Ученые выделяют системы интеллектуальной собственности – «Триада» интеллектуальных прав: верен ли законодательный подход

Теоретические аспекты исследования интеллектуальной собственности в современных условиях Текст научной статьи по специальности «Экономика и экономические науки»

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ

УДК 330.111.6

А.А. АХМЕТОВ, аспирант

Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ

В статье проанализированы основные теоретические подходы к интеллектуальной собственности в современной экономической науке. Рассмотрены основные направления исследования данной категории в западной литературе. Сделана попытка выделить два вектора анализа интеллектуальной собственности в среде отечественных авторов: как видовой категории собственности и как объекта институционального анализа. Акцентируя внимание на институциональном подходе, автор рассматривает трансакционные издержки, сопутствующие институту интеллектуальной собственности в условиях «новой» экономики.

В XXI в., когда наука стала непосредственной производительной силой, а в мире созрел новый технологический уклад, стратегически исключительную важность приобретает интеллектуальная собственность. Необходимость подробного изучения института интеллектуальной собственности приобретает большую актуальность в связи с усилением роли информации и знаний в хозяйственной деятельности в планетарном масштабе. Благодаря стремительному развитию информационных технологий происходит становление экономической системы нового типа, условно именуемой «новая» экономика. Вопросы прав собственности в «новой» экономике приобретают глубокий смысл и содержание. Представить экономику на пути перехода к новой, информационной ступени развития без такой категории, как интеллектуальная собственность довольно затруднительно.

Интеллектуальная собственность — важный объект анализа науки и особый феномен современной цивилизации. В самом общем виде, интеллектуальная собственность — это совокупность отношений по поводу результатов интеллектуального труда и информации в частности. Отношения интеллектуальной собственности регулируются в рамках авторского и патентного права, а также законодательства в области товар-

ных знаков и коммерческой тайны. Все формы интеллектуальной собственности успешно анализируются с позиции экономической теории в рамках неоинституциональной теории и нового институционализма. Помимо экономического существует правовой и социально-философский анализ интеллектуальной собственности. Строго говоря, можно выделить три научных подхода к интеллектуальной собственности.

В рамках первого подхода, восходящего к идеологу либерализма Дж. Локку, интеллектуальная собственность рассматривается как «естественное право» индивида. Локк считается создателем трудовой теории собственности, согласно которой человек, вовлекающий в производство общедоступные ресурсы, имеет естественное право на плоды своих усилий. Задача государства заключается в легитимизации этого права [1, с. 276-278].

Подобные взгляды нашли широкое применение и в отношении интеллектуальной собственности. В определенной степени это справедливо, ибо ресурсы (факты и идеи) зачастую находятся в общей собственности, а интеллектуальный труд вносит значительный вклад в ценность конечного продукта. Современный вариант идей Локка — концепция «естественной справедливости», или теория справедливости, согласно которой каждый

претендует на результаты коллективного труда соразмерно его вкладу в общее дело. Несмотря на то, что на практике довольно тяжело определить вклад каждого участника, теория справедливости составляет основу социально-философского анализа интеллектуальной собственности.

Следующий подход — проприетарный — носит ярко выраженный юридический оттенок. В рамках данного направления отождествляются права собственности как таковые и права интеллектуальной собственности в частности. Соответственно, и те, и другие могут и должны быть надлежащим образом оформлены в законодательстве. Ученые, работающие в данном направлении, как правило, руководствуются ранними идеями К. Маркса, Т. Джефферсона и П. Прудона, а их основные положения можно свести к выделению двух функций интеллектуальной собственности: производственной и организационной. Производственная функция интеллектуальной собственности заключается в стимулировании творческой активности в различных сферах общественной жизни, следствием чего становится укрепление основ гражданского общества. Роль организационной функции — поддержка творческих коллективов и отдельных интеллектуалов, освобождение их от материальной зависимости от государства.

Проприетарный подход лежит в основе правового анализа интеллектуальной собственности и является наиболее распространенным в мировой практике, поскольку составляет фундамент законодательства об интеллектуальной собственности большинства стран. Тем не менее, на наш взгляд, юридический подход несколько узок, в то время как основания для экономического анализа интеллектуальной собственности гораздо шире. В частности, в рамках правового анализа не учитывается благосостояние отдельных индивидов и общества в целом.

Наконец, сторонники утилитарного подхода к интеллектуальной собственности придерживаются довольно прагматичной установки: законодатель должен стремиться выбирать набор тех прав, которые стимулировали бы индивидов к созданию общественно ценных благ, с одной стороны, и способствовали бы максимальному удовлетворению потребностей от использования данных благ — с другой. Данный подход распространен среди западных экономистов, исследующих интеллектуальную собственность.

Так, У Фишер выделяет три направления экономического анализа интеллектуальной собствен-

ности в рамках утилитарного подхода: интеллектуальную собственность можно рассматривать как стимул, как сигнал и как фактор конкуренции [2, с. 177-178]. В каждом из направлений интеллектуальная собственность исследуется под определенным углом зрения.

Первое направление, наиболее популярное, рассматривает интеллектуальную собственность как стимул. Согласно идеям данного направления оптимальная система прав заключается в следующем: «она должна максимизировать разницу между потребительской ценностью интеллектуальных благ, стимулом к созданию которых является предоставление авторам монопольной власти на свои достижения, и совокупными потерями, генерируемыми такой монополией» [2, с. 177]. Иными словами, система прав интеллектуальной собственности должна быть максимально строгой: излишек потребителя может и должен изыматься в пользу авторов до тех пор, пока польза от изобретательской деятельности превышает потери от ограничения доступа к результатам этой деятельности. Достоинством данного направления является его применимость ко всем областям интеллектуальной собственности — к авторскому и патентному праву, а также к товарным знакам и коммерческой тайне.

Рассмотрение авторского права как стимула нашло свое отражение в работах представителей школы экономического анализа права. Экономист У. Лэндс и судья Р. Познер в своей статье [3] выделяют две отличительные особенности интеллектуальных благ: они легко тиражируются, и потребление их одним индивидом не исключает их потребления другим. Такие характеристики создают предпосылки для известной ситуации, когда интеллектуальные продукты с легкостью копируются, а их создатели оказываются не в состоянии компенсировать затраты на свою творческую и мыслительную деятельность. Будучи уравнены в правах, авторы не смогут конкурировать с имитаторами, издержки которых будут сводиться лишь к затратам на репродукцию. Что касается потребителей, то они, естественно, предпочтут более дешевую продукцию подражателей в ущерб истинным авторам. Согласно авторам, в такой ситуации потенциальный создатель интеллектуального блага откажется от его производства на первом же этапе [4, с. 58]. Нагляднее всего это проявляется напри-мере электронных интеллектуальных продуктов. Затраты на их создание так же высоки, как, к при-

меру, 20 лет назад. А вот издержки копирования с появлением Интернета приблизились к нулю.

Как утверждают Лэндс и Познер, для недопущения подобной неблагоприятной ситуации и существует авторское право. Наделяя создателя (на определенный срок) исключительным правом на копии своего труда, государство позволяет ему устанавливать монопольные цены. Любые другие механизмы возмещения авторских затрат более расточительны и неэффективны [3]. В представлении В.М. Лэндса и Р.А. Познера интеллектуальная собственность предстает в наиболее утилитарном обличии.

Как показывает практика, безупречному рассмотрению в качестве стимула поддаются товарные знаки и коммерческая тайна, в то время как авторское и патентное право — с определенной долей условности.

Несмотря на стройность и логичность анализа интеллектуальной собственности с точки зрения стимулов, существуют недостатки практического характера. Главный из них заключается в неопределенности того, насколько авторское и патентное право стимулирует производство интеллектуальных продуктов. Ведь помимо монопольного права существуют и другие материальные и нематериальные стимулы для авторов: гонорары, престиж, любовь к искусству и др. Поэтому в отдельно взятом случае трудно определить, что именно послужило толчком к созданию интеллектуального продукта.

Другим недостатком рассмотрения интеллектуальной собственности как стимула является невозможность объяснения фундаментальных инноваций. Когда интеллектуальная собственность становится общественным благом, ее уже нельзя рассматривать как стимул. В данном случае государство, как правило, прибегает к альтернативным путям стимулирования изобретательской деятельности.

Второе направление анализа в рамках утилитарного подхода предполагает рассмотрение интеллектуальной собственности как сигнала, которым обмениваются производитель и потребитель. В данном контексте интеллектуальная собственность тесно связана с такими понятиями, как престиж, репутация, бренд и гудвилл. По мнению отечественного исследователя А.Е. Шаститко, товарные знаки сокращают издержки поиска нужного товара для покупателя, который, «ориентируясь на индивидуализированное обозначение товара, уже не тратит время на изучение его характеристик» [5, с. 70]. Однажды купив товар определенной марки и убедившись в его

качестве, покупатель будет и впредь его приобретать, основываясь на предыдущем положительном опыте. Престиж компании (деловая репутация, гудвилл) при этом повышается. В этом заключается феномен лояльности покупателей к бренду, широко описанный в литературе по маркетингу.

Стоит также отметить, что посылать сигналы могут не только владельцы товарных знаков, но обладатели авторских прав. Сигналом в данном случае будет служить репутация автора. Она тем выше, чем больше аудитория у определенного автора или же чем большую пользу принес ученый мировому сообществу. Академик В.Л. Макаров проводит интересную аналогию: «…репутация в научной сфере чем-то сродни производственной мощности предприятия, хотя, конечно, является более сложным и многоаспектным понятием» [6]. Особую роль в формировании репутации играет уникальность произведений — подозрения в плагиате могут нанести ей значительный урон. Она также получает рыночную оценку в виде заработной платы и гонораров ученого. К сожалению, если судить по оплате труда российских ученых, их репутация сильно недооценена.

Третье направление экономического анализа интеллектуальной собственности, возглавляемое Й. Барцелем, рассматривает ее как фактор конкуренции.

Прежде всего, в рамках данного направления рассматривается система патентных прав и такая ее особенность, как поощрение повторной (дублирующей) изобретательской деятельности. На одно и то же изобретение может выдаваться множество патентов, которые отличаются лишь незначительными изменениями в техническом описании. Неэффективный исход, возникающий в такой ситуации, предлагается называть «рассеиванием ренты».

Итак, «рассеивание ренты» может проявляться на разных этапах изобретательской деятельности. На начальном этапе (на стадии разработки) несколько компаний или индивидов конкурируют в первенстве на разработку определенного устройства или технологии. Но право получения дохода получает лишь один — зарегистрировавший патент первым [7, с. 348]. Затраты остальных превращаются в убытки. Таким образом, научные исследования и разработки превращаются в гонку за патентами, а патент становится фактором конкуренции. Примерами такого рода в истории были радио, электрическая лампочка, телефон, интегральная микросхема.

Интеллектуальная собственность как фактор конкуренции проявляет себя не только в патентах, но и в товарных знаках. Подражая известному товарному знаку, фирма-имитатор переманивает к себе часть потребителей, оставаясь при этом в рамках закона. Если суд не сумеет доказать факт плагиата, то у известного товарного знака появляется явный конкурент.

Проанализировав интеллектуальную собственность в рамках утилитарного подхода, мы вынуждены признать, что на сегодняшний день не существует единой теории, которая интегрировала бы в себя все три направления. Очевидно лишь, что рассмотрение интеллектуальной собственности как стимула, сигнала и фактора конкуренции — части единого целого.

Таким образом, нами выделено три научных подхода к интеллектуальной собственности: теория справедливости, проприетарный и утилитарный подходы. Нами был рассмотрен классический анализ затрат-выгод в рамках третьего подхода, однако этим изучение интеллектуальной собственности в экономической теории не ограничивается. Комбинируя эти подходы, можно выделить два вектора анализа интеллектуальной собственности среди отечественных экономистов.

В основе первого вектора — анализа интеллектуальной собственности как видовой категории понятия «собственность» — лежит теория справедливости и проприетарный подход. Второй вектор включает институциональный анализ интеллектуальной собственности и сочетает в себе экономические и правовые аспекты, утилитарный

и проприетарный подходы. На основе проведенного обзора литературы нами была схематично представлена структура анализа интеллектуальной собственности (рис. 1).

В отечественной литературе можно выделить два направления анализа интеллектуальной собственности: как видовой категории понятия «собственность» и институциональный анализ. Ученые, тяготеющие к первому направлению, -Ю.А. Варфоломеева, Т.И. Волкова, Р.К. Мазито-ва, А.М. Орехов, А.Ш. Хасанова — считают, что интеллектуальная собственность, обладая специфическими характеристиками, есть видовая категория по отношению к понятию «собственность». Они занимаются, как правило, выявлением места интеллектуальной собственности в ряду других видов собственности и трактуют его неоднозначно. Очевидно, что изучение интеллектуальной собственности в одном ряду с частной и государственной недопустимо. Более вероятно, что ее следует рассматривать наравне с вещественной и управленческой собственностью.

Бурные хозяйственные изменения вызвали объективную необходимость изучения институциональных основ интеллектуальной собственности. Ученые, исследующие интеллектуальную собственность в рамках второго направле -ния, — О.Ю. Амелина, А.П. Буевич, А.Н. Елисеев, И.Н. Забелина, Ю.В. Захарова, В.Е. Федотов, И.Е. Шульга — тяготеют к институциональному анализу интеллектуальной собственности. Проводя анализ с позиций данного направления, можно выделить следующую логическую цепочку: ин-

Рис. 1. Подходы к определению интеллектуальной сосбственности

формация => знания => интеллектуальный капитал => объекты интеллектуальной собственности (в порядке убывания объема данных и возрастания конкретики). Данный подход приобретает особую актуальность в условиях современной системы хозяйствования и предполагает сочетание экономических и юридических аспектов. На наш взгляд, в условиях перехода к «новой» экономике интеллектуальную собственность необходимо изучать именно как институт, поэтому второй вектор анализа представляется нам более актуальным.

Под институтом интеллектуальной собственности следует понимать формальные нормы и неформальные ограничения, регулирующие экономические отношения, связанные с информацией и интеллектуальными продуктами на стадии их производства, распределения, обмена и потребления. К формальным правилам относят нормы авторского и патентного права, которые лежат на стороне предложения, а также товарные знаки и коммерческую тайну, которые находятся на стороне спроса. Неформальные ограничения, как правило, складываются спонтанно как побочный результат взаимодействия множества людей, преследующих собственные интересы. Применительно к интеллектуальной собственности к таким неформальным ограничениям можно отнести компьютерное пиратство, проблему спецификации прав в научных исследованиях, имитацию товарных знаков, «патентных троллей» и неко-

торые другие. В совокупности с формальными правилами данные правила составляют институт интеллектуальной собственности (рис. 2).

Из рис. 2 также видно, что формальные правила изучаются в таком разделе неоинституционализма, как теория прав собственности, а неформальные ограничения — в теории трансакционных издержек. Будучи разделами неоинституционализма эти теории приобрели особую популярность в последних десятилетиях XX в.

Неоинституциональная теория прав собственности изучает формальные правила как на макроуровне в виде «правил игры», так и на микроуровне в виде «пучка прав» (наиболее известным пучком прав является пучок из 11 правомочий А. Оноре). Первое направление разрабатывалось такими учеными, как О. Уильямсон, Д. Норт, А.Е. Шаститко. Во главе второго стоят такие ученые, как Р. Коуз, А. Алчиан, Й. Барцель, Р. Капелюшников. Основной проблемой на данном уровне является спецификация и размывание прав собственности.

Нами отдается предпочтение данной теории, поскольку она в полной мере применима к институту интеллектуальной собственности. Проводя аналогию, институт интеллектуальной собственности на макроуровне можно рассматривать как целостную систему, состоящую из авторского и патентного права, товарных знаков и коммерческой тайны, а на микроуровне — как отдельные элементы внутри данных правоотношений.

а И

а С

U

Г

Институт интеллектуальной собственности

_А._

Л

Рис. 2. Институт интеллектуальной собственности в неоинституционализме

cyberleninka.ru

История и современность интеллектуальных прав

В современных условиях развития эконо­мики и общества Российской Федерации значе­ние результатов интеллектуальной деятельно­сти растет. Интеллектуальные права являются основным инструментом в реализа­ции идей авторов и изобретателей, объекты интеллектуальных прав уверенно входят в гражданский оборот. На сегодняшний день важную роль играет исторический анализ законодательства об интеллектуальных правах, понимание закономерностей и выявление направлений его развития.

Среди работ, посвященных интеллектуальным правам, можно отметить труды Б.С. Антимонова, И.А. Близнеца, М.М. Богуславского, Э.П. Гаврилова, К.Б. Леонтьева, Б.С. Мартыно­ва, А.П. Сергеева, Е.А. Флейшиц, В.П. Шатрова.

На ранних этапах развития общества ре­зультаты интеллектуальной деятельности не рассматривались в качестве самостоятельных объектов правоотношений, а следовательно, отсутствовали и специальные нормы, регули­рующие отношения по созданию и использо­ванию так называемой «интеллектуальной собственности». Возникновение специально-правового регулирования таких отношений было связа­но с необходимостью введения данных объек­тов в коммерческий оборот.

Институты интеллектуальных прав развивались параллельно. В про­цессе формирования интеллектуальных прав традиционно выделяют три этапа. Вначале это была система привиле­гий, затем – национальные законы, а после и международные договоры.

Первый этап ознаменован возникновением системы привилегий, целью которой было поощрение создания новых изобретений и объектов авторского права. Ее появление обусловлено возникновением и развитием книгопечатания. Так, первая привилегия на изобретение, печатную технологию была выдана в 1469 году. Появление и рас­пространение печатных станков вызвало необходимость упорядочения отношений, связанных с созданием и использованием объектов авторского права. До этого книги были рукописными и предназначались для элиты. Изобретение Иоганном Гуттенбергом съемных шрифтов и печатного станка в 1440 году содействовало рождению пер­вой в мире системы авторского права. Привилегия на книгу была выдана в 1491 году.

В Российской империи институты интеллектуальных прав начали развиваться несколько позже. Права на изобретение были закреплены в Манифе­сте о привилегиях на разные изобретения и открытия в художествах и ремеслах от 17 июня 1812 г. В 1833 году вступило в силу Положение о привилегиях. Изначально нормы авторского права содер­жались в Цензурном уставе от 22 апреля 1828 г. До этого книгоиздание являлось государственной монополией. В 1830 году появилось Положение о правах сочинителей, переводчиков и издателей, которое решило вопрос об охране статей в журналах, частных писем, хрестоматий [16, c. 35 – 41] . Прогрессивным документом стал Закон Российской империи от 15 марта 1911 года [14, c.98 – 110] , который распро­странил свое действие на ряд новых объектов (карты, чертежи, глобусы, атласы, техниче­ские планы, фотографические, драматические и музыкально-драматические произведения) и был составлен на основе лучших образцов западноевропейского законодательства.

После 1917 года изменилась вся система прав на объекты промышленной собственно­сти и авторского права. Следует отметить, что в законодательстве СССР существовало скорее изобретательское, чем патентное право, так как патентная форма охраны почти не исполь­зовалась, а выдавалось авторское свидетель­ство на изобретение. Авторское свидетельство не предоставляло автору изобретения исклю­чительных прав на использование изобрете­ния, не могло быть приобретено другими фи­зическими и юридическими лицами, а лишь удостоверяло право авторства на изобретение. Исключительное право на изобретение приоб­ретало государство. Правовое регулирование касалось только изобретений, открытий и ра­ционализаторских предложений.

Среди основных нормативных правовых актов советского периода можно отметить Де­крет СНК СССР от 30 июня 1919 г. «Об изо­бретениях» [8], который ликвидировал моно­полию автора на изобретение.

Постановление ЦИК СССР и СНК СССР от 12 сентября 1924 г. «О патентах на изобрете­ния» [2] снова ввело в СССР патентную охра­ну изобретений. Положение об изобретениях и технических усовершенствованиях, утверж­денное постановлением ЦИК СССР и СНК СССР от 9 апреля 1931 г. № 3/256 [3], верну­ло монополию государства на использование изобретений. Такое положение сохраняли и постановление СНК СССР от 5 марта 1941 г. № 448[4], и постановление Совета Министров СССР от 21 августа 1973 г. № 584 [5].

Права авторов в советский период были су­щественно ограничены. Так, согласно Декрету СНК СССР от 26 ноября 1918 г. «О признании научных, литературных, музыкальных и худо­жественных произведений государственным достоянием» любое произведение могло быть признано государственным достоянием с вы­платой автору понесенных расходов [6]. Поз­же было принято постановление Президиума ЦИК СССР и СНК СССР от 16 февраля 1925 г. № 7 «Об основах авторского права» [7]. В 60-е годы прошлого века его положения вошли в Основы гражданского законодатель­ства СССР.

90-е годы XX века были ознаменованы пе­реходом к рыночной экономике, и с целью по­вышения оборотоспособности объектов про­мышленной собственности Законом СССР от 31 мая 1991 года № 2213-1 «Об изобретениях в СССР» снова была введена патентная охрана изобретений, исключившая монополию госу­дарства [8].

После распада СССР в суверенных госу­дарствах стало формироваться собственное законодательство.

С конца XX века разрабатываются и при­нимаются международные документы. Это обусловлено рядом причин. Перемещение через национальные границы товаров и рабочих привело к тому, что, несмотря на принятие национальных законов, возник­ла потребность в международно-правовой охране интеллектуальной собственности. В сфере интеллектуальных прав международное регулирование имеет особое значение. Свойства объектов интел­лектуальной собственности позволяют легко обойти установленные национальным зако­нодательством, имеющим территориальное действие, запреты на их использование за гра­ницей. Так, в 1873 году иностранные предста­вители отказались принять участие в Между­народной выставке изобретений в Вене, так как опасались, что их идеи будут украдены и использованы в коммерческих целях в других странах. В условиях интенсивного развития международных, экономических и научно-технических связей предотвратить это осо­бенно важно, что является основной задачей международной охраны интеллектуальных прав.

Российский исследователь В.П. Шатров от­мечал: «В период развития промышленного капитализма было возможно долгие годы со­хранять в тайне созданные усовершенство­вания, изобретения и беспрепятственно ис­пользовать полученные от их реализации сверхприбыли. Однако научно-технический прогресс вызвал в разных странах нивелиро­вание уровня промышленности и техники, а конкурентная борьба потребовала обнаро­дования изобретений, использования их на внешнеторговом рынке» [19, c. 11]. Террито­риальная ограниченность действия патента стала сдерживать процесс международной технической интеграции. Это привело к тому, что в XIX веке государства стали постепенно предоставлять правовую охрану изобретени­ям иностранных граждан.

Период развития международной активно­сти в области авторского права характеризу­ется разработкой прогрессивных и эффектив­ных методов воспроизведения литературных и художественных произведений. Создание университетов, библиотек, развитие книжной торговли, возросшие возможности передвиже­ния внутри Европы книг создали новые условия для издательского дела. По мнению М.М. Бо­гуславского, «территориальный характер ав­торского права пришел в противоречие с ин­тересами издательств, которые были заинтере­сованы в широкой возможности реализации своих прав на произведения. В первую очередь это были крупные издательства, фирмы, про­изводящие грампластинки» [10, c. 5].

Изначально некоторые страны пошли по пути заключения двусторонних соглашений о взаимной охране объектов интеллектуаль­ной собственности [19, c. 13]. Однако вскоре стало ясно, что система двусторонних согла­шений не может обеспечить эффективную охрану по причине существенных различий в правовом регулировании этих отношений в различных странах. Поэтому с целью унифи­кации законодательства разных государств в конце XIX века были приняты первые универ­сальные международные конвенции: Париж­ская конвенция по охране промышленной собственности 1883 года, Бернская конвенция об охране литературных и художественных произведений 1886 года, Мадридское согла­шение о международной регистрации знаков 1891 года. Они представляют результат ком­промисса между системами законодатель­ства разных стран. Всего насчитывают около 23 международных актов в области интеллек­туальной собственности.

Хотя международное сотрудничество по­зволяет обнаружить наиболее острые про­блемы развития интеллектуальных прав, выявить и обобщить совре­менные тенденции, существует ряд стран, ко­торые не присоединились к международным конвенциям в сфере интеллектуальной соб­ственности. Одной из причин является несо­ответствие положений международных актов национальному законодательству. Так, США и страны Латинской Америки не присоедини­лись к Бернской конвенции об охране литера­турных и художественных произведений, так как их законодательство имело особенности, которые не были учтены при ее разработке. Однако, как правило, неприсоединившиеся страны импортируют результаты интеллекту­альной деятельности. Поэтому они предпочи­тают воздерживаться от охраны иностранных объектов интеллектуальной собственности, чтобы такие объекты могли быть предметом массового использования. Например, Китай присоединился к основным международным документам Всемирной организации интел­лектуальной собственности (ВОИС) лишь в 90-е годы XX века, а к Договору ВОИС об ав­торском праве и Договору ВОИС по исполне­ниям и фонограммам — только в 2007 году.

Длительное время такой позиции придер­живался СССР. Первым международным ак­том, к которому присоединился СССР только в 1965 году, была Парижская конвенция по охране промышленной собственности 1883 года.

В 1973 году СССР присоединился ко Все­мирной конвенции об авторском праве 1952 года. Как писал М.М. Богуславский, «решение советского правительства о присоединении СССР к Женевской конвенции - одно из меро­приятий, направленных на дальнейшее разви­тие культурных связей между государствами. Это часть Программы мира, провозглашен­ной XXIV съездом КПСС, часть «мирного на­ступления» нашей страны на международной арене» [10, c. 7].

Можно отметить общую тенденцию: по мере развития отраслей экономики, свя­занных с культурой, возрастает внимание к международно-правовой охране объектов интеллектуальной собственности, что связано с ростом материальных потерь, возникающих из-за пиратства в отношении таких объектов. Особенно это касается программного обеспе­чения, музыкальных и аудиовизуальных про­изведений.

Тем не менее советские цивилисты выска­зывали тревогу по поводу разработки и за­ключения многочисленных международных конвенций и соглашений, посвященных ре­гламентации отдельных сходных вопросов, которые повторяются и переплетаются в этих актах, усложняя и загромождая ткань между­народных актов, затрудняя их применение [19, c. 113]. По этой причине целесообразна не только разработка новых соглашений, но и модернизация уже существующих.

Исторический обзор развития интеллектуальных прав показал, что их институты развивались параллельно в одно время и в их основу изначально были положе­ны различные принципы правового регули­рования. Институты авторского и патентного права были обособлены, независимы и разно­родны. Общих норм не существовало. В силу того что ранее существовало три-четыре объ­екта интеллектуальной собственности, общие черты правового режима не играли главную роль, и на первом плане оказалась дифферен­циация.

Приблизительно в середине XX века появи­лось много новых результатов интеллектуаль­ной деятельности. Так, в США с 1964 года ком­пьютерные программы стали регистрироваться в Регистре авторского права США, в 1961 году появились микросхемы, к 30-м годам XX века относят появление правовой охраны сортов растений [18, c. 510]. Сейчас в Российской Федерации насчитывают более шестнадцати объектов интеллектуальной собственности и их количество продолжает увеличиваться.

Для регулирования отношений по созда­нию и использованию новых объектов ин­теллектуальной собственности принимались отдельные нормативные правовые акты. Большое количество специальных норматив­ных правовых актов приводит к разрознен­ности и неэффективности законодательства об интеллектуальной собственности, поэтому появилась необходимость объединения раз­розненных специальных режимов охраны в единую систему, которую цементируют общие положения.

Кроме того, не всегда ясно, к какому инсти­туту интеллектуальных прав можно отнести некоторые новые объекты интеллектуальной собственности (компью­терные программы, результаты генетической инженерии, неоригинальные базы данных).

Границы между объектами интеллектуаль­ной собственности настолько размыты, что некоторые авторы предлагают «рассматри­вать право интеллектуальной собственности как единый правовой институт и уделять вни­мание не столько классификации охватывае­мых им видов объектов, сколько поиску пу­тей устранения возникающих противоречий и пробелов» [18, c. 600].

С увеличением количества объектов интел­лектуальной собственности стало возможным выделить присущие им общие черты.

Впервые в советской литературе в 40-е гг. XX века Б.С. Мартыновым было высказано мнение о целесообразности формирования общих норм, относящихся к авторскому и изобретательскому праву [15, c. 132 – 137]. В 60-е гг. эта теория была подвергнута критике [9, c. 16]. В 80-е гг. Э.П. Гаврилов предлагал выделить об­щую часть для всех нематериальных объектов [11, c. 62]. По его мнению, сформулировать об­щие нормы – значит во много раз уменьшить объем законодательного материала, который в противном случае повторялся бы в каждом институте. Общие положения позволяют упо­рядочить то, что сложилось под влиянием случайных факторов, правильно создать но­вые элементы, которые способствуют разви­тию правового регулирования и облегчают применение законодательства.

Следует обратить внимание на опыт Рос­сийской Федерации, где в течение десяти лет решался вопрос о кодификации законодатель­ства об интеллектуальной собственности. При подготовке проекта части четвертой Граждан­ского кодекса Российской Федерации, которая была введена в действие с 1 января 2008 г., вы­сказывались различные точки зрения. Так, по мнению А.П. Сергеева, она должна была содер­жать лишь общие положения, дабы не дубли­ровать нормы, закрепленные в специальном законодательстве [17, c. 33 – 40]. В.А. Дозорцев выступал за наличие в части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации общей и осо­бенной частей [13, c. 12 – 14]. Э.П. Гаврилов предлагал выделить лишь несколько объектов интеллек­туальной собственности, имеющих на данном этапе приоритетное значение, и обеспечить их правовую регламентацию [12, c. 13 – 18].

В отдельных государствах интеллектуальные права не являются частью гражданского права, а представляет собой са­мостоятельную отрасль права. Кодифициро­ванные акты об интеллектуальной собствен­ности приняты, в частности, во Франции (Кодекс интеллектуальной собственности от 1 июля 1992 г.), некоторых развивающихся странах.

Пройдя в течение нескольких веков процесс формирования, институт интеллектуальных прав продолжает активно развиваться как на международном, так и на национальном уровнях.

Следует отметить значительное количество действующих международно-правовых актов, посвященных правовой охране объектов ин­теллектуальной собственности, стремление учитывать новые технологические достижения при разработке международных соглашений, а также принятие поправок и дополнений к уже действующим. В последние годы активизиро­валась работа по урегулированию различных аспектов интеллектуальных прав на международном уровне, причем на­ряду с принятием новых договоров, многим из которых не исполнилось еще и десяти лет, под­верглись пересмотру почти все старые договоры в этой области.

В литературе отмечаются такие современ­ные тенденции развития интеллектуальных прав на международном уровне, как унификация национальных законодательств в сочетании с универсализацией охраны и обе­спечением единого подхода при ее предостав­лении гражданам разных стран, выравнивание объема предоставляемых прав и возможностей их защиты во всех странах мира для всех заинтересованных физических и юридических лиц. В результате интеллектуальные права постепенно утрачивают свой территориальный характер и приобретают новое свойство – трансграничность.

На национальном уровне можно отметить увеличение количества объектов интеллектуальных прав, коммерциализацию от­ношений, связанных с использованием таких объектов, расширение способов использования.

Литература:

1. Об изобретениях: Декрет СНК СССР, 30 июня 1919 г. II Собр. Узаконений и Распоря­жений Рабочего и Крестьянского Правитель­ства. -1919. -№ 34. — Ст. 341.

2. О патентах на изобретения: постановление ЦИК СССР и СНК СССР, 12 сент. 1924 г. II Собр. законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР. — 1924. — № 9. — Ст. 97.

3. Положение об изобретениях и технических усовершенствованиях : утв. пост. ЦИК СССР и СНК СССР, 9 апр. 1931 г., № 31256II Собр. за­конов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР. — 1931. — № 21. — Ст. 180-181.

4. Об утверждении Положения об изобрете­ниях и технических усовершенствованиях и о порядке финансирования затрат по изо­бретательству, техническим усовершенство­ваниям и рационализаторским предложениям : постановление СНК СССР, 5 марта 1941 г., № 448II СП СССР. — 1941. — № 9. — Ст. 150.

5. Об утверждении Положения об открыти­ях, изобретениях и рационализаторских пред­ложениях : постановление Совета Министров СССР, 21 авг. 1973 г., № 584II СП СССР. — 1973. -№ 19. — Ст. 109; 1981. — № 2. — Ст. 3.

6. О признании научных, литературных, му­зыкальных и художественных произведений государственным достоянием ; Декрет СНК СССР, 26 нояб. 1918 г. II Собр. Узаконений и Рас­поряжений Рабочего и Крестьянского Прави­тельства. -1918.-№ 86. — Отд. I. — Ст. 900.

7. Об основах авторского права : постанов­ление Президиума ЦИК СССР и СНК СССР, 16 фее. 1925 г., № 7II Собр. законов и распоряже­ний Рабоче-Крестьянского Правительства СССР. — 1926. — Отд. I. — Ст. 66-67.

8. Об изобретениях в СССР : Закон СССР, 31 мая 1991 г., № 2213-1 II Ведомости Съезда Совета народных депутатов СССР. — 1991. -№ 25. — Ст. 703.

9. Антимонов, Б.С. Изобретательское право I Б.С. Антимонов, Е.А. Флейшиц. — М.: Госюриздат, 1960. -227 с.

10. Богуславский, М.М. Участие СССР в меж­дународной охране авторских прав I М.М. Бо­гуславский. - М.: Юрид. лит., 1974. — 102 с.

11. Гаврилов, Э.П. Советское авторское право. Основные положения. Тенденции развития / Э.П. Гаврилов. — М.: Наука, 1984. — 222 с.

12. Гаврилов, Э.П. Проект части III Граждан­ского кодекса Российской Федерации грозит катастрофой I Э.П. Гаврилов II Патенты и лицензии. — 2000. -№ 10.

13. Дозорцев, В.А. О проекте раздела V Граж­данского кодекса «Право интеллектуальной собственности» / В.А. Дозорцев // Интеллек­туальная собственность. Авторское право и смежные права. — 2000. — № 1.

14. Канторович, Я.А. Авторское право на ли­тературные, музыкальные, художественные и фотографические произведения. Новый за­кон 15 марта 1911 г. /Я.А. Канторович. - СПб.: Право, 1911. -424 с.

15. Мартынов, Б. С. Права авторства в СССР / Б.С. Мартынов // Учебные труды IX: ВИЮН. – М.: Юриздат. — 1947.

16. Сергеев, А.П. Право интеллектуальной собственности в Российской Федерации I А.П. Сергеев. — 2-е изд. — Минск: Проспект-.Велби, 2005. — 750 с.

17. Сергеев, А.П. О проекте раздела V «Право интеллектуальной собственности» (Исключительные права) части третьей ГК РФ I А.П. Сергеев // Интеллектуальная собствен­ность. Авторское право и смежные права. -2000. -№1.

18. Судариков, С.А. Интеллектуальная собственность I С.А. Судариков. — Минск: Изд-во деловой и учеб. лит., 2007. — 800 с.

19. Шатров, В.П. Международное сотрудни­чество в области авторского и изобретатель­ского права I В.П. Шатров. - М. : Междунар. отношения, 1982. — 240 с.

Основные термины (генерируются автоматически): интеллектуальная собственность, СССР, Российская Федерация, изобретение, интеллектуальная деятельность, правовое регулирование, промышленная собственность, США, положение, акт.

moluch.ru

Анализ определения понятия «