Понятие постиндустриального общества: Server Error in ‘/’ Application.

понятие, признаки, есть ли в России

Постиндустриальное общество: понятие и признаки

Постиндустриальное общество: понятие и признаки

Постиндустриальное общество — это уровень развития социума, в котором достигнут автоматизация производства, информация становится товаром, и сфера услуг больше сферы производства.

Вопрос о том, находимся ли мы сегодня в постиндустриальном обществе, волнует многие живые умы современности. Задаваясь этим вопросом, мы не заметили, что переступили грань еще одного типа социального устрйоства, о котором Вы узнаете из этой статьи. Также важно уяснить себе причины перехода к постиндустриальному обществу, чтобы понять, в России оно вообще есть, или его нет?

Итак, приступим!

Суть

Определение привели выше.

Впервые это понятие ввел в своем выступлении выдающийся американский ученый и футуролог Дэниел Белл. Выступал он на научной конференции в Зальцбурге. Он же автор монументального футурологического научного труда «Грядущее постиндустриальное общество». Наверное, прогноз Белла, описанный в этой книге, оказался самым правдивым в истории науки. К слову, родился Дэниел в 1919 году, а умер в 2011 — редко какому ученому удается посмотреть на реализовавшийся свой прогноз….

Итак, почему же случился переход к такому обществу и какие существуют его признаки?

Первая причина такого перехода — в том, что люди во второй половине прошлого века смогли преодолеть многовековую проблему: голода и смертности. Конечно, это случилось не для всех регионов планеты. Но все же страны и народы в мире голодают. Я имею в виду не Россию, конечно, а страны Востока и Запада: США, ЕС, Китай, Японию, Южную Корею и пр. Технология достигла в этих странах такого уровня, что голод им не грозит. Плюс медицина достигла потрясающих результатов, в результате чего фактически ликвидирована детская смертность.

Именно поэтому население Земли выросло за 100 лет с одного миллиарда до шести…. 

Вторая причина вытекает из первой. Научно техническая революция второй половины прошлого века позволила вывести общество на новый уровень развития, при котором производство роботизируется, а доля занятого там населения сокращается. Когда количество служащих больше количества людей занятых на производстве.

В таком социуме на первый план выходит вопрос не что произвести, а как это сделать? В силу этого информация и знания становятся ведущими ресурсами развития. Кто владеет информацией (как и что производить) владеет миром. Поэтому в таком обществе так развито патентное право, авторское право и т.д.

Третья причина — смена идеологической парадигмы. До 1991 года человечество пыталось создать унифицированное общество, разумное, которое бы служило общему благу. Поэтому СССР, Нацистская Германия, Фашистская Италия, Китай до Дэн Сяопина — это попытки устроить социум таким образом, чтобы оно не голодало. Нацисткая Германия решала этот вопрос с помощью паразитизма на завоеванных территориях; коммунистический Советский Союз — за счет раздачи квартир, сапогов и холодильников и т.д.

Все эти социальные эксперименты не удались. Нацизм — античеловечен, поэтому был истреблен. Коммунизм — утопия, поскольку если удовлетворяется одна потребность — возникает куча других. К примеру, было у людей что поесть и что одеть в СССР, им захотелось видеомагнитофонов («видиков»), захотелось смотреть голливудские блокбастеры, захотелось больше свобод — вот и рухнул Союз.

То есть после 1991, после краха социалистической системы возник идеологический вакуум. Этот вакуум заполнили США предложив свою модель либеральной демократии. Эта модель была поддержана странами бывшего соцлагеря. Вот и получилось то, что мы сейчас имеем.

Признаки

К признакам постиндустриального общества можно отнести следующие.

Автоматизация и роботизация производства. Это очень важный признак, поскольку именно от него зависит удовлетворение базовых потребностей общества. А также многих вторичных. 

Развитие знаний и науки. Этот показатель также очень важен. Что значит развитие науки и знаний? Это значит, в первую очередь, что зарплата ученого позволяет ему не заботиться о материальных вопросах, всецело уделив внимание научным вопросам. Именно поэтому везде в мире зарплата ученых находится на уровне бизнесмена средней руки. И тут еще можно подумать, стоит ли уходить в бизнес 🙂

Везде в развитых, любые научные командировки оплачивает университет. Более того, тебе покупаю билет на самолет в бизнес-класс, чтобы ты, пока летишь, подумал над научной статьей, или над научными проблемами.

Прямая связь науки и производства. Тоже крайне важный признак рассматриваемого общества. Между прочим, основная масса научных открытий производится не в университетах, как думает большинство, а в крупных транснациональных корпорациях, в которых существуют специальные научные отделы. Именно эти корпорации двигают сегодня науку вперед.

Информация становится товаром. Продается и покупается информации, сведения на материальном носителе.

К примеру, я знаю образовательную систему РФ, я знаю, как поступить в вуз на бюджет без проблем, я знаю, как именно надо готовиться к ЕГЭ любому выпускнику, чтобы он получил не меньше 95 баллов за историю или обществознание. Соответственно, это знание приобретено мной за 9 лет работы в образовании нашей страны, апробировано на моих учениках, и оформлено в форме пошаговой системы [urlspan]в специальном сервисе подготовки[/urlspan]. Круто? Да! Любой желающий может воспользоваться этими сведениями, оплатив мои труды. Потому как мы живем не в коммунизме, а в рыночной системе хозяйствования, в которой все имеет свою цену и стоимость (кстати, это разные понятия).

Этот пример и иллюстрирует действенное постиндустриальное общество, экономику знаний. 

Где находится Россия?

Ответ на этот вопрос неоднозначен. С одной стороны — многие черты такого общества присутствуют: информатизация, мобилизация (рост мобильной связи), автоматизация ряда производств… С другой стороны, во многих регионах страны людям просто нечего есть.

О каком постиндустриальном обществе можно говорить? Наше государство без строительства собственного производства хочет скакнуть на этот уровень развития социума. Ну так не получится. Надо сначала хотя бы накормить население, дать доступное жилье и одежду, а уж затем требовать с него работать и еще раз работать.

Ну, а некой новой стадии в развитии общества после постиндустриального смотрите в видео в начале поста 🙂

Поделиться в соц. сетях

2.8.5. Возникновение и упадок концепций постиндустриального общества

2.8.5. Возникновение и упадок концепций постиндустриального общества

Размышляя на проблемами современности, Ж. Фурастье пришел к выводу, что промышленная экспансия нового времени со всеми ее социальными, демографическими и психологическими пертурбациями всего лишь кратковременный период в истории человечества, причем период переходный. За индустриальным обществом должно последовать общество качественно нового типа — постиндустриальное. Такое понимание настоящего и будущего человечества было изложено Ж. Фурастье в книге «Открытое письмо четырем миллиардам людей» (1970).

К этому времени такого рода идея созрела не только у него, но и у значительного числа исследователей. Еще в 1959 г. понятие постиндустриального общества было использовано американским социологом Даниелем Белл ом в лекциях, затем в оставшейся неопубликованной работе «Постиндустриальное общество: Предположительный взгляд на Соединенные Штаты в 1885 и последующие годы» (1962) и, наконец, в «Введении» к книге Германа Кана и Энтони Вейнера «2000 год. Рамки для размышлений о следующих тридцати трех годах» (1967). Джордж Литгейм в книге «Новая Европа: Сегодня и завтра» (1963) говорил о «постбуржуазном обществе», Кеннет Боулдинг в работе «Значение двадцатого столетия: Великий переход» (1964) о «постцивилизационном обществе», Ральф Дарендорф в статье «Недавние изменения в классовой структуре современной Европы» (1964) об «обществе классовых услуг» («theserviceclasssociety»), Г. Кан и Э. Вейнер в книге «2000 год» (1967) о «постиндустриальном обществе», «пост-масс-консьюмерном обществе» («thepost-massconsumptionsociety») «обществе изобилия» («theaffluentsociety») «отчужденно-изобильном обществе» («thealienated-affluentsociety»), «постэкономическом обществе», Виктор Фукс в работе «Сервисная экономика» (1968) о «сервисной революции», Амитаи Этциони в труде «Активное общество» (1968) о наступлении постмодерной эпохи.

В 1969 вышла работа Алена Турена «Постиндустриальное общество». В том же году, что и названная выше работа Ж. Фурастье, т.е. в 1970, появились книги Олвина Тоффлера «Футурошок» (русск. перевод: СПб., 1997), Збигнева Бжезинского «Между двух веков. Роль Америки в технотронную эру» и Пола Халмоса «Общество личных услуг» («ThePersonalServiceSociety»). В 1971 г. вышла книги Мюррея Букчина «Анархизм после исчезновения дефицита (scarcity) », в которой отстаивалась идея «пост-дефицитного общества» («thepost-scarcitysociety»), и Питера Фердинанда Драккера «Идея прерывности. Руководство для понимания нашего изменяющегося общества», где говорилось об «общество знания» («theknowledgesociety»).

Наконец, в 1973 г. увидела свет работа Даниела Белла «Грядущее постиндустриальное общество» (русск. перевод: М., 1999). Этому автору в нашей литературе чаще всего и отдается приоритет в создании концепции постиндустриализма. Затем концепция постиндустриального общества стала разрабатываться большим числом людей самых различных профессий от философов, социологов, экономистов до журналистов.

Из множества работ можно упомянуть книги Теодора Роззака «Где кончается страна пустых трат. Политика и возвышение в постиндустриальном обществе» (1972; 1973), Ивана Иллича «Орудия для праздности» («ToolsforConviviality») (1973), в которой пропагандируется идея «праздничного (пиршественного) общества» («theconvivialsociety»), Йонеджи Масуды «Информационное общество как постиндустриальное общество» (1983).

И почти всех поборников концепции постиндустриального общества подтолкнуло к созданию того или иного ее варианта осознание кризиса того общества, которое все они именуют индустриальным. «Индустриальное общество, — пишет, например, А. Турен, — находится в состоянии кризиса… Вызов брошен всей системе ценностей… Кризис поражает не только институты, но также наши мотивации и наше социальное поведение. Это действительно кризис цивилизации в целом, а не дисфункция лишь какой-либо определенной области социальной организации. Какова природа этого кризиса? Мы движемся прочь за рамки индустриального общества, но куда?.

. Переживаем ли мы период упадка или же являемся свидетелями конца роста, длившегося несколько веков?.. Либо мы, возможно, движемся к обществу, отличающемся большей способностью к самоизменению, чем индустриальное общество, и которое условно может быть названо постиндустриальным обществом? Нет сомнения, что угроза упадка существует. Привыкшие быть в достатке, наши общества пресыщены и раздражительны, озабочены самосохранением и обладанием и, возможно, скатываются к будущему вырождению подобно Восточной Римской империи или более поздней Византии».170 Турен А. От обмена к коммуникации: рождение программированного общества // Новая технократическая волна на Западе. М., 1986. С. 410-411.

Взгляды различных поборников концепции постиндустриального общества значительно отличаются друг от друга. Они даже именуют это общество по-разному: называют его не только постиндустриальным, но и супериндустриальным (сверхиндустриальным), технотронным, сервисным, информационным, программируемым и другими терминами, часть которых была уже приведена выше.

Но при всех различиях во всех вариантах постиндустриального общества существует общее. Большинство постиндустриалистов в основу классификации социально-исторических организмов кладут один и тот же признак. Все они принимают данное в работе известного английского экономиста Колина Кларка (1905—1989) «Условия экономического прогресса» (1940; 1947; 1957) подразделение экономики на три сектора: первичный (сельское хозяйство), вторичный (обрабатывающая промышленность) и третичный (сфера услуг). Исходя из этого они выделяют три сменяющих друг друга типа общества: 1) аграрное (традиционное, доиндустриальное), в котором господствует сельское хозяйство; 2) индустриальное, в котором ведущая роль переходит к обрабатывающей промышленности; 3) постиндустриальное (сверхиндустриальное, технотронное, сервисное и т.п.), в котором на первый план выходит сфера услуг, а среди услуг ведущее место занимает обработка информации, создание, распространение и применений знаний, прежде всего научных.

Некоторые постиндустриалисты подразделяют сферу услуг на две сектора: третичный и четвертичный. К третичному сектору они относят торговлю, финансовую деятельность и управление, четвертичный в свою очередь делится ими на две группы: одну, связанную с наукой и вообще исследовательской деятельностью, и другую, включающую образование, культурные услуги, здравоохранение, социальное обеспечение и отдых. Переход к постиндустриальному обществу эти люди связывают прежде всего с развитием четвертичного сектора.

Однако, принимая в принципе рассмотренные выше критерии, различные постиндустриалисты расходятся, когда от общих положений переходят к конкретному рассмотрению проблемы. Не все они (как в прошлом и сторонники индустриального общества) одинаково решают вопрос о том, когда именно произошел переход от традиционного общества к индустриального. Одни (вслед за А. Сен-Симоном) принимают в качестве грани конец средневековья и начало нового времени, когда промышленность стала играть ведущую роль в хозяйстве, другие ведут отсчет от начала промышленной революции.

Нет среди постиндустриалистов единстве и в вопросе о переходе от индустриального общества к постиндустриального. Одни считают, что этот переход еще впереди, другие говорят о начале такого перехода, по мнению третьих, превращение, если не всех, то многих индустриальных обществ в постиндустриальное уже произошло.

Почти все адепты постиндустриального обществе первоначально полагали, что переход к нему и связанное с этим развитие техники и технологии решит все тревожащие их проблемы. В значительной степени их оптимизм поубавился после появления в 1972 г. знаменитого первого доклада Римскому клубу171 Римский клуб — возникшая в 1968 г. неправительственная организация, поставившая своей главной целью исследование и поиски решения глобальных проблем, ставших в наше время перед человечеством., подготовленного под руководством Денниса Медоуза и носившего название «Пределы роста» (русск. перевод: Медоуз Д. и др. Пределы роста. М., 1988; 1991; сокращ. изложение в книге: Римский клуб. История создания, избранные доклады и выступления, официальные материалы. М., 1997). В этом докладе доказывалось, что если современные тенденции роста численности населения, индустриализации, загрязнения природной среды, производства продовольствия и расхода невозобновимых ресурсов будут продолжаться, то в течение следующего столетия человечество придет к катастрофе, к мрачному полунищему существованию.

Все это породило настроения, известные по названием алармизма (от англ. alarm— тревога).

Индустриалистов в первую очередь интересовало современное им общество, постиндустриалисты были прежде всего футурологами. И тех и других история, особенно давняя, интересовала меньше всего. Им было совершенно безразлично, что земледелие и скотоводство существовали не всегда, что этим формам хозяйства предшествовало время, когда люди жили охотой и собирательством. Да и говоря об аграрном обществе, они имели в виду не все вообще общества с земледелием и скотоводством, а только классовые, цивилизованные. Первобытность из их построений полностью выпадала.

Объединение под общим названием аграрного или традиционного общества восточных, античных и феодальных социоисторических организмов и противопоставление их всех вместе взятых более позднему — индустриальному обществу, разумеется, имело под собой реальное основание. Но поступая так, индустриалисты и постиндустриалисты полностью игнорировали качественные различия между восточным, античным и феодальным обществами, что для историков было совершенно недопустимо, ибо лишало их возможности понять особенности развития этих обществ. Естественно поэтому, что концепция постиндустриального общества совершенно не привлекла внимания историков — она мало что им давала.

Были попытки доработать концепцию постиндустриального общества с тем, чтобы она более точно отражала ход исторического процесса. В качестве примера можно привести работу Йохана Галтунга «О будущей интернациональной системе» (1969). В ней выделяются четыре сменяющиеся друг друга формы общества: примитивное, традиционное, модерное и неомодерное. Наряду с классификацией обществ по господству одной из трех сфер экономики (сельскохозяйственной, промышленной и сервисной) в схеме И. Галтунга присутствует и иная, тоже связанная с экономикой. Для примитивного общество характерна жизнеобеспечивающая экономика, для традиционного — бартерная, для модерного — денежная, а для неомодерного — кредитная.

Уже на самых ранних порах наряду с восторженным принятием идеи постиндустриального общества наметилось и критическое отношение к ней. Оно выразилось, например, в статье Роберта Хейлбронера «Экономические проблемы постиндустриального общества» (1973).

Постиндустриалисты, как ранее индустриалисты, вводя понятие индустриального общества, помимо всего прочего стремились заменить им понятие капиталистического общества как явно скомпрометированное в глазах очень многих. Но в отличие от некоторых индустриалистов они практически признавали, что индустриальное общество по сути есть общество капиталистическое. Иное дело — общество постиндустриальное. Разные постиндустриалисты понимали его по-разному, но всегда как общество, качественно отличное от капиталистического.

Р. Хейлбронер подвергает критике взгляд, согласно которому западное общество вошло в новую систему социоэкономических отношений, качественно отличную от прежней, и тем уже перешло на новую стадию исторического развития, что оно из капиталистического превратилось в посткапиталистическое. Как показывает он, и сейчас продолжается процесс концентрации капитала. Нарастает неравенство в распределении общественного продукта. 10% семей на верху общества получают 30% доходов, а на долю 30% семей на дне приходится всего 10%. 1—2% семей на верху владеют 1/3 всего общественного богатства. 2/3 всего корпоративного богатства находится под контролем 0,2% семей.

Не решена ни одна из проблем, которые присущи капитализму. Все основные структурные особенности и тенденции развития, присущие капитализму, продолжают существовать и действовать в постиндустриальном обществе. Специфически «капиталистические» отношение с третьим миром приобрели еще более тревожный характер, в результате чего проблема «капиталистического империализма» снова стала центральной. Заключая все сказанное им о постиндустриальном обществе, Р. Хейлбронер пишет, что «мы должны рассматривать его как стадию капитализма, а не как шаг за пределы капитализма».172 Heilbroner R. Economic Problems of « Postindustrial » Society // Dimensions of Society. Ed. by D. Potter and Ph. Sarre. London, 1974. P. 234.

В 1978 г. появилась книга британского социолога Кришана Кумара «Пророчество и прогресс. Социология индустриального и постиндустриального общества», в которой идея постиндустриального общества в целом принималось, но с множеством оговорок. Автор считал, что нужна иная модель постиндустриального общества, чем та, которая была создана Д. Беллом и принята большинством постиндустриалистов, и высказывал свои соображения на этот счет.

В последующем все в большей степени стало нарастать разочарование в концепциях постиндустриального общества.

Во многих странах Западу число людей, занятых в сфере услуг, стало превышать число работников в области производства материальных благ, получили необычайное распространение информационные технологии, возросло значение производства и распространения знаний, прежде всего научных и т.п. Но вопреки всем прогнозам ни университеты не стали основными центрами общества, ни власть в обществе не перешла в руки ученых. Западное общество как было капиталистическим, так и осталось им. Власть как находилась, так и осталась в руках капиталистов.

Даже многие постиндустриалисты пришли к выводу, что в постиндустриальном обществе не только сохранятся многие противоречия, свойственные индустриальному обществу, но возникнут новые, может быть еще более сложные. «Мы должны понять, — писал А. Турен, — что «исчерпанность» индустриального общества в странах, где оно достигло своего наибольшего развития, может возвещать трудный, но неизбежный переход к обществу нового типа, более активному и мобильному, но также более волюнтаристскому и опасному, чем общество, которое мы оставили позади».173 Турен А. Указ. раб. С. 411-412.

В результате в западной науке начало утверждаться все более и более скептическое отношение к концепциям постиндустриального общества. Они стали рассматриваться не как научные построения, а как очередные утопии. Это, в частности, нашло выражение в названии работы Бориса Френкеля «Постиндустриальные утописты» (1987), в которой дан обстоятельный обзор и разбор постиндустриализма.

Уже известный нам К. Кумар в своей новой книге «Возникновение современного (modern) общества. Аспекты социального и политического развития Запада» (1988) со всей определенность пишет, что современное западное общество как было индустриальным, так и осталось им, а вовсе не превратилось и даже не начало превращаться в постиндустриальное. Это индустриальное общество является капиталистическим и никаким другим. Если это общество и сможет трансформироваться в качественно иное, то это дело далекого будущего. В целом идею постиндустриального общества К. Кумар расценивает как утопическую в самой своей основе, столь же утопическую, какими были в свое время построения А. Сен-Симона и Ш. Фурье.

Вместе с отказом от идеи постиндустриального общества мы наблюдаем у К. Кумара довольно противоречивое совмещение унитарно-стадиального подхода к мировой истории с плюрально-циклическим. Если на одних страницах своего труда он рассматривает зародившееся на северо-западе Европы индустриальное общество как стадию, пришедшую на смену этапу традиционного общества, то на других — западное индустриальное общество выступает как одна из 26 цивилизаций. Но в отличии от других цивилизаций западное индустриальное, капиталистическое общество стало образцом для развития всех других общества. Все цивилизации обречены на упадок и гибель. Та же участь ожидает и западное общество, но когда это произойдет, неизвестно.

Когда-то в СССР концепции индустриального и постиндустриального общества подвергали критике, причем чаще всего не очень умной. Теперь в России концепции постиндустриального общества многими расцениваются как самое последнее слово науки и раболепно принимаются. Большинство наших восторженных их поклонников даже не пытается в них разобраться, тем более поставить под сомнение. Это особенно наглядно можно видеть на примере многочисленных статьей и книг экономиста и политического деятеля Гавриила Харитоновича Попова, свидетельствующих о том, что он не только не разобрался в концепциях постиндустриального общества, но не имеет никакого сколько-нибудь реального представления о современном западном обществе. Он, например, утверждает, что постиндустриальное общество возникло на Западе в 30-х годах XX в. и что он капиталистическим не является.174 Попов Г. Острова в Греции не имею // МК. 30.04.1994; Он же. «Россия не потеряна. Ее заблудили» // Там же. 11.03.1995; Он же. Месяц Скорпиона, год Красной Змеи // Известия. 06.11.1997.; Он же. Новый строй. Над чем думать и что делать // НГ. 30.06.1998; Он же. Будет ли у России второе тысячелетие. М., 1998; Он же. Политическая суть первого съезда // НГ. 04.06.1999. и др.

Не намного лучше обстоит дело и тогда, когда предпринимаются попытки развить эти концепции, о чем наглядно свидетельствуют работы Владислава Леонидовича Иноземцева, прежде всего его книга «За пределами экономического общества» (М., 1998), в которой автор попытался создать свой собственный вариант концепции постиндустриального общества. Это общество, следуя за Г. Каном и Э. Вейнером, он именует постэкономическим.

Во вступительной статье В.Л. Иноземцева к составленной им в целом весьма полезной антологии «Новая постиндустриальная волна на Западе» (М., 1999) делается попытка доказать, что концепция постиндустриального общества не только к настоящему времени не пришла в упадок, а наоборот, развивается и представляет собой и сейчас самую влиятельную социальную метатеорию. В действительности большинство работ, включенных в антологию, вообще не имеют или имеют весьма отдаленное отношения к концепции постиндустриализма в точном смысле слова. Это вынужден признать и составитель. «Заглавие этой антологии — «Новая постиндустриальная волне на Западе» — не может не вызвать если не возражений, то по крайней мере некоторого недоумения. В книге, как сможет убедиться читатель, представлены отрывки из работ современных американских, английских и французских социологов, каждого из которых в отдельности обычно не относят к числу приверженцев постиндустриальной теории в том ее каноническом виде, в каком она сформулирована в трудах Д. Белла и его сторонников».175 Иноземцев В.Л. Перспективы постиндустриальной теории в меняющемся мире // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. М., 1999. С. 3.

А 1998 г. В.Л. Иноземцев проинтервьюировал нескольких крупнейших американских социологов и экономистов (Питера Фердинанда Драккера, Лестера Карла Туроу, Джона Кеннета Гэлбрейта, Маршалла Голдмана, Фрэнсиса Фукуяму) с целью выяснить их отношение к понятию и концепциям постиндустриального общества. Все опрошенные по существу отнеслись и к этому понятию, и к этим концепциям отрицательно. Все они считают, что живут в индустриальном обществе, хотя и изменившемся за последние десятилетия.176 См.: Переосмысливая грядущее. Крупнейшие американские экономисты и социологи о перспективах и противоречиях современного развития // МЭМО. 1998. № 11.

М. Голдман, например, совершенно определенно заявил: «Я полагаю, что употребление термина «пост-» стало неким анахронизмом… Я не думаю, что мы действительно находимся в постиндустриальной эре. Причиной является то, что промышленное производство не только остается весьма значимым, но в определенной степени становится даже более важным, чем когда бы то ни было ранее, хотя технологические основы его и меняются. Не нужно забывать, что даже производство программного обеспечения, хотя оно и отличается весьма существенно от сборки оборудования или автомобилей, остается одной из отраслей промышленности».177 Там же. С. 8.

Постиндустриальная экономика – что значит это понятие в современном мире?

Заходякин И. В.

Заходякин И.В.

 Скачать PDF

Продолжая нашу традиционную рубрику «Термины новой экономики», остановимся на том, что же сегодня понимается под понятием «постиндустриальная экономика». Почти синонимичное значение этому имеет термин «постиндустриальное общество», чаще всего использующийся в политической и социологической сферах. Однако очевидно, их связывает то, что постиндустриальная экономика определяется экономическими отношениями, которые возникают в постиндустриальном обществе.термин, постиндустриальное общество, постиндустриальная экономика, определение термина

---

---

---

Опубликовано в журнале

Актуальные статьи от наших партнеров:

Феномен постковидного синдрома в мировой и российской экономике (на примере инноваций отраслей образования и медицинских услуг) (Хмелева Г. А.) // Экономические отношения. № 3 / 2021

Проблемы обеспечения глобальной конкурентоспособности и устойчивого экономического развития в условиях пандемии COVID-19 (опыт Китая) (Подольская Т.В., Сингх М.А. и др.) // Экономические отношения. № 2 / 2021

Конкурентоспособность реального сектора экономики США, Китая и России в условиях пандемии (Печаткин В.В., Малышев Т.А.) // Экономические отношения. № 2 / 2021

Один год борьбы с коронавирусной пандемией COVID-19: анализ результатов (Зимовец А.В., Ханина А.В.) // Экономика, предпринимательство и право. № 5 / 2021

О характере и направленности перемен в жизни современной России (Косьмин А.Д., Косьмина Е.А. и др.) // Экономика, предпринимательство и право. № 5 / 2021

Новые статьи от наших партнеров:

Развитие инфраструктуры как фактор результативности управления территориальным пространством региона (Баландин Д. А., Глезман Л.В. и др.) // Экономика, предпринимательство и право. № 1 / 2022

Электронный мониторинг производительности: возможности и угрозы в изменяющемся мире труда (Чернышов И.Н.) // Экономика труда. № 1 / 2022

Цифровые интеллектуальные активы в парадигме инерционного инвестирования (Воронов В.С., Давыдов В.Д.) // Вопросы инновационной экономики. № 1 / 2022

Информационное общество: кто крайний в интернет? (О продвижении телевизионных брендов в социальных сетях) (Файков Д.Ю., Файкова С.Д.) // Экономика, предпринимательство и право. № 1 / 2022

Совершенствование организационных и экономических условий осуществления логистической поддержки процесса утилизации электронных бытовых отходов (Нгуен Тхи Тху Хыонг, Ларин О.Н.) // Экономика, предпринимательство и право. № 1 / 2022

Повышение конкурентоспособности работников в контексте развития профессиональной компетентности (Вашаломидзе Е. В., Пак О.А.) // Экономика, предпринимательство и право. № 12 / 2021

Интеллектуальная автоматизация маркетинга: угроза или возможность? (Яхнеева И.В., Павлова А.В.) // Вопросы инновационной экономики. № 1 / 2022

Обеспечение экономической безопасности в сфере внешнеэкономической деятельности (Коноваленко С.А., Гаджиев Н.Г. и др.) // Экономическая безопасность. № 1 / 2022

Оценка развития системы трудовых отношений с применением фрактальной теории (Симченко Н.А., Анисимова Н.Ю.) // Экономика труда. № 1 / 2022

Мониторинг устойчивого развития муниципальных районов и городских округов Калужской области (Бурцева Т.А., Губарева А.И.) // Экономика, предпринимательство и право. № 1 / 2022

Ключевые показатели эффективности (KPI) финансовых служб предприятия (Щербакова О.Н., Матиашвили В.М. и др.) // Экономика, предпринимательство и право. № 1 / 2022

Место и роль России в международном технологическом трансфере (Костин К. Б., Хомченко Е.А. и др.) // Экономические отношения. № 1 / 2022

Российский ритейл в период пандемии COVID-19: ускорение цифровизации (Жуковская И.Ф.) // Экономика, предпринимательство и право. № 1 / 2022

Тенденции развития системы налогообложения субъектов малого предпринимательства сельскохозяйственной отрасли (Клейменова Ю.А., Тищенко Е.С. и др.) // Экономика, предпринимательство и право. № 1 / 2022

Бизнес-модели инноваций в цифровой экономике (Терешкина Н.Е.) // Вопросы инновационной экономики. № 1 / 2022

Постиндустриальное общество и его враги реферат по социологии

Московский Педагогический Государственный Университет Курсовая работа по философии на тему: Постиндустриальное общество и его враги Автор Варнавский Евгений Группа 103 Факультет СЭП (отделение социологии) Научный руководитель проф. Киреев Г.Н. Москва 2000 План: 1. Введение 2. Волновая концепция развития 2.1. Доиндустриальное общество 2. 2. Индустриальное общество 2.3. Постиндустриальное общество 2.4. Информационное общество 3. Критика 4. Заключение 5. Список использованной литературы В индустриальном обществе все силы направлены на промышленное производство, чтобы произвести необходимые обществу товары. Промышленный переворот принес свои плоды – теперь главная задача аграрного и индустриального общества, состоящая в том, чтобы просто прокормить население и обеспечить его элементарными средствами к существованию, ушла на второй план. Всего лишь 5-10 % населения, занятых в сельском хозяйстве, производили достаточно продовольствия, чтобы прокормить все общество.3 Формирование индустриального общества связано с распространением крупного машинного производства, урбанизацией (отток населения из деревень в города), утверждением рыночной экономики и возникновением социальных групп предпринимателей (буржуазия) и наемных работников (пролетариат). Капитализм в теориях индустриального общества рассматривается некоторыми исследователями как его ранняя ступень (европейские страны в 19 — начале 20 в)4 Переход к индустриальному обществу происходит на базе индустриализации – развития крупного машинного производства. Начало индустриализации можно датировать серединой 18-го века, когда произошел промышленный переворот в Великобритании – переход от мануфактуры к машинному производству. Сроки и темпы индустриализации в различных странах неодинаковы (например, Великобритания превратилась в индустриальную страну к середине 19 века, а Франция — в начале 20-х гг. 20 века). В России индустриализация успешно развивалась с конца 19 — начала 20 веков, а после Октябрьской революции (с конца 20-х гг.) индустриализация осуществлялась форсированно. В конце 20 века индустриальное общество переходит к постиндустриальному. 2.3. Постиндустриальное общество Основателем концепции постиндустриального общества стал выдающийся американский социолог Даниэл Белл. В вышедшей в 1973 году книге «Грядущее постиндустриальное общество» он подробно изложил свою концепцию, тщательно анализируя основные тенденции в изменении отношений секторов общественного производства, становлении экономики услуг, формировании научного знания как самостоятельного элемента производственных сил. Однако сам термин «постиндустриальное общество» появился в США еще в 50-ые годы, когда стало ясно, что американский капитализм середины столетия во многом отличается от индустриального капитализма, существовавшего до Великого Кризиса 1929 — 1933 годов. 3 Однако нельзя забывать, что в современные индустриальные и постиндустриальные страны продовольствие частично поставляется из «стран третьего мира», находящихся на доиндустриальной ступени развития. 4 Но не стоит сопоставлять эти понятия. Здесь лучше привести цитату: “Некоторые критики доказывают, что постиндустриальное общество не «придет на смену капитализму» Это ложное противопоставление двух различных концептуальных схем, организованных по разным осям. Постиндустриальная схема соответствует социально-технологическому аспекту общества, капитализм – его социально-экономическому аспекту”. [Д. Белл – Грядущее постиндустриальное общество] Капитализм 50-х уже не был похож на тот классический американский и европейский капитализм начала века, о котором писал Маркс – городское общество уже нельзя было строго разделить на буржуазию и пролетариат, ведь благосостояние простого рабочего росло, и, к тому же, начал появляться средний класс, состоящий из людей, занимающих достаточно престижные позиции в обществе, которых, вместе с тем, нельзя было отнести ни к господствующему, ни к угнетаемому классу. Вместе с тем рост производства вызвал расширение корпораций. Если в начале века корпорации занимались лишь крупными производством (железными дорогами, добычей и переработкой нефти), то во второй половине века они захватили даже те секторы экономики, в которые традиционно занимали частные собственники или мелкие фирмы5. Также стали появляться крупнейшие транснациональные корпорации. 6 В то же время техника, используемая в производстве, все более усложнялась, что вызвало потребность в квалифицированных кадрах и увеличило ценность научного знания. С конца 60-х термин «постиндустриальное общество» наполняется новым содержанием – возрастает престиж образования, появляется целый слой квалифицированных специалистов, менеджеров, людей умственного труда. Сфера услуг, науки, образования постепенно начинает преобладать над промышленностью и сельским хозяйством, где тоже активно используются научные знания. В 50 – 70 годы стало очевидно, что человечество вступает в новую эпоху. Переход к новому типу общества – постиндустриальному происходит в последней трети XX века. Общество уже обеспечено продовольствием и товарами, и на первый план выдвигаются различные услуги, в основном связанные с накоплением и распространением знаний7. А в результате научно- технической революции произошло превращение науки в непосредственную производительную силу, которая стала главным фактором и развития общества, и его самосохранения. Вместе с этим у человека появляется больше свободного времени, а, следовательно, и возможностей для творчества, самореализации. Однако не стоит думать, что в скором будущем техника окончательно освободит человека от работы. С появлением автоматики производство стало эффективней, и теперь вместо того, чтобы самому крутить ручку станка, человек стоит за пультом и задает программу для сразу нескольких станков. Это вызвало изменения в социальной сфере – для работы на предприятии, где используется автоматика, нужны не рабочие со средним образованием, а менее многочисленные, но квалифицированные специалисты. Отсюда возросший престиж образования и увеличение численности среднего класса. 5 По мнению Дж. Гэлбрейта подобная централизация приведет к своего рода плановой экономике – чего и сколько производить будет решаться на уровне корпораций. 6 Здесь Маркс, утверждавший о развитии капитализма как безликой системы, оказался прав. Крупнейшие корпорации оказывают огромное влияние на экономику стран, однако всегда действуют в своих интересах, которые часто идут вразрез с национальными или государственными. 7 Маркс писал: «Ни одна формация не погибнет раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созревают материальные условия их существования в недрах самого старого общества» [37. Т. 13. С. 7]. В это время технические разработки становятся все более наукоемкими, теоретические знания приобретают наибольшее значение. Распространение этого знания обеспечивает сверхразвитая сеть коммуникаций. 2.4 Информационное общество Появление теории информационного общества связано с именами Ф. Махлупа и Т.Умесао, которые в начале 60-х годов ввели в научный оборот фактически одновременно в США и Японии термин «информационное общество». Наряду с ним использовались такие термины, как «технотронное общество», «общество знания», постиндустриальное общество, “открытое общество”. В зарубежной литературе конца 70-80-ых годов много писалось о наступлении информационного общества. Так, Т.Стоуньер утверждал, что информацию, подобно капиталу, можно накапливать и хранить для будущего использования. В постиндустриальном обществе национальные информационные ресурсы — самый большой потенциальный источник богатства. Постиндустриальная экономика — это экономика, в которой промышленность по показателям занятости и своей доли в национальном продукте уступает место сфере услуг, а сфера услуг есть преимущественно обработка информации. Впоследствии стало достаточно очевидным, что в русле этого подхода наиболее популярными будут понятия, так или иначе связанные с указанием на новую технологическую и информационную природу современного общества. Теория «информационного общества» была развита такими авторами, как М.Порат, Ё.Масуда, Т.Стоуньер, Р.Кац и др. В той или иной мере она получила поддержку со стороны тех исследователей, которые акцентировали внимание не столько на прогрессе собственно информационных технологий, сколько на становлении технологического, или технетронного (technetronic – от греческого techne), общества, или же обозначали современный социум, отталкиваясь от возросшей и постоянно возрастающей роли знаний. Рассматривая общественное развитие как “смену стадий”, сторонники теории информационного общества связывают его становление с доминированием “четвертого”, информационного сектора экономики, следующего за сельским хозяйством, промышленностью и экономикой услуг. Если в аграрном обществе экономическая деятельность была связана с производством продуктов питания, а ограничивающим фактором является земля, в индустриальном обществе главным было производство товаров, а ограничивающим фактором — капитал, то в информационном обществе основной экономической деятельностью является производство и применение информации для эффективного функционирования других форм производства, а ограничивающим фактором становится знание. Если в индустриальном обществе центральными переменными были труд и капитал, то в постиндустриальном обществе таковых выступают информация и знания, которые замещают труд в качестве источника прибавочной стоимости.8 Начиная с 1993 г., в США разрабатывается концепция сначала национальной, а затем глобальной информационной супермагистрали. Информационное общество в американском варианте определяется как общество, в котором лучшие школы и курсы становятся доступными всем студентам, вне зависимости от географических условий, расстояния, ресурсов 8 Н.А. Аитов О движущих силах развития общества «Все, что можно было изобрести, уже изобретено» — Чарлз X. Дуелл, глава патентного бюро США, 1899 год. Итак, нельзя отрицать значение третьей научно-технической революции и последовавшее за ней стремительное развитие микроэлектроники и компьютерной техники, но этот скачок может прекратиться раньше, чем мы думаем. В этой связи следует отметить, что понятие постиндустриального общества оказывается наиболее совершенным на фоне всех иных определений. Оно акцентирует внимание на той основной черте, которая преодолевается в формирующемся новом обществе, а именно на индустриальной природе прежнего способа производства; при этом совершенно справедливо предполагается, что отдельные признаки нового строя не могут быть четко названы и описаны, пока не будет завершено, хотя бы в основном, его формирование. Основой концепции постиндустриального общества служит оценка нового социума как резко отличающегося от господствовавшего на протяжении последних столетий: отмечается прежде всего снижение роли материального производства и развитие сектора услуг и информации, иной характер человеческой деятельности, изменившиеся типы вовлекаемых в производство ресурсов, а также существенная модификация традиционной социальной структуры. В рамках постиндустриализма существует множество более частных подходов. Сегодня известны теории постиндустриального капитализма, постиндустриального социализма, экологического и конвенционального постиндустриализма, и.т.д, однако фундамент концепции остается прежним – все говорят о переходе к новому типу общества в результате качественного скачка. Везде идет речь о снижении роли материального производства и развитии сектора, создающего услуги и информацию, изменившемся характере человеческой деятельности, новых типах вовлекаемых в производство ресурсов, а также существенной модификации социальной структуры. Новая социальная структура Маркс и его последователи прогнозировали, рост пролетариата и исчезновение среднего класса. В Германии «старый» средний класс независимых предпринимателей, мелких фермеров и работников свободных профессий действительно пошел на убыль, но то же самое происходило и с рабочим классом: с 1895 по 1925 год доля промышленных наемных рабочих в совокупной рабочей силе сократилась с 56,8 до 45,1 процента. Между ними начал появляться новый слой — получающих жалованье служащих, занятых в офисах и на инженерно-технических должностях. В очерке, написанном в 1912 году Э.Ледерер назвал упомянутую группу «новым средним классом». Больше десятилетия в немецкой социологии бушевали яростные дебаты по поводу характеристики этого «нового среднего класса». Авторы левого толка рассматривали служащих в качестве «беловоротничкового пролетариата», «массовый характер» которого приведет его на позиции рабочего класса. Некоторые оптимистично настроенные социологи видели в них фактор социальной солидарности, полагая, что новый класс станет фактором сбалансирования интересов работодателей и промышленных рабочих и обеспечит сплоченность на предприятиях, если не в обществе в целом. Т. Гейгер предсказывал, что «новый средний класс» окажется «раздавленным» между капиталистическим классом и промышленным пролетариатом, тогда как Й. Шумпетер утверждал, что вследствие увеличения числа служащих мир будущего превратится в мир бюрократии. Те, кто рассматривал этот класс только в экономическом аспекте, подобно Э. Ледереру и Я. Маршаку, полагали, что его положение «между классами» более невозможно и в обществе, где нарастающее групповое самосознание вызывает необходимость правового регулирования трудовых отношений, «новый средний класс» объединится в коллективную организацию и, вероятно, вступит в альянс с профсоюзным движением. Однако одно очевидно – наметились тенденции к росту численности работников умственного труда. Если в начале XX века численность работников физического труда была в десятки раз больше, чем численность белых воротничков, то во второй половине века начался стремительный рост численности последних. Данные по США: В период с 1947-го (базовый год после второй мировой войны) и по 1964 год численность специалистов и технического персонала увеличилась с 3,8 млн. до более чем 8,5 млн. человек. В рамках класса специалистов самую значительную группу составляют преподаватели. Общая численность преподавателей государственных и частных учебных заведений в США увеличилась с примерно 1,3 млн. в 1954/55 учебном году до 2,1 млн. в 1964/65-м и 2,8 млн. человек в 1970-м. Преподаватели составляют около 25 процентов всех лиц, включаемых по переписи в категорию специалистов и технических работников. Численность инженеров в период с 1950 по 1966 год увеличилась более чем на 80 процентов — с 535 тыс. до примерно 1 млн. человек, основными причинами чему были рост наукоемких отраслей промышленности, таких, как электроника, космическая и ракетная техника, научное приборостроение, ядерная энергетика и компьютерная техника, а также увеличение периода времени, требуемого для разработки и производства продукции в связи с усложнением процессов производства. Число ученых 1930 по 1965 г. возросло с 64 до 475 тыс. Иначе говоря, если с 1930 по 1965 год численность всей рабочей силы страны увеличилась приблизительно на 50 процентов, то число инженеров возросло на 370 процентов, а ученых — на 930. Этот рост идет параллельно с демократизацией высшего образования, осуществляемой в масштабах, каких мир никогда не видел. Ни одно общество никогда ранее не пыталось обеспечить систематическое формальное образование своей молодежи в возрасте до 19—20 (уровень двухгодичного колледжа) и даже до 22 лет, что стало сегодня в Соединенных Штатах четко выраженной политикой12. Однако более важным показателем является не объем поддержки образовательной сферы государством, а престиж образования в обществе. Известно, как американские родители бьются за то, чтобы устроить своих детей в колледж, а, например, в России, по данным на 2000-й год, 61% молодежи считают, что высшее образование «дает путевку в жизнь». Возросший престиж образования легко объяснить – для управления автоматизированными машинами на производстве требуются уже не рабочие со средним образованием (или вообще без образования), а специалисты по программированию, каждый из которых может обслуживать сразу с десяток станков. 3. Критика Теория постиндустриального общества и постмодернизм Теория постиндустриального общества, и, тем более, информационного общества обладает явными признаками технологического детерминизма. Это 12 Как известно правительство США вплотную занялось проблемой образования в связи с успехами советской космической программы. Но, все равно, СССР в области образования опередил США, и эти позиции до сих пор не утеряны. дало повод для критики со стороны представителей постмодернизма, принципы которого начинают доминировать в исследованиях будущего общества. Постмодернисты полагают, что необходимо акцентировать внимание не только на сугубо хозяйственных явлениях, но и на формировании системы постматериальных ценностей, отходе от прежних методов организации труда и максимальном использовании творческого потенциала работников, а также более внимательно изучать сугубо социологические проблемы: формирование нового типа семьи и новых форм социального партнерства, повышение роли знания и изменение системы образования, национальные, этнические и иные проблемы. С развитием постмодернизма вновь возникает ситуация, которой не было в обществоведческой теории с середины прошлого столетия: экономические концепции в их наиболее принципиальных элементах оказываются органично включенными в систему социальных наук и становятся неотделимыми от нее в той же степени, в какой само современное хозяйство неотделимо от реальных форм общественной жизни. Наряду с названными концепциями в 60-е и 70-е годы возникли представления, согласно которым современное общество можно обозначить как постбуржуазное, посткапиталистическое, пострыночное, посттрадиционное и постисторическое. Однако эти экзотические понятия не получили в литературе заметного распространения. Концепции постиндустриального и постмодерного общества имеют два методологических преимущества. С одной стороны, они отражают на теоретическом уровне противоположность нового общества его прежним формам, с другой позволяют противопоставить новую эпоху не всей истории человеческого общества, а лишь его отдельной стадии, отмечая существование доиндустриального, индустриального и постиндустриального общества, премодернистского, модернистского и постмодернистского состояния (С.Крук и С.Лэш), или первой, второй и третьей волн цивилизации (О.Тоффлер). Теория постиндустриального общества и марксизм Теория постиндустриального общества базируется на волновой концепции развития, и поэтому идет вразрез с формационной теорией К. Маркса. Неомарксисты критически рассматривали теорию постиндустриального общества. Они обоснованно критиковали недочеты этой теории – ее ориентированность на развитые западные страны, технологический детерминизм, антигуманистичность, утопизм. Они считают, что эта теория, как и теория индустриального общества, создана в США для того, чтобы оправдать существующий сегодня в развитых странах экономический строй, и заменить понятие классовой борьбы на понятие классового сотрудничества13. Здесь существует две противоположных точки зрения. Многие авторы, в частности неомарксисты, рассматривают постиндустриальное общество как новую стадию капиталистической формации, что совершенно обосновано – несмотря на большие изменения во всех общественных сферах, способ 13 Лично я считаю, что ни того ни другого не существует. В процессе производства классы действительно сотрудничают, но вместе с этим существуют привилегированные и непривилегированные слои, и развитые страны до сих пор полны социальной несправедливости – стоит хотя бы посмотреть американские фильмы про бедных, или вспомнить что самым страшным для рабочего в развитой стране является увольнение. Таким образом можно говорить, что проблема эксплуатации не исчезла, а лишь притупилась классовая борьба из-за того, что рабочий относительно удовлетворен материально и крепко зажат в тисках обстоятельств. борьба происходит между классами, интересы которых несовместимы. Однако, когда благосостояние простого рабочего стало позволять ему не только питаться, но и ездить на машине и покупать бытовую технику, он стал заинтересован в, если можно так выразиться, своей эксплуатации. А. Дугин в статье «Парадигма конца» объясняет это победой капитализма над пролетариатом, победой капитала над трудом. Дугин пишет: «По контрасту с успехом исторической реализации марксизма в национал-большевистском исполнении на самом буржуазном Западе в тот момент, когда капитализм дошел до предела своего развития, т.е. до порога третьей промышленной революции (а это случилось в 60-70-е годы ХХ века), перехода к социализму не произошло. Если гетеродоксальная версия марксизма оказалась осуществимой, то ортодоксальная версия была опровергнута историей. Капитализм в его наиболее развитой форме сумел преодолеть наиболее опасный для него момент развития, эффективно справиться с угрозой пролетарского восстания и перейти к еще более совершенному уровню существования, когда сам альтернативный оппозиционный субъект — пролетариат как класс и как эсхатологическая революционная партия Труда — был упразднен, рассеян, испарен в сложной системе безальтернативного Общества Зрелищ (Ги Дебор). Иными словами, постиндустриальное общество, став реальностью, окончательно показало, что буквально понятые пророчества Маркса не реализовались на практике. Это, кстати, является причиной глубочайшего кризиса современного европейского марксизма». Политическая публицистика Маркса и Энгельса часто способствовала формированию представлений о марксизме как о пророческом учении, утверждавшем неизбежность пролетарской революции. Между тем и Маркс, и Энгельс были достаточно осторожными в своих прогнозах. История всегда понималась ими как набор различных сценариев развития. Тем не менее ученые часто давали повод для критики в свой адрес. Во многих популярных публикациях Маркса и Энгельса исторический процесс выглядит как железная поступь социального прогресса, осуществляющегося в ходе смены общественных формаций. Ошибочно полагать, что теории Маркса потерпели крах. Совсем наоборот – многие его предсказания сбылись, а большинство категории применимы и сейчас, и это неудивительно – капитализм, описанный Марксом, никуда не исчез. В этом-то и состоит ошибка прогнозов Маркса, который предрекал скорое падение капитализма. По-настоящему капитализм выжил, и перешел в новую стадию своего развития. 3. Заключение С марксистской точки зрения можно смело сказать – все, что происходит сейчас, это новая стадия старого капитализма. Капитализм, не изменив своей сущности, стал более социально ориентированным, приобрел новые черты. Классовая борьба притупилась, антагонизм сгладился, эксплуатация стала более гуманной, но они никуда не исчезли, да и не исчезнут, пока не исчез сам капитализм. Существует один очень важный факт, который умалчивается большинством исследователей. Они говорят, что в индустриальных странах только 5-6% населения заняты в сельском хозяйстве, подразумевая, что они обеспечивают продовольствием все население, а в постиндустриальном обществе занятые в промышленном производстве 5-6% обеспечивают общество промышленными товарами. Это лишь полуправда. Переход к постиндустриальному обществу невозможен без поддержки третьих стран, как, в свое время, был бы невозможен переход к индустриальному обществу в колониальных странах без поддержки колоний, находящихся на аграрной стадии развития. Аграрные колонии производили необходимое для пропитания населения продовольствие, что позволило осуществить промышленные переворот в их метрополиях. На этапе перехода к постиндустриальному обществу видна похожая тенденция. Когда страны третьего мира, такие как Африка и Латинская Америка, обеспечивают развитые страны продовольствием, страны «второго мира», в основном Китай, обеспечивают эти страны промышленными товарами14. Сейчас трудно найти вещи, сделанные в странах западной Европы, и практически невозможно найти вещи, сделанные в США. Под американскими торговыми марками продаются товары, изготовленные, хоть и под строгим контролем американских кампаний, в Китае(в основном) и в других «развивающихся» странах. Таким образом, можно говорить, что аграрная и индустриальная сферы экономики в развитых странах не исчезли, они просто были вынесены за пределы территорий этих стран. В производстве электроники на первое место сейчас вышел Тайвань – 80-90% электроники и компьютерных комплектующих производится там. Samsung, LG – названия этих тайваньских компаний у всех на слуху, но вряд ли кто-нибудь сможет назвать хотя бы одну американскую фирму, производящую бытовую технику. В «Манифесте» К.Маркс писал: «Буржуазия путем эксплуатации всемирного рынка сделала производство и потребление всех стран космополитическим. К великому огорчению реакционеров она вырвала из-под ног промышленности национальную почву. Исконные национальные отрасли промышленности уничтожены и продолжают уничтожаться с каждым днем. Их вытесняют новые отрасли промышленности, введение которых становится вопросом жизни для всех цивилизованных наций, — отрасли, перерабатывающие уже не местное сырье, а сырье, привозимое из самых отдаленных областей земного шара, и вырабатывающие фабричные продукты, потребляемые не только внутри данной страны, но и во всех частях света. Вместо старых потребностей, удовлетворявшихся отечественными продуктами, возникают новые, для удовлетворения которых требуются продукты самых отдаленных стран и самых различных климатов. На смену старой местной и национальной замкнутости и существованию за счет продуктов собственного производства приходит всесторонняя связь и всесторонняя зависимость наций друг от друга». Итак, переход к индустриальному обществу одних стран возможен только за счет других. Это можно назвать «новым колониализмом»15 или «эксплуатацией одних стран другими». Здесь можно провести параллель между общественными отношениями, и отношениями между странами, сравнив развитые страны с буржуазией, а страны третьего мира с пролетариатом. Маркс писал: «Так случилось, что первые накопили богатство, а у последних, в конце концов, ничего не осталось для продажи, кроме их собственной шкуры». Но не стоит думать что первые, как нас учили в советское время, сидят, сложа руки, пожиная произведенные своими работниками богатства, когда как вторые лишены всего. Можно точно сказать, что эксплуататоры находятся в несколько более выгодном положении, но и эксплуатируемые не смогли бы существовать 14 Пример – продающиеся сейчас в США «настоящие американские джинсы» Wrangler бывают двух типов – сделанные в Китае, и сделанные в США китайцами. 15 Получив политическую независимость, колонии остались в зависимости экономической. без своих эксплуататоров, и, наоборот, развитые страны не могут существовать без производимого своими экономическими колониями. Такие отношения, когда кто-то стоит выше, а кто-то ниже, являются совершенно естественными, а опыт насильственного уравнения приводил к ничуть не меньшему расслоению16. Ошибочно утверждать, что концепция постиндустриального общества в корне противоречит учению Маркса. Наоборот, она прекрасно вписывается в его учение об общественно-экономических формациях. Переход к постиндустриальному обществу происходит качественным скачком, и в результате разрешения противоречий между производительными силами и производственными отношениями. Но Маркс допустил ошибку, предсказав скорый крах капитализма, который, в реальности, наоборот, вышел из кризиса уже обновленным. Таким образом, после капиталистической формации можно вставить еще одну, назвав ее постиндустриальной, информационной, услуговой, или как-либо иначе, или же просто рассматривать постиндустриальное общество как стадию капитализма. Когда? Д. Белл назвал свою книгу «Грядущее постиндустриальное общество – опыт социального прогнозирования». Значит, остается еще один немаловажный вопрос — когда наступит фаза постиндустриального общества. Нужно понять, что нельзя в один прекрасный день вдруг проснуться в постиндустриальном обществе. Переход от аграрной стадии к индустриальной занял столетия, а, учитывая фактор ускорения прогресса, переход к постиндустриальной стадии займет не менее нескольких десятилетий. Процесс перехода к постиндустриальному обществу начался еще в послевоенные годы, когда наметились некоторые новые черты в капиталистической экономике, и продолжается по сей день. Современные «западные» общества уже можно назвать скорее постиндустриальными, чем индустриальными. 16 Достаточно вспомнить опыт нашей страны, где, несмотря на утверждения о бесклассовом обществе, было все-таки два класса – простые граждане и государственная и партийная элита, пользовавшаяся особыми благами.

