слухов нет и верить им не стоит.

Кстати, следов массовых захоронений в городе и области пока не обнаружено. За исключением Савкиной гривы в Куйбышеве. Хотя, наверняка, расстрелянных захоранивали на кладбищах Берёзовой рощи, Заельцовском, Клещихинском. Могли и просто топить в Оби.

Далее транзитно-пересыльная тюрьма №1, ныне СИЗО-1 на улице Караваева, 1. Здание строилось на благо, для развития образования. Здесь планировалось разместить сельскохозяйственный институт, но в 1932 году «в связи с государственной необходимостью» его заняла пересылка. Сейчас старое здание скрыто в глубине учреждения. Красивый, парадный, административный корпус был построен уже после войны, в 1950 году.

Через СИЗО-1 прошли выдающийся инженер Юрий Кондратюк, популярнейшая исполнительница народных песен, Заслуженная артистка РСФСР Лидия Русланова, бывшая женой «врага народа» генерала Владимира Крюкова и осужденная по 58 статье («Антисоветская пропаганда»).

Крупный лагпункт ЛП №1 находился в квартале чётных сторон Каменского шоссе — Трактовой (ныне проспекта Дзержинского-Волочаевской). Здесь находился и детдом Сиблага, в одном крыле которого был также круглосуточный детский сад для сотрудников Управления. Назывался он «Ласточка». В 2004-м это здание сгорело. Погорельцев снесли, и во вновь выстроенном здании находится Главное управление федеральной службы исполнения наказаний. А на месте лагеря сейчас застраивается новый микрорайон.

Третий (центральный) лагпункт находился на краю лога притока 1-й Ельцовки. Сейчас на его месте жилые дома по Учительской, 15, 17, 19, и Дундича, 20-25. В лагере было более 10 тысяч зеков. Заключенные строили завод им. Чкалова и авиамоторный завод и др.

Среди заключенных этого лагеря были венгерский поэт Анатолий Гидаш, дочь прославленного театрального режиссёра Татьяна Всеволодовна Мейерхольд, сын одного из основателей нашего города Георгий Григорьевич Будагов, известный детский писатель Юрий Михайлович Магалиф, который помимо карты оставил и воспоминания о жизни в этом лагере.

Магалиф, работавший санитаром в одном из госпитальных бараков, рассказывает, что в ночь с 12 на 13 января 1942 года на его руках умерло 240 человек.

ЛП №4 находился на территории комбината №179 (завод Сибсельмаш). Естественно, что все его зека участвовали в строительстве этого стратегически важного объекта Наркомата боеприпасов. Рядом, на тарном заводе по улице Большой на карте обозначен крупный ЛП №2, который напрямую соединён с ЛП №4.

Осенью 1944-го, после прибытия в Новосибирск первых немецких пленных контингент второго лагеря сменился. Он стал Первым лагерным отделением военнопленных.

ЛП №6 находился в Октябрьском районе, на правом берегу реки Плющиха. Обозначен он и на карте города 1932 года. По воспоминаниям В.Н. Комиссарова здесь работала небольшая мыловарня, которая в качестве сырья использовала тела умерших заключённых. Сейчас это промзона между улицами Чехова, Лобова, Тургенева. Отмечено также и отделение лагпункта на заводе Большевик.

В конце 1930 годов на пустыре у северной окраины деревни Бугры, на 87-м квартале (улицы Ватутина – Таймырская) был оборудован небольшой лагерный пункт №7 управления Сиблага, на май 1941 года состоящий из 270 зеков, выполнявших контрагентские работы. Немного восточнее ЛП №7, на картофельном пустыре соседнего квартала (ныне Немировича-Данченко, 145 с дробями) был устроен специальный лагерь для интернированных трудармейцев. В основном это были эстонцы, поволжские немцы. Его называли «Копай-город» — 12 землянок по 96 нар в каждой — половина окошка в земле, половина на улице. Потом для них были выстроены двухэтажные бараки.

Большинство же интернированных проходили сквозь Новосибирск транзитом. Их, минуя пересылку, перегружали с железнодорожных составов на баржи и водой отправляли на север, в Нарым. Далее судьба многих печальна…

В апреле 1949 года в Новосибирске был организован ещё один ИТЛ — «Строительство 600». Он дислоцировался на месте отделения лагеря немецких военнопленных № 199, которое было построено осенью 1944 года. К началу 1949-го пленных репатриировали на родину, на стройки немецкого социализма, а бараки заселили уже наши, советские зека, которые строили корпуса металлургического завода №250 (ныне НЗХК), жильё и другие объекты.

В пик своей деятельности, в 1952 году в лагере содержалось почти 15,8 тысячи заключенных, в основном уголовники — политическим работать на проектах атомной промышленности было запрещено. В январе 1954-го лагерь был закрыт, сейчас на его месте находится исправительная колония №8 строгого режима.

Отдельная тема — самый крупный сиблаговский блок Кривощёковских лагерей № 5, 6, 7 на улице Парашютной и Порядковой (ныне Связистов-Забалуева). На 1941 год в Кривощёковском отделении насчитывалось 7807 заключённых.

Здесь же находился и Кривощековский лагерь №1 — для малолетних детей и женщин, описанный Александром Исаевичем Солженицыным. В «Архипелаге ГУЛАГ» писатель заострил внимание на тяжелейших бытовых условиях содержания женщин, детей и стариков в этих лагерях, со всех сторон подвергнутых оскорблениям, унижениям и грабежам.

Колония в Кривощёково, унаследовавшая №5, существовала вплоть до конца 90-х годов. Бараки пятого лагеря сохранились до сих пор. Правда, они были построены уже после Сиблага. Функционально от «пятёрки» осталось помещение бывшего штрафного изолятора, где сейчас находится действующий изолятор временного содержания (Связистов, 12а, к.1).

Остальные сохранившиеся здания зоны сдаются в аренду (в частности, здесь официально разводят змей — гадюк), а на общей территории давно уже стоит жилая застройка. В 2008 году на месте бараков Кривощёковских лагерей был возведён красивый православный храм — Троице-Владимировский собор, но освящен он был не в память узников концлагеря, в честь их охранников: внутренних войск МВД.

За рамками нашего исследования остались многочисленные лагерные отделения, размещаемые на стройках, заводах, в совхозах, в закрытых церквях, конструкторские шарашки с мировыми именами инженеров, поселения интернированных, лагеря военнопленных. Работа по сбору и сведению данных о карательной системе Советской власти далека от окончания. Избежавшие сожжения архивы ФСБ снова закрыты, живых свидетелей государственного террора остаётся всё меньше.

Сотрудник музея г. Новосибирска Константин Голодяев
Фото: «Новосибирск в фотозагадках»

ndn.info

Заброшенный трудовой лагерь системы ГУЛАГ для заключенных на Чукотке (34 фото)

При Сталине Чукотка стала одни из самых страшных мест в стране, где не хотел оказаться ни один гражданин СССР. Она входила в систему Главного управления лагерей (ГУЛАГ) и здесь находилось большое количество трудовых лагерей. Отправиться на виртуальную прогулку по одному из таких лагерей нам поможет этот пост.

Всё что «зеленеет» на фотографии — это территория лагеря. На переднем плане квадрат «очерченный» периметром колючей проволоки. Там жили заключённые:

Если посмотреть на этот квадрат ближе, видны фундаменты бараков:

Административные здания лагеря. Похоже, тут жил персонал и охрана:

Если предыдущий лагерь стоял посреди тундры и «отвечал» за строительство дорог, то этот расположен на склоне. Его обитатели работали на ближайших шахтах:

Сюда, как можно догадаться, что-то сгружали. Со временем большая часть строений разрушилась, и понять что к чему уже сложно:

Остатки забора. До ближайших гор — 30-40 километров. Бежать некуда:

Заборы двойные:

Сначала идет один уровень ограждения, за ним другой:

Когда ходишь по этой местности, надо внимательно смотреть под ноги. Кругом валяется колючая проволока, которая сливается с землёй. Запросто можно пораниться:

Земля усыпана бесчисленным количеством консервных банок. Если присмотреться, они разбросаны тут повсюду:

Множество бочек из-под солярки, которой топили помещения лагерей. Зимы тут страшно холодные, и никаких деревьев поблизости нет. По количеству металлолома можно понять насколько долго работал тот или иной лагерь: