Ограничение свободы что значит: УК РФ Статья 53. Ограничение свободы / КонсультантПлюс

6. Ограничение свободы не назначается военнослужащим, иностранным гражданам, лицам без гражданства, а также лицам, не имеющим места постоянного проживания на территории Российской Федерации.

Открыть полный текст документа

В чем разница между ограничением и лишением свободы? — Адвокат в Самаре и Москве

Здравствуйте. В чем разница между ограничением и лишением свободы?

Адвокат Антонов А.П.

Добрый день!

Согласно ст. 53 Уголовного кодекса, ограничение свободы заключается в установлении судом осужденному следующих ограничений: не уходить из места постоянного проживания (пребывания) в определенное время суток, не посещать определенные места, расположенные в пределах территории соответствующего муниципального образования, не выезжать за пределы территории соответствующего муниципального образования, не посещать места проведения массовых и иных мероприятий и не участвовать в указанных мероприятиях, не изменять место жительства или пребывания, место работы и (или) учебы без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, в случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации. При этом суд возлагает на осужденного обязанность являться в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, от одного до четырех раз в месяц для регистрации. Установление судом осужденному ограничений на изменение места жительства или пребывания без согласия указанного специализированного государственного органа, а также на выезд за пределы территории соответствующего муниципального образования является обязательным.

С уважением, адвокат Анатолий Антонов, управляющий партнер адвокатского бюро «Антонов и партнеры».

Остались вопросы к адвокату?

В чем заключается наказание в виде ограничения свободы?

28 марта 2018

В соответствии со ст. 53 УК РФ и ст. 50 УИК РФ, ограничение свободы отбывается осужденным по месту его жительства и заключается в установлении судом осужденному следующих ограничений: не уходить из места постоянного проживания (пребывания) в определенное время суток; не посещать определенные места, расположенные в пределах территории соответствующего муниципального образования; не выезжать за пределы территории соответствующего муниципального образования; не посещать места проведения массовых и иных мероприятий и не участвовать в указанных мероприятиях; не изменять место жительства или пребывания, место работы и (или) учебы без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, в случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации.

При этом установление судом осужденному ограничений на изменение места жительства или пребывания без согласия указанного специализированного государственного органа, а также на выезд за пределы территории соответствующего муниципального образования является обязательным.

Также суд возлагает на осужденного обязанность являться в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, от одного до четырех раз в месяц для регистрации.

Вышеуказанный перечень ограничений и обязанностей является исчерпывающим, то есть суд не вправе установить осужденному ограничения и возложить на него обязанности, не предусмотренные статьей 53 УК РФ.
Вместе с тем, по представлению специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, суд может отменить частично либо дополнить ранее установленные осужденному ограничения.

Согласно ч. 2 ст. 45 УК РФ, наказание в виде ограничения свободы применяется в качестве как основного, так и дополнительного вида наказания.

Ограничение свободы в качестве основного вида наказания назначается на срок от двух месяцев до четырех лет за преступления небольшой и средней тяжести. В качестве дополнительного вида наказания ограничение свободы назначается к принудительным работам или лишению свободы, на срок от шести месяцев до двух лет в случаях, предусмотренных санкциями соответствующих статей Особенной части УК РФ.

В случае злостного уклонения осужденного от отбывания ограничения свободы, назначенного в качестве основного вида наказания, суд по представлению специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, может заменить неотбытую часть наказания принудительными работами или лишением свободы из расчета один день принудительных работ за два дня ограничения свободы или один день лишения свободы за два дня ограничения свободы.

Ограничение свободы не назначается военнослужащим, иностранным гражданам, лицам без гражданства, а также лицам, не имеющим места постоянного проживания на территории Российской Федерации.

Подготовлено апелляционно-кассационным отделом
уголовно-судебного управления прокуратуры области

Вернуться к списку

ОГРАНИЧЕНИЕ СВОБОДЫ КАК ВИД УГОЛОВНОГО НАКАЗАНИЯ

Социально-правовое назначение наказания в виде ограничения свободы. Ограничение свободы представляет собой новый вид наказания, ранее не известный уголовному и уголовно-исполнительному праву России. Оно предусмотрено ст. 44, 53 УК РФ и применяется как основное наказание.

Очевидно, что расширение видов наказания, альтернативных лишению свободы, выступает одним из основных направлений гуманизации пенитенциарной политики в России.

Наказание есть мера государственного принуждения, назначаемая по приговору суда. Наказание применяется к лицу, признанному виновным в совершении преступления, и заключается в предусмотренных УК РФ лишении и ограничении прав и свобод этого, при этом уголовно-исполнительное законодательство не может усиливать карательный потенциал наказания, предусмотренный уголовным законом.

Ограничение свободы входит в группу наказаний, не связанных с изоляцией от общества.

Как и все виды уголовных наказаний, ограничение свободы должно дифференцировать ответственность осужденных за совершенное преступление и обеспечивать достижение целей наказания. Суд, назначая уголовное наказание, может выбрать из них то, которое в большей степени соответствует характеру и степени общественной опасности совершенного преступления и личности виновного.

Наряду с этими общими для наказаний целями, ограничение свободы имеет свое, только ему присущее, предназначение. Прежде всего, ограничение свободы представляет собой альтернативу лишению свободы и тем самым призвано содействовать снижению его применения, особенно по отношению к лицам, совершившим преступления, не представляющие большой общественной опасности (небольшой и средней тяжести).

Ограничение свободы в предусмотренных законом случаях выступает в виде уголовно-правового средства, стимулирующего позитивное поведение осужденных.

При лишении свободы совокупность лишений и ограничений прав осужденных такова, что это позволяет говорить об определенной степени изоляции осужденного от общества. При исполнении ограничения свободы изоляции в том объеме, который присущ лишению свободы, нет. Вместе с тем при ограничении свободы также затрагивается личная свобода осужденного, возможность распоряжаться собой, свобода передвижения, выбора места жительства и места пребывания. Осужденный к ограничению свободы, так же как и при лишении свободы, отрывается от своего прежнего социального окружения, семьи, коллег по работе и помещается в исправительный центр, где на него распространяется принудительный режим и где его поведение регламентируется нормами права.

Ограничение свободы выполняет роль своеобразного средства адаптации осужденных после отбытия длительных сроков лишения свободы, является переходом от условий изоляции от общества к свободе и к жизни в повседневных условиях.

Согласно ст. 53 УК РФ, ограничение свободы заключается в содержании осужденного, достигшего к моменту вынесения судом приговора восемнадцатилетнего возраста, в специальном учреждении без изоляции от общества в условиях осуществления за ним надзора.

Ограничение свободы назначается:

а) лицам, осужденным за совершение умышленных преступлений и не имеющим судимости, — на срок от одного года до трех лет;

б) лицам, осужденным за преступления, совершенные по неосторожности, — на срок от одного года до пяти лет.

В случае замены обязательных работ или исправительных работ ограничением свободы оно может быть назначено на срок менее одного года.

В случае злостного уклонения от отбывания наказания лицом, осужденным к ограничению свободы, оно заменяется лишением свободы на срок ограничения свободы, назначенного приговором суда. При этом время отбытия ограничения свободы засчитывается в срок лишения свободы из расчета один день лишения свободы за один день ограничения свободы.

Ограничение свободы не назначается лицам, признанным инвалидами первой или второй группы, беременным женщинам, женщинам, имеющим детей в возрасте до четырнадцати лет, женщинам, достигшим пятидесятипятилетнего возраста, мужчинам, достигшим шестидесятилетнего возраста, а также военнослужащим, проходящим военную службу по призыву.

К ограничению свободы осуждаются лица, обладающие разной степенью общественной опасности и криминальной активности. Поэтому нормы уголовно-исполнительного законодательства устанавливают раздельное или отдельное содержание различных категорий осужденных. Так, осужденные, которым ограничение свободы назначено в порядке замены более мягким видом наказания, и осужденные к ограничению свободы по приговору суда, как правило, не могут содержаться в одном исправительном центре. Исключение из этого правила может быть обусловлено производственными причинами, в частности потребностями в тех или иных специалистах из числа осужденных либо ограниченностью числа мест в том или ином исправительном центре.

В целях предупреждения совершения преступлений и обеспечения правопорядка осужденным запрещается приобретать, хранить и использовать предметы и вещества, перечень которых установлен законодательством Российской Федерации и Правилами внутреннего распорядка исправительных центров.

Перечень запрещенных предметов и веществ охватывает две группы. Первая — это предметы и вещества, изъятые из гражданского оборота либо ограниченные в гражданском обороте на основании ст. 212 ГК РФ. В их числе — радиоактивные материалы, огнестрельное оружие, наркотические и сильнодействующие вещества и т. д. Вторая — это предметы и вещества, запрет приобретения, хранения и использования которых обуславливается интересами обеспечения правопорядка в местах ограничения свободы. Они устанавливаются Правилами внутреннего распорядка исправительных центров и включают в себя, например, спиртные напитки, колюще-режущие предметы и т. п.

При поступлении осужденных в исправительный центр им предоставляется информация о порядке и условиях отбывания ограничения свободы, которая включает в себя и сведения о предметах и веществах, запрещенных к приобретению, хранению и использованию осужденными.

Подводя итог вышеизложенному отметим, что при исполнении ограничения свободы ограничивается его личная свобода во всем многообразии ее составляющих. Но в отличие от лишения свободы степень ее ущемления не столь выражена и состоит в помещении в специально созданное учреждение, исполняющее наказание, — исправительный центр, в ограничении передвижения осужденного пределами исправительного центра, в проживании, как правило, в общежитии.

Однако, и сама система наказаний, закрепленная в законодательстве, и существующая правоприменительная практика, не создают в полной мере, реальной альтернативы лишению свободы, т.к. выполнение, например, такого вида наказания как ограничение свободы в настоящий период весьма затруднено и будет оставаться таким еще какое-то время.

Начальник филиала по Ужурскому району  ФКУ УИИ ГУФСИН России по Красноярскому краю

капитан  внутренней службы  А.В. Наумов

Формулировка в приговоре «без ограничения свободы» — Российская газета

Вопрос: Меня осудили по ст. 105 УК РФ сроком на 12 лет 6 месяцев без ограничения свободы. Что означает в приговоре «без ограничения свободы»?

Рамазанов Марат Мурсалимович

Ответ: Согласно определению, установленному статьей 53 Уголовного кодекса РФ, ограничение свободы заключается в установлении судом осужденному следующих ограничений: не уходить из дома (квартиры, иного жилища) в определенное время суток, не посещать определенные места, расположенные в пределах территории соответствующего муниципального образования, не выезжать за пределы территории соответствующего муниципального образования, не посещать места проведения массовых и иных мероприятий и не участвовать в указанных мероприятиях, не изменять место жительства или пребывания, место работы и (или) учебы без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы. При этом суд возлагает на осужденного обязанность являться в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, от одного до четырех раз в месяц для регистрации. Установление судом осужденному ограничений на изменение места жительства или пребывания без согласия указанного специализированного государственного органа, а также на выезд за пределы территории соответствующего муниципального образования является обязательным.

Ограничение свободы назначается на срок от двух месяцев до четырех лет в качестве основного вида наказания за преступления небольшой тяжести и преступления средней тяжести, а также на срок от шести месяцев до двух лет в качестве дополнительного вида наказания к лишению свободы в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части УК РФ.

Таким образом, если в приговоре установлено наказание в виде лишения свободы на срок 12 лет 6 месяцев без ограничения свободы, это означает, что суд назначил лишь основное наказание в виде лишения свободы на срок 12 лет 6 месяцев. Дополнительное наказание в виде ограничения свободы судом назначено не было.

С уважением, Малкин Олег,
юрист Независимого аналитического агентства «Инвесткафе«

Ограничение свободы как дополнительный вид наказания за преступление — Российская газета

Вопрос: Прочитала в ваших ответах, что последние изменения в статью 105 Уголовного кодекса РФ были внесены Федеральным законом от 27 декабря 2009 года № 377-ФЗ и вступили в силу с 01 января 2010 года. Они предусматривали возможность назначения не только основного наказания в виде лишения свободы, но и дополнительного в виде ограничение свободы. Поясните, пожалуйста, что означает «ограничение свободы».

Волкова Нина Петровна

Ответ: В соответствии со статьей 53 Уголовного кодекса РФ ограничение свободы заключается в установлении судом осужденному следующих ограничений:

• не уходить из дома (квартиры, иного жилища) в определенное время суток,
• не посещать определенные места, расположенные в пределах территории соответствующего муниципального образования,
• не выезжать за пределы территории соответствующего муниципального образования,
• не посещать места проведения массовых и иных мероприятий и не участвовать в указанных мероприятиях,
• не изменять место жительства или пребывания, место работы и (или) учебы без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы.

При этом суд возлагает на осужденного обязанность являться в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, от одного до четырех раз в месяц для регистрации. Установление судом осужденному ограничений на изменение места жительства или пребывания без согласия указанного специализированного государственного органа, а также на выезд за пределы территории соответствующего муниципального образования является обязательным.

Ограничение свободы может быть назначено на срок до двух лет в качестве дополнительного вида наказания к лишению свободы согласно статье 105 УК РФ.

С уважением, Малкин Олег,
юрист Независимого аналитического агентства «Инвесткафе«

Статья 53 Уголовного кодекса РФ. Действующая редакция на 2021 год, комментарии и судебная практика

1. Ограничение свободы заключается в установлении судом осужденному следующих ограничений: не уходить из места постоянного проживания (пребывания) в определенное время суток, не посещать определенные места, расположенные в пределах территории соответствующего муниципального образования, не выезжать за пределы территории соответствующего муниципального образования, не посещать места проведения массовых и иных мероприятий и не участвовать в указанных мероприятиях, не изменять место жительства или пребывания, место работы и (или) учебы без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, в случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации. При этом суд возлагает на осужденного обязанность являться в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, от одного до четырех раз в месяц для регистрации. Установление судом осужденному ограничений на изменение места жительства или пребывания без согласия указанного специализированного государственного органа, а также на выезд за пределы территории соответствующего муниципального образования является обязательным.

2. Ограничение свободы назначается на срок от двух месяцев до четырех лет в качестве основного вида наказания за преступления небольшой тяжести и преступления средней тяжести, а также на срок от шести месяцев до двух лет в качестве дополнительного вида наказания к принудительным работам или лишению свободы в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса.

3. В период отбывания ограничения свободы суд по представлению специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, может отменить частично либо дополнить ранее установленные осужденному ограничения.

4. Надзор за осужденным, отбывающим ограничение свободы, осуществляется в порядке, предусмотренном уголовно-исполнительным законодательством Российской Федерации, а также издаваемыми в соответствии с ним нормативными правовыми актами уполномоченных федеральных органов исполнительной власти.

5. В случае злостного уклонения осужденного от отбывания ограничения свободы, назначенного в качестве основного вида наказания, суд по представлению специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, может заменить неотбытую часть наказания принудительными работами или лишением свободы из расчета один день принудительных работ за два дня ограничения свободы или один день лишения свободы за два дня ограничения свободы.

6. Ограничение свободы не назначается военнослужащим, иностранным гражданам, лицам без гражданства, а также лицам, не имеющим места постоянного проживания на территории Российской Федерации.

Комментарий к ст. 53 УК РФ

Наказание в виде ограничения свободы включено в систему наказаний и предусмотрено ст. 44 УК РФ. Следует отметить, что, по сути дела, под новым названием восстановлены существовавшие в советский период российской истории такие правовые институты, как условное осуждение к лишению свободы с обязательным привлечением осужденного к труду и условное освобождение из мест лишения свободы с обязательным привлечением осужденного к труду (ст. ст. 24.2 и 53.2 УК РСФСР).

Содержание наказания в виде ограничения свободы раскрыто в ст. 53 УК РФ и заключается в содержании осужденного в специальном учреждении без изоляции от общества в условиях осуществления за ним надзора. Этот вид наказания может быть назначен только лицам, совершившим преступление и достигшим к моменту вынесения судом приговора восемнадцатилетнего возраста.

Ограничение свободы назначается только как основное наказание лицам, совершившим умышленные преступления и не имеющим судимости, на срок от одного года до трех лет. Лицам, осужденным за преступления, совершенные по неосторожности, — от одного года до пяти лет. Таким образом, сроки наказания соотнесены с характером преступления и личностью осужденного. Не имеющими судимости являются лица, в отношении которых ранее не выносились обвинительные приговоры, освобожденные от наказания, а также лица, судимость которых снята или погашена в установленном законом порядке. Согласно ч. 3 ст. 53 УК РФ ограничение свободы может быть назначено на срок менее одного года при замене обязательных работ или исправительных работ ограничением свободы.

Срок ограничения свободы исчисляется со дня прибытия осужденного в исправительный центр.

В срок ограничения свободы засчитываются время содержания осужденного под стражей в качестве меры пресечения и время следования под конвоем из исправительного учреждения в исправительный центр при замене неотбытой части лишения свободы ограничением свободы из расчета один день пребывания под стражей за два дня ограничения свободы, а также время краткосрочного выезда после освобождения из исправительного учреждения до прибытия в исправительный центр.

В срок ограничения свободы не засчитывается время самовольного отсутствия осужденного на работе или по месту жительства свыше одних суток.

Поскольку ограничение свободы по своему содержанию связано с привлечением осужденного к труду, оно не назначается инвалидам первой или второй группы, беременным женщинам, женщинам, имеющим детей в возрасте до четырнадцати лет, женщинам, достигшим пятидесятипятилетнего возраста, мужчинам, достигшим шестидесятилетнего возраста. Этот вид наказания не назначается также военнослужащим, проходящим военную службу по призыву (ч. 5 ст. 53 УК РФ).

Ограничение свободы применяется только как основное наказание (ч. 1 ст. 45 УК РФ). В настоящее время этот вид наказания является отложенной мерой.

Исполняется ограничение свободы исправительными центрами. В них действуют правила внутреннего распорядка исправительных центров, утверждаемые Министерством юстиции Российской Федерации по согласованию с Генеральной прокуратурой Российской Федерации.

В соответствии со ст. 50 УИК РФ осужденные к ограничению свободы находятся под надзором и обязаны:

а) выполнять правила внутреннего распорядка исправительных центров;

б) работать там, куда они направлены администрацией исправительного центра;

в) постоянно находиться в пределах исправительного центра, не покидать его без разрешения администрации. Осужденным, которым ограничение свободы назначено в порядке замены более мягким видом наказания, в необходимых случаях администрация исправительного центра может разрешить выезд на срок до пяти суток за его пределы непосредственно после постановки осужденного на учет, если такой выезд не был разрешен администрацией исправительного учреждения после освобождения;

г) проживать, как правило, в специально предназначенных для осужденных общежитиях и не покидать их в ночное время без разрешения администрации исправительного центра;

д) участвовать без оплаты труда в работах по благоустройству зданий и территории исправительного центра в порядке очередности, как правило, в нерабочее время — продолжительностью не более двух часов в неделю;

е) постоянно иметь при себе документ установленного образца, удостоверяющий личность осужденного.

Необходимо обратить внимание на то, что осужденные, которым ограничение свободы назначено в порядке замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания, и осужденные к ограничению свободы по приговору суда, как правило, не могут содержаться в одном исправительном центре. Кроме того, согласно ч. 5 ст. 50 УИК РФ осужденные, ранее отбывавшие лишение свободы и имеющие судимость, содержатся отдельно от иных осужденных; осужденные за преступление, совершенное в соучастии, отбывают наказание раздельно.

За нарушение порядка и условий отбывания ограничения свободы и за злостное уклонение от отбывания ограничения свободы предусмотрена ответственность. В первом случае к осужденным могут быть применены такие меры взыскания, как выговор, запрещение покидать общежитие в определенное время суток на срок до одного месяца, водворение в соответствии с правилами внутреннего распорядка исправительных центров в дисциплинарный изолятор на срок до пятнадцати суток.

При злостном уклонении осужденного от отбывания наказания ограничение свободы в соответствии с ч. 4 ст. 53 УК РФ заменяется лишением свободы на срок ограничения свободы, назначенный приговором суда. Время отбытия ограничения свободы засчитывается в срок лишения свободы из расчета один день лишения свободы за один день ограничения свободы.

Злостным уклонением от отбывания наказания являются самовольное без уважительных причин оставление осужденным территории исправительного центра, невозвращение или несвоевременное возвращение к месту отбывания наказания, оставление места работы или места жительства на срок свыше двадцати четырех часов.

Судебная практика по статье 53 УК РФ

Административное исковое заявление об установлении административного надзора в отношении лица, которому в качестве дополнительного вида наказания назначено ограничение свободы либо неотбытая часть наказания в виде лишения свободы заменена ограничением свободы, подается органом внутренних дел по месту жительства или пребывания этого лица (части 6 и 8 статьи 270 КАС РФ, статья 53 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ).

по ч. 3 ст. 33, п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ к 10 годам лишения свободы с ограничением свободы сроком на 1 год, с установлением в соответствии со ст. 53 УК РФ следующих ограничений: в течение 1 года после отбытия лишения свободы не уходить из дома после 22 часов до 6 часов утра, не изменять место жительства и не выезжать за пределы территории муниципального образования без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбытием наказания в виде ограничения свободы, а также возложена обязанность являться 1 раз в месяц в названный специализированный орган для регистрации;

По приговору Самарского областного суда с участием присяжных заседателей от 8 апреля 2016 г. Калистратов осужден по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 5 ст. 33, п. «з» ч. 2 ст. 105, п. «б» ч. 4 ст. 158, ч. 2 ст. 222 УК РФ, к 19 годам лишения свободы с ограничением свободы сроком на 1 год 2 месяца, с отбыванием лишения свободы в исправительной колонии строгого режима, с установлением в соответствии с ч. 1 ст. 53 УК РФ ограничений и возложением обязанностей, указанных в приговоре. Срок отбывания лишения свободы исчислен с 8 апреля 2016 г., в него зачтено время содержания под стражей с 19 по 24 марта 2014 г. и с 25 апреля 2014 г. по 7 апреля 2016 года.

осужден по ч. 1 ст. 118 УК РФ к 1 году 6 месяцам ограничения свободы, с установлением на основании ст. 53 УК РФ ограничений и возложением обязанностей, перечисленных в приговоре.
В апелляционном порядке приговор не пересматривался.

По приговору Московского областного суда с участием присяжных заседателей от 29 июля 2015 г. Некипелов осужден по ч. ч. 3, 4, 5 ст. 33, п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ к 14 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы сроком на 1 год и установлением указанных в приговоре ограничений, предусмотренных ст. 53 УК РФ.

Пухачев И.Е. по ч. 2 ст. 210 УК РФ к лишению свободы сроком на 7 лет с ограничением свободы сроком на 6 месяцев, по п. «а» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ (в ред. Федерального закона от 19 мая 2010 года N 87-ФЗ) к лишению свободы сроком на 8 лет, за совершение пяти преступлений, предусмотренных п. п. «а», «г» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ (в ред. Федерального закона от 19 мая 2010 года N 87-ФЗ), к лишению свободы сроком на 10 лет за каждое, по ч. 1 ст. 30, п. п. «а», «г» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ (в ред. Федерального закона от 19 мая 2010 года N 87-ФЗ) к лишению свободы сроком на 8 лет, на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний к лишению свободы сроком на 19 лет с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, с ограничением свободы сроком на 6 месяцев, с установлением ограничений и возложением обязанности в соответствии со ст. 53 УК РФ;

осужден по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 228.1 УК РФ к 5 годам лишения свободы с ограничением свободы на срок 1 год 6 месяцев, с установлением указанных в приговоре ограничений и возложением обязанностей, предусмотренных ст. 53 УК РФ, с отбыванием лишения свободы в исправительной колонии общего режима;

осужден по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ к 17 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 год, с установлением в соответствии с ч. 1 ст. 53 УК РФ следующих ограничений: не изменять место жительства или пребывания, а также не выезжать за пределы территории муниципального образования, где осужденный будет проживать после отбывания лишения свободы, без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, не появляться в общественных местах с 22 до 6 часов, с возложением обязанности являться в этот специализированный государственный орган для регистрации два раза в месяц.

В соответствии с ч. 1 ст. 53 УК РФ Хаджаеву А.М. установлены следующие ограничения: не покидать свое жилище в период с 21 часа до 6 часов, не выезжать за пределы территории муниципального образования, где он будет проживать, не изменять место жительства или пребывания без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, с возложением обязанности 2 раза в месяц являться на регистрацию в указанный специализированный орган.

На основании ст. 53 УК РФ установить Головчуку А.А. ограничения при отбывании дополнительного наказания в виде ограничения свободы:
— не выезжать за пределы территории того муниципального образования, где он будет проживать после отбывания лишения свободы;

в соответствии со ст. 53 УК РФ установлены Базанкову М.С. следующие ограничения: не уходить из места постоянного проживания (регистрации) в период времени с 22 часов до 6 часов; не выезжать за пределы территории соответствующего муниципального образования, где осужденный будет проживать после отбывания лишения свободы; не изменять место жительства или пребывания, место работы без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы; возложить обязанность являться для регистрации в специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, два раза в месяц.

Что изначально означала Первая поправка? — Richmond Law Magazine

Хотя некоторые вспомогательные черты теории общественного договора оспаривались, практически каждый американский политический лидер в конце 18 века соглашался с ее основными чертами. Наиболее важно то, что основатели признали два важных ограничения, которые теория общественного договора накладывает на правительственную власть по ограничению естественных прав. Во-первых, естественные права могут быть ограничены только тогда, когда люди сами соглашаются на ограничение, лично или через своих политических представителей.Этот принцип был сплоченным кличем американских колонистов, выступавших за независимость, вместо того, чтобы подчиняться британскому налогообложению, когда у них не было представительства в парламенте. Во-вторых, правительство могло ограничивать естественные права только тогда, когда это способствовало общественному благу, то есть совокупному счастью и благополучию всего политического общества. Лица, вступающие в политическое общество, объяснил Джон Локк в своем широко читаемом «Втором трактате», уступают «столько… естественной свободы… насколько того требуют добро, процветание и безопасность общества.”

Таким образом, в целом концепция естественных прав помогла определить, кто может ограничивать свободу личности (а именно, представительный законодательный орган) и почему они могут это делать (а именно, для продвижения общественного блага). Но естественные права не были набором определенных юридических привилегий или иммунитетов, которые правительство не могло ограничить. Подчеркивается, что естественные права могут быть ограничены законом, чтобы способствовать благу общества. «Право говорить и действовать, — объяснил американский патриот Джеймс Отис в начале колониального конфликта, — ограничено законом. Политическая свобода заключается в свободе слова и действий, поскольку законы сообщество разрешит, и не дальше.По сути, это давало законодательному органу, а не судьям, основной контроль над тем, насколько ограничивать свободу выражения мнений. Иными словами, свобода слова и печати была в первую очередь философской концепцией, а не строго юридической.

В то же время учредители также понимали, что определенные правила выступления не отвечают общественным интересам и, следовательно, выходят за рамки законодательной власти. Известное «правило против предварительных ограничений» — запрещающее правительству требовать предварительного утверждения публикаций — является одним из примеров.Во-вторых, благонамеренная критика правительства не подлежит наказанию. (Преднамеренные попытки ввести общественность в заблуждение — это совсем другое дело.) Первая поправка, таким образом, не позволила временному большинству законодателей отказаться от этих устоявшихся принципов.

Однако вопрос о том, насколько далеко зашли речи и статьи для прессы, обсуждался именно потому, что основатели часто расходились во мнениях относительно того, какие именно ограничения выражения мнений способствуют общественному благу. Этот конфликт был особенно очевиден в конце 1790-х годов, когда американцы столкнулись с конфликтом по поводу конституционности федерального закона о подстрекательстве.

Члены Партии федералистов — партии президента Джона Адамса — утверждали, что поддержание республиканского правительства требует наказания тех, кто ложно и злонамеренно критикует правительство. «[E] очень индивидуальный человек волен раскрывать самым решительным образом, в соответствии с порядочностью и правдой все ошибки любого правительственного департамента», — написал федералист-юрист Александр Аддисон. Но это вряд ли подразумевает конституционную защиту преднамеренного введения общественности в заблуждение.«Поскольку Конституция гарантирует право выражать свое мнение и свободу прессы, — риторически спросил конгрессмен-федералист Джон Аллен, — могу ли я ложно называть вас вором, убийцей или атеистом?» Федералисты настаивали на том, что прекращение распространения лжи необходимо для поддержания хорошо информированного электората и, следовательно, республиканского правительства.

В ответ, Джефферсоновские республиканцы, оппоненты Закона о подстрекательстве к подстрекательству, даже не пытались отстаивать идею о том, что любое выступление приносит пользу.«Возможно, можно было бы настаивать и правдоподобно настаивать на том, что благополучие общества может иногда, а в некоторых случаях требовать определенных ограничений [] неограниченного права на расследование», — писала Элизабет Райланд Пристли. Однако проблемой для республиканцев была перспектива злоупотребления властью со стороны правительства. Пристли объяснил, что право наказывать за мятеж, «будучи признанным, может быть распространено на любое [мнение], которое коварный деспотизм сочтет уместным считать опасным». Другими словами, республиканцы по-прежнему оценивали вопросы свободы слова с точки зрения общественного блага — основного принципа, установленного Первой поправкой, — но республиканцы были обеспокоены тем, что федералисты преследовали свои собственные узкие партийные интересы, а не общее благосостояние, и что эти злоупотребления власти подавили бы полезные общественные дебаты.

В итоге основатели считали, что Первая поправка требует от Конгресса ограничивать свободу слова и прессу только в целях содействия общественному благу, а также гарантировать более конкретные правовые нормы, которые долгое время защищали свободу выражения. Другими словами, поправка означала общий принцип — тот, который оставлял место для серьезных дискуссий о том, как его следует применять на практике, — а также закрепление более конкретных устоявшихся принципов. Положения о речи и прессе, таким образом, сформировали дискуссию о свободе выражения мнений, а также выступили в качестве оплота против отступления от конституции.Поправка не была просто контрмажоритарным ограничением законодательной власти. Однако, как только люди согласились с основными чертами свободы выражения, законодательная власть уже не могла повернуть назад.

Этот процесс накопления и уточнения конституционных принципов с течением времени политическими средствами чужд нам. Права в современном понимании — это контрмажоритарные ограничения законодательной власти, поэтому кажется странным, что их объем может как-то зависеть от политических решений. Для нас это работа судей.

Однако для людей, рожденных и выросших в традициях традиционной британской конституции, логика признания конституционных ограничений политическими, а не судебными средствами имеет смысл. «[C] Обычное право несет в себе самые неоспоримые доказательства свободы», — объяснил Джеймс Уилсон, делегат Конституционного съезда, а затем судья Верховного суда. Политики, конечно, злоупотребляют властью. Но для основателей, как только законодатели соглашаются с конституционным принципом и когда это соглашение остается в силе в течение некоторого времени, принцип становится обязательным.«[L] ong и единообразный обычай, — отмечал в 1792 году английский юрист Ричард Вуддесон, — дает санкцию как свидетельство всеобщего одобрения и согласия». Другими словами, это было так, как если бы говорили сами люди.

По мнению разработчиков Билля о правах, Первая поправка укладывается в эту знакомую традицию. Твердо установленные принципы свободы выражения ограничат Конгресс, а судьи и присяжные могут установить эти установленные границы государственной власти. Но в противном случае Первая поправка оставила бы задачу определения общественного блага людям и их представителям.Для учредителей судьи не могли устанавливать новые ограничения государственной власти. Это произошло полтора века спустя, когда Верховный суд в 1930-х годах начал отменять государственные и федеральные ограничения свободы слова. Видение, которого придерживались судьи, все еще было эволюционным — с течением времени признавались новые конституционные принципы. Но в дальнейшем суды, а не законодательные органы взяли на себя основную ответственность за определение объема конституционно перечисленных естественных прав.

Именно тогда мы начали терять связь с этой частью нашего конституционного прошлого.Все права, признанные в Билле о правах, стали выглядеть одинаково, без различия между естественными и позитивными правами. Все эти права, в свою очередь, стали козырями, которые люди начали разыгрывать против законодательных претензий на общее благо. Политические поселения больше не имели значения; судьи теперь были высшими выразителями Конституции. Вопросы политики — вопросы о том, какие типы законов способствуют всеобщему благосостоянию — превратились в заумную паутину правовых доктрин.Скорее, содействие активным гражданским дебатам в политической сфере, ссылка на «права» теперь является способом прекратить эти дебаты.

Возможно, то, как основатели понимали Первую поправку, не подходит для нашего современного мира, где недоверие и пренебрежение к политике, кажется, постоянно достигают новых высот. От ограничений на аборты до законов о контроле над огнестрельным оружием и ограничений на свободу слова американцы в целом обращаются к судам, а не к себе и нашим политическим представителям, чтобы определить и защитить свои права.По конституции мы живем в другом мире. Возможно, мы не можем или не должны возвращаться. Но, по крайней мере, история может помочь нам открыть наши умы для новых способов мышления и помочь нам оценить чуждость нашего конституционного прошлого.

Права не всегда были претензиями против общественного блага, и судьи не всегда определяли их объем. Куда мы пойдем дальше, зависит от нас.

Толкование: свобода слова и печати

Мне нравится список важных вопросов профессора Стоуна.Я думаю, что речь о выборах, в том числе речь, которая стоит денег, должна оставаться защищенной, независимо от того, публикуется ли она отдельными лицами, некоммерческими корпорациями, профсоюзами, медиа-корпорациями или немедиа-бизнес-корпорациями. (Прямые пожертвования кандидатам, в отличие от независимых высказываний о них, могут быть ограничены, как постановил Суд.) И я считаю, что ограничения на «язык вражды» должны оставаться неконституционными. Но я согласен, что в ближайшие годы эти вопросы, вероятно, станут предметом жарких споров. Я также хочу добавить еще три проблемы.

Профессиональная речь клиента

Многие профессионалы обслуживают своих клиентов, говоря. Психотерапевты пытаются помочь своим пациентам, разговаривая с ними. Врачи ставят диагноз, делают прогнозы и рекомендуют лечение. Юристы дают юридические консультации; специалисты по финансовому планированию, финансовые консультации. Некоторые из этих специалистов также занимаются определенным делом (например, выписывают лекарства, проводят операции или подают судебные документы, имеющие юридическую силу). Но многое из того, что они делают, они говорят.

Тем не менее, закон строго регулирует такие громкоговорители.Он запрещает людям давать какие-либо юридические, медицинские, психиатрические или аналогичные советы, если они сначала не получат лицензию (для получения чего могут потребоваться годы и сотни тысяч долларов на образование), хотя правительство не может требовать лицензию для людей стать журналистами или авторами. Закон позволяет клиентам подавать в суд на профессионалов за злоупотребления служебным положением, утверждая, что мнения или прогнозы профессионалов оказались «необоснованными» и вредными, хотя подобные судебные иски против газет или вещательных компаний были бы неконституционными.

И закон иногда запрещает или принуждает этих профессионалов к определенным выступлениям. Некоторые штаты запрещают психиатрам предлагать консультации, направленные на изменение сексуальной ориентации молодых пациентов. Флорида запретила врачам допрашивать своих пациентов о том, есть ли у них оружие. Многие штаты, надеясь убедить женщин не делать аборты, требуют, чтобы врачи говорили определенные вещи или показывали определенные вещи женщинам, которые хотят сделать аборт. Федеральное правительство пыталось наказать врачей, которые рекомендуют своим пациентам использовать медицинскую марихуану (что является незаконным в соответствии с федеральным законом, но может быть получено во многих штатах по рекомендации врача).

Когда эти законы являются конституционными? Более того, если есть исключение из Первой поправки, которое разрешает такие правила общения профессионала с клиентом, то какие профессии оно охватывает? Как насчет, например, гидов, гадалок, ветеринаров или консультантов по диете? Суды только начинают сталкиваться с последствиями такого рода ограничений к Первой поправке, и степень, в которой заинтересованность правительства в защите клиентов — и в предотвращении поведения, которое правительство считает вредным, — может оправдать ограничение общения профессионала с клиентом.

Другой взгляд

Это эссе является частью дискуссии о свободе слова и печати с Джеффри Р. Стоуном, , временным деканом, и Эдвардом Х. Леви, заслуженным профессором права юридического факультета Чикагского университета. Прочтите полное обсуждение здесь.

Выступление с целью содействия преступлению

В некоторых выступлениях содержится информация, которая помогает людям совершать преступления или избегать наказания за преступления. Иногда это общая информация, например, о том, как создаются бомбы, как можно взламывать замки, как можно создавать смертельные вирусы, как можно легко обойти технологическую защиту произведений, защищенных авторским правом, или как наемный убийца может избежать наказания за свое преступление.

Иногда это конкретная информация, такая как имена свидетелей преступления, которых преступники могут захотеть замолчать, местонахождение полицейских, которых преступники могут захотеть избежать, или имена тайных офицеров или агентов ЦРУ. Действительно, иногда это может быть так же знакомо, как люди, мигающие светом, чтобы предупредить водителей о том, что за ними наблюдает полицейский; люди иногда подвергаются судебному преследованию за это, потому что они помогают другим избежать наказания за превышение скорости.

Иногда эта речь произносится специально с целью пропаганды преступности, но иногда ее произносят для других целей: рассмотрите книги по химии, в которых говорится о взрывчатых веществах; газетные статьи, в которых упоминаются имена людей, чтобы читатели не почувствовали, что что-то скрывают; или романы, которые точно описывают преступления только для развлечения.И иногда это говорят в политических целях, например, когда кто-то описывает, как легко уклониться от закона об авторском праве или предлагает законы, запрещающие трехмерную печать оружия, пытаясь объяснить, почему эти законы должны быть отклонены.

Удивительно, но Верховный суд так и не объяснил, когда такие выступления могут быть ограничены. Исключение в виде узкого подстрекательства, которое касается высказываний, направленных на то, чтобы убедить людей совершить неминуемые преступления, не подходит для высказываний, которые намеренно или нет, информируют людей о том, как совершать преступления в какой-то момент в будущем.Это тоже область, которой Верховному суду, вероятно, придется заняться в ближайшие десятилетия.

Правила о притеснении во враждебной среде

Наконец, некоторые правительственные учреждения, суды и университеты аргументировали это тем, что правительство может ограничивать высказывания, которые в достаточной степени оскорбляют сотрудников, студентов или покровителей бизнеса, по признаку расы, религии, пола, сексуальной ориентации и тому подобного. Теория гласит: законы запрещают дискриминацию по признаку идентичности при приеме на работу, образовании и общественных местах.И когда речь «суровая или распространенная» достаточно, чтобы создать «враждебную или оскорбительную среду», основанную на этих чертах, такая речь становится формой дискриминации. Таким образом, аргумент гласит, что широкий диапазон речи — например, демонстрация флагов Конфедерации, нежелательная религиозная прозелитизм, выступления с резкой критикой ветеранов, высказывания, предполагающие, что мусульмане нелояльны, демонстрация материалов сексуального характера, юмор на сексуальную тематику, работа на сексуальной почве. титулы (например, «прораб» или «рисовальщик») и т. д. могут привести к судебным искам.

Частные работодатели обращают внимание и ограничивают такие выступления своих сотрудников. Университеты вводят речевые коды, ограничивающие такую ​​речь. Даже выступления в ресторанах и других общественных местах, будь то выступление владельца бизнеса или высказывание постоянных посетителей, могут привести к ответственности владельца. И это не ограничивается оскорбительной речью в адрес конкретного человека, который не хочет ее слышать. Даже речь, повешенная на стене или подслушанная в столовой, может повлечь за собой ответственность и, таким образом, будет подавлена ​​законом о «враждебной среде».

Безусловно, частные работодатели и владельцы бизнеса не связаны Первой поправкой и, таким образом, обычно вправе ограничивать такие высказывания в отношении своей собственности. И даже государственные работодатели и предприятия обычно имеют широкую свободу действий по контролю за тем, что говорится о своей собственности (не считая государственных университетов, которые, как правило, имеют гораздо меньшую свободу действий). Но здесь правительство оказывает давление на всех работодателей, университеты и предприятия с целью введения речевых кодексов, угрожая ответственности тем, кто их не вводит.И это давление правительства подлежит тщательной проверке в соответствии с Первой поправкой.

Некоторые суды отклонили некоторые применения теории «враждебной среды» на основании Первой поправки; другие поддержали другие заявки. Это тоже должен будет рассмотреть Верховный суд.

Обоснование ограничений свободы выражения мнения

Обоснование включает предоставление веских причин для действия, упущения или убеждения. Согласно Разу, причина — это «соображение в пользу того, чтобы что-то делать, верить или чувствовать» (Раз, 1999, стр.16–17; см. также Scanlon 1998, стр. 17). Учитывая особую ценность, которую мы придаем свободе выражения мнения, причина должна быть особого рода, когда используется для ограничения свободы выражения мнения. Соответственно, я приближаю хороших причин — в конкретном контексте оправдания ограничений свободы выражения — к тому, что Джон Ролз назвал «общественным разумом» (Rawls 2005, pp. 212–254). Ролз объясняет, что « общественный разум » влечет за собой оправдание политических решений за счет использования общедоступных и приемлемых ценностей и стандартов (стр.227–228). Причины могут быть охарактеризованы как «публичные», когда граждане в возрасте и принимают их как действительные (стр. 213). Важно отметить, что причина не подпадает под категорию общественного разума только потому, что большинство в обществе считает ее веской причиной. Даже если, например, подавляющее большинство считает некую группу меньшинства «культурно неполноценной», общественный разум исключит такую ​​неполноценность как оправдание для дискриминации этой группы. Это будет исключено, потому что такая мнимая неполноценность не является общедоступной и приемлемой для всех граждан на основе равного гражданства.Таким образом, идеалы равенства включены в понятие общественного разума; Равенство — это составной элемент, который обязательно исключает чисто мажоритарные рассуждения.

В этом разделе я исследую один из «выдающихся» подходов (Möller 2014, p. 32) к оправданию ограничений свободы выражения мнения: критерий соразмерности. Я стремлюсь объяснить типичные особенности этого теста и указать на некоторые из его основных недостатков, особенно применительно к ограничениям свободы выражения мнения.

Типичный тест на соразмерность оценивает, может ли ограничение права быть «оправдано ссылкой на прибыль от других процентов или стоимости» (Urbina 2014, p. 173). Большинство юрисдикций в Европе и договорные органы, такие как Комитет ООН по правам человека, применяют критерий соразмерности при оценке допустимости ограничений. Тест обычно состоит из четырех конечностей (Tridimas 2007, стр. 139). Во-первых, государство должно преследовать цель, которая служит «неотложной цели» (Kumm 2004, p.593) или «законный» интерес (Tremblay 2014, p. 865; Barak 2012) при ограничении права. Эта часть содержит нормативное требование, поскольку определенные интересы, которые являются «незаконными», с самого начала были бы недопустимыми. Например, цель уничтожения населения не может считаться «законной». Во-вторых, должна существовать рациональная связь между конкретной мерой, используемой для ограничения права, и законным интересом. Эту конечность иногда называют «тестом на пригодность» (Arai-Takahashi 2005, p.32; Ван Дейк и Ван Хоф 1998: стр. 771–773). В-третьих, эта мера должна быть необходима для продвижения или предотвращения отступлений от этого законного интереса. Эту конечность естественно назвать тестом на необходимость. Наконец, мера должна быть в « строгом смысле » соразмерной, то есть она должна включать в себя чистую прибыль, когда сокращение пользования правом взвешивается по сравнению с уровнем, до которого повышается процент (Rivers 2006, стр. 181). По словам Аарона Барака, соразмерность stricto sensu «требует уравновешивания выгод, получаемых обществом, и вреда, причиненного… праву посредством использования средств, выбранных законом для достижения надлежащей цели» (Barak 2012, п.340). Грегуар Уэббер тем временем отмечает, что такое «уравновешивание» призвано продемонстрировать «соразмерность» между отрицательным воздействием (например, на свободу выражения мнения), с одной стороны, и положительным эффектом ограничения (с точки зрения законного интереса). ) с другой стороны (Webber 2009, стр. 71–72).

В разных юрисдикциях применялись разные версии теста на соразмерность. Федеральный конституционный суд Германии, например, применяет тест, состоящий из четырех частей, который рассматривает вопрос «сбалансированности» только на заключительном этапе теста.Эта версия теста стала отражением общей нормы права в рамках права Европейского сообщества (Arai-Takahashi 2005, p. 29). Напротив, Верховный суд Канады рассматривает «уравновешивание» также и на более ранних стадиях, то есть в рамках подтеста законности и необходимости (Grimm 2007). Суд установил, что в соответствии с подтестом легитимности законный интерес должен иметь достаточную важность, чтобы гарантировать отмену рассматриваемого права (R против Oakes 1986; Choudhry 2006). Более того, при подтесте необходимости выбранная мера должна, по сравнению с доступными альтернативами, нарушать право как минимум .Соответственно, канадская версия теста предполагает, что будет предпринята некоторая уравновешенность при определении того, какие цели являются законными для цели оправдания ограничения, и при определении того, является ли рассматриваемая мера наименее ограничивающей среди доступных вариантов. Между тем, в Соединенных Штатах (США) «основанные на содержании» ограничения свободы выражения мнений привлекают «строгую проверку», то есть наивысший уровень судебной проверки ограничительной меры. Этот подход по существу основан на идее американского общего права о том, что право на свободу выражения мнений, защищаемое Первой поправкой к Конституции США, является высоко ценимым правом личности (Strauss 2002).Соответственно, в США государство должно нести самое тяжелое бремя оправдания при ограничении определенных типов высказываний, например, политических. Напротив, «нейтральные по содержанию» ограничения свободы выражения мнения (например, ограничения на форму, объем, время или способ выражения, о котором идет речь) рассматриваются в рамках теста «промежуточной проверки». Верховный суд США сформулировал тест из четырех частей, чтобы определить, является ли ограничение, нейтральное по содержанию, конституционным (United States v.О’Брайен 1968; см. также Zoller 2009, p. 906; Stone 1987): (1) ограничение должно находиться в пределах конституционной власти правительства; (2) ограничение должно способствовать важному или существенному интересу государства; (3) государственные интересы не должны быть связаны с подавлением свободы выражения мнения; и (4) ограничение должно быть узким — не больше, чем необходимо. В последующих делах Верховный суд разработал пятую часть: ограничение должно оставлять широкие возможности для общения (Ladue v.Gilleo 1994). Хотя оправдывающий подход, преобладающий в США, редко называют «тестом соразмерности», он явно содержит элементы уравновешивания. Какой бы вариант теста ни использовался, очевидно, что тест соразмерности обычно включает в себя оправдательное бремя определенной формы: ограничение свободы выражения мнения оправдано только в том случае, если противоречащие интересы перевешивают интересы человека в свободе выражения мнений. . Именно по этой причине само понятие пропорциональности описывается как «неизбежно гибкое и открытое по своей природе» (Arai-Takahashi 2005, p.34).

Типичный тест на соразмерность имеет ряд недостатков, на которые стоит обратить внимание. В настоящее время ведутся научные дебаты по поводу пригодности теста, и в ходе обсуждения некоторых слабостей, которые я обнаруживаю в типичной версии теста, я коснусь некоторых элементов этой дискуссии. Конечно, сторонники соразмерности часто утверждают, что недостатки, указанные критиками, относятся к случаям, когда тест применяется неправильно, и что тест соразмерности является правильным, если он применяется правильно (например,г. Möller 2014; Кумм 2010). Однако сила теста заключается в том, как он применяется на практике. В этом контексте я намеревался оценить «типичный» критерий соразмерности, который содержит как нормативные, так и политические слабые места при применении для оценки ограничений свободы выражения мнения. При этом я оставляю открытой возможность для более надежного применения теста. Фактически, мое предложение представляет собой более надежную версию теста.

На нормативном уровне типичный тест часто не может адекватно признать и учесть особую ценность свободы выражения мнения.Такая слабость особенно очевидна, когда соответствующий суд или трибунал замалчивает первые три части теста и вместо этого сосредотачивается на заключительном этапе уравновешивания. Кай Мёллер, ссылаясь, в частности, на практику Германии, отмечает, что обычно «стадия уравновешивания доминирует в правовом анализе и обычно определяет результат» оценки того, допустимо ли ограничение (Möller 2014, p. 34). Когда акцент в оценке делается только на балансировании, суд или трибунал часто полагаются на практические аргументы, чтобы определить допустимость ограничения (Kumm 2010, p.147). Именно по этой причине многие правозащитники критиковали тест соразмерности за то, что он не придал адекватный нормативный вес правам личности (Letsas 2007; Tsakyrakis 2009). По мнению этих критиков, соразмерность рассматривает права наравне с любыми другими интересами или ценностями, и такое уравнение подрывает то особое значение, которое мы придаем правам. Многие из этих критиков полагаются на хорошо известные «основанные на правах» подходы к оправданию ограничений прав, такие как подходы, отстаиваемые Рональдом Дворкином и Джоном Ролзом.Согласно Дворкину, индивидуальные права, такие как право на свободу выражения мнения, «превосходят» другие интересы, не связанные с правами (Dworkin 1977, p. Xi). Он утверждает, что не связанные с правами интересы, такие как коллективные интересы, должны быть исключены при оправдании ограничений индивидуальных прав (Dworkin 1984, p. 153; см. Также Waldron 1993, p. 210). Этот подход основан на представлении о том, что права имеют безусловную ценность; они существуют и должны быть защищены, даже если сообществу действительно хуже из-за их существования или защиты (Dworkin 1985, p.350). При таком понимании право на свободу выражения мнения ограничивает стремление государства к коллективным интересам и устанавливает защищенную сферу, в которую государство не может вмешиваться, даже если такое вмешательство может служить удовлетворению коллективных интересов. Ролз между тем утверждает, что основные свободы, такие как свобода выражения мнений, могут быть ограничены только ради них самих или ради других основных свобод (Rawls 1999, p. 220). Эти основные свободы имеют «лексический приоритет» ^{Footnote 2} над всеми другими типами интересов.Соответственно, основные свободы, такие как свобода выражения мнения, будут иметь «абсолютный вес» по отношению к интересам, не связанным с основными свободами (Rawls 2005, p. 294). Например, физическому лицу нельзя отказать в свободе выражения мнения по таким основаниям, как «экономическая эффективность и рост» (стр. 294–295). Следовательно, все причины, не связанные с основными свободами, имеющими такое же значение, как и свобода выражения мнения, будут исключены (вначале) из процесса оправдания. В отличие от этих подходов, основанных на правах, тест соразмерности предполагает, что суд или трибунал должен взвесить такие права, как право на свободу выражения мнений, с коллективными интересами, такими как национальная безопасность или общественный порядок, здоровье или нравственность.Можно утверждать, что такое взвешивание помещает свободу выражения мнений в тот же нормативный план, что и эти коллективные интересы, тем самым подрывая ее безусловную ценность.

Эта нормативная проблема тесно связана с текстовой структурой многих международных и национальных инструментов, устанавливающих основу для ограничения свободы выражения мнения. Например, пункт 2 статьи 19 МПГПП и пункт 2 статьи 10 Европейской конвенции о правах человека (ЕКПЧ) прямо разрешают государствам ограничивать свободу выражения мнений по соображениям коллективных интересов, таких как общественный порядок и здравоохранение.Точно так же конституции многих стран допускают ограничения свободы выражения мнений на основе множества коллективных интересов. Тогда проблема может быть и доктринальной, поскольку типичный тест на соразмерность часто страдает нормативными недостатками, главным образом потому, что правовая доктрина, излагающая этот тест, отражает эти недостатки. Соответственно, МПГПП и ЕКПЧ могут столкнуться с нормативными проблемами на практике, поскольку режимы ограничений, содержащиеся в этих документах, предполагают широкую свободу действий правительства при наложении ограничений на свободу выражения мнений.Такая свобода действий вызвала серьезные опасения среди ученых относительно того, насколько пропорциональность соответствует нормативным приоритетам, таким как верховенство закона или правовая предсказуемость (Von Bernstorff 2014, p. 66; Urbina 2014, p. 180).

На политическом уровне типичный тест соразмерности уязвим для двух рисков, связанных с предоставлением государству широких полномочий по ограничению свободы выражения мнения. Во-первых, государство может использовать режим ограничений для продвижения интересов большинства. Свобода выражения мнения меньшинств и политических инакомыслящих может стать объектом преследований по причинам, не имеющим публичного оправдания.В этом контексте мажоритарные интересы могут проникать в основания ограничений, такие как национальная безопасность, общественный порядок, общественное здоровье и общественная мораль. Во-вторых, государство может, ограничивая свободу выражения мнения, попытаться снять с себя обязательства перед обществом. Выразительное поведение человека может «побуждать» других реагировать таким образом, чтобы нанести вред третьим сторонам. Такие случаи часто возникают, когда выразительное поведение имеет религиозное измерение. Хотя выразительное поведение также может быть классифицировано как религиозное проявление или практика, трудно исключить такое поведение из более широкой области свободы выражения мнения.В таких случаях государство может решить ограничить конкретное выразительное поведение, а не сосредоточиться на правонарушителях, которые прибегают к насилию. Именно государство несет перед гражданами позитивное обязательство поддерживать закон и порядок, и именно государство должно предотвращать насилие и наказывать тех, кто участвует в нем по какой-либо причине. Однако, когда насилие совершается членами сообщества большинства, государство может стремиться преследовать человека, чье поведение кажется «причиной» правонарушения, а не подвергать риску столкновение с сообществом большинства.В таких обстоятельствах он может попытаться оправдать ограничение на выразительное поведение заинтересованного лица, якобы для поддержания общественного порядка и защиты граждан от насильственных реакций со стороны других. Это может происходить независимо от того, насколько необоснованна такая реакция.

Типичный тест на соразмерность не дает убедительного ответа на политические риски, связанные с властью государства по ограничению свободы выражения мнения. Он во многом полагается на добросовестность государства и способность суда или трибунала убедительно взвесить конкурирующие интересы, поставленные на карту.Тем не менее, несколько примеров из различных юрисдикций демонстрируют, что суды и трибуналы часто вынуждены предоставлять государству широкие дискреционные полномочия. Тест на соразмерность требует только, чтобы судебный орган оценил, какой из двух интересов — интерес человека в свободе выражения мнения или законный интерес, преследуемый государством, — является более весомым. Он не предполагает какого-либо конкретного порога, который сигнализирует о том, что конкурирующий интерес является достаточно весомым . Таким образом, такие ученые, как Франсиско Урбина, отмечают, что несоизмеримость конкурирующих ценностей и интересов делает тест соразмерности непригодным для определения допустимости ограничений прав (Urbina 2015).Учитывая, что очень сложно выполнить задачу балансирования с какой-либо точностью, судебный орган часто полагается на государство.

Ряд иллюстраций демонстрируют как нормативные, так и политические недостатки, присущие типичному применению теста соразмерности. По общему признанию, некоторые из этих дел частично совпадают с другими правами, такими как свобода религии или убеждений. Однако суть свободы выражения мнения заключается в том, что это основное право, лежащее в основе многих других прав.Присущие типичному тесту соразмерности недостатки лучше всего наблюдать именно в этих сложных случаях, когда задействовано несколько прав. Чтобы проиллюстрировать слабые места, о которых я говорю, можно кратко проиллюстрировать три класса случаев.

Во-первых, государство может полагаться на мажоритарные концепции морали, чтобы ограничить определенные выражения, которые считаются противоречащими этим концепциям. Классическим примером таких ограничений свободы выражения мнений является историческое дело Европейского суда по правам человека Handyside v.Соединенное Королевство (1976 г.). В этом деле Суд поддержал арест учебной книги, посвященной сексуальной тематике, и не обнаружил нарушения свободы выражения мнения в соответствии со статьей 10 ЕКПЧ. Ограничение было оправдано общественной моралью. Похожий пример — ограничение отстаивания прав лиц одного пола в России. В деле Федотова против Российской Федерации (2012 г.) заявитель вывесила плакаты с надписью «гомосексуальность — это нормально» и «я горжусь своей гомосексуальностью».Плакаты были вывешены возле средней школы. Заявитель утверждал, что целью выражения было поощрение терпимости по отношению к геям и лесбиянкам. Она была осуждена за публичные действия, направленные на «пропаганду гомосексуализма» среди несовершеннолетних. Государство утверждало, что осуждение было необходимо в интересах детей, «чтобы защитить их от факторов, которые могут отрицательно повлиять на их… нравственное развитие» (п. 5.6 Решения Комитета по правам человека). Комитет по правам человека опирался на принцип недискриминации и пришел к выводу, что ограничение является дискриминационным по признаку сексуальной ориентации.Фактически он не применял типичный критерий соразмерности для рассмотрения ограничения, а вместо этого полагался на дополнительную нормативную основу для выявления нарушения свободы выражения мнения. Этот случай служит напоминанием о том, что типичный тест на соразмерность потребует только уравновешивания интересов человека в свободе выражения мнений с заявленным общественным интересом к морали и нравственному развитию. Такой тест не учитывает тот факт, что заявленный интерес к общественной морали на самом деле является мажоритарной — например, гетеронормативной — концепцией морали.Типичный тест должен быть усилен, чтобы справиться с задачей. Соответственно, Комитет усилил критерий, опираясь на принцип недискриминации. Однако, если бы был введен более общий запрет на высказывания, связанные с полом, такой как, например, цензура книги, посвященной половому воспитанию, одной лишь опоры Комитета на принцип недискриминации было бы недостаточно.

Во-вторых, государство может полагаться на ценности и интересы большинства, чтобы ограничить определенные типы выражений, которые считаются угрозой этим ценностям и интересам.Практика Европейского суда по правам человека предлагает ряд примеров таких ограничений. В этих случаях доктрина, изложенная в тексте статьи 10 ЕКПЧ, определяла аргументацию Суда. Суд обычно применяет критерий, состоящий из четырех частей: ограничение должно (1) быть предусмотрено законом; (2) преследовать законную цель, указанную в статье; (3) быть необходимыми в демократическом обществе; и (4) быть пропорциональными stricto sensu . Некоторые сторонники критерия соразмерности, принятого Европейским судом по правам человека, предположили, что фраза « необходимо в демократическом обществе » подразумевает приверженность плюрализму и сдерживает мажоритарность (Zysset 2019, p.235). Действительно, Суд считает определенные аспекты свободы выражения мнений, такие как свобода прессы и критика государственных должностных лиц, жизненно важными из-за их значимости для демократического процесса. Соответственно, он возлагает на государство тяжелое бремя оправдания, когда ограничивается выразительное поведение, связанное с «демократией» (Thoma v. Luxembourg 2001). Тем не менее, эта контр-мажоритарная проверка не всегда очевидна в практике Суда, особенно когда на карту поставлены религиозные настроения большинства населения.В случае с И.А. против Турции (2005 г.), управляющий директор издательства был осужден за богохульство за публикацию романа, который был сочтен глубоко оскорбительным для мусульман. Заявитель жаловался, что приговор нарушил его свободу выражения мнения в соответствии со статьей 10 ЕКПЧ. В ответ государство заявило, что «критика ислама в книге не соответствует уровню ответственности, которого можно ожидать от критики в стране, где большинство населения составляют мусульмане» (п.20 Постановления). Соответственно, Суду было предложено сопоставить свободу выражения мнения человека с интересами большинства населения в их собственной свободе мысли, совести и религии. Большинство судей постановило, что в романе содержатся утверждения, составляющие «оскорбительное нападение на Пророка ислама» (пункт 29). Он пришел к выводу, что ограничение было разумным, поскольку оно «имело целью обеспечить защиту от наступательных нападений на вопросы, которые мусульмане считают священными» (п.30). Соответственно, он установил, что нарушения статьи 10 не было и что рассматриваемые меры удовлетворяли критерию соразмерности.

Замечания Европейского суда по делу İ.A. v. Турция в значительной степени полагалась на доктрину свободы усмотрения, которая часто применяется для предоставления государствам некоторой «свободы» при ограничении прав (Arai-Takahashi 2002, p. 2). Доктрина применялась в деле Хэндисайд против Соединенного Королевства (1976 г.) и с тех пор использовалась для оправдания определенного уровня судебного уважения к государствам в вопросах ограничений.Например, в делах Отто-Премингер-Институт против Австрии (1995 г.) и Вингроув против Соединенного Королевства (1996 г.) Суд опирался на доктрину свободы усмотрения, чтобы постановить, что ограничение выражений, вызывающих публичное оскорбление, по отношению к большинству религиозная группа (в обоих случаях большинство составляли христиане) разрешена ЕСПЧ. В каждом случае Суд не обнаружил нарушения статьи 10 ЕКПЧ и постановил, что ограничения на публичный показ фильмов, признанных оскорбительными для религиозного большинства, были соразмерными.

Доктрина свободы усмотрения также применялась в делах, связанных с выражением религиозных убеждений, включая ношение определенной религиозной одежды. Такие дела, как С.А.С. против Франции (2014 г.) и Лейла Шахин против Турции (2005 г.), в основном касались статьи 9 ЕКПЧ, которая защищает свободу исповедовать религию или убеждения. Однако заявители по обоим делам также утверждали, что указанные ограничения нарушили их свободу выражения мнений в соответствии со статьей 10. Суд оставил в силе ограничения на никаб (закрывающая все лицо вуаль) и исламский головной платок на том основании, что такая одежда является несовместимы с «европейскими» ценностями, такими как «жить вместе» и «секуляризм», и обнаружил, что эти ограничения не нарушают статью 10 ЕКПЧ.В таких случаях Суд стремился уравновесить право человека на свободу выражения мнения (включая свободу заниматься определенными видами религиозного выражения) с более широкими общественными целями, такими как секуляризм, и постановил, что рассматриваемые ограничения были соразмерными. В каждом случае Суд полагался на доктрину свободы усмотрения для оценки допустимости ограничения свободы выражения мнения. Таким образом, доктрина вызвала резкую критику со стороны ученых — в первую очередь из-за того, что Суду часто не хватало последовательного и последовательного подхода к применению доктрины (Letsas 2006).

В-третьих, государство может полагаться на широкие концепции «общественного порядка», чтобы ограничить выражения, которые могут «заставить» других реагировать агрессивно или беспорядочно. В деле «Захируддин против государства» (1993 г.) Верховный суд Пакистана предположил, что публичные высказывания представителей ахмадийской общины о том, что они «мусульмане», вызовут возмущение среди суннитского большинства (Хан, 2015). Таким образом, он оправдал ограничение публичной демонстрации Kalimah ^{Footnote 3} соображениями общественного порядка.Комитет по правам человека также рассмотрел дела, связанные с ограничением свободы выражения мнения на том основании, что данное выражение мнения может побудить других к нарушению правил поведения. В Claudia Andrea Marchant Reyes et al. v. Chile (2017), Комитет рассмотрел вопрос об изъятии и уничтожении произведения искусства на основании «общественного порядка». Произведение искусства содержало пятнадцать баннеров, посвященных сороковой годовщине военного переворота в Чили. Заявитель фактически получил необходимые разрешения на размещение транспарантов на девяти мостах.Государство, однако, утверждало, что удаление транспарантов было необходимо для предотвращения «потенциального нарушения общественного порядка в результате сожжения знамен», и что «долг государства» — охранять общественный порядок. Он утверждал, что ограничение было сделано для «лиц, которые пересекали указанные мосты ежедневно, учитывая, что знамена могли быть сожжены именно во время наибольшего движения людей и причинить травмы» (пункт 4.3. Решение комиссии).В данном конкретном случае Комитет пришел к выводу, что ограничение было необоснованным, поскольку государство не предоставило «никаких доказательств того, какая конкретная информация у него была, что вызывало опасения, что работа может быть сожжена» (пункт 7.5). Его решение могло бы быть другим, если бы такие доказательства действительно были. В любом случае этот случай остается хорошим примером того, как государство может стремиться переложить свои обязательства (поддерживать общественный порядок) на заинтересованное лицо, ограничивая его свободу выражения мнений — уязвимость, на которую типичный критерий соразмерности не имеет последовательного ответа. .

Мажоритарные концепции определенных общественных интересов, включая общественный порядок и мораль, часто приводят государство в оправдание ограничения свободы выражения мнения. Государство также может сбросить свои позитивные обязательства по поддержанию общественного порядка в ходе ограничения свободы выражения мнения отдельных лиц и попытаться оправдать ограничения на выражения, вызывающие возмущение большинства. Эти типы оправданий могут проникнуть в аргументацию суда или трибунала, которому поручено оценить соразмерность ограничения.По сути, типичный тест соразмерности, который требует от судебного органа не более, чем взвесить конкурирующие интересы, не позволяет избежать этих политических рисков. В заключительном разделе этой статьи я представляю альтернативный подход к обоснованию, который пытается основываться на достоинствах и устранять слабые стороны типичного теста соразмерности.

Ваше право на свободу слова

Получение образования — это не только книги и оценки — мы также учимся в полной мере участвовать в жизни этой нации.(Потому что будущее в наших руках!)

Но чтобы действительно участвовать, нам нужно знать свои права — иначе мы можем их потерять. Высшим законом в нашей стране является Конституция США, в которую внесены некоторые поправки, известные как Билль о правах. Билль о правах гарантирует, что правительство никогда не может лишать людей в США определенных основных прав, включая право на свободу религии, свободу слова и надлежащую правовую процедуру. Многие федеральные законы и законы штатов также предоставляют нам дополнительные права.

Билль о правах применяется как к молодежи, так и к взрослым. И что я собираюсь сделать прямо здесь, так это рассказать вам о СВОБОДЕ ВЫРАЖЕНИЯ слова .

ЧТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ОЗНАЧАЕТ СВОБОДА ВЫРАЖЕНИЯ МНЕНИЯ?

Первая поправка гарантирует нам право на свободное выражение мнения и свободу ассоциации, что означает, что правительство не имеет права запрещать нам говорить то, что нам нравится, и писать то, что нам нравится; мы можем создавать клубы и организации, участвовать в демонстрациях и митингах.

ИМЕЮ ЛИ Я ПРАВО ВЫРАЖАТЬ СВОИ МНЕНИЯ И УБЕЖДЕНИЯ В ШКОЛЕ?

Да. В 1969 году в деле Тинкер против Независимого муниципального школьного округа Де-Мойна Верховный суд постановил, что учащиеся государственных школ, находящихся в ведении правительства, не оставляют свои права согласно Первой поправке у ворот школы. Это означает, что вы можете выражать свое мнение устно и письменно — в листовках, на пуговицах, нарукавных повязках или футболках.

У вас есть право выражать свое мнение при условии, что вы делаете это таким образом, чтобы не «существенно и существенно» мешать занятиям или другой школьной деятельности.Если вы проведете акцию протеста на ступеньках школы и заблокируете вход в здание, сотрудники школы могут вас остановить. Они, вероятно, также могут помешать вам использовать язык, который они считают «вульгарным или неприличным», так что берегитесь грязных слов, хорошо?

Кроме того, школьные чиновники не могут подвергать цензуре только одну сторону разногласий. Если они разрешат статью в официальной школьной газете, в которой говорится, что добрачный секс — это плохо, они не могут подвергнуть цензуре статью, в которой говорится, что добрачный секс — это хорошо.

ЧТО МЫ РАЗРЕШЕНО СКАЗАТЬ В ШКОЛЕ?

Имейте в виду — частные школы имеют больше возможностей устанавливать свои собственные правила свободы слова, чем государственные школы.

Это зависит от того, платит ли школа за выпуск бумаги. Если это газета, полностью управляемая учащимися, которую вы хотите раздавать в школе, школа может не подвергать цензуре то, что вы говорите, или запрещать вам ее раздавать, если газета не является «неприличной», и вы не «материально и материально». существенно «нарушить школьную деятельность». (Школа может установить разумные ограничения на «время, место или способ» раздачи.) То же правило применяется к листовкам или кнопкам, которые вы создали и за которые заплатили.

Однако в официальной школьной газете у вас могут возникнуть проблемы с публикацией статьи, в которой обсуждаются важных, но спорных вопросов, таких как половое воспитание, распространение презервативов или злоупотребление наркотиками. Это из-за решения Верховного суда 1988 года, Hazelwood School District против Kuhlmeier. В нем говорится, что администраторов государственных школ могут подвергать цензуре речь учащихся в официальных школьных публикациях или мероприятиях — например, в школьной пьесе, художественной выставке, газете или ежегоднике — если чиновники считают, что учащиеся говорят что-то «неуместное» или «вредное», даже если это так. не пошло и не мешает.

В некоторых штатах, в том числе в Колорадо, Калифорнии, Айове, Канзасе и Массачусетсе, есть законов о свободе слова в средней школе, которые предоставляют учащимся больше прав на свободу слова, чем того требует Конституция. Обратитесь в местный ACLU, чтобы узнать, есть ли в вашем штате такой закон.

МОЖЕМ ЛИ МЫ ЗАЛОЖИТЬ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПЛОХОГО УЧИТЕЛЯ В ШКОЛЬНОЙ ДОКУМЕНТЕ?

В своей публикации вы имеете право критиковать то, как люди, руководящие вашей школой, выполняют свою работу. Но вы не можете напечатать о своем учителе то, что вы знаете или должны знать неправду, из-за чего он или она плохо выглядят. Это может быть клевета и может доставить вам неприятности.

РАЗРЕШЕНО ЛИ В МОЕЙ ШКОЛЕ ИМЕТЬ ДРЕСС-КОД?

Это зависит от того, в каком штате вы живете. В некоторых штатах студенты могут носить волосы так, как они хотят, при условии, что это не представляет угрозы безопасности (например, если у вас очень длинные волосы, вам придется завязать их назад во время естественных наук. эксперимент). Суды в других штатах разрешают школьные коды для волос, а там, где разрешены коды для волос, действуют и дресс-коды.Узнайте в местном ACLU о законах вашего штата.

Если вы считаете, что дресс-код и прическа в вашей школе несправедливы, и вы хотите их оспорить, имейте в виду, что суд, вероятно, не отменяет кодексы, если только судья не сочтет их действительно необоснованными или дискриминационный.

ДОЛЖЕН ЛИ Я ПРОЯВИТЬ ЗАЯВЛЕНИЕ НА ПРИВЕРЖЕННОСТЬ?

Нет. Верховный суд постановил, что правительство заставляет вас говорить то, что вы не хотите говорить, является таким же нарушением ваших прав по Первой поправке, как и правительство запрещает вам говорить то, что вы хочу сказать.Вы имеете право молча сидеть во время залога.

МОЖЕТ ЛИ ШКОЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА ОТКАЗАТЬСЯ ОТ ХРАНЕНИЯ ОПРЕДЕЛЕННЫХ КНИГ?

Это очень сложный вопрос. Школы, безусловно, имеют право выбирать книги, которые, по их мнению, имеют наибольшую ценность для их учеников, и отклонять те, которые, по их мнению, малоценны. С другой стороны, если школа отказывается выпускать книгу по «узкопартийным или политическим» причинам — то есть они просто не согласны с точкой зрения авторов — это цензура, а цензура является неконституционной.В 1982 году в деле Island Trees v. Pico Верховный суд постановил, что школьные советы не могут удалять книги из школьной библиотеки только потому, что они не согласны с их содержанием. Но во многих сообществах по всей стране школьных администраторов и библиотекарей находятся под сильным давлением со стороны религиозных и других групп, требующих цензуры того, что мы читаем и изучаем.

Если вы считаете, что ваша школа подвергает цензуре книги из-за их точки зрения, вы, ваши учителя и школьный библиотекарь можете оспорить цензуру книг в вашей школе или в суде. Свобода чтения — это свобода мысли, и за это стоит бороться!

Вряд ли можно утверждать, что студенты или учителя отказываются от своих конституционных прав на свободу слова. . . у ворот школы ».
— Верховный суд США, Тинкер против Де-Мойна (1969)

Мы проводим большую часть своей жизни в школе, так что давайте говорить! Присоединяйтесь к студенческому правительству! Приходите школьные собрания! Подайте петицию в школьную администрацию! Поговорите о своих правах с друзьями! Не забывайте, мы — будущее!

Подготовлено Департаментом народного образования ACLU.125 Broad Street, NY NY 10004. Для получения дополнительных копий этой или любой другой статьи Sybil Liberty, а также для заказа справочника ACLU «Права студентов» или других публикаций, связанных с учащимися, позвоните по телефону 800-775-ACLU или посетите нас в Интернете по адресу https://www.aclu.org.

Свобода слова | Американский союз гражданских свобод

Номер 10

Свобода слова, печати, ассоциации, собраний и петиций — этот набор гарантий, защищенных Первой поправкой, включает то, что мы называем свободой выражения мнений. .Верховный суд написал, что эта свобода является «матрицей, непременным условием почти любой другой формы свободы». Без него другие основные права, такие как право голоса, исчезли бы и умерли.

Но, несмотря на «предпочтительное положение» в нашей конституционной иерархии, приверженность нации свободе выражения мнений подвергалась проверке снова и снова. Особенно во время национальных стрессов, таких как война за границей или социальные потрясения дома, люди, осуществляющие свои права по Первой поправке, подвергались цензуре, штрафам и даже тюремному заключению.Те, кто придерживается непопулярных политических идей, всегда несут на себе основную тяжесть репрессий со стороны правительства. Это было во время Первой мировой войны — вряд ли в древней истории — человека могли посадить в тюрьму только за раздачу антивоенных листовок. Из этих ранних случаев развился современный Закон о Первой поправке. После многих столкновений и многих случаев наша страна является самой защищающей от слова страной в мире.

Путь к свободе был долгим и трудным. Потребовалось почти 200 лет, чтобы установить жесткие конституционные ограничения власти правительства по наказанию «крамольных» и «подрывных» высказываний.Многие люди пострадали на этом пути, например, лидер профсоюзов Юджин В. Дебс, который был приговорен к 10 годам тюремного заключения в соответствии с Законом о шпионаже только за то, что сказал собранию мирных рабочих понять, что они «подходят для чего-то лучшего, чем рабство и пушечное мясо. . » Или Сидни-стрит, заключенного в тюрьму в 1969 году за сожжение американского флага на углу Гарлемской улицы в знак протеста против расстрела правозащитника Джеймса Мередита. (см. рамку)

ПЕРВАЯ ПОПРАВКА ИГНОРИРУЕТСЯ Ранние американцы пользовались большой свободой по сравнению с гражданами других стран.Тем не менее, оказавшись у власти, даже создатели Конституции были виновны в нарушении Первой поправки, которую они недавно приняли. В 1798 году, во время франко-индийской войны, Конгресс принял Закон об иностранцах и подстрекательстве, который объявил преступлением публикацию «любых фальшивых, скандальных и злонамеренных писем» против правительства. Он использовался доминирующей тогда Партией федералистов для преследования видных редакторов республиканских газет в конце 18 века. На протяжении 19 века законы о подстрекательстве к мятежу, криминальной анархии и преступном сговоре использовались для подавления речи аболиционистов, религиозных меньшинств, суфражисток, профсоюзов и пацифистов.В Вирджинии до гражданской войны, например, любой, кто «устно или письменно утверждал, что собственники не имеют права собственности на рабов», был приговорен к одному году тюремного заключения. Начало 20 века было ненамного лучше. В 1912 году феминистка Маргарет Сэнджер была арестована за лекцию о контроле над рождаемостью. Собрания профсоюзов были запрещены, а суды обычно выносили судебные запреты, запрещающие забастовки и другие акции протеста трудящихся. Нарушителей приговорили к тюремному заключению. Мирные протестующие против У.С. вступив в Первую мировую войну попал в тюрьму за выражение своего мнения. В начале 1920-х годов многие штаты запретили показ красных или черных флагов, символов коммунизма и анархизма. В 1923 году писатель Аптон Синклер был арестован за попытку прочитать текст Первой поправки на профсоюзном митинге. Многие люди были арестованы просто за членство в группах, которые правительство считало «радикальными». Именно в ответ на эксцессы этого периода в 1920 году была основана ACLU.

Права на свободу слова по-прежнему нуждаются в постоянной и бдительной защите.Возникают новые вопросы и возвращаются старые. Должно ли сжигание флага считаться преступлением? А как насчет государственной или частной цензуры произведений искусства, затрагивающих такие деликатные вопросы, как религия или сексуальность? Должен ли Интернет подлежать какой-либо форме государственного контроля? А как насчет наказания студентов, исповедующих расистские или сексистские взгляды? При ответе на эти вопросы нам следует руководствоваться историей и основными ценностями Первой поправки.

ВЕРХОВНЫЙ СУД И ПЕРВАЯ ПОПРАВКА

В ранний период существования нашей страны суды почти повсеместно враждебно относились к правам политических меньшинств по Первой поправке; вопросы свободы слова не доходили даже до Верховного суда до 1919 года, когда в деле Schenck v.США, Суд единогласно подтвердил обвинительный приговор члену Социалистической партии за рассылку антивоенных листовок мужчинам призывного возраста. Поворотный момент произошел несколько месяцев спустя в деле Abrams v. США. Хотя обвинительный приговор обвиняемому в соответствии с Законом о шпионаже за распространение антивоенных листовок был оставлен в силе, два несовпадающих мнения стали краеугольным камнем нашего современного Закона о Первой поправке. Судьи Оливер Венделл Холмс и Луи Д. Брандейс утверждали, что речь может быть наказана только , если она представляет «явную и реальную опасность» неминуемого вреда.По их словам, простая политическая пропаганда защищена Первой поправкой. В конце концов, этим судьям удалось убедить большинство членов Суда принять «критерий явной и реальной опасности».

С тех пор право на свободу выражения мнения стало более надежным — до 1950-х годов и до маккартизма. Верховный суд пал жертвой менталитета охоты на ведьм того периода, серьезно ослабив критерий «явной и реальной опасности», постановив, что ораторы могут быть наказаны, если они выступают за свержение правительства — даже если опасность такого происшествия и незначительна, и дистанционный пульт.В результате многие политические активисты были привлечены к ответственности и заключены в тюрьму просто за пропаганду коммунистической революции. Требования к присяге на верность государственным служащим соблюдены; тысячи американцев потеряли работу на основании неубедительных доказательств, представленных секретными свидетелями.

Наконец, в 1969 году в деле Бранденберг против Огайо Верховный суд отменил обвинительный приговор в отношении члена Ку-клукс-клана и установил новый стандарт: речь может быть подавлена ​​только в том случае, если она предназначена, и может привести к «Неминуемое беззаконие.«В противном случае защищается даже речь, пропагандирующая насилие. Сегодня преобладает стандарт Бранденберга.

ЧТО ВКЛЮЧАЕТ« ЗАЩИЩЕННАЯ РЕЧЬ »?

Защита Первой поправкой не ограничивается« чистой речью »- книгами, газетами, листовками и т. Д. и митинги. Он также защищает «символическую речь» — невербальное выражение, предназначенное для передачи идей. В своем решении 1969 года по делу Tinker v. Des Moines Суд признал право учащихся государственных школ носить черные нарукавные повязки в знак протеста Вьетнамская война.В 1989 году ( Техас против Джонсона) и снова в 1990 году ( США против Эйхмана) Суд отменил правительственные запреты на «осквернение флага». Другие примеры защищенной символической речи включают произведения искусства, лозунги на футболках, политические кнопки, музыкальные тексты и театральные представления.

Правительство может ограничить защищенное выступление путем введения ограничений «по времени, месту и способу». Чаще всего это делается путем получения разрешений на собрания, митинги и демонстрации.Но в разрешении нельзя отказать ни по необоснованной причине, ни по содержанию выступления. Это было бы то, что называется дискриминацией точек зрения — а это неконституционно.

Когда протест переходит черту от выступления к действию, правительство может вмешаться более агрессивно. Политические протестующие имеют право проводить пикеты, распространять литературу, петь и вовлекать прохожих в дебаты. Но они не имеют права блокировать входы в здания или физически преследовать людей.

БЕСПЛАТНАЯ РЕЧЬ ДЛЯ НЕНАВИЦ?

ACLU часто был в центре споров из-за защиты прав на свободу слова групп, извергающих ненависть, таких как Ку-клукс-клан и нацисты. Но если бы были защищены только популярные идеи, нам не понадобилась бы Первая поправка. История учит, что первая цель государственных репрессий никогда не бывает последней. Если мы не встанем на защиту права на свободу слова самых непопулярных среди нас, даже если их взгляды противоречат самой свободе, которую отстаивает Первая поправка, тогда ничья свобода не будет гарантирована.В этом смысле все права Первой поправки «неделимы».

Цензура так называемого языка вражды также противоречит долгосрочным интересам наиболее частых жертв ненависти: расовых, этнических, религиозных и сексуальных меньшинств. Мы не должны давать правительству право решать, какие мнения являются ненавистными, поскольку история научила нас, что правительство более склонно использовать эту власть для преследования меньшинств, чем для их защиты. Как сказал один федеральный судья, терпимость к ненавистническим высказываниям — «лучшая защита от любого режима нацистского типа в этой стране.»

В то же время свобода слова не препятствует наказанию за поведение, которое запугивает, преследует или угрожает другому человеку, даже если используются слова. Угрожающие телефонные звонки, например, не защищены конституцией.

РЕЧЬ И НАЦИОНАЛЬНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ

Верховный суд признал заинтересованность правительства в сохранении в тайне некоторой информации, такой как развертывание войск в военное время, но на самом деле Суд никогда не оставил в силе запрета на выступления по соображениям национальной безопасности.Из этого исторического факта можно извлечь два урока. Во-первых, количество выступлений, которые можно сократить в интересах национальной безопасности, очень ограничено. Во-вторых, правительство исторически злоупотребляло понятием «национальная безопасность», чтобы оградить себя от критики и препятствовать публичному обсуждению спорных политик или решений.

В 1971 году публикация «Документов Пентагона» в газете New York Times обострила противоречивые утверждения о свободе слова и национальной безопасности.Документы Пентагона, объемная секретная история и анализ участия страны во Вьетнаме, просочились в прессу. Когда газета Times проигнорировала требование правительства прекратить публикацию, была подготовлена ​​почва для решения Верховного суда. В историческом деле США против New York Times Суд постановил, что правительство не может с помощью «предварительных ограничений» заблокировать публикацию любого материала, если оно не сможет доказать, что это «обязательно» приведет к «прямым, немедленным и непоправимый «вред нации».Правительство не смогло доказать это, и общественности был предоставлен доступ к жизненно важной информации по вопросу огромной важности.

Согласно Первой поправке, «право знать» важно для его способности в полной мере участвовать в демократическом процессе принятия решений. Как показывает случай с документами Пентагона, утверждения правительства о «национальной безопасности» всегда должны тщательно проверяться, чтобы убедиться, что они обоснованы.

НЕЗАЩИЩЕННОЕ ВЫРАЖЕНИЕ

Верховный суд признал несколько ограниченных исключений из защиты Первой поправкой.

• В деле Chaplinsky v. New Hampshire (1942) Суд постановил, что так называемые «боевые слова … которые самим своим произнесением причиняют вред или имеют тенденцию подстрекать к немедленному нарушению общественного порядка», не защищены. Это решение было основано на том факте, что боевые слова имеют «небольшую социальную ценность как шаг к истине».
• В деле New York Times Co. против Салливана (1964) Суд постановил, что клеветническая ложь в отношении государственных должностных лиц может быть наказана — только в том случае, если оскорбленное должностное лицо сможет доказать, что ложь была опубликована с «действительным злым умыслом» i. .д .: «знание того, что заявление было ложным, или с безрассудным игнорированием того, было оно ложным или нет». Другие виды «клеветнических заявлений» также подлежат наказанию.
• Юридически «непристойные» материалы исторически были исключены из-под защиты Первой поправки. К сожалению, относительно узкое исключение непристойности, описанное ниже, было нарушено государственными органами и частными группами давления. Сексуальное выражение в искусстве и развлечениях было и исторически было наиболее частой целью крестовых походов цензуры, от классического «Улисса » Джеймса Джойса до фотографий Роберта Мэпплторпа.

В решении 1973 года Миллер против Калифорнии Суд установил три условия, которые должны соблюдаться, если произведение считается «юридически непристойным». Он должен: 1) апеллировать к похотливому (постыдному, болезненному) интересу среднего человека к сексу; 2) изображать сексуальное поведение «явно оскорбительным образом», как это определено общественными стандартами; и 3) в целом не имеют серьезной литературной, художественной, политической или научной ценности. Попытки применить «тест Миллера» продемонстрировали невозможность сформулировать точное определение непристойности.Судья Поттер Стюарт однажды выступил со знаменитой остротой на эту тему: «Я знаю это, когда вижу». Но факт в том, что непристойное исключение из Первой поправки очень субъективно и практически вызывает злоупотребления со стороны правительства.

ТРИ ПРИЧИНЫ, ПОЧЕМУ СВОБОДА ВЫРАЖЕНИЯ ЯЗЫКА ВАЖНА ДЛЯ СВОБОДНОГО ОБЩЕСТВА Это основа самореализации. Право выражать свои мысли и свободно общаться с другими подтверждает достоинство и ценность каждого члена общества и позволяет каждому человеку полностью реализовать свой человеческий потенциал.Таким образом, свобода выражения мнения является самоцелью и как таковая заслуживает максимальной защиты общества. Это жизненно важно для достижения и развития знаний, а также для поиска истины. Выдающийся писатель 19 века и сторонник гражданских свобод Джон Стюарт Милль утверждал, что просвещенное суждение возможно только в том случае, если человек принимает во внимание все факты и идеи из любого источника и проверяет свои собственные выводы на противоположные точки зрения. Следовательно, все точки зрения — даже «плохие» или социально вредные — должны быть представлены на «рынке идей» общества.» Это необходимо нашей системе самоуправления и дает американскому народу» контрольную функцию «против правительственных злоупотреблений и коррупции. Если американский народ должен быть хозяином своей судьбы и своего избранного правительства, он должен быть здоров информированы и имеют доступ ко всей информации, идеям и точкам зрения. Массовое невежество является питательной средой для угнетения и тирании.

ACLU: ПОСТОЯННЫЙ ЧЕМПИОН СВОБОДНОГО ВЫРАЖЕНИЯ

Американский союз гражданских свобод был вовлечен практически во все исторические дела о Первой поправке, направленные на США.S. Верховный суд, и остается абсолютно приверженным сохранению свободы выражения мнения каждого человека. В 80-е годы мы защищали право художников и артистов на исполнение и производство произведений искусства без государственной и частной цензуры. В 1990-х годах организация боролась за защиту свободы слова в киберпространстве, когда правительство штата и федеральное правительство попытались ввести в Интернете правила, основанные на содержании. Кроме того, ACLU предлагает несколько книг по теме свободы слова:

RESOURCES:

Ira Glasser, Visions of Liberty, Arcade, 1991.

Дж. Гора, Д. Голдбергер, Г. Стерн, М. Гальперин, Право на протест: Основное руководство ACLU по свободному выражению мнения, SIU Press, 1991.

Франклин Хайман, «Речевые акты» и Первая поправка 1993 г., SIU Press, 1993.

Надин Штроссен, Защита порнографии: свобода слова, секс и борьба за права женщин, Anchor Press, 1995.

Для заказа звоните 1-800-775- ACLU

Две концепции свободы: 3.2 Отрицательная свобода — OpenLearn — Открытый университет

Концепция отрицательной свободы основана на свободе от вмешательства. Такое объяснение свободы обычно выдвигается в ответ на вопрос следующего типа:

Какова область, в которой субъект — человек или группа лиц — является или должен быть оставлен, чтобы делать или быть тем, кем он является? может делать или быть без вмешательства других лиц?

(Берлин (1969), стр. 121–2; см. Стр. 155)

Или, проще говоря, «В какой области я хозяин?» (Там же., п. xliii). Теории негативной свободы объясняют допустимые пределы вмешательства в жизнь людей. Вы ограничиваете мою негативную свободу, когда ограничиваете количество вариантов, которые я могу сделать в своей жизни. Степень моей негативной свободы определяется тем, сколько возможных вариантов выбора открыто для меня, или, используя одну из берлинских метафор, сколько дверей отперто. Это также определяется типами доступных вариантов. Ясно, что не каждому варианту выбора следует придавать равный статус: некоторые варианты выбора важнее других.Для большинства из нас свобода слова, даже если мы не воспользуемся этой возможностью, является более важной свободой, чем свобода выбора между десятью различными видами стирального порошка. Вот как об этом говорит Берлин:

Степень негативной свободы человека как бы зависит от того, какие двери и сколько открыты для него; на какие перспективы они открываются; и насколько они открыты.

(Там же, стр. Xlviii)

(При чтении отрывков из статьи Берлина стоит помнить, что она была написана в конце 1950-х годов, когда явный сексизм употребления слова «мужчина» мало беспокоил. означать «человек», т.е. мужчина или женщина. Он, конечно, не имеет в виду, что только люди могут быть свободными или что только люди могут ограничивать свободу другого. Вместо «человек» читать «человек» или «личность».)

Неважно, воспользуюсь ли я на самом деле открывающимися передо мной возможностями: я все еще свободен в той мере, в какой мог, если бы я выбрал , воспользуйтесь ими:

Свобода, о которой я говорю, — это возможность для действия, а не само действие. Если, хотя я и пользуюсь правом проходить через открытые двери, я предпочитаю не делать этого, а сидеть спокойно и прозябать, это не делает меня менее свободным.Свобода — это возможность действовать, а не само действие.

(Там же, стр. Xlii)

Итак, если вы припаркуете свою машину напротив моего проезда, тем самым не давая мне выйти из машины, вы ограничите мою свободу; и это правда, даже если я предпочитаю оставаться в постели, слушая свои компакт-диски весь день, и сделал бы это, даже если бы вы не припарковались там. Или, если государство запрещает мне бастовать, объявляя мои действия незаконными, даже если мне не о чем бастовать, и даже если я никогда не собираюсь бастовать, моя свобода все равно ограничена.Негативная свобода — это вопрос дверей, открытых для меня, а не того, решаю ли я пройти через них.

Однако не все ограничения моего возможного выбора являются нарушением моей негативной свободы. Берлин заявляет, что только ограничения, наложенные другими людьми, влияют на мою свободу . В разговорной речи мы могли бы сказать, что, поскольку мы люди, мы не можем прыгнуть на десять футов в воздух или понять, что означает неясный отрывок из сложной книги Гегеля. (Гегель был философом (1790–1831), заслуженно прославившимся неизвестностью большей части своих произведений.) Но при обсуждении политической свободы, которая нас здесь интересует, такого рода ограничения того, что мы можем делать, не считаются препятствиями на пути к свободе, какими бы неприятными они ни были. Другие люди ограничивают нашу свободу тем, что они делают.

Ограничения наших действий, вызванные природой Вселенной или человеческим телом, не имеют отношения к обсуждению политической свободы. Политическая свобода — это вопрос властных отношений, которые существуют между людьми, а также между людьми и государством.

Наиболее очевидные случаи ограничения свободы — это когда кто-то заставляет вас что-то делать. Вас могут заставить пойти в армию, например, если вы живете в стране, где есть обязательная военная служба. Закон может заставить вас носить защитный шлем каждый раз, когда вы едете на мотоцикле. Ваш партнер может заставить вас остаться дома, а не ходить в кино, или прибрать на кухне, а не заниматься еще часом.

Прочтите следующий отрывок из статьи Берлина.Затем выполните действие, указанное ниже.

Обычно говорят, что я свободен в той степени, в которой ни один мужчина или группа людей не вмешивается в мою деятельность. Политическая свобода в этом смысле — это просто область, в которой человек может действовать без препятствий для других. Если другие мешают мне делать то, что я мог бы сделать иначе, я в той степени несвободен; и если эта область будет захвачена другими людьми сверх определенного минимума, меня можно охарактеризовать как принуждение или, возможно, порабощение. Однако принуждение — это не термин, охватывающий все формы неспособности.Если я скажу, что не могу прыгнуть более чем на десять футов в воздух, или не могу читать, потому что я слеп, или не могу понять более темные страницы Гегеля, было бы эксцентрично сказать, что я в той степени порабощен или принужден. Принуждение подразумевает преднамеренное вмешательство других людей в область, в которой я мог бы действовать иначе. Вам не хватает политической свободы или свободы, только если люди не позволяют вам достичь цели. Простая неспособность достичь цели — это не отсутствие политической свободы.*

* Гельвеций [1715–71] очень ясно высказал это мнение: «Свободный человек — это человек, который не закован в кандалы, не заключен в тюрьму и не терроризирован, как раб, страхом наказания … в этом нет недостатка. свободы не летать, как орел, и не плавать, как кит ».

(Там же, стр. 122; см. стр. 156)

Задание 2: Отрицательная свобода

Что из следующего включает ограничения на негативная свобода в том смысле, который Берлин обозначил выше? Не все случаи четкие.

1. Государство запрещает вам покупать определенные виды порнографии.

2. Вы недостаточно высоки, чтобы собирать айву с дерева в вашем саду.

3. Вы недостаточно высоки, чтобы пойти в полицию.

4. Вы недостаточно богаты, чтобы купить частный остров.

5. Вам не разрешается владеть пистолетом.

6. Закон обязывает вас пристегиваться ремнем безопасности за рулем.

7. Никто никогда не выбирал вас для игры в футбол за свою страну.

8. Вы вынуждены изучать философию против своей воли.

9. Кто-то приковал вас наручниками к фонарному столбу.

10. Вы не умеете читать, потому что слепы. Офицеры злого тоталитарного режима ослепили вас, чтобы вы не читали и не писали подрывную литературу. Вам отказано в доступе к книгам со шрифтом Брайля и аудиокассетам.

11. Вы слишком бедны, чтобы купить буханку хлеба, потому что вы потратили все свои деньги на шампанское.

12. Вы слишком бедны, чтобы купить буханку хлеба, и не по вашей вине.

Сравните свои ответы с приведенными ниже ответами и пояснениями, прежде чем читать дальше.

Обсуждение

(1), (5), (6), (8), (9) и (10) — все это прямые ограничения отрицательной свободы. (2) почти наверняка нет (если только кто-то каким-то образом не ограничил ваш рост). (11) не является ограничением негативной свободы. (7) вероятно, нет, если только вы не являетесь выдающимся футболистом, которому кто-то намеренно запретил играть в футбол за вашу страну.(4) и (12) могут включать ограничения негативной свободы, если чьи-то действия делали вас бедными (или, по крайней мере, недостаточно богатыми, чтобы делать то, что описано).

Из рассказа Берлина о негативной свободе могло показаться, что бедность не может считаться ограничением личной свободы. Действительно, бедность закрывает многие двери. Но эти двери не обязательно заперты действиями других людей; У бедности могут быть и другие, нечеловеческие причины. Это может быть связано с воздействием экстремальных погодных условий, которые привели к голоду; или, возможно, к внезапной болезни или несчастному случаю.Считать ли бедность ограничением негативной свободы или нет, полностью зависит от вашего взгляда на причины рассматриваемой бедности. Это становится ясным из следующего отрывка из эссе Берлина:

Очень правдоподобно утверждается, что если человек слишком беден, чтобы позволить себе то, на что не существует законодательного запрета — буханка хлеба, кругосветное путешествие, обращение в суд — у него так же мало свободы, как если бы это было запрещено ему законом.Если бы моя бедность была своего рода болезнью, которая не позволяла мне покупать хлеба, платить за кругосветное путешествие или доводить дело до сведения моего дела, поскольку хромота мешает мне бежать, эту неспособность, естественно, не описывать как отсутствие свободы. меньше всего политическая свобода. Я думаю, что только потому, что я считаю, что моя неспособность получить данную вещь связана с тем фактом, что другие люди приняли меры, в соответствии с которыми я, в то время как другие нет, лишены возможности иметь достаточно денег, чтобы заплатить за нее, я думаю. я жертва принуждения или рабства.

«Природа вещей не сводит нас с ума, только злая воля сводит нас с ума», — сказал Руссо. Критерий притеснения — это та роль, которую, как я считаю, играют другие люди, прямо или косвенно с намерением или без намерения сделать это, в нарушении моих желаний. Под свободой в этом смысле я подразумеваю отсутствие помех со стороны других. Чем шире зона невмешательства, тем шире моя свобода.

(Там же, стр. 122–3; см. Стр. 156)

Если описанный выше человек слишком беден, чтобы купить буханку хлеба из-за действий других людей, то намерены ли эти люди это эффект или нет, его свобода была ограничена.Но если его бедность является результатом нечеловеческих причин, таких как голод, вызванный засухой, или какое-то стихийное бедствие, каким бы ужасным ни было его положение, это не ограничит его негативную свободу.

Свобода информации, убеждений и их выражения

Генеральная Ассамблея ООН приняла Международный пакт о гражданских и политических правах (МПГПП) 16 декабря 1966 года.

Статья 19 МПГПП гласит:

1. Каждый имеет право беспрепятственно придерживаться своих убеждений.
2. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение; это право включает свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любого рода, независимо от государственных границ, в устной, письменной или печатной форме, в форме искусства или любыми другими средствами по своему выбору.
3. Осуществление прав, предусмотренных частью 2 настоящей статьи, влечет за собой особые обязанности и ответственность. Следовательно, на него могут накладываться определенные ограничения, но они должны быть только такими, которые предусмотрены законом и необходимы:
   (a) для уважения прав или репутации других;
   (b) Для защиты национальной безопасности или общественного порядка, здоровья или нравственности населения.

В Замечании общего порядка № 34 подчеркивается, что свобода выражения мнений и убеждений является краеугольным камнем свободного и демократического общества и необходимым условием для поощрения и защиты прав человека. В этом Общем комментарии подробно рассматривается:

• свобода мнения
• свобода слова
• свобода слова и СМИ
• право на доступ к информации
• важность свободы слова в демократическом обществе
• о применении статьи 19.3 о допустимых ограничениях свободы информации и выражения мнения
• возможности ограничения свободы выражения мнения в определенных областях
• связь между статьями 19 и 20.

Свобода информации, выражения мнений и демократия

Общий комментарий № 25 касается свободы выражения мнения в контексте участия в государственных делах и права голоса. Комитет по правам человека заявил, что:

Граждане также принимают участие в ведении государственных дел, оказывая влияние посредством публичных дебатов и диалога со своими представителями или посредством своей способности к самоорганизации.Это участие поддерживается путем обеспечения свободы выражения мнений, собраний и ассоциаций. …
Для обеспечения полного осуществления прав, защищенных статьей 25, важное значение имеет свободный обмен информацией и идеями по общественным и политическим вопросам между гражданами, кандидатами и избранными представителями. Это подразумевает наличие свободной прессы и других средств массовой информации, способных без цензуры и ограничений комментировать общественные вопросы и информировать общественное мнение.

Он требует полного осуществления и уважения прав, гарантированных статьями 19, 21 и 22 Пакта, включая свободу заниматься политической деятельностью индивидуально или через политические партии и другие организации, свободу обсуждать государственные дела, проводить мирные демонстрации и встреч, критиковать и выступать против, публиковать политические материалы, агитировать по выборам и рекламировать политические идеи.

Защита по общему праву

Установленный принцип толкования закона в австралийских судах состоит в том, что парламент, как предполагается, не намеревался ограничивать основные права, если только он не указывает это намерение в ясных выражениях. Это включает свободу слова. См. Нашу страницу о правах общего права и парламентском контроле .

Защита конституционного права

Конституция Австралии прямо не защищает свободу выражения мнения.Однако Высокий суд постановил, что подразумеваемая свобода политического общения существует как неотъемлемая часть системы представительного и ответственного правительства, созданной Конституцией. Он действует как свобода от государственных ограничений, а не как право, предоставляемое непосредственно отдельным лицам.

В делах Nationwide News Pty Ltd против Wills (1992) 177 CLR 1 и Australian Capital Television Pty Ltd против Содружества (1992) 177 CLR 106 большинство Высокого суда постановило, что подразумеваемая свобода политической коммуникации существует, поскольку инцидент в системе представительного правления, установленной Конституцией.Это было подтверждено в деле Unions NSW против Нового Южного Уэльса [2013] HCA 58.

Закон о защите прав человека в штатах и ​​территориях

Раздел 16 Закона о правах человека 2004 года (ACT) гласит:

1. Каждый человек имеет право беспрепятственно придерживаться своих убеждений.
2. Каждый имеет право на свободное выражение своего мнения. Это право включает свободу искать, получать и распространять информацию и идеи всех видов, независимо от границ, в устной, письменной или печатной форме, с помощью искусства или иным способом по своему выбору.

Права в этом законе регулируются разделом 28:

1. Права человека могут подлежать только разумным ограничениям, установленным законами территории, которые могут быть явно оправданы в свободном и демократическом обществе.
2. При принятии решения о том, является ли ограничение разумным, необходимо учитывать все соответствующие факторы, включая следующие:
3. характер затронутого права;
   г. важность цели ограничения;
   г. характер и степень ограничения;
   г.связь между ограничением и его целью;
   e. любые менее ограничительные средства, разумно доступные для достижения цели, которую стремится достичь ограничение.

Раздел 15 Закона о Хартии прав и обязанностей человека 2006 г. (Vic) предусматривает:

1. Каждый человек имеет право беспрепятственно придерживаться своего мнения.
2. Каждый человек имеет право на свободу выражения своего мнения, которое включает свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любого рода, как в Виктории, так и за ее пределами, а также за ее пределами.

(а) перорально; или
(б) в письменной форме; или
(c) в печатном виде; или
(d) в порядке искусства; или
(e) на другом носителе, выбранном им или ею.

1. Право на свободу выражения мнений связано с особыми обязанностями и ответственностью, и это право может быть предметом законных ограничений, разумно необходимых —

(а) уважать права и репутацию других лиц; или
(b) для защиты национальной безопасности, общественного порядка, общественного здоровья или общественной морали.

Свобода выражения мнения в других документах

Конвенция о правах ребенка

Конвенция о правах ребенка признает право на свободу выражения мнений и информации в тех же условиях, что и статья 19 МПГПП.Как и в случае с другими правами, признанными в КПР, это положение следует читать со статьей 5, которая гласит:

Государства-участники уважают ответственность, права и обязанности родителей или, где это применимо, членов расширенной семьи или сообщества, как это предусмотрено местными обычаями, законных опекунов или других лиц, несущих юридическую ответственность за ребенка, чтобы обеспечить в порядке в соответствии с развивающимися способностями ребенка, надлежащее руководство и руководство в осуществлении ребенком прав, признанных в настоящей Конвенции.

Далее в статье 17 говорится:

Государства-участники признают важную функцию, выполняемую средствами массовой информации, и обеспечивают ребенку доступ к информации и материалам из различных национальных и международных источников, особенно тех, которые направлены на содействие его или ее социальному, духовному и нравственному благополучию. бытие и физическое и психическое здоровье. С этой целью государства-участники:

а) поощрять средства массовой информации к распространению информации и материалов, приносящих пользу ребенку в социальном и культурном плане, в соответствии с духом статьи 29;

(b) поощрять международное сотрудничество в производстве, обмене и распространении такой информации и материалов из разнообразных культурных, национальных и международных источников;

(c) поощрять производство и распространение детских книг;

d) побуждать средства массовой информации уделять особое внимание языковым потребностям ребенка, принадлежащего к группе меньшинств или коренного населения;

(e) Поощрять разработку соответствующих руководящих принципов защиты ребенка от информации и материалов, наносящих ущерб его или ее благополучию, с учетом положений статей 13 и 18.

Конвенция о правах инвалидов

Конвенция о правах инвалидов признает, что люди с ограниченными возможностями имеют права на свободу выражения мнений и информации, которые признаны для всех людей в статье 19 МПГПП. КПИ также продолжается в

• поясняют, что для обеспечения осуществления этих прав необходимы позитивные меры, а не только невмешательство, и
• указать некоторые из необходимых мер.

Статья 21 гласит, что:

Государства-участники принимают все соответствующие меры для обеспечения того, чтобы инвалиды могли осуществлять право на свободу выражения и мнения, включая свободу искать, получать и распространять информацию и идеи наравне с другими и посредством всех форм общения. по их выбору, как это определено в статье 2 настоящей Конвенции, в том числе:

1. Своевременное и без дополнительных затрат предоставление информации, предназначенной для широкой общественности, лицам с ограниченными возможностями в доступных форматах и ​​с использованием технологий, соответствующих различным видам инвалидности;
2. принятие и облегчение использования жестовых языков, шрифта Брайля, дополнительного и альтернативного общения, а также всех других доступных средств, способов и форматов общения по их выбору лицами с ограниченными возможностями в официальных отношениях;
3. Призвать частные организации, которые предоставляют услуги населению, в том числе через Интернет, предоставлять информацию и услуги в доступных и удобных форматах для лиц с ограниченными возможностями;
4. Поощрение средств массовой информации, в том числе поставщиков информации через Интернет, к тому, чтобы их услуги были доступными для людей с ограниченными возможностями;
5. Признание и продвижение использования жестовых языков.

Европейская конвенция

Статья 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод гласит:

1. Каждый имеет право на свободное выражение своего мнения. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без вмешательства со стороны государственных властей и независимо от государственных границ. Эта статья не препятствует государствам требовать лицензирования вещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.
2. Осуществление этих свобод, поскольку оно влечет за собой обязанности и ответственность, может подлежать таким формальностям, условиям, ограничениям или штрафам, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и территориальной целостности. или общественной безопасности, для предотвращения беспорядков или преступлений, для защиты здоровья или нравственности, для защиты репутации или прав других, для предотвращения раскрытия информации, полученной конфиденциально, или для поддержания авторитета и беспристрастности судебная власть.

Конституция США

Первая поправка к Конституции США заявляет о праве на свободу слова и свободу печати в более абсолютных терминах, чем статья 19 МПГПП или эквивалентное положение Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Конгресс не должен принимать законы… ограничивающие свободу слова или печати…

Текст безоговорочно. Однако Верховный суд США истолковал это право как подлежащее некоторым ограничениям:

«в каждом случае вопрос заключается в том, используются ли используемые слова в таких обстоятельствах и имеют ли они такой характер, что создают явную и реальную опасность того, что они приведут к существенному злу, которое Конгресс имеет право предотвращать»: Schenck v. США 249 США 47 на 52 (1919 г.).Позже это было уточнено до такой степени, что свобода слова могла быть ограничена без нарушения Первой поправки, где она могла бы спровоцировать или привести к неминуемым беззаконным действиям: Бранденбург против Огайо 395 S 444 at 447 (1969).

Верховный суд постановил, что закон о диффамации подчиняется принципам Первой поправки. Критика государственных должностных лиц и общественных деятелей не влечет за собой ответственность за клевету в США, если только против ответчика не будет доказана «действительная злоба»: New York Times Co v Sullivan 376 US 254 (1964).

Однако защита Первой поправкой, предоставляемая критике государственных должностных лиц и общественных деятелей, не распространяется на клеветнические заявления, сделанные в отношении частных лиц. Общественные деятели «привлекают внимание и комментируют», в то время как частные лица «не соглашаются на государственную должность и не играют влиятельной роли в управлении обществом». См. Герц против Роберта Велча, Inc 418 US 323 at 341–46 (1974).

Дополнительная информация: Программа ЮНЕСКО по свободе выражения мнения