Что такое постиндустриальное общество? | ПСИХОМЕДИА

Постиндустриальное общество – это концепция общества, в котором, благодаря значительным научно-техническим преобразованиям, приоритетной становится сфера услуг, нежели промышленное производство и сельскохозяйственная сфера. Это общество, ключевая роль в котором возложена на образование, науку и квалификацию человека. В качестве производительной силы выступают интеллектуальные технологии. 

Услуги в данной стадии общественного развития воспринимаются более масштабно. Это не только бытовой сервис и коммунальное хозяйство. Это любой социальный институт, созданный и содержащийся обществом, предлагающий свои услуги для широких масс: государство, здравоохранение, наука, образование, армия, транспорт, связь. 

Постиндустриальная теория в ее современном значении была впервые введена в 50-х годах ХХ века, но широкую огласку получила благодаря работе «Грядущее постиндустриальное общество» Дэниела Белла, профессора Гарвардского университета. 

Теория постиндустриального общества предполагает градацию основных этапов развития общества:

1. Доиндустриальное или аграрное общество. Основные виды добывающей деятельности – это земледелие, охота, рыболовство, а также добыча полезных ископаемых. Основная задача аграрного общества – производство пищевых продуктов. Это самая продолжительная стадия развития экономики, которая насчитывает более тысячи лет. Средством для производства считается природа. Ключевые структуры такого общества – это армия и церковь. На сегодняшний день в аграрной стадии развития находится многие страны Юго-Восточной Азии, Африки и Латинской Америки. За счет них большинство стран Европы и США обеспечены продовольственными продуктами. 

2. Индустриальное общество. Основной вид деятельности – это промышленное производство товаров, необходимых населению. Теперь основная задача аграрного общества – обеспечить продуктами все население — уходит на второй план. Развитие индустриального общества обусловлено урбанизацией, широким производством машинной техники, закреплением рыночной экономики, а также возникновением новых социальных классов – предпринимателей и наемных работников. Ключевые структуры индустриального общества – это фирмы и корпорации. Конец ХХ века – это этап перехода к новому, постиндустриальному обществу. 

3. Постиндустриальное общество. Все большую роль играет научное знание как основной элемент в производстве. В США данный термин впервые возникает в середине 50-х, когда становится понятно, что капитализм 50-х существенно отличается от индустриального капитализма 20-30-х годов. Возникает отдельный, прежде не настолько выраженный класс в обществе, имеющий достаточный вес и наличие капитала – средний класс. Техника, используемая в промышленности, значительно усложнялась, что привело к росту потребности в квалифицированных кадрах и увеличило значимость науки и образования. 

Если в начале ХХ века основным видом производства была, например, добыча нефти и создание железных дорог, то к середине века промышленность охватывает даже мелкие сектора экономики. 60-е стали периодом, когда значение науки и личного образования резко возросло. Возникает класс профессионалов и людей умственного труда. Окончательный переход к новому виду экономики приходиться на последние десятилетия ХХ века. Научно-техническая революция делает науку основным производственным элементом, способствующим развитию общества. Ключевые структуры – это университеты. 

Согласно Беллу, который утверждал, что результатом промышленной революции стало конвейерное производство, зародившее такое понятие как общество массового потребления, и колоссально увеличило объемы производства. Идентично этому, должно возникнуть поставленное на поток производство информации, развивающееся во всех социальных сферах. 

Появление постиндустриальной экономики 

Ученые и исследователи данного периода в обществе выделяют следующие причины зарождения постиндустриальной экономики:

• Автоматизация производства привела к уменьшению числа сотрудников, занятых непосредственно материальной работой;
• Изменение в системе ценностей. Увеличение благосостояния резко возросло, благодаря чему творческие способности и высшее профессиональное мастерство вышли на передний план;
• Ситуация в современной экономики предполагает значительный уровень образованности у населения.  

Значение капитала резко падает. В индустриальном обществе организовать массовое производство было возможным только при наличии значительного капитала. Сегодня же, особенно в рамках глобальной конкуренции, средства не дают полной уверенности в успешности дела. Сегодня нужна оригинальная идея. Инновация может привлечь необходимый капитал, даже если его нет, для успешной реализации идеи. 

Ключевая особенность постиндустриального общества – высокое значение человека как трудового ресурса. На смену физическому труду приходит творчество и высокое мастерство сотрудника. Значительно увеличиваются расходы на подготовку штата: его образование и повышение профессиональных навыков. 

В силу того, что в постиндустриальном обществе главным средством для производства считается квалификация человека, и данная ценность принадлежит только человеку, его роль для компании значительно увеличивается. Вследствие этого, отношения в рамках «начальник-подчиненный» угасают. Компании придерживаются политики сотрудничества и партнерских отношений, открывая возможности для самостоятельности.   

Согласно большинству исследователей, сегодняшнее постиндустриальное общество – это общество профессионалов. Значительно снижается потребность в неквалифицированных сотрудниках, все больше предпочтения отдается сотрудникам с высшим образованием. Для большинства людей мотивацией становиться самореализация, а не материальный достаток.   

Постиндустриальное общество и глобализация

В концепции постиндустриального (информационного) общества, возникшей в начале 70-х годов XX века в странах Запада, проблематика социальной глобалистики рассматривается в рамках двух взаимосвязанных аспектов, на раскрытие которых и следует обратить пристальное внимание.

Во-первых, концепция постиндустриального общества претендует на статус общесоциологической теоретической модели поступательного развития

всего человечества. В связи с этим выявляется глобальная структура всемирноистори-ческого процесса во времени. Во всемирной истории выделяются три этапа – доиндустриальное (аграрное, традиционное) общество, индустриальное (капиталистическое и социалистическое) общество и постиндустриальное (информационное) общество. Тем самым предпринята попытка объяснения исторической динамики в долгосрочной временной перспективе с точки зрения

глубоких социальных трансформаций, связанных с переходом к новому типу общества, прослеживается становление современного этапа развития социума, его специфики.

Критерием выделения указанных трех этапов является технологический

детерминизм – представление, согласно которому определяющую роль в историческом процессе играет прогресс техники и технологии, а также вызываемое ими отраслевое и профессиональное разделение труда. Техника и технология рассматриваются как обладающие собственной логикой развития, но оказывающие, вместе с тем, решающее воздействие на развитие социальной системы. В связи с этим переход от одного типа общества к другому обусловлен, прежде всего, технологической революцией и ее экономическими, социальными, культурными последствиями. В частности, А.Тоффлер, выделяя четыре сферы общества – техносферу, социосферу, психосферу и инфосферу – в качестве определяющей рассматривает техносферу как главный источник всех социальных трансформаций. В целом теоретики постиндустриального (информационного) общества, за исключением А.Турэна, признают решающую роль технологического режима в обществе.

Во-вторых, применительно к современному миру в рассматриваемой концепции отмечается взаимосвязь между постиндустриальными тенденциями развития и процессом глобализации, более того, указывается, что эти тенденции в значительной степени являются движущей силой этого процесса. Источником глобализационных тенденций рассматриваются высокоразвитые страны Запада как первыми переходящие на постиндустриальную «волну» развития. Отмечается, что глобализации способствуют, прежде всего, два взаимосвязанных фактора – механизмы функционирования постиндустриальной экономики и революция в средствах массовой коммуникации, создающие глобальное экономико-информа-ционное пространство. В связи с этим ставится под сомнение существование относительно автономных локальных цивилизаций, что акцентируется в рамках цивилизационного подхода к историческому процессу, и что на первый план выходит процесс становления глобальной социальноэкономической системы. Подчеркивается, что в ее формировании определяющую роль играет технологическая революция второй половины XX века, основанная на достижениях науки.

Д.Белл как основоположник концепции постиндустриального общества, одним из первых отметил специфическую особенность формирующегося нового типа общества – его сетевой характер, в основе которого лежит становление региональных и глобальных информационных сетей, что ведет не только к резкому ускорению экономического развития, но и формированию нового механизма функционирования экономики. Особое внимание следует обратить на осуществленное им разграничение мировой экономики и глобальной экономики, как не совпадающих друг с другом в плане оснований и механизма функционирования.

А.Тоффлер отмечает, что в формирующемся глобальном обществе резко облегчается циркуляция знаний и идей, капиталов, товаров и услуг, людей; с одной стороны, растет культурное разнообразие, усиливаются процессы этнической самоидентификации, но, с другой стороны, возникает «планетарное сознание» как отражение процесса глобализации. В сетевом мире назревает переход к возникновению глобальной политической власти, перемещению центров принятия решений с национального на мировой уровень. Этот процесс провоцируется все возрастающим разрывом между производительными элементами на национальном и региональном уровне и трансрегиональными, мировыми потоками информации, товаров, капиталов. Быстро рождается эпоха глобальной конкуренции, обозначается новый виток межэтнических и геополитических противоречий, в частности, в связи с интенсификацией миграционных потоков в мировом масштабе. По А.Тоффлеру, человечество ожидает глобальная битва за власть, которая является неотъемлемой от экономики и пронизывает весь социум; но поскольку экономика стала глобальной, то и борьба за власть приобретет глобальный характер. Глобализацию, по его мнению, не следует отождествлять с гомогенностью, однообразием, наоборот, растет пестрота, мозаичность, многозначность глобального социума в этническом и религиозном плане. Вместе с тем, понятие «сеть» все больше становится универсальной метафорой нового социального порядка, «власть сети» является не вымыслом, а реальностью современной информационной эпохи.

М.Маклюэн в концепции «электронной культуры (галактики)» стремился осмыслить последствия революции в средствах массовой коммуникации в целом и,

компьютерной революции, в частности. Главным ее последствием выступает формирование «глобальной деревни», а также мироощущения, характеризующимся

«глобальным объятием», становлением планетарного видения, целостности человечества. В метафорической форме М.Маклюэн фактически представил процесс информационной глобализации и ее социальные последствия.

Д.Нейсбит в качестве одной из важнейших «мегатенденций» современности рассматривает переход от модели национальных экономик к модели глобальной экономики, чему способствует сокращение в глобальном масштабе времени передачи информации. Происходит структурная перестройка экономики в мировом масштабе, возникает новая модель глобального разделения труда, формируются глобальные финансовые потоки и инвестиции. Возникает всеобщая взаимозависимость в рамках  глобального рынка, глобальное мышление, что, тем не менее, сопровождается ростом языковой и национальной идентичности.

М.Кастельс отмечает, что преобразование социального порядка в глобальный было положено информационно-технологической революцией начала

70-х годов XX века. Капитализм трансформировался в информационно-сетевой,

а возникшая в результате его развития глобальная экономика привела к формированию   новейшего   разделения   труда.   В   то   же   время   процесс

глобализации            не       беспределен       и       сопровождается      региональной дифференциацией глобальной экономики. Однако этот процесс не означает ее

распада, поскольку возникшие глобальные деловые сети прочно цементируют

«архитектуру и геометрию» глобальной экономики.

Особое внимание следует обратить на разграничение М.Кастельсом традиционного «пространства мест» (территорий и границ) и «пространства потоков» (информационных и финансовых). «Пространство потоков» выстраивается глобальной сетевой экономикой, и оно важнее, чем «пространство мест», и, более того, эти пространства могут вступать в противоречие: если страна или регион, даже обладая выгодными геополитическими позициями, слабо интегрированы в «пространство потоков», то их ожидает экономическая стагнация и отставание.

Таким образом, можно выделить три важнейшие глобальные тенденции современного развития, тесно связанные с переходом социума на постиндустриальную стадию развития, – это нарастание масштабов, темпов и глубины информационно-технологической революции, формирование глобального информационного общества, становление системы глобальной сетевой экономики.

Необходимо отметить, что эти «мегатенденции» современной цивилизации, с одной стороны, порождают новые проблемы, а, с другой стороны, трансформируют уже существующие. В качестве новой проблемы многие современные исследователи считают сетевую несвободу человека в информационном обществе как новую форму отчуждения. Поэтому следует раскрыть содержание этой проблемы и попытаться оценить степень ее актуальности и глубину.

Эта проблема имеет и другое измерение – глобальное. В начале 60-х годов XX века рухнула колониальная система, многие государства Африки, Азии и Латинской Америки стали политически независимыми. Однако быстро сформировалась система неоколониализма, основанная на более тонких и изощренных   формах   зависимости.    Одной   их   таковых   стала   информационнотехнологическая зависимость слаборазвитых стран от бывших метрополий. Поэтому возникли понятия «информационный империализм» и «технологический колониализм». Их реальным основанием стала не только политика правительств развитых стран по отношению к бывшим колониям, но и глобальная деятельность ТНК и ТСА, внесших немалый вклад в формирование глобальной сетевой экономики. Поэтому сетевая несвобода касается не только людей, но и целых стран и регионов планеты.

В этой связи следует отметить, что данное обстоятельство в новом свете характеризует отношение «ядро – периферия», обозначенное И.Валлерстайном,

поскольку переход к постиндустриальной модели развития в странах ядра привел к образованию новых проблем национального развития у слаборазвитых стран. Сам И.Валлерстайн недостаточно внимания уделяет этой проблеме, что

является еще одним недостатком его концепции. На самом деле эта проблема весьма актуальна и  оказывает значительное влияние не  только на  развитие стран периферии, но и стран ядра (миграционный наплыв), всей современной

глобальной экономики.

Список литературы

Учебная литература

Колин К.К. Социальная информатика: Учебное пособие. – М., 2003.

Курбатов В.И. Современная западная социология: Аналитический обзор концепций: Учебное пособие. – Ростов-на-Дону, 2001.

Тексты

Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: Опыт социального прогнозирования. – М., 1999.

Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество, культура. –

М., 2000.

Кастельс М. Могущество самобытности. Становление общества сетевых структур // Новая постиндустриальная волна на Западе: Антология. – М., 1999.

Маклюэн М. Средство само есть содержание // Информационное общество: Сб. – М., 2004.

Нейсбит Дж. Мегатренды. – М., 2004.

Нейсбит Дж. (Нэсбитт), Эбурдин П. Что нас ждет в 90-е годы: Мегатенденции. Год 2000-й: десять новых направлений на 90-е гг. – М., 1992.

Тоффлер А. Метаморфозы власти. – М., 2003.

Тоффлер А. Третья волна. – М., 2002.

Дополнительная литература

Ивашковская И. В. Обмен технологией: зависимость или сотрудничество?

– М., 1991.

Курицкий А.Б. Транснациональные корпорации в информационном обществе. – СПб., 1998.

Малышева  Д.  Постиндустриальный  мир  и  процессы  глобализации  //

Мировая экономика и международные отношения. – 2000. – № 3.

Микша Л.С. Научно-технологический неоколониализм. – М., 1990.

Мясникова Л. Глобализация экономического пространства и сетевая несвобода // Мировая экономика и международные отношения. – 2000. – № 11.

Олейник А. Модель сетевого капитализма // Вопросы экономики. – 2003.

– № 8.

Сивцев В., Сеидов В. Информационный империализм // Мировая экономика и международные отношения. – 1983. – № 3.

Уэбстер Р. Теории информационного общества. – М., 2004.

Шитов В.Н. Технологический неоколониализм: истоки и современная практика. – М., 1985.

Шишков Ю.В. Глобализация экономики – продукт индустриализации и

информатизации социума // Общественные науки и современность. – 2002. – №

2.

Материал взят из книги Спецглавы философии (Царев Р.Ю.)

Постиндустриальное общество — презентация онлайн

1. Постиндустриальное общество

L/O/G/O

2. Постиндустриальное общество

общество, в экономике которого
преобладает инновационный сектор
экономики с высокопроизводительной
промышленностью, индустрией
знаний, с высокой долей
в ВВП высококачественных и
инновационных услуг.
Термин «постиндустриальная экономика»
по существу синоним термина
«инновационная экономика».
В постиндустриальном
обществе эффективная
инновационная
промышленность
насыщает потребности
всех экономических
агентов, потребителей и
населения, постепенно
снижая темпы своего роста и
наращивая качественные,
инновационные изменения.
Научные разработки
становятся главной
движущей силой
экономики — базой
индустрии знаний.
Наиболее ценными качествами
являются уровень
образования, профессионализм,
обучаемость и творческий
подход работника.
Главным интенсивным фактором развития
постиндустриального общества
является человеческий капитал — профессионалы,
высокообразованные люди, наука и знания во всех
видах экономической инновационной деятельности.

4. Историческое развитие общества

Доиндустриальное
Типы обществ
Индустриальное
земля
Капитал
информация
Землевладельцы
Собственники капитала
Собственники информации
Методология
жизненный опыт
Эмпиризм эксперименты
Абстрактные теории, модели,
теория решений, системный
анализ
Временные горизонты
ориентация
на прошлое
Признаки
Регионы
Тип экономического сектора
Главная сфера экономики
Основные профессии
Технология
Природа общества
Лимитирующий
Фактор
Господствующая
Социальная группа
Базовый принцип
Постиндустриальное
США (10%), Великобритания
Азия, Африка, Латинская
Зап. Европа, Япония, СССР
(36%), Голландия (47%),
Америка
Япония (10%)
третичный
первичный
Вторичный
четвертичный
пятиричный
Третичный: транспорт,
коммунальное хозяйство;
Четвертичный: торговля,
добывающие отрасли: сельское
Обрабатывающая
финансы, страхование,
хозяйство, горное дело,
промышленность: производство
недвижимость;
рыболовство
и переработка
Пятиричный: здравоохранение,
образование, исследования,
государственное управление,
отдых
крестьяне
Инженеры
Профессионалы
горняки
Полуквалифициро-ванные
Технические работники
рыбаки
рабочие
Ученые
чернорабочие
Сырьевая
Энергетическая
Информационная
Взаимодействие с
взаимодействие с природой
преобразованной
игра между людьми
Природой
Традиционализм:
ограниченность земель и
Приспособление к конкретным
Ориентация на будущее
ситуациям
Научное предвидение
Прогнозирование
Экономический рост:
государственный или частный Главное значение: теории и их
контроль над инвестиционными
кодификации

5.

проблематика постиндустриального общества занимала умы многих исследователей Р.Арон, Д.Белл, Г.Бекер,
Ж.Бодрийяр, Ф.Бродель,
П.Дракер, Д.Мандел,
Г.Маркузе, Д.Норт, У.Ростоу,
Г.Стиглер, Дж.Стиглиц,
А.Тоффлер, А.Турен, Л.Туроу,
Т.Форрестер, Д.Хабермас,
С.Хантингтон, Р.Хэйлбронер

6. 3. Бжезинский

«Между двумя эпохами.
Роль Америки в
технотронную эру» (1970 г)
определил новое «постиндустриальное общество» как общество
«технотронное»
«Влияние науки и техники на человека и его общество стало
главным источником современных изменений. Трансформация,
которая ныне имеет место, особенно в Америке, уже создает
общество, которое все более отличается от своего
индустриального предшественника… Индустриальные процессы
больше не являются главной детерминантой социальных
изменений, преобразующей нравы, социальную структуру и
ценности общества. В индустриальном обществе технические
знания применялись, прежде всего, к специфической цели:
ускорению и улучшению производственной техники. Социальные
следствия были побочным продуктом этой преобладающей
заботы. В технотронном обществе научное и техническое
знание, в дополнение к обогащению производственных
способностей, быстро оплодотворяет почти все аспекты жизни,
прямо воздействуя на них»

7. Д. Белл

«Пришествие постиндустриального
общества» (1973 г)
в зависимости от
уровня техники в
обществе
последовательно
преобладают
•»первичная» сфера экономической деятельности
— сельское хозяйство,
•затем «вторичная» — промышленное
производство,
•а в последней трети XX века выдвигается
«третичная» сфера деятельности,
характеризующаяся переходом от
товаропроизводящей к обслуживающей
экономике, в которой ведущую роль приобретает
наука и образование
Постиндустриальное общество характеризуется:
1) переходом
экономики от
производства
товаров к
производству
услуг;
2)
преобладанием
среди занятых
работников
профессиональн
ых специалистов
и техников;
3) ведущей
ролью
теоретического
знания;
4) ориентацией
техникоэкономической
среды на
контроль над
технологией;
5) обеспечением
процесса
принятия
решений новой
«интеллектуальн
ой технологией».

8. Д. Белл выделяет три технологических революции:

изобретение паровой машины
в XVIII веке
научно-технологические
достижения в области
электричества и химии в XIX
веке
создание компьютеров в XX
веке

9. В основе концепции постиндустриального общества лежит разделение всего общественного развития на три этапа:

Аграрное (доиндустриальное)
определяющей являлась сельскохозяйственная сфера, главные
структуры — церковь, армия
Индустриальное
определяющей являлась промышленность, главные структуры —
корпорация, фирма
Постиндустриальное
определяющим являются теоретические знания, главная структура —
университет, как место их производства и накопления

10. А. Тоффлер

«Третья волна» (1980 г)
Э. Тоффлер
выделяет три
«волны» в
развитии
общества:
• аграрная при переходе к
земледелию,
• индустриальная во время
промышленной революции
• информационная при переходе
к обществу, основанному на
знании (постиндустриальному).

11. концепция «информационного» общества

«Информационн
ое общество»
характеризуется
компьютеризаци
ей самых
различных
областей
социальной
жизни,
появлением
новых
информационны
х технологий и
новых видов
деятельности.
Дж. Несбитт
И. Масуда
«Реальное увеличение имело место в
информационных занятиях. В 1950 г. только 17
процентов из нас работало в сфере
информационного труда. Теперь 60% занятых
имеет дело с информацией — в качестве
программистов, учителей, клерков, секретарей,
счетных работников, маклеров, менеджеров,
работников сферы страхования, чиновников,
юристов, банкиров, технических специалистов.
К тому же много работников выполняют
информационную работу в компаниях,
занимающихся производством. Большинство
американцев расходует свое время, создавая,
сберегая или распределяя информацию».

12. причины появления постиндустриального общества

Усовершенствование технологий, механизация и
автоматизация производства позволяют уменьшить
долю людей, непосредственно занятых в материальном
производстве.
Современная экономика достигла такого качества,
когда большинство работников должны иметь
относительно высокий образовательный уровень.
Благосостояние значительной части населения
поднялось настолько, что интеллектуальный рост и
совершенствование творческих способностей заняли
важное место в ценностной шкале общества.
Люди, основные материальные потребности которых
удовлетворены, занятые интеллектуальным трудом,
предъявляют повышенный спрос на услуги.
Повышение доли квалифицированного труда приводит
к тому, что основным «средством производства»
становится квалификация работников.

13. В экономической сфере постиндустриальное общество характеризуется

высоким уровнем использования различной
информации в целях развития экономики;
господством сферы услуг;
индивидуализацией потребления и
производства;
автоматизацией и роботизацией практически
всех сфер в управлении и производстве;
осуществлением сотрудничества с остальной
живой природой;
активным развитием экологически чистых и
ресурсосберегающих технологий.

14. В политической сфере постиндустриальное общество характеризуется

сильным гражданским обществом, в
котором господствуют закон и
право;
политическим плюрализмом,
выраженным значительным
количеством партий и движений;
возникновением новой
демократической формы, которая
основывается на консенсусе и
различных уступках
противостоящих друг другу сил.

15. В социальной сфере постиндустриальное общество характеризуется

стиранием классовых различий;
численности представителей среднего
класса;
нарастающей дифференциацией уровня
знаний, их профессионализацией;
высокой степенью социальной
мобильности;
срок жизни в информационных
обществах, как правило, выше, чем в
индустриальных.

16. В духовной сфере постиндустриальное общество характеризуется

особой ролью образования и
науки;
развитием
индивидуализированного типа
сознания;
необходимостью непрерывного
самообразования

17.

постиндустриальное общество «общество
профессионалов»
Д. Белл
П.
Друкера
• «постиндустриальное общество…
предполагает возникновение
интеллектуального класса,
представители которого на
политическом уровне выступают в
качестве консультантов, экспертов
или технократов»
• «„работники знания“ не станут
большинством в „обществе
знания“, но … они уже стали его
лидирующим классом»
Для обозначения этого нового интеллектуального класса Э.
Тоффлер вводит термин «когнитариат», впервые в книге
«Метаморфозы власти» (1990).

постиндустриальных возможностей Фреда Л. Блока — Мягкая обложка

«Меняющиеся экономические реалии устарели во многом из традиционной экономической и социальной теории. Блок взял незавершенную концепцию и придал ей точность и силу. Его анализ новых технологий является крупным вкладом в возрожденную область «экономической социологии»; но они также вносят свой вклад в продолжающиеся дебаты о промышленной политике и расширении демократического принятия решений». — Дэниел Белл, Гарвардский университет

«Книга Блока знаменует собой достижение эры экономической социологии.Бросая вызов центральным концепциям неоклассической экономики, Блок позволяет нам по-новому взглянуть на здоровый экономический рост в контексте более демократического общества. Он дает мощный и обнадеживающий анализ некоторых из наших самых сложных проблем». — Роберт Н. Белла, соавтор книги « Привычки Сердца»

капитализма, но затемнены общепринятыми представлениями о его экономической структуре и институтах.Внимательно изучив эти представления, начиная от труда и капитала и заканчивая великим божеством-покровителем, рынком, Блок позволяет нам увидеть альтернативные способы достижения качественного экономического роста. В то время, когда думать о будущем развитого капитализма было все более необходимо или труднее, постиндустриальных возможностей кажется мне именно тем ясным, критическим и конструктивным видением, в котором нуждается социальная теория». — Роберт Л. Хейлбронер, Новая школа для Социальные исследования

«От начала до конца от этой оригинальной и провокационной книги невозможно оторваться. Постиндустриальные возможности проясняет и придает смысл нашей современной «великой трансформации». При этом он не только четко отображает социальную реальность, но и дает мощную критику инструментов социальной науки (одна только превосходная глава о рынке чего стоит входная плата). Одновременно нормативная, историческая и ориентированная на политику книга предлагает альтернативный подход, основанный на экономической социологии, который значительно расширяет рамки дискуссии о возможном будущем для Соединенных Штатов.»— Айра Кацнельсон, Новая школа социальных исследований

«Блестящая книга, освещающая как затруднения, так и возможности постиндустриального общества. Работая в традициях Карла Полиани, Фред Блок предлагает освежающее противоядие от триумфа идеологии свободного рынка, господствующей в нашу эпоху, а также закладывает интеллектуальную основу для альтернативных и более гуманных форм экономической организации», — Фрэнсис Фокс Пивен, Городской университет. Нью-Йорка

Изменения в социальной структуре и видах работы

Постиндустриальное общество: изменения в социальной структуре и видах труда!

Именно в 1960-х годах в У. зародилась идея перехода в постиндустриальное общество.С. Образ постиндустриализма получил определенное распространение благодаря распространенному мнению, что эпоха экономического изобилия не за горами. Считалось, что современные технологии решат многие проблемы, зараженные индустриализмом и фордизмом.

Какое постиндустриальное общество возникнет, обсуждал Дэниел Белл в своей книге «Грядущее постиндустриальное общество». Белл обрисовал характер перехода, к которому приступили индустриальные общества.

Согласно Беллу, было три последовательных фазы экономического прогресса:

1.Доиндустриальный прогресс,

2. Промышленный прогресс и

3. Постиндустриальный прогресс.

Разработка трех фаз экономического прогресса. Белл говорит, что в доиндустриальном обществе преобладало сельское хозяйство, вторая фаза характеризовалась производством товаров, а третья стадия доминировала в сфере услуг. Третья стадия, к которой ведет нас современное индустриальное общество, — это постиндустриальная фаза.

В этом сценарии исторический прогресс включает в себя три этапа.Движение относится к историческим сдвигам в основной части рабочей силы, когда большинство из них сначала перешло из сельского хозяйства в производство, а затем в сектор услуг.

Например, в развитых странах, таких как США, Германия и Япония, более половины их рабочей силы занято в сфере услуг. И за всем этим движущим движением как бы стоит повышение уровня производительности, сначала в сельском хозяйстве, а затем в обрабатывающей промышленности.

Утверждается, что это движение рабочей силы, в свою очередь, было вызвано изменением структуры спроса, поскольку рост благосостояния потребителей приводит к тому, что они приобретают больше услуг по сравнению с промышленными товарами и продуктами питания.Белл очень сильно пишет о направлении экономических изменений, то есть от индустриализма к постиндустриализму.

Белл ограничил свое обсуждение постиндустриального общества переходной экономикой. Он утверждает, что в экономике произошли определенные изменения, и это называется «экономикой услуг». Объясняя сервисную экономику постиндустриальной эпохи, Белл (1973) отмечает:

Таким образом, общее направление экономических изменений в постиндустриальную эпоху в западных экономиках явно направлено на экономику услуг.Однако экономические изменения представляют собой нечто большее, чем ряд совокупных отраслевых сдвигов в экономике. Каждая последующая экономическая фаза организована вокруг «осевых принципов».

Осевые принципы или динамика — это те, которые придают форму экономике. «Осевые принципы» являются, так сказать, его движущей силой. В индустриальном обществе существует стремление к экономическому росту за счет применения энергии и машин.

Белл пытается исследовать возможности развития постиндустриального общества.

Он выделяет четыре силы, которые обеспечат возникновение постиндустриального общества:

1. Экономический рост, т. е. увеличение производства с прибылью.

2. Максимальное применение энергии для стимуляции роста.

3. Использование знаний и обработка информации.

4. Широкомасштабные изменения в социальной структуре.

Постиндустриализм и изменения в социальной структуре :

Постиндустриализм и постфордизм имеют общую черту технического прогресса и знаний.Эти два фактора в конечном итоге превратили индустриальное общество в постиндустриальное. И постиндустриальные, и постфордистские подходы подчеркивают роль знаний и инноваций в организации производства, а также рост «ведущих» отраслей, основанных на прорывах в микроэлектронике и информационных технологиях.

Акцент, придаваемый этим технологиям, несколько различается, но общее мнение состоит в том, что знания лежат в основе как постиндустриального, так и гибкого будущего.Гидденс утверждает, что постиндустриальное общество представляет собой новую форму промышленности, которая работает на электричестве, а не на угле или паре, и основана на микросхемах.

Прежде чем мы обсудим влияние информационных технологий на постиндустриальное общество, давайте немного остановимся на (1) видах работы, которую выполняют люди, и (2) информационных технологиях, которые ведут к постиндустриальному обществу.

Виды работ :

Поразительным изменением в постиндустриальном обществе стали виды работы, которую выполняют люди.В индустриальном обществе рабочие должны были выполнять много ручного труда. Таким образом, отрасль была трудоемкой. Но произошли изменения в схеме работы. В постиндустриальный период характер работы меняется.

Это из-за знания новых технологий. Знание технологий приводит к сокращению количества ручных производственных рабочих мест. Возникла сфера услуг. Для этого сектора характерен нефизический труд. Он также известен своей креативностью и общительностью.

Изменение видов работ коснулось и профессиональных занятий.Теперь все хотели избавиться от физического труда и выбрать работу белых воротничков. В результате этой тенденции в структуре труда изменилась и структура профессиональных занятий.

Информационные технологии :

Это было в 1988 году, когда Д. Гордон вышел с новым названием. Прощай, рабочий класс: очерк постиндустриального социализма. Это прощание с рабочим классом было фактически прощанием с индустриальной социологией. Во многом это было связано с появлением информационных технологий.

Все признают, что главной силой постиндустриального общества было знание технологии. Именно технология знаний повлияла на характер работы, а также на структуру профессий от физического труда до служащих или сферы услуг.

Дэниел Белл внес ключевой вклад в анализ знаний и информации. В одной из своих статей «Социальные рамки информационного общества» (1980) Белл изложил параметры информационного общества и то, как оно основывается на теории ценности знания.Под этим он подразумевает, что знание заменило производительный труд в качестве источника стоимости, приносящего будущую прибыль.

«Один из способов думать об этом — рассматривать знания и их применение как источник, который может преобразовать почти любой вид деятельности в экономике. Если мы возьмем в качестве примера деятельность по обработке информации, то ее влиянию может подвергнуться практически каждый сектор экономики, от образования до телекоммуникаций, здравоохранения и системы социальных пособий.В этом смысле обработка информации способна радикально изменить привычные способы ведения дел. Более того, за такой способностью стоят новые информационные технологии, которые, как утверждается, могут изменить способы производства и потребления, а также то, где мы выполняем эту деятельность».

Таким образом, для Белла информация больше, чем ресурс. На самом деле образ информационного общества представляет собой качественное изменение характера западной экономики с постоянно растущей долей социальной структуры, состоящей из профессиональных и технических работников, многие из которых заняты производством, обработкой или распределением. информации.Аналогичные взгляды высказывает и М. Порат (1977), подчеркивая важность информации в постиндустриальной экономике:

Именно эти информационные занятия становятся сейчас все более важными для успеха постиндустриальной экономики, и более широкое распространение информационных технологий усилит эту тенденцию.

Еще одно понимание технологии в постиндустриальном обществе дает Х. Кастельс (1989). Кастельс говорит, что в течение десятилетий с 1960-х до конца 1980-х годов ряд научных и технологических инноваций объединились, чтобы создать новую технологическую парадигму.Он состоит из микроэлектроники и микропроцессоров.

Технологический уклад имеет две основные черты:

(1) Обработка информации и

(2) Инновации в продукте.

Во всех технологиях присутствует элемент информации и знаний. Полезность технологии заключается в способности выполнять новые операции или лучше выполнять установленные методы. Информационные процессы передают информацию, делая возможными потоки обмена информацией и обработки информации, независимо от расстояния, с меньшими затратами и с более коротким временем передачи.

Результатом обработки информации также является информация. Вторая фундаментальная черта технологического уклада фактически является общей для всех крупных технологических революций. В случае с компьютером его полезность заключается в его деятельности по обработке информации. Это помогает определить функцию продукта.

Таким образом, технологические революции состоят из инноваций, продукты которых фактически перерабатываются. Обработка информации и инновации в продукте — две основные характеристики информационно-технологического уклада, которые оказывают фундаментальное влияние на его влияние на общество.

Подчеркивая информацию об информационном способе развития, Ален Турен в 1969 г. и Даниэль Белл в 1973 г. заявили, что обработка информации является основной и фундаментальной деятельностью, которая обуславливает эффективность и продуктивность всех процессов производства, распределения, потребления и управления.

влияние постиндустриального общества

просто создайте учетную запись. Сообщества больше не определяются тем, насколько близки люди, а скорее общими чертами людей.Аутсорсинг промышленных товаров, например, меняет то, как члены общества относятся к иностранцам или иммигрантам и относятся к ним. Дайте нам знать, если у вас есть предложения по улучшению этой статьи (требуется вход в систему). Кроме того, те лица, которые ранее работали в производственном секторе, не имеют четко определенной социальной роли. Это новая революция или просто продолжение революции 18 века? Гидденс признает нынешние тенденции сложности и широкомасштабных изменений, сопровождающихся отсутствием четкого понимания прогресса, а также, вероятно, допускает тенденции дедифференциации в какой-то организации… Итак, теперь вы должны знать все о постиндустриальных обществах! Постиндустриальное общество, общество, характеризующееся переходом от производственной экономики к экономике услуг, переходом, который также связан с последующей перестройкой общества.Выберите тему для предварительного просмотра соответствующих курсов: хотя еще слишком рано знать, как жизнь в постиндустриальном обществе в конечном итоге повлияет на нашу жизнь, есть несколько эффектов, которые уже были замечены. После промышленной революции футбол стал более обычной игрой. Как следует из названия, постиндустриальное общество следует за индустриальным обществом, которое сосредоточено на массовом производстве товаров с помощью машин. Термин «постиндустриальный» впервые популяризировал американский социолог Дэниел Белл, когда он написал книгу «Пришествие постиндустриального общества: предприятие по социальному прогнозированию» в 1973 году.Мы живем в постиндустриальную эпоху, определяемую больше Google, чем General Motors. Получите эксклюзивный доступ к контенту из нашего первого издания 1768 с вашей подпиской. Постиндустриальное общество — это общество, в котором произошел экономический переход от экономики, основанной на производстве, к экономике, основанной на услугах, диффузии национального и глобального капитала и массовой приватизации. Известные аэрокосмические компании штата включают Aircraft Brakin… Помимо экономических характеристик постиндустриального общества, меняющиеся ценности и нормы отражают меняющееся влияние на общество. Он состоит из людей со всего мира, которым нравится играть и создавать видеоигры. — Черты и примеры, Сельскохозяйственное общество: определение и концепция, Теории социокультурной эволюции Герхарда Ленски, Социальная стратификация и технологии, Охотники-собиратели и развитие аграрных обществ, Эволюция экономики: изменения после сельскохозяйственной и промышленной революций, Самоощущение и Самосоциализация: развитие самооценки, Протестантская этика и дух капитализма: резюме и обзор, Железный век: определение, характеристики и важность, Основы образования DSST: Учебное пособие и подготовка к экзаменам, Основы образования: Помощь и обзор, Введение в политологию: Помощь и обзор, Введение в политологию: Репетиторское решение, Введение в уголовное правосудие: Помощь и обзор, Стратегии группового консультирования: Помощь и обзор, Социальные науки для средних классов GACE (015): Практика и изучение Руководство, Социология MTTC (012): Практическое и учебное пособие, GACE Дошкольное образование (501): Практическое и учебное пособие. Заработайте переводной кредит и получите степень, Индустриальное общество: определение и характеристики, Экономическая деятельность: доиндустриальная, индустриальная и постиндустриальная, Что такое садоводческие общества? Промышленная революция произошла в ряде мест по всему миру, включая Англию, Северную Америку, континентальную Европу, Восточную Европу и Азию. Это произошло благодаря знанию новых технологий. Существует ряд прямых эффектов постиндустриализма на общество. Предпосылкой к этому экономическому сдвигу являются процессы индустриализации или либерализации.Происходит переход от производства товаров к созданию услуг. Еще не знаете, в какой колледж хотите поступить? Преимущества самостоятельного дистанционного обучения, Хеттские изобретения и технологические достижения, Ордовикско-силурийское массовое вымирание: причины, доказательства и виды, Театр английского Возрождения: характеристики и значение, Постулаты и теоремы в математике: определение и приложения, Задание для старшей школы — Первые цивилизации в Месопотамии, Викторина и рабочий лист — Сюжетная диаграмма бочки с амонтильядо, Викторина и рабочий лист — Факты о коренных американцах Техаса, Викторина и рабочий лист — Функция сетевой карты, Карточки — Основы маркетинга в сфере недвижимости, Карточки — Рекламный маркетинг в сфере недвижимости, Активное обучение | Определения и стратегии для учителей, Основные события в учебном пособии по всемирной истории, Физическое воспитание MTLE: Практическое и учебное пособие, Praxis General Science (5435): Практическое и учебное пособие, Расстройства сексуальной и гендерной идентичности: Помощь в выполнении домашних заданий, Тест и рабочий лист — Характеристики Общества собирателей, викторина и рабочий лист — Структуры и функции мозга, начиная со ствола мозга, викторина и рабочий лист — Традиции экономического брака, викторина и рабочий лист — Верхний желудочно-кишечный тракт, путаница и предвзятость в статистике: определение и примеры, тригональная бипирамида в молекулярной геометрии: Углы связи и форма, Как подготовиться к экзамену Риджентс по алгебре штата Нью-Йорк, Технологии и инженерия — вопросы и ответы, Здоровье и медицина — вопросы и ответы, Каким образом (или способами) нынешняя революция знаний является детищем промышленной революции? Исправления? Этот термин был введен Аленом Туреном и тесно связан с аналогичными социологическими теоретическими концепциями, такими как постфордизм, информационное общество, экономика знаний, постиндустриальная экономика, ликвидная современность и сеть… Вскоре руководители предприятий начали понимать недостатки интенсивного труда. на массовую рабочую силу и, в конце концов, сократили часы работы и начали действительно поощрять рабочие бригады.Чтобы узнать больше, посетите нашу страницу получения кредитов. Во-первых, постиндустриализация изменила наш взгляд на сообщества. «Синие воротнички» с ручным трудом (например, рабочий на сборочном конвейере и сварщик) заменяются профессиональными и техническими работами (например, врачом и компьютерным аналитиком). Это делает наши социальные сети менее локальными и более глобальными. Индустриальное общество характеризуется трудовой теорией, основанной на стоимости, и развитие промышленности происходит за счет создания трудосберегающих устройств, заменяющих труд капиталом.Постиндустриализацию легко можно увидеть в таких странах, как Европа и Соединенные Штаты, которые пострадали от промышленной революции раньше, чем в других странах мира. Постиндустриализация — это следующий эволюционный шаг от индустриального общества, и она наиболее заметна в странах и регионах, которые одними из первых испытали промышленную революцию, таких как США, Западная Европа и Япония. Индустриализация имела как положительные, так и отрицательные последствия. Школьный компьютерный класс, его компьютеры подключены к локальной сети (LAN), чтобы отдельные пользователи могли обмениваться ресурсами, начало 21 века.По Беллу, постиндустриальное общество состоит из трех компонентов: переход от производства к сфере услуг, центральное место в новых наукоемких отраслях, появление новых технических элит и появление нового р. Однако, несмотря на нашу неспособность чтобы понять, как люди жили без микроволновых печей, автомобилей и Интернета, поколения до нас как-то обходились. Информация, услуги и передовые технологии более важны в постиндустриальных обществах, чем производство материальных товаров.© Copyright 2003-2020 Study.com. Йоланда преподавала психологию и этику в колледже и имеет докторскую степень по философии в области обучения и супервизии консультантов. Получите доступ без риска на 30 дней, адъюнкт-доцент Городского университета Нью-Йорка; Посещение ScholarColumbia University. Кастельс подчеркивает изменения в нашем восприятии времени и пространства, глобализацию нашего мировоззрения, чему способствует скорость, с которой потоки информации разрушают географические расстояния. Он возвышает и прославляет «интеллектуальный труд» и делает невидимыми существующие формы производства и знания рабочих, необходимые для практической работы.ПРОМЫШЛЕННОЕ ОБЩЕСТВО И ЕГО БУДУЩЕЕ. Пришествие постиндустриального общества; Опыт социального прогнозирования Дэниела Белла Дэниел Белл — известный социолог и постмарксист. Его пророческая книга была впервые опубликована в 1976 году и переиздана в 1999 году с новым предисловием автора. Постиндустриальные общества сосредоточены на теоретических знаниях, создании новых научных дисциплин и технологических достижений. Индустриализм, по крайней мере, в том виде, в каком он развивался с конца 18 века, никогда не достигает точки равновесия или ровного плато.Он ценит творчество и инновации, чтобы производить людей, способных отвечать новым экономическим потребностям. Этот экономический переход стимулирует реструктуризацию общества в целом. Относительно природы возникновения этого нового общества среди социологов ведутся споры. Затем проверьте свои знания с помощью теста. За последующие 20 лет объем промышленного производства, численность занятых в промышленности и число мануфактурных предприятий увеличились более чем вдвое. Достижения в области телекоммуникаций и Интернета означают, что удаленная работа становится все более распространенной, в результате чего люди отдаляются от своего места работы и своих коллег.Индустриализация привела к увеличению загрязнения, поскольку ископаемое топливо, такое как уголь, сжигалось в больших количествах при использовании в промышленных машинах. В постиндустриальном обществе знания являются основой для изобретений и инноваций. {{courseNav.course.mDynamicIntFields.lessonCount}} уроки Он начинается с оценки популярной литературы о постиндустриальном обществе и обнаруживает, что эта литература не является подходящей основой для вывода о природе постиндустриальных организаций. Введение.Дейтон является аэрокосмическим центром штата из-за большой концентрации авиационных фирм. Знаете ли вы… У нас более 220 колледжей — Определение и теория, что такое социальная структура общества? Предпосылками этого экономического сдвига являются процессы… Разительный сдвиг в постиндустриальном обществе — это виды работы, которую выполняют люди. Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы добавить этот урок в индивидуальный курс. Постиндустриальные США Соединенные Штаты больше не являются индустриальным обществом. Промышленная революция является одним из самых значительных событий в истории человечества и оказала глубокое влияние на многие страны мира.Это также позволяет сотрудничать без границ. Получите беспристрастную информацию, необходимую для поиска подходящей школы. модернизация: Постмодерн и постиндустриальное общество. Считается ли кибернетика теорией систем? Подписываясь на это письмо, вы соглашаетесь получать новости, предложения и информацию от Encyclopaedia Britannica. Зачисление на курс позволяет вам зарабатывать прогресс, сдавая викторины и экзамены. 1. В индустриальном обществе рабочие должны были выполнять много ручного труда. уроки математики, английского языка, науки, истории и многое другое.Он написал статью о «Постиндустриальном обществе» в SAGE Publications. Некоторыми последствиями постиндустриализации являются аутсорсинг производственных рабочих мест в другие страны, работа на дому, глобальные сообщества и глобальные сети. Социальная политика: международные исследования гендера, государства и общества, 10: 49–85. В постиндустриальный период характер работы меняется. Влияние концепции постиндустриального общества и информационного общества: исследование анализа цитирования Ming-Yueh Tsay 1 Scientometrics том 33, страницы 329–350 (1995) Цитировать эту статью

Режим информации : Марк Плакат 01 ; Концепция постиндустриального общества _ Белл и проблема риторики

Режим информации : Марк Плакат 01 ; Концепция постиндустриального общества _ Белл и проблема риторики

Адекватное описание электронных коммуникаций требует теории, способной расшифровать лингвистическое измерение новой формы социального взаимодействия. стр.5.

Коммуникация с помощью электронных средств оказывает сильное влияние на этот уровень языка. Дистанцируя отношение говорящего тела к слушающему, абстрагируясь от связи между читателем или писателем и осязаемой материальностью печатного или рукописного текста, электронная коммуникация нарушает отношение субъекта к символам, которые он испускает или получает и воссоздает. это отношение принимает совершенно новые формы. стр.14.

타자에 대한 논리를 매체에 적용시킨다.политика ДРУГОГО. против 이분법이다. 이 매체가 본성적으로 самореференциальный 이라고 주장.
Обзор критической социальной теории привел меня к выводу, что к современному обществу не следует подходить через модели, ориентированные на действие.
Тем самым нам разрешается реконструировать оппозиции нормальное/девиантное, большинство/меньшинство, мужское/женское начало.
Вторая причина скептицизма в отношении теории, ориентированной на действие, заключается в том, что социальная сцена представляется мне все более состоящей из электронных коммуникаций, которые расширяют и усиливают самореференциальный аспект языка. Новые языковые структуры отсылают сами к себе, подрывая референциальность и тем самым воздействуя на субъект и конституируя его новыми и дезориентирующими способами. стр.17.

Концепция постиндустриального соседи: Белл и проблема риторики
여기 에서 그 는 Информационное общество 에서 가장 중요 한 재화, товар 인 정보 가 기존 의 재화들 과 어떻게 다른지 분석.

Хотя информация не подходит для пространственных форм нехватки, она инициирует новую форму нехватки, нехватку времени. Информация становится товаром в той мере, в какой время, необходимое для ее воспроизведения, соответствует принципам капиталистической экономической теории.стр.26.

Рассматривая информацию как экономический, а не лингвистический факт, теория постиндустриального общества затемняет вопрос о новых коммуникативных возможностях распространения информации, открытых электронными технологиями. стр.28.

Нравится:

Нравится Загрузка…

Родственные

Эта запись была размещена в книгах, PhD Research. Добавьте постоянную ссылку в закладки.

Мы никогда не были постиндустриальными — журнал № 84, сентябрь 2017 г.

Этот большой, большой красивый завод позади нас, который будет еще красивее примерно через семь месяцев… около 1100 рабочих мест, и, кстати, это число будет значительно увеличиваться по мере расширения этой площади.
— Избранный президент Дональд Трамп выступает на заводе Carrier в Индианаполисе, 1 декабря 2016 г.

Когда американский президент Дональд Трамп на словах поддерживает западную реиндустриализацию на гигантском заводе по производству тепла и холода в Индианаполисе, штат Индиана, мы можем задаться вопросом, живем ли мы в «постиндустриальную» эпоху с самого начала. Постиндустрия двадцать первого века, кажется, мало похожа на то, как анархист и историк индийского искусства Ананда Кумарасвами впервые представил ее столетие назад.В 1914 году, объединив взгляды «Искусств и ремесел», теософа и Сводеши, он предвидел постиндустриальную эпоху, расцветающую после заката колонизации в Азии и краха индустриализации на Западе. Вместо них полуграмотные ремесленники возобновят средневековые сингальские ремесленные традиции, сплетя воедино доколониальный социальный порядок, разрушенный вторжениями Британской империи.

Постиндустриализм означал «перманентную революцию»; сообщества квалифицированных ремесленников, опирающиеся на их «интеллектуальные и творческие силы», вытеснят промышленный капитализм изнутри.Как представлял себе Кумарасвами, такое сообщество «назначит своими слугами на всю жизнь или хорошее поведение своих ремесленников и художников, точно так же, как теперь оно назначает своих судей, своих проповедников, своих профессоров и медицинских работников». Однако вместо того, чтобы занять эти должности, ремесленники предпримут то, что он назвал «спонтанной анархией отречения», «отказом от воли к управлению». Ремесло, полностью интегрированное в духовные практики, составило бы ткань «социально-корпоративного» космополитизма во всем мире, основанного на «взаимопомощи» и признании общих интересов. Единственным ограничением для ремесленников, свободно осуществляющих свое родовое существо, была бы их способность модифицировать и манипулировать своими машинами.

К середине века — после того, как социолог Дэниел Белл перечитал этот термин в 1962 году — постиндустриализм Кумарасвами был почти забыт. Отвергнув своего предшественника в сноске, Белл предсказал, что быстро наступающее пост-идеологическое информационное общество, а не ремесленные гильдии, сделает индустриализацию устаревшей. Не говоря уже о захвате средств производства, гладко функционирующая технократическая экономика знаний Белла обещала полностью стереть классовые конфликты под жужжанием процессоров данных, координируемых централизованной бюрократией.Хотя фантазия, которую он представлял себе, так и не сбылась, за последние три десятилетия защитники и противники неолиберализма укрепили его способ понимания глобализации как ядра, состоящего из «коммуникативного капитализма», «новой экономики» и «нематериальный труд», в то время как сельскохозяйственный и промышленный труд отдан на периферию мира.

Сегодня две, казалось бы, несовместимые постиндустриальные парадигмы ХХ века — социальный корпоративизм Кумарасвами и протонеолиберализм Белла — невероятно переплелись.Современные теоретики труда вторят Беллу, отмечая, как индивидуализация деиндустриализирует производство и потребление, создавая взаимозависимости между некогда отдельными сферами обращения товаров. Что касается производства, компьютеризированный мониторинг производства и распределения способствует своевременному производству товаров и услуг на заказ, а самокорректирующиеся циклы обратной связи помогают избежать избыточного или недостаточного предложения рыночного спроса. Между тем, единство рабочего и машины Кумарасвами возродилось, поскольку пользовательский, краудсорсинговый и персонализированный контент перекладывает на потребителя обязанность разрабатывать и воспроизводить товары.Это смещение позволяет корпорациям, которые содействуют этим взаимообменам, вертикально интегрировать циклы исследований и разработок, производства, маркетинга и распределения, при этом отдавая каждую из этих задач на аутсорсинг субподрядчику, предлагающему самую низкую цену.

С помощью технократии Белла появилась архиверсия социального корпоративизма Кумарасвами. Изречение Карла Маркса о том, что «необходимое рабочее время» будет измеряться «потребностями общественного индивидуума», что «развитие силы общественного производства будет расти так быстро, что… располагаемое время будет расти для всех», сегодня можно прочесть с иронией: вместо того, чтобы указывать на новые формы коллективной жизни, рост фатических или социальных инфраструктур предвещает не столько приход «социализма», сколько товаризацию внимания, которым обмениваются онлайн-медиа.

Этот обмен происходит, прежде всего, на рынке, где корпоративные консультанты, производители цифрового контента и представители творческих индустрий соревнуются и сотрудничают, чтобы определить новые регистры образа жизни. Под «образом жизни» я подразумеваю контекст, в котором рутина домашней жизни переносится и представляется обратно тем, кто в ней участвует; точно так же «регистр образа жизни» представляет собой выполненную комбинацию жестов, графических изображений и разговорного языка, подходящую для контекста «образа жизни» и влекущую за собой его. В розничной торговле, например, маркетологи маркируют товары, чтобы они могли придавать ценность потребителям, которые, в свою очередь, символизируют свое отличие, покупая, демонстрируя, используя и взаимодействуя с этими товарами и услугами. Графические дизайнеры, рекламирующие Subaru, создают «эффекты боке» (использование минимальной глубины резкости для получения размытого фона), чтобы представление о себе как о производителе с нулевым уровнем выбросов соответствовало престижному образу жизни, который мы могли бы назвать «экологичным». В свою очередь, люди со своих целевых рынков водят хэтчбеки и болтают друг с другом о расходах на MPG и своих поездках на природу.По мере того как маркетологи и потребители надлежащим образом регистрируют образ жизни, они коллективно фиксируют и стратифицируют ценность бренда Subaru.

Реестр ремесленного образа жизни

Один из самых выдающихся регистров образа жизни оказывается тем самым, который интересовал Кумарасвами с самого начала: «ремесленничество», засвидетельствованное сегодня в тенденциях к эко-урбанизму и дизайну, мелкосерийной ферментации и медленному приготовлению пищи, индустриальному шику, апсайклинг и другие ремесленные процессы. В рамках герменевтики идеологической критики эти тенденции могут означать возвращение вытесненного, попытки ностальгически вспомнить остаточные трудовые процессы, отправленные на Глобальный Юг. Вездесущий жаргон «устойчивости», например, кажется, лишает людей участия в системах неравного обмена, разрешая эти системные проблемы с помощью сочувственной магии в рамках «самоуправления» и «ответственности». Ритуалы вокруг «этического потребления» помогают людям справиться на соматическом уровне с их вовлеченностью в то, что Андре Гундер Франк однажды назвал «развитием недоразвития», где вовлеченность может быть замаскирована и метонимизирована под биоэтикой заботы о себе.

Эти компенсаторные импульсы не следует просто отвергать или психологизировать как недобросовестность или осуждать как отказ противостоять тотальной неолиберальной программе. Скорее, они говорят об особом фетишистском качестве современной жизни, когда мы гипостазируем конкретные материальные противоречия внутри геополитических систем посредством чувственного опыта с материальными благами и деятельностью. Понимание того, как эти товары и деятельность представляются профессионалами «креативной индустрии», которые материализуют и делают их доступными для публики в разных масштабах, может помочь нам понять, как мы продолжаем использовать их, чтобы переложить риски, противоречия и ответственность на себя.Рассматривая агентов и институты, стоящие за этими операциями, мы можем отойти от слишком готовых к самозаманиванию тропов вокруг «индустрии культуры», «потребительского капитализма» и «отличий» и перейти к более детальному описанию того, как образ жизни регистрирует гипостазный опыт.

Как убедительно доказывает Джоанна Кук в своей работе о роли, которую «осознанность» играет в условиях жесткой экономии в Великобритании, критика идеологии рассматривает только «вмешательство сверху вниз и не учитывает разнообразие мотивов… и усилий людей, практикующих самоуправление и совместный характер политических процессов, посредством которых она продвигается.Кук предполагает, что именно «поддержание разнообразных и множественных смыслов вокруг самоуправления» в конечном итоге приводит в движение «двигатель политического процесса». Здесь ключевое значение имеет ведение реестра. Чтобы понять тенденцию к ремесленничеству, которая, по-видимому, идет рука об руку с осознанностью и медитацией, которые обсуждает Кук, мы должны рассмотреть компромиссы, союзы и поддержание границ, которые агенты и институты договариваются друг с другом, внося свой вклад в общее дело. стилизация и распространение ремесленного регистра.

За последнее десятилетие искусство Аши Шехтер исследовало наше коллективное управление реестром ремесленного образа жизни, часто в онлайновых коротких повествовательных документальных фильмах. Этот набирающий популярность носитель продолжительностью от трех до семи минут, доступный для загрузки, встраивания и потоковой передачи, демонстрирует конкуренцию за озвучивание и визуализацию ремесленного регистра. В отличие от дорогостоящих музыкальных клипов и расширенных коммерческих трейлеров к фильмам, где качество производства по большей части все еще находится в руках лестничных гильдий, короткометражные видеоролики о стиле жизни требуют минимального редактирования в камере или постпродакшна и требуют только «сделай сам». -свое знание аудио и программного обеспечения для дизайна.Этот неквалифицированный формат контрастирует с изнурительными процедурами ухода и обслуживания, изображенными на экране, — вялением масла, маринованием редиски и связанными с этим ремесленными действиями.

Несмотря на то, что они изображают консолидацию ремесленного образа жизни, видеоролики Шехтера соблюдают грань между описанием этих процессов и номинацией себя в качестве символических примеров этого типа. Шехтер привлекает других «творцов» в качестве персонажей на экране; произведения распространяются на одних и тех же блогах и видеохостингах, таких как YouTube и Vimeo; и они используют многие из тех же приемов, правок и эффектов, которые можно найти в видеороликах с практическими рекомендациями о пользе газированной воды La Croix для психического здоровья или в учебных пособиях по Photoshop, где новички учатся создавать эффекты боке.Между тем, коммерческие журналы иногда нанимают Шехтера в качестве «исследователя изображений», чтобы обнаружить эти эффекты в наборе изображений, которые они затем сочетают с содержанием своих собственных публикаций. Несмотря на то, что его видео способствуют самому формированию переменных, составляющих ремесленный регистр, их существование в качестве арт-объектов заигрывает с контргегемонистской позицией, раскрывая параллельные трудовые процессы, натурализующие образ жизни.

Кофейная сцена Аши Шехтер

Шехтер « Кофейная сцена » (2015) рассматривает способ производства, обсуждения и воспроизведения ремесленных переменных образа жизни для создания регистров поведения, что является частью более крупного проекта художника по обновлению авангардных стратегий, связанных с продуктивнизмом.Видео начинается в кулуарах чемпионата бариста США 2015 года, мероприятия, спонсируемого Гильдией бариста Америки (BGA) и Американской ассоциацией специального кофе (SCAA), учреждениями, предлагающими семинары по повышению квалификации бариста, сертификационные программы, дегустации. и семинары по «кофейным технологиям и инновациям», без взносов и переговорной силы, присущих традиционному профсоюзному движению. Будучи неантагонистическими пост-тейлористскими альянсами, BGA и SCAA стандартизируют профессиональные методы предоставления кофейных услуг, обучая отдельных бариста вырабатывать особый жаргон утонченности и знатоков, одновременно изучая все тонкости латте-арта.Рабочих обучают таким образом, чтобы их собственные жесты, разговоры и напитки соответствовали все более регламентированному выполнению услуг.

Главным героем Олимпийских игр Шехтера в Кофейная сцена является Чарльз Бабински. Бородатый миллениал в фартуке и хлопчатобумажной спортивной рубашке с набивным рисунком, закатанной до локтей, он напоминает именно такого постиндустриального ремесленника начала двадцатого века, которого когда-то представлял себе Кумарасвами. В первом кадре Бабински тщательно расставляет кувшины из нержавеющей стали, дегустационные платформы и керамические чашки для эспрессо для «сенсорных» и «технических» судей.Но как только видео начинает удобно устраиваться, предлагая закулисный отчет о расчетливом поведении Бабински, Шехтер переходит к 3D-моделлеру Милошу Якубеку, сидящему в одиночестве за рабочим местом домашнего офиса в безымянной словацкой деревне. Якубец играет антигероического двойника Бабински, рассказывая, как он визуализирует трехмерную модель капучино, того самого напитка, который Бабински скоро представит судьям конкурса.

Видео позволяет пересекаться противоречивым формам кофейного опыта двух главных героев.Щелчки мыши Якубека и прокрутка курсора регулируются предустановленными протоколами программного обеспечения для обработки изображений и происходят в рамках экрана компьютера, в отличие от машинного налива молока Бабински, управления паром и поворота шишек. . Через портативный громкоговорящий микрофон сверхчеткий, написанный по сценарию голос Бабински говорит судьям, что он «очень рад быть здесь сегодня». Тем временем Якубец рассказывает о своей навигации по слоям наложенных изображений с сильным словацким акцентом, лишенным грамматических артиклей: «теперь я должен создать плоскость», «теперь я создаю слой.Речь Бабински сопровождается умеренной хаус-музыкой, а Якубека — мелодичным хардкором, играющим через жестяные компьютерные динамики.

Бабински использует можжевеловую приправу для создания драгоценной сложности, а Якубек отмечает, что он рад, что ему не приходится иметь дело с «моделированием жидкостей». Бабински распыляет воду и молоко под давлением через фаллическое сопло, создавая микропузырьки афродитной пены; Jakubec создает аналогичный эффект, вставляя цифровой шум вокруг рендеринга плоской поверхности.Бабински описывает «личные» связи, которые он устанавливает со своими клиентами как владелец малого бизнеса; Якубек утверждает: «Мне не нужна фальшивая реальность, но в этом программном обеспечении у меня есть реальность». Бабински произносит страстную речь об устойчивых методах ведения бизнеса, которые он поддерживает с «моим фермером в Гондурасе», что вызывает аплодисменты публики; Якубек описывает, как он может анонимно опубликовать свой CGI-капучино на TurboSquid, онлайн-рынке 3D-моделей, где его купят арт-директора и аниматоры и вставят в проекты и рекламу, в которых он не участвует.Мы наблюдаем танец между двумя диаметрально противоположными проектами: Бабински вращается вокруг своего искусного управления собственными жестами и высказываниями, Якубек вокруг скорости и правдоподобия, с которыми он делает цифровой капучино.

Разместив их рядом, Кофейная сцена спрашивает: Насколько отделены друг от друга различные узлы внештатной экономики, занятые Бабински и Якубеком? Насколько их навыки соответствуют их социальным ролям? Насколько строго разделение между сервисным и графическим дизайном, между жестовым и визуальным управлением, и где они совпадают?

Когда Бабински, затаив дыхание, произносит «мой фермер в Гондурасе» или «намек на можжевельник», он клеймит аспекты своей речи, превращая саму свою терминологию в переменную образа жизни, мало чем отличающуюся от физического капучино, которое он готовит с поворотом его рука и излив его запястья.И товар, и связанные с ним ритуалы указывают на различие вокруг личности Бабински, образно определяя его как движущегося вверх авторитета, хорошо обученного знатока — как и его кофе, человека значительной «сложности». Он социализирует свои жесты и речь в «oinoglossia», регистре, посредством которого мы лингвистически производим престижные съестные припасы: «мороженое, оливковое масло, водка и т. д.… все те вещи, которые ремесленным трудом представляют природу, превратились в культуру», как говорил Майкл. Сильверстайн пишет.Кофе не исключение. По мере того, как кофе становится агрессивно продаваемым в более широких социальных сферах, разговоры о его силе и воздействии должным образом порождают новые образы нормативности. Разговоры о кофе «захватывают воображение широкого круга людей, обеспокоенных социальной мобильностью», так что «образованное знание может проявиться, покончив с артефактом перцептивной встречи», то есть с самим кофе. Шехтер подчеркивает построение этих образов утонченности, показывая, как судьи распивают свои напитки в манере сомелье, а комментатор анализирует тонкости выступления Бабински.Это не просто проверка вкуса: более широкое внимание уделяется тому, как бариста справляются с лицом , то есть тому впечатлению, которое они производят на судей и широкую публику.

Бариста-сомелье Шехтера участвует в процессе, который Сильверштейн назвал «эманацией» регистра. Эманация — это «излучение культурного значения», посредством которого «центры производства стоимости» «закрепляют [] траектории обращения» данного образа жизни. Когда маркетологи, знатоки и обычные потребители говорят о кофе, они на самом деле делают две вещи одновременно.Они говорят о качестве зерна и в то же время индексируют социальную идентичность говорящего как человека, участвующего в разговоре о кофе. Эта вторая индексальная функция производит «эффект регистра», который позволяет регистру распространяться или «исходить» между отдельными событиями. Используя эти регистровые эффекты, говорящий конструирует и классифицирует престиж и метонимически приписывает его тому, что его окружает, будь то гранитная столешница, на которой стоит чашка для эспрессо, или высокотехнологичная посудомоечная машина, которая потом моется.

То, как те, кто приготовляет, обсуждает и потребляет кофе, приобретает и излучает бурдьевское отличие, довольно интуитивно понятно любому, кто пережил распространение бренда Starbucks из высококлассного кафе в Сиэтле в 1990-х годах в пародию на остановки для отдыха между штатами. корм сегодняшнего дня. Но способ, которым лингвистическое производство переменных образа жизни возникает диалектически с сопутствующими визуальными и материальными сигналами, не так легко различить. Не совсем ясно, как наши ожидания, связанные с разговорами о еде, качественно согласуются с нашими вкусами к ним или с образами, которые мы создаем вокруг них. Кофейная сцена спрашивает, как ойноглоссальная манера речи работает совместно с управлением визуальными образами и манипулированием ими, которые, кажется, делают то же самое. Иными словами, как коммодитизация текстовых и визуальных эмблем идет рука об руку?

Сопоставляя двойственные процессы лингвистического и визуального производства рядом — Бабинский за прилавком, Якубек за компьютером — Шехтер приглашает нас более внимательно рассмотреть материальные измерения семиозиса, то есть то, как появляется победная чашка капучино. одновременно в рамках ограничений как протоколов цифрового редактирования, так и физических условий. Элементы, принимаемые как должное в одном контексте, становятся объектом пристального внимания и виртуозного исполнения в другом. Блеск фарфора, блеск кувшина из нержавеющей стали, эспрессо-кофеварка из полированного металла просто служат блестящим фоном для театральности Бабински на переднем плане. Но для Якубека управление этими отражениями от чашки к блюдцу или атласная непрозрачность кофейного зерна — хлеб с маслом визуального редактирования. И наоборот, то, как Бабински создает «сложность» вокруг своего напитка с помощью своих барочных объяснений происхождения и его секретных вставок ароматов, буквально сглаживается заботой Якубека о поверхностных эффектах — созданием точно смоделированных плоскостей и слоев в совместимом программном обеспечении, таком как 3ds Max и KeyShot. 5.

Внештатный Продуктивность

Взаимодополняемость проектов Якубека и Бабински представляет собой своего рода постпродуктивистскую, вертовианскую одновременность. Он обнаруживает изоморфное сходство в ритмах, казалось бы, разных рабочих процессов, мост между работой с картинками и работой с изображением. Как и многие представители русского авангарда в течение десятилетий после революции 1917 года, Дзига Вертов хотел сформулировать, как культурные формы — в его случае кино — воплощают движения фабричной работы.Его кинематографические изоморфизмы предусматривали экспозицию, производство, монтаж и проецирование фильма на другие сферы труда. Например, парадигматическая сцена монтажа Елизаветы Свиловой из фильма «Мужчина с киноаппаратом » (1929) начинается с того, что одинокая женщина шьет ткань вручную. Затем эта деятельность механизируется и появляется еще несколько швей. Это превращается в социальную деятельность — швеи, кажется, находятся в состоянии живого товарищества, когда колеса машины крутятся рядом с их улыбающимися лицами.Но то, что изначально кажется репрезентацией работы, становится ее аналогом. Когда ткань движется через швейную машину, швейная игла проникает в ткань и связывает ее в тот момент, когда на нее падает свет, что оказывается структурным аналогом того, как кинопроектор воспринимает целлулоид через свои звездочки как свет, который попадание на обратную сторону пленки привязывает изображение к экрану. Техника шитья развивается из жеста руки, и, в свою очередь, аппарат кинопроектора находит свой рудиментарный скелет в работе швейной машины.

Эта аналогия предназначена для педагогической работы. Через эквивалентность, которую он устанавливает между осязаемой тканью и целлулоидом, Вертов приписывает диафильму полезность, встраивая ее в отношения материального производства. В свою очередь, зрителей провоцируют на обнаружение структурного сходства между движением одного объекта и его кинематографическим эквивалентом. Эта последовательность доказывает, как пишет Джонатан Беллер, что « образ конституируется подобно объекту — он собирается по частям, как товар, перемещающийся через интервалы производства, — и это технологическое и экономическое развитие отношений между производство.Поскольку последовательность раскрывает технологические истоки и развитие проектора в швейной машине, Вертов примиряет или знакомит коллективную аудиторию со встречей с новым оборудованием. То, что в противном случае могло бы быть отчуждающим отношением для публики, становится видимым как исторически, так и материально в суррогатной сфере кино. Таким образом, работа на экране и работа над изображением предвосхищают ту совместную деятельность, которая может зародиться в советской коллективной жизни. Его монтажные интервалы связывают конкретное движение или жест с созвездием производительных рабочих сил, предлагая коллективной аудитории полное представление о себе и их общем проекте коммунизации.

В то время как самые ранние видеоролики Шехтера показывали газеты, которые он разработал, скатываются с печатных машин — наподобие выпусков «Правды » в «Человек с кинокамерой» — его более поздние производственные монтажи представляют собой изоморфизмы в сегментированных карманах внештатной рабочей силы, где обеспечивается цифровое редактирование. услуги в Словакии никогда не связаны с подачей капучино в Silverlake. В отличие от «Киноксов» — союза создателей фактографических фильмов вокруг Вертова — BGA и SCAA едва ли приносят бариста какую-то материальную или коллективную пользу, а лишь своего рода ассоциативный стиль или фирменное единообразие. Таким образом, общие черты, существующие между Бабинским и Якубеком, вряд ли можно назвать утвердительными. Их параллельное мастурбаторное ерзание с механическими ручками и нажатиями клавиш вряд ли противоречит фактографической утопии, а скорее их современной пролетаризации: степени, в которой они приводят свое рабочее поведение в соответствие с требованиями гибкости в новой экономике услуг.

Тем не менее, Кофейная сцена делает трудовые процессы видимыми в разные моменты цепи семиозиса, по которой циркулируют такие товары, как кофе.Нам снова вспоминается анархистский космополитизм Кумарасвами, основанный на «признании общих интересов» при отсутствии регулирующего руководящего органа. Даже если Кофейная сцена не представляет собой ритмическую одновременность неразделенного коллективного опыта обратно в коллектив, как предполагал Вертов, видео действительно побуждает рассредоточенных внештатных работников взаимно признать свои разные формы опыта. При этом Шехтер начинает представлять спектр требований экономики услуг для фрилансеров, которые разными путями и средствами социализируются в ремесленном реестре.

Шехтеровские монтажи, ракурсы и эксплицитные комментарии к построению изображений также кажутся отдаленно связанными с «индустриальной рефлексивностью» и «индустриальной аллегорией», которые теоретики кино обрисовали в последние годы. Джон Колдуэлл отмечает, что «любой разработанный сценарий или проект… сегодня привлекает значительное внимание и вовлеченность… сотрудников отдела финансов, маркетинга, совместного производства и распространения, мерчандайзинга и новых медиа». Это «внимание и вовлеченность» находит свое отражение на экране через набор рефлексивных жанров, которые «вытесняют» «встроенные производственные знания» индустрии.Посредством регулярного «публичного раскрытия информации зрителям» Голливуд демонстрирует противоречия между своими профсоюзами, корпорациями и рабочими через свои продукты.

Если изоморфизмы Вертова и голливудско-студийная рефлексивность способствовали эманации промышленного регистра в различных целях, то как работает Шехтер в современной экономике? Видеоролики Шехтера — и бесчисленные образы жизни, на которых они основаны, — не предназначены ни для массовой аудитории, ни производятся профессионалами кино- и телеиндустрии, даже в недавней, гибко специализированной постстудийной фазе Голливуда, когда многие работники занимают шаткое положение в отношении к проектам, которые они помогают сделать. Скорее. Кофейная сцена символизирует новую периферию полупрофессионалов-просьюмеров: производителей цифрового контента, маргинальных представителей «креативных индустрий», которые распространяют контент исключительно в Интернете. Их видеоролики — даже если они связаны с корпоративной инициативой по брендингу — часто носят явно дидактический характер, циркулируя в качестве наглядных руководств для аудитории, которая может быть мотивирована реализовать свои собственные кустарные проекты, в свою очередь, снимая их и загружая свои собственные видео.

Coffee Scene , наряду с многочисленными другими видео- и фотопроектами Шехтера, представляет собой сборник универсальных устройств и эффектов, используемых разнородной группой любителей, художников и других лиц, загружающих контент.Они показывают, как «креативщики» используют эти устройства и эффекты неодинаковыми способами, получая доступ к ремесленному реестру с разными компетенциями и мотивами. Чем, например, работа покупателя, которому необходимо собрать материалы для выкладки кирпичной стены для веб-сайта Home Depot, отличается от работы коммерческого фотографа, который хочет снять чердак для фона каталога J. Crew, или арт-директор ищет место для перезагрузки Wall Street ? Вместо того, чтобы материализовать эти сходные процессы в вещи, в самом обнаженном кирпиче — что было ловушкой стольких «спекулятивно-материалистических» товарных фетишистских произведений искусства последних пятидесяти лет — Шехтер собирает противоречивые и конгруэнтные ориентации фрилансеров в этих процессы.

В результате его подход показывает, как такая философская программа, как объектно-ориентированная онтология, которая представляет объекты лишенными человеческого понимания и социального семиозиса, на самом деле в конечном итоге ассимилирует регистры образа жизни в современное искусство. Обратите внимание на повсеместное использование расходных материалов, продуктов для ухода за собой, фитнес-оборудования и тела в качестве сырья в последние годы. «Извлекая» эти объекты из множества социальных путей, по которым они идут, а не обращаясь к процессам их обращения, художники могут изобразить только свое собственное участие и знание этих маркеров образа жизни. Плавя резиновые коврики для спортзала и собирая протезы в стиле отаку, они демонстрируют свою способность соблюдать условности «трансгуманизма»; устраивая йога-хэппенинги и кулинарные мастер-классы в галерейных пространствах, они позиционируют себя как мастеров своего дела. Каждый токен регистрового типа предназначен для ориентации и обхода других в области производства художественного образа жизни.

Если работа Шехтера принимает участие в наследии продуктивизма и полемике вокруг «постиндустриального», то это потому, что она свидетельствует о борьбе среди фрилансеров по поводу самого ремесленного реестра — о войне позиций, происходящей за его стандарты уместности по мере того, как они становятся все более систематизированными. .Как показывает его видео, регистр становится жестким в точках пересечения коммодитизации через язык, услуги и товары, где процесс воздействия на живые йогуртовые культуры нужного количества света и воздуха согласуется с экспозицией и условиями освещения любительской фуд-фотографии. используется для документирования этого самого процесса. Таким образом, Шехтер представляет диалектику, посредством которой люди, работающие в различных областях и на разных уровнях профессионализации, сталкиваются со стилем жизни. Благодаря комбинированному и многократному использованию материальных и языковых форм образа жизни они делают возможным его макросоциальное распространение на все более широкие демографические группы и контексты, так что даже самые низкокачественные продукты в нашем обществе — наши чистящие средства, туалетная бумага и противозачаточные средства — теперь сопровождаются гипертрофированными дегустационными нотами и продуманной упаковкой.

Промышленные вещи в постиндустриальном обществе

В бывшем промышленном пригороде Баошань в Шанхае, в углу Шанхайского музея стекла (上海玻璃博物馆; ШМоГ), покоится выведенная из эксплуатации двухкапельная индивидуально-секционная (IS) стеклоформовочная машина Owens-Illinois. Холодный стальной предмет, окруженный сверкающими стеклянными сокровищами, представляет собой замечательное зрелище, но что он там делает и что означает? Это эссе объясняет, как в пространстве музея промышленная вещь одновременно является реальной связью с прошлым, заброшенной вещью, лишенной обязанности вообще что-либо означать, и сюрреалистичным чужаком в своей собственной стране. И присутствуя, и отсутствуя, она дестабилизирует традиционные представления о прогрессе, современности и социалистическом утопизме и тем самым открывает возможность перехода к постиндустриальному и постсоциалистическому обществу.

Арджун Аппадурай внес заметный вклад в то, как мы говорим о сложной и противоречивой идентичности вещей, предложив относиться к ним не как к стабильным сущностям, а как к процессам. Во-первых, он просит нас принять во внимание, что вещь является товаром; во-вторых, товары обмениваются; в-третьих, что именно обмен товара создает стоимость.Благодаря обмену вещь облекается общественными отношениями. Если мы хотим понять эти социальные отношения, мы обязаны проследить «траекторию вещи», когда она проходит через различные фазы существования (Appadurai 1986). Игорь Копытов добавляет, что, проследив переход этой вещи от товара к заброшенности и далее к сингуляризации в качестве искусства/наследия, мы можем начать ценить не только саму вещь, но и моральную экономию, в которой она обменивается. С его слов:

В гомогенизированном мире товаров красочная биография вещи становится историей различных ее сингуляризаций, классификаций и реклассификаций в неопределенном мире категорий, значение которых меняется при каждом незначительном изменении контекста.Как и в случае с людьми, драма здесь заключается в неопределенности оценки и идентичности. (Копытофф 1986: 90)

Подход Appadurai

может быть успешно применен к стеклоформовочным машинам. На первом этапе своего существования такие машины представляют собой динамичные инструменты глобального капитализма и социалистического производства, траектории которых ярко освещают их социальные контексты, будь то Средний Запад Америки, Шанхай военного времени или Циндао эпохи Мао. Тезис траектории, однако, в действительности никогда не касается самой вещи, и поэтому он не может учесть возможность отсутствия моральной экономики, в которой обменивается вещь.Второй, краткий раздел этого эссе рассматривает эту возможность, наблюдая за отказом от стеклоформовочной машины 1990-х годов и стекольного завода 1950-х годов, в котором она сейчас находится. Удаление машины и фабрики из цепочки поставок в конце двадцатого и начале двадцать первого веков резко разорвало отношения, которые поддерживали их в движении, и разрушило сети, которые когда-то определяли их цель. Лишенные своей материальности, эти индустриальные вещи могут вспоминаться в терминах их прошлого, но с ними можно столкнуться только чувственно, как с расположением материалов.Это сведение к материалу имеет решающее значение для оценки текущей фазы существования машины, в которой она предстает не как точка на траектории, а как полуавтономный объект, существующий в асинхронном времени и амбивалентном пространстве музея.

Фаза 1: Стеклоформовочные машины и их распространение в Китае

Рис. 1. Автоматическая бутылочная машина Ten Arm Owens, ок. 1913. ПК: Льюис Уикс Хайн, Библиотека Конгресса

. В середине девятнадцатого века, когда производители стекла только начинали экспериментировать с механизацией, производство банок и бутылок очень мало изменилось с того времени, когда оно впервые практиковалось в древней Сирии. Кварцевый песок и добавки, такие как кальцинированная сода, нагревали в печи для получения сырого расплавленного стекла; один рабочий вставил кусок стекла в форму, которую держал второй рабочий, и выдул ему форму через длинную трубку. Несмотря на свою эффективность, тарная промышленность претерпела изменения в конце девятнадцатого века благодаря изобретению полуавтоматических стеклоформовочных машин в Европе и Америке и, в первую очередь, патентованию первой полностью автоматической машины Майком Оуэнсом в 1903 году. (Мей, 1960) (см. рис. 1).Гильдии стеклодувов, ограничительная лицензионная политика и массовые масштабы машины Оуэнса замедлили ее внедрение, хотя к концу следующего десятилетия примерно половина американского и все большая доля европейского и японского производства бутылок и банок производилась с использованием Машины Оуэнса (Журнал Керамической ассоциации, Япония, 1928 г.). Изобретение Карлом Пейлером устройства подачи и подачи в 1917 году позволило производителям стекла преобразовать полуавтоматические машины в практически автоматические, что сразу подорвало контроль Оуэнса над отраслью и повысило темпы механизации в целом.Последнее крупное нововведение в стеклоформовочных машинах произошло в 1925 году, когда Генри Ингл из Hartford Empire Company (Emhart Glass) изобрел стеклодувную машину IS. Эта машина могла отправлять капли расплавленного стекла в несколько секций формования, выдувать их в промежуточную форму, переносить и выдувать в форму для окончательной обработки и доставлять готовую бутылку или банку на конвейерную ленту — и все это в течение примерно 11 секунд (Миллер и Салливан). 1984). Примерно через 2000 лет продуктивной работы эпоха ручного выдувания стекла практически закончилась.

Китайские производители опоздали в гонке по массовому производству стеклянной тары. Стекло известно в ранней китайской истории, но мало свидетельств того, что выдувание стекла практиковалось до 1680 года, когда император Канси (годы правления 1661–1722) основал мастерскую по производству декоративной стеклянной посуды в стенах Запретного города в Пекине. Эта мастерская закрылась во время правления Цяньлуна (1735–1796 гг.), хотя к середине девятнадцатого века в Бошане, Шаньдун, возникла оживленная стекольная промышленность.Ремесленники Бошаня производили различные предметы и посуду, в том числе стеклянные слитки, стекла и сосуды из выдувного стекла, хотя, как и императорский стекольный завод Канси, Бошань был более известен высококачественным «пекинским стеклом», а не массовым производством бутылок и банок ( Уоррен 1977).

Технология промышленного стекла впервые появилась в Китае в 1904 году, когда недавно зарегистрированная компания Boshan Glass Company получила доступ к немецким технологиям, опыту и контрактам с немецкими предприятиями (Yishibao 1923).Количество отечественных и иностранных стекольных заводов увеличилось в течение 1910-х и 1920-х годов и, вероятно, использовало некоторые формы механизированного производства, такие как сжатие воздуха, хотя только в 1936 году стекольный завод Цзинхуа (晶华玻璃厂) в Шанхае приобрел первое стекло в Китае. формовочная машина — полуавтомат «Линч-10» американского производства с подающим механизмом «Хартфорд» японской печи. Когда в следующем году Японская империя вторглась в Шанхай, Цзинхуа переместила систему Линч-10 в относительно безопасную зону иностранной концессии.Несмотря на условия военного времени, компания расширила свою производственную линию, приобретя вторую стеклоформовочную машину. Третья машина, застрявшая на пристани в Маниле во время войны на Тихом океане, прибыла через несколько лет. В 1950 году компания перешла в коммунистическую эпоху, объединившись со старейшей пивоварней Китая и образовав Qingdao-Jinghua Glass Company (青岛晶华玻璃厂), а один из оригинальных Lynch-10 Jinghua был отправлен в Шаньдун, где он начал работать. изготовление бутылок для ориентированного на экспорт пива Tsingtao Beer (Zhao n.д.).

В 1950-х и 1960-х годах стеклянные бутылки и банки становились все более важными для китайской экономики, хотя изоляционистская политика эпохи Мао означала, что у китайских производителей было мало возможностей импортировать новые стеклоформовочные машины. Чтобы удовлетворить спрос на стеклянную посуду, инженеры начали копировать несколько работающих машин, которые они могли найти в Китае. В 1956 году Lynch-10 компании Qingdao-Jinghua был снят с конвейера и воспроизведен Шанхайским институтом механического и электрического проектирования.Полученные в результате клоны — в конечном итоге их было около 50 — стали прорывом для китайского производства, и многие из них продолжали работать до 1980-х годов. Однако с технической точки зрения клоны уже устарели, когда дебютировали в 1958 году. В 1960-х годах другие группы инженеров продолжили поиск более эффективных конструкций. Шаньдунский машиностроительный завод (山东省轻工机械厂), например, смог воспроизвести и переделать относительно продвинутую систему Emhart IS, используемую на стекольном заводе Гуандун (广东玻璃厂).Шаньдунская команда повторила свой успех в конце 1970-х и начале 1980-х годов, воспроизведя бельгийский ROIRANT S10, принадлежащий стекольной компании Циндао-Цзинхуа, и оснастив Вэйфанский машиностроительный завод № 1 (潍坊第一轻工机械厂) для производства его копии (провинция Шаньдун Qing Net nd).

«Реформы и открытость» 1980-х годов дали китайским инженерам возможность более непосредственно работать с иностранными производителями. Когда Шаньдунская фабрика легкой промышленности обратила внимание на еще одну стеклоформовочную машину американского производства, на заводе № 1 в Пекине.2 Glass Factory (北京玻璃二厂), они поняли, что на карту поставлено нечто большее, чем просто набор чертежей. Вместо простого копирования спецификаций, как это было сделано в Гуандуне и Циндао, подразделение подписало контракт на «Техническую передачу полного оборудования для производства стеклянных бутылок», а затем присоединилось к американскому производителю для создания компании Beijing-Wheaton Glass Company Limited в 1988 году. Австралийский филиал Owens-Illinois Glass Company последовал за ним в 1990 году, открыв группу из шести совместных предприятий в Китае, включая ACI Shanghai Glass Limited (澳联玻璃有限公司) в пригороде Шанхая Минханг.Здесь, как и в любой хорошей биографии, китайская стеклодувная промышленность совершает полный круг, воссоединяясь с глобальным потоком товарного производства, благодаря которому в 1936 году в Шанхай была доставлена ​​первая стеклоформовочная машина. ACI вернулась к первоисточнику и установила стеклоформовочную машину Owens-Illinois на своем заводе в Шанхае. Машина провела там свою жизнь, производя бутылки для отечественных и зарубежных пивоваров и производителей спиртных напитков, включая Anheuser-Busch, Suntory и Jin Feng Rice Wine (AustCham Shanghai n.д.).

Фаза 2: Заброшенность и антиобщественная жизнь в руинах

Рисунок 2: Шанхайский музей стекла, строящаяся Art Plaza, 2019 г. ПК: Координация Азии.

Окончание производственной жизни машины и переход к постиндустриальному существованию связаны с отказом от двух производственных площадок: Шанхайской фабрики стеклянных инструментов № 1 в пригороде Баошань и ACI Shanghai Glass в пригороде Минхан.

Шанхайский завод стеклянных инструментов № 1 (上海玻璃仪器一厂 ) начал работу во время Большого скачка в 1958 году.В течение следующих трех десятилетий фабрика производила постоянный поток высококачественного лабораторного оборудования, но, как и бесчисленное множество других социалистических предприятий эпохи Мао, в конце концов обанкротилась и закрылась в 1990-х годах. Это место не использовалось до 2008 года, когда Чжан Линь, руководитель Шанхайской стекольной компании, заключил договор об аренде собственности, намереваясь превратить ее в музей. Однако в течение многих лет большая часть сайта оставалась в руинах. Сначала в старых заводских общежитиях задержалось несколько рабочих, но вскоре остался только хлам: старые пыльные диваны, пустые шкафы, разбросанные документы и, конечно же, стекло — много стекла.Мусор в конце концов убрали, но здания по-прежнему казались угнетающе пустыми. В отсутствие машин и мусора в помещениях преобладали железобетонные колонны — проклятие любого застройщика галерей, — которые все еще были необходимы для удержания остатков старых мастерских и складов. В 2015 году музей восстановил больше старых стекольных заводов, хотя многие здания 1950-х и 1960-х годов все еще можно было увидеть «разбросанными среди сорняков и щебня, с полуоткрытыми окнами и открытыми дверями» (Shen 2015).Движение тяжелых грузовиков по Чанцзян-роуд продолжало покрывать музей пылью, а гигантский Шанхайский сталелитейный завод цеплялся за жизнь недалеко к востоку. Тем не менее было очевидно, что Баошань был «старым промышленным районом в сумерках» и не соответствовал футуристической модели развития Шанхая (Shen 2015).

Изменения, охватившие Баошань во втором десятилетии века, ощущались и в Минхане. Экономика, которая когда-то заставляла Owens-Illinois переносить производство из Корнинга и Толедо, теперь повернулась к Шанхаю, поскольку азиатский филиал компании начал перемещать производство во второстепенные китайские города, такие как Чжаоцин, провинция Гуандун, и другие более рентабельные города. местах, включая Джакарту и Хошимин.В 2014 году совместное предприятие Minhang отключило производственную линию, разобрало завод и отправило своих рабочих домой. Стеклоформовочная машина Owens-Illinois IS, которая была бьющимся сердцем фабрики, могла прожить еще одну жизнь где-нибудь в другом месте, но, вероятно, ее перемещение, ремонт и модернизация стоили бы больше, чем она того стоила. В производственной среде фабрики, работающей 24 часа в сутки, семь дней в неделю, объект из тяжелого металла заработал иллюзию постоянства и стабильных рабочих отношений со своими операторами.Затем, после 25 лет почти постоянного движения, он выдул последнюю бутылку и с шипением умер.

Что происходит с фабрикой и ее вещами, когда производство останавливается? Если процесс определяет вещь, как утверждает Копытофф (1986), то в какой процесс вовлечена заброшенная промышленная машина? Что происходит с вещью, когда она освобождается от продуктивной фазы своей общественной жизни? Тим Эденсор (2005) отмечает, что промышленный порядок поддерживается с помощью сетей объектов, людей, пространств, технологий и форм знания.Без обслуживания эти сети распадаются, обнажая непостоянство вещей и обнажая их нарушенные социальные отношения. В отрыве от производивших их процессов бывшие индустриальные объекты теряют свою материальность, то есть активное конструирование идентичности. Edensor утверждает, что оставшееся сырье промышленных руин и заброшенных объектов «упрекает» нормативное назначение объектов и ставит под сомнение природу и историю объектов. Хотя мы по-прежнему сознаем эти прошлые назначения, разрушенная или заброшенная вещь становится сюрреалистичной и чувственной.Пока они предстают перед нами, они обязывают нас думать о машинах без людей и о людях без машин.

Фаза третья: наследие и сингуляризация промышленной вещи

Для большинства металлических промышленных объектов фаза существования в руинах представляет собой краткую паузу, которая длится ровно столько времени, сколько требуется для того, чтобы они были переплавлены и возвращены в производственную цепочку. Однако постиндустриальные общества имеют интересную тенденцию поднимать объекты из этой конечной стадии и даровать им новое существование в качестве наследия.Объекты промышленного наследия широко распространены в Америке, Европе и все чаще в Азии, а музеи стекла можно найти десятками в таких местах, как Мурано в Италии, Корнинг (в Нью-Йорке) и Толедо (Огайо), где фактическое производство стекла было сокращено. или снято с производства. Baoshan пополнил их ряды во многом благодаря Чжан Линю.

Чжан провел большую часть своей ранней карьеры в командировке, помогая облегчить офшоринг американского и европейского производства стекла и, кстати, посещая многие зарубежные музеи стекла.Понимая, что Шанхай подвержен влиянию тех же сил глобализации, которые оттеснили промышленное производство стекла от его колыбели на Западе, он начал готовиться к прекращению производства стекла в своем городе. В партнерстве с Чжуан Сяовэй из Департамента изящных искусств Шанхайского университета, Координации Азии и Logon Architecture, Чжан начал работу по преобразованию Шанхайской фабрики стеклянных инструментов № 1 в Шанхайский музей стекла.

Музей является одним из немногих подобных учреждений в Китае, не получающих государственного финансирования.Следовательно, как и в музее Цзяньчуань в провинции Сычуань (Ho and Li 2016), разработчики имели относительно полную свободу действий в решении того, как он будет организован. Вначале шанхайская команда в значительной степени полагалась на пример и руководство Музея стекла Корнинга, но ShMoG была полна решимости создать свою собственную идентичность. Иногда называя себя «G-парком» (стеклянным парком), из-за своей обширной территории в 24 гектара музей не пошел по пути других постиндустриальных преобразований, когда первоначальные производства были расчищены, чтобы освободить место для технологий. центры (такие как Творческий парк 1865 года в Нанкине), спортивные сооружения (Shougang Arena в Пекине) и, как указывает Ву Хунг (2012), колонии художников (зона искусств 798 в Пекине).Производство стекла, хотя и не в промышленных масштабах, по-прежнему определяет мандат музея, и, как и музеи стекла в других странах мира, ШМоГ пытается сохранить свои промышленные корни. Однако он никогда не задумывался как «промышленный музей». По словам Тилмана Тюрмера, архитектора Координации Азии, который планировал его развитие, музей должен постоянно развиваться, смешивая людей и объекты прошлого и настоящего по мере их движения в пространстве (Координация Азии 2019).

Рисунок 3: Тилман Тюрмер, «Хронология развития стекольной промышленности в Шанхае».ПК: Координация Азия.

В самой последней конфигурации музея посетители входят через музыкальный калейдоскоп и продолжают инсталляцию Тобиаса Греммлера, который наиболее известен и, возможно, лучше всего понят благодаря его видео-сотрудничеству с Бьорк над Loss и Tabula Rasa . В ShMoG Gremmler Fusion объединяет материал (стекло), элементы (тепло, огонь и свет) и время. Прошлое засвидетельствовано как остаточное тепло, поднимающееся по стеклянным каналам от оригинальной заводской печи, но в Fusion время не течет линейно; он расположен слоями и слит с движением, звуком и светом.Сам музей не направляет посетителя по какому-то заранее определенному пути, но побуждает его бродить по галереям, посвященным различным «формам», «цветам» и «мечтам», преодолевать стеклянный лабиринт, посещать наполненную кристаллами Радужную часовню и Совершите экскурсию по Детскому музею стекла, защищенному от детей. В дизайн-студиях работают художники-резиденты, есть публичная библиотека, театр, мастерская DIY, отреставрирована часть бывшего стекольного завода. Помимо галерей, парк уступает необходимости приносить доход.Посетителей призывают провести свадьбу в Часовне Радуги, и они всегда находятся рядом с ресторанами, кафе и магазинами (Glassy Living Store, Arts and Crafts Market). Хотя цель этих уступок, очевидно, состоит в том, чтобы делать деньги, они наслоены на музей, служа имплицитным напоминанием о том, что постиндустриальные общества ценят потребление выше производства.

Одной из центральных задач, поставленных перед музеем, является рассмотрение отношений между людьми и материалами.С точки зрения директора музея, цель состоит в том, чтобы изменить общее понимание стекла с «рационального» (理性) на «чувственное» (感性) (The Paper 2020). Как правило, экспонаты и инсталляции музея связаны с идеей о том, что между нематериальностью современного искусства и стеклом, которое основано на материалах, ориентировано на ремесло и не может быть полностью отделено от промышленных процессов, существует некоторая напряженность. Стекло можно идеализировать и втянуть в сферу искусства, освободив его от практических функций, таких как фильтрация света или удержание жидкостей, но при использовании в качестве среды стекло неизбежно тянет искусство обратно к материальной основе (Ян 2017).

Напряжение между материалами и выражением подробно исследуется в рамках музейного проекта «Отжиг». Отжиг — это последний этап в производстве высококачественного стекла, когда стекло помещается в печь, которая постепенно охлаждается, уменьшая напряжение в стекле, позволяя атомной структуре свободно выстраиваться перед переходом в более прочный объект. Для разработки проекта ШМоГ взял за правило приглашать художников, ранее не работавших со стеклом, ожидая, что неопытность заставит их вступить в диалог со стеклом и, наконец, примириться с материалом, а не контролировать его.

Рисунок 4: Линь Тяньмяо, «Теплое течение». ПК: Координация Азия.

 

Рисунок 5: Шелли Сюэ, «Сломанный». ПК: Координация Азия.

Благодаря проектам некоторые художники вели диалог с индустриальным прошлым. В инсталляции 2017 года Так я слышал (如是我闻) Чжэн Вэньцин применил стеклянные иглы к поверхностям вышедшего из употребления промышленного оборудования. В Black Substance (黑色物质) Чжан Дин ненадежно уравновешивал стальные пластины на сферах из черного стекла поверх других пластин, балансирующих на других сферах.В Равнина (平坦) Ляо Фэй попытался (безуспешно) переплавить оконное стекло со старой промышленной площадки в новые стекла, снова вставить стекла в старые стальные рамы, переустановить окна и наблюдать за влиянием света в пространстве. . Одно из самых гордых приобретений музея, Warm Currents (暖流) Линь Тяньмяо, обеспечивает циркуляцию флуоресцентной розовой жидкости через цепь трубок и лабораторного оборудования, напоминающую бывшие производства Шанхайской фабрики стеклянных инструментов № 1 (см. рис. 4) (Ян, 2017 г.) .

В то время как концепция отжига предполагает движение к прочности и устойчивости, многие экспонаты и инсталляции отражают неопределенность и хрупкость. Крылатый ангел в ожидании (天使在等待) Шелли Сюэ был частью постоянной коллекции музея, пока не был поврежден неконтролируемыми детьми. Он остается на месте вместе с записью инцидента с камеры наблюдения, но под новым названием: Broken (折) (см. рис. 5). Более преднамеренное взаимодействие с поломкой было исследовано в рамках инсталляции / выставки BRKN , которую курировал Тилман Тюрмер в 2018–2020 годах.Лю Цзяньхуа Black Body (黑色形体) требовал от посетителей носить защитную обувь и подписывать отказ, прежде чем пробираться через 14 тонн битого стекла (Ян 2019: 12). В инсталляции под названием «Возвращение » (塞归) Сунь Сюня использовалось устройство, которое неоднократно запускало шарикоподшипник в стеклянную чашу, которая, постепенно ослабляясь под действием силы, должна в конечном итоге разбиться. Сан также экспериментировал со сверхъестественным и неудобным качеством стекла в серии Frontier (塞上), которая была названа в честь культовой поэмы Ван Вэя о династии Тан, в которой повозка путешественника дрейфует вместе с перекати-полем и дикими гусями к «варварскому небу» (胡天).Художник объясняет, как стекло вызывает чувство «отчуждения, беспомощности, отсутствия чувства принадлежности или что-то вроде рыбьей кости, застрявшей в горле» (Shen 2019: 20). Поиск его значения, замечает Сан, подобен бесконечному поиску значения числа пи 90 161 — 90 162. Твердое и жидкое, видимое и невидимое, стекло предполагает «пустоту в непустоте и бытие в небытии».

Так какое место во всем этом занимает стеклоформовочная машина Owens-Illinois IS? Машина была привезена со старой фабрики ACI в Шанхае в 2015 году и занимает видное место в разделе «история стекла» музея.Большинство витрин в этой части музея содержат причудливую и хрупкую стеклянную посуду ручной работы и выдувание вручную, а также украшения, созданные доиндустриальными международными и китайскими мастерами. Двухкапельная стеклоформовочная машина IS протыкает элегантную эстетику и заставляет посетителя переключить свое внимание с искусства и красоты на индустриальный брутализм и заброшенность. Машина не блестящее стекло, а тусклая сталь, не гладкая, а угловатая, не хрупкая, а упругая, не прозрачная, а непрозрачная. Это все то, чем не является стекло, но это то, что сделало стекло.Он современный, но устаревший, присутствует, но отсутствует, американский, но почему-то китайский. Его появление в музее воплощает в себе все противоречия, возникшие, когда Майк Оуэнс изобрел его предка в 1903 году; все противоречия, возникшие, когда ACI вывел этот агрегат из эксплуатации более века спустя; и все противоречия, возникшие, когда ШМоГ решил выставить останки.

Рисунок 6: Экспонат стеклоформовочной машины, ШМоГ. ПК: Джеймс Флэт.

Точку доводят до конца монитор и зацикленное видео, привлекающее внимание к заброшенной фабрике ACI и ее рабочим.Один за другим они стоят среди руин своего бывшего рабочего места, объясняя, чем они когда-то были, оставляя свои неизгладимые впечатления о своей профессии и рассказывая на камеру, что они делают теперь, когда завод закрылся, а стеклоформовочная машина отправлена ​​в ШМОГ. Когда есть возможность, по их словам, они работают на застройщиков, занявших земли их бывших предприятий, но в основном околачиваются, «пьют пиво и играют в маджонг» (см. рис. 6). Как и в серии антиутопических фильмов, проанализированных Джи Ли (2020), рабочие были изгнаны из своих мест и занятий.Хотя ACI Шанхай не имел «утопической» связи с социализмом эпохи Мао, воспоминания о принадлежности к сообществу эпохи реформ не менее сильны. Выставка не изображает, как могла бы, машина, покорно выплёвывающую бутылки, а помещает объект в руины заброшенной фабрики и в память о покинутых операторах (см. рис. 7, 8, 9). Он помнит производство стекла таким, каким оно могло быть когда-то, но принимает отсутствие таким, какое оно есть сейчас. Он сопротивляется общему желанию снова вставить вещи (включая человеческие вещи) в их отношения с людьми.Но и не обрекает вещь на гибель. Размещение машины в музее является ключом к пониманию того, что кураторы работают иначе, чем кинорежиссеры. ШМоГ не пытается объяснить науку или экономику стекла или иным образом рассказать определенную историю машины или ее операторов, изолируя определенную фазу существования. Это позволяет дисплею облегчить проскальзывание или обмен между одной фазой и другой. Машина прошлых лет — это вчерашний хлам, а сегодняшний найденный арт-объект. И они все сразу.

Рисунок 7: Экспонат стеклоформовочной машины, ШМоГ. ПК: Джеймс Флэт.

 

Рисунок 8: Экспонат стеклоформующей машины, ШМоГ. ПК: Джеймс Флэт.

 

Рисунок 9: Экспонат стеклоформовочной машины, ШМоГ.
ПК: Джеймс Флэт.

 

Машины, музеи и мультипликации

История развития, изложенная в начале этого эссе, следует за стеклоформовочными машинами по типично современной траектории, поскольку они разрушают многовековые традиции, распространяются по всему миру и преобразуют все, вплоть до того, как мы едим и пьем.Однако благодаря пристальному вниманию к вещи, ее фазам существования, материалам, из которых она сделана, и материалам, которые она производит, современность проблематизируется как понятие. Тина Май Чен (2012) пишет о «континууме человек-машина», в котором «железный человек» эпохи Мао изображался как по существу слитый со своим оборудованием. На практике, однако, машина эффективно отделяет человеческий фактор от товарного производства. В фабричном производстве люди не возвышаются за счет машины; они подчинены ему.Там, где прежние стеклодувы обладали высокой квалификацией и буквально вдыхали в жизнь свои бутылки и банки, машина Оуэнса создала строгое разделение между человеческим и машинным трудом в производственном процессе, устранила многие из необходимых навыков и снизила стоимость человеческого труда. Интерпретируя фабрику как процесс, а стеклодувную машину как этап этого процесса, мы начинаем обходить искусственную дихотомию или «очищение» различий между неодушевленными объектами и человеческими субъектами — дихотомию, которую воспринимает Бруно Латур (1993). как основное и проблемное состояние современности.Увидеть или подумать о двухкапельной формовочной машине в действии — значит понять, что имеет в виду Латур, когда говорит, что такие различия искусственны, и понять, что стекольный завод никогда не был современным.

Когда их переносят в постиндустриальный музей, те же самые машины останавливаются, но обретают больше смысла. Арджун Аппадурай (1986) объясняет это «отклонение товарного пути», цитируя Энди Уорхола, который деконтекстуализировал банки с супом «Кэмпбелл» и поэтому смог интерпретировать их как искусство.ШМоГ частично деконтекстуализирует стеклоформующую машину, но, в отличие от картин Уорхола, музей сохраняет реальную вещь, которая упрямо цепляется за свою продуктивную фазу существования, непродуктивную фазу своего забвения и свои материалы. Эти качества не встраиваются искусственно в повествование о современности, а задействуют множественность истории и памяти в постиндустриальном обществе (Barndt 2010). ШМоГ работает по тому же принципу. Он стремится быть (или, возможно, является) свободным во времени, но также и в материале, свете, тепле и движении.Преодолевая противоречия своего существования и отказываясь от контроля над своими материалами, своим пространством и, в конечном счете, над своей идентичностью, музей становится печью для отжига, через которую его сообщество должно пройти на своем пути, чтобы стать чем-то более сильным, то есть, если он сначала не ломать.

 

Каталожные номера

Аппадурай, Арджун. 1986.

Социальная жизнь вещей: товары в культурной перспективе . Кембридж, Великобритания: Издательство Кембриджского университета.

AustCham Шанхай. нд «O-I (Shanghai) Management Co. Inc.», веб-сайт AustCham Shanghai. www.austchamshanghai.com/en/members/directory/members-list/o-i-shanghai-management-co-ltd.

Аредди, Джеймс Т. 2011. «В Шанхайском музее стекла сообщение не всегда ясно».

Wall Street Journal , 23 мая. www.wsj.com/articles/BL-CJB-13806.

Барндт, Керстин. 2010. «Слои времени: промышленные руины и выставочные темпоральности».

PMLA 125(1): 134–41.

Чен, Тина Май. 2012. «Континуум человек-машина в маоизме: пересечение советского социалистического реализма, японской теоретической физики и китайской революционной теории».

Cultural Critique (80): 151–80.

Координация Азия. 2019. «Шанхайский музей стеклянного парка / Координация Азии».

Веб-сайт ArchDaily . www.archdaily.com/921573/shanghai-museum-of-glass-park-coordinate-asia.

Эденсор, Тим. 2005. «Отходы: обломки промышленных руин и беспорядок материального мира.’

Журнал материальной культуры 10(3): 311–32.

Хо, Дениз и Джи Ли. 2016. «От помещичьей усадьбы до красных памятных вещей: реинкарнации китайского городка-музея».

Современный Китай 42 (1): 3–37.

Журнал Керамической ассоциации, Япония. 1928. «Стекольная промышленность Японии».

Журнал Керамической ассоциации, Япония 36 (422): 71–77.

Копытов Игорь. 1986. «Культурная биография вещей: товаризация как процесс». В

Социальная жизнь вещей: товары в культурной перспективе , под редакцией Арджуна Аппадураи, 64–94.Кембридж, Великобритания: Издательство Кембриджского университета.

Латур, Бруно. 1993.

Мы никогда не были современными . Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.

Ли, Цзе. 2020.

Руины утопии: мемориальный музей эпохи Мао . Дарем, Северная Каролина: Издательство Университета Дьюка.

Мэй, Эдвард. 1960. «Разработка машины для производства стеклянных бутылок: история некоторых пионеров».

Journal of Glass Technology (1): 25–50.

Миллер, Джордж и Кэтрин Салливан.1984. ‘Machine Made Glass Containers and the End of Production for Mouth Blown Bottles.’

Historical Archaeology 18(2).

Shandong Province Qing Net. n.d. ‘1985年山东省玻璃机械完成情况表 [Table of the Development of Glass Machinery in Shandong to 1985].’ 山东省清网 [

Shandong Province Qing Net ]. lib.sdsqw.cn/bin/mse.exe?seachword=&K=a&A=23&rec=366&run=13.

Shen, Fangqing 沈方晴. 2019. ‘Sun Xun: Frontier, a Place Without an Ending Point [孙逊: 塞上, 没有终点的远方].’

Glassy 6: 16–21.

Shen, Haibing 沈海兵. 2015. ‘Glassy Dream.’

Glassy (1): 7–26.

The Paper. 2020. ‘馆长对话上海玻璃博物馆馆长张琳: 探寻玻璃与城市的关系 [A Discussion with Zhang Lin, Director of the Shanghai Museum of Glass: Exploring the Relationship between Glass and the City].’ 澎湃 [

The Paper ], 9 November. m.thepaper.cn/wifiKey_detail.jsp?contid=9

4&from=wifiKey.

Warren, Phelps. 1977. ‘Later Chinese Glass, 1650–1900.’

Journal of Glass Studies 19: 84–126.

Wu, Hung. 2012.

A Story of Ruins: Presence and Absence in Chinese Art and Visual Culture . Princeton, NJ: Princeton University Press.

Yang, Cathye 阳昕. 2017. ‘New Light from the Glass: Annealing [玻璃中折射的新光芒].’

Glassy (4).

Yang, Cathye 阳昕. 2019. ‘Liu Jianhua: Distance [刘建华: 距离].’

Glassy (6): 10–15.

Yishibao. 1923. ‘改良博山窰業商榷書(附調査報吿書) [Discussion of Improvements in the Boshan Ceramic Industry (with Investigation Reports)].益世报 [

Ишибао ], 3 марта.

Чжао, Миншэн 赵民生. нд «中国第一台自动制瓶机(林取机)的历史 [История первой в Китае автоматической машины Линча для производства бутылок].» Веб-сайт Hebei Glass Price Alliance. www.dpzhan.com/bolizhipin3/37343014.htm.

Мы живем в постиндустриальном обществе? – М.В.Организинг

Мы живем в постиндустриальном обществе?

Постиндустриализация существует в Европе, Японии и Соединенных Штатах, и США были первой страной, в которой более 50 процентов работников были заняты в сфере услуг.Постиндустриальное общество не только трансформирует экономику; она изменяет общество в целом.

Каковы преимущества жизни в постиндустриальном обществе?

Ответ: Преимущества жизни в до постиндустриальном/технологическом обществе заключаются в следующем: – Сообщества перед постиндустриальным/технологическим обществом образовывали близкие отношения, такие как племена, для выживания.

В чем разница между индустриальным и постиндустриальным обществами?

В то время как доиндустриальные и индустриальные общества основаны на производстве материальных благ, постиндустриальные общества производят информацию и услуги.Классовые разделения в доиндустриальных и индустриальных обществах основаны и поддерживаются владением землей или средствами производства, такими как фабрики.

Каковы некоторые из недостатков индустриализации?

Индустриализация – это преобразование общества из аграрной в производственную или индустриальную экономику. Индустриализация способствует негативным внешним эффектам, таким как загрязнение окружающей среды. Разделение капитала и труда создает неравенство в доходах между рабочими и теми, кто контролирует капитальные ресурсы.

Что характеризует постиндустриальное общество?

Термин, используемый социальными теоретиками для описания стадии экономического развития, следующей за индустриализацией. Постиндустриальное общество делает упор не на производство товаров, а на услуги, которые зависят от разумных разработчиков и пользователей технологий.

Каковы 2 особенности постиндустриальной экономики?

Постиндустриальная экономика — это период роста в промышленно развитой экономике или нации, в котором относительная важность производства снижается, а значение услуг, информации и исследований возрастает.Информация, знания и креативность — новое сырье для такой экономики.

На что направлено развитие постиндустриального общества?

В социологии постиндустриальное общество – это стадия развития общества, когда сфера услуг генерирует большее богатство, чем производственная сфера экономики. Производство идей — основной способ роста экономики.

Что значит постиндустриальный?

/ˌpəʊst.ɪnˈdʌs.tri.əl/, принадлежащие или относящиеся к экономике, которая больше не основана на тяжелой промышленности, такой как производство больших машин: Сферы услуг, такие как туризм, стали более важными в постиндустриальную эпоху.

Как постиндустриальное общество и цифровое общество связаны друг с другом?

Ответ. Ответ: постиндустриальное общество – это стадия развития общества, когда сфера услуг генерирует большее богатство, чем производственный сектор экономики. Цифровые инновации меняют наше общество, экономику и отрасли с беспрецедентными масштабами и скоростью.

Что является примером индустриального общества?

Что такое индустриальное общество? Соединенные Штаты, например, являются индустриальным обществом, потому что значительная часть их экономики связана с работами, связанными с механизированным трудом, такими как фабрично-заводские фермы или автосборочные заводы, которые включают сочетание машин и людей для производства потребительских товаров.

Почему Соединенные Штаты считаются постиндустриальным обществом, а не индустриальным?

1. «Постиндустриальное» общество США: постиндустриальное общество основано на сервисе и информации, массовом производстве товаров и продуктов питания НЕТ.

Является ли Америка индустриальным обществом?

Соединенные Штаты больше не являются индустриальным обществом. Соединенные Штаты и многие другие западные страны теперь можно считать постиндустриальными обществами, где услуги, производство нематериальных товаров и потребление питают экономику.

Каковы последствия промышленной революции?

Промышленная революция имела много положительных последствий. Среди них было увеличение богатства, производства товаров и уровня жизни. У людей был доступ к более здоровому питанию, лучшему жилью и более дешевым товарам. Кроме того, образование увеличилось во время промышленной революции.

Каковы преимущества и недостатки промышленной революции?

Восстание машин: плюсы и минусы индустрии…

• Pro: товары стали доступнее и доступнее.
• Pro: быстрая эволюция изобретений, позволяющих экономить труд.
• Pro: быстрая эволюция медицины.
• Pro: повышение благосостояния и качества жизни среднего человека.
• Pro: рост числа специалистов.
• Con: Перенаселенность городов и промышленных поселков.

Каковы последствия промышленной революции для окружающей среды?

Промышленная революция повлияла на окружающую среду. В мире произошел значительный прирост населения, что, наряду с повышением уровня жизни, привело к истощению природных ресурсов.Использование химикатов и топлива на фабриках привело к увеличению загрязнения воздуха и воды и увеличению использования ископаемого топлива.

Каковы воздействия промышленности на физическую среду?

Индустриализация важна для экономического роста и развития общества, но она также может нанести вред окружающей среде. Среди прочего, промышленный процесс может вызвать изменение климата, загрязнение воздуха, воды и почвы, а также проблемы со здоровьем.

Почему промышленная революция важна сегодня?

Промышленная революция изменила мир, преобразовав бизнес, экономику и общество.Эти сдвиги оказали большое влияние на мир и продолжают формировать его сегодня. До индустриализации в экономике большинства европейских стран преобладали сельское хозяйство и ремесла, такие как ручное ткачество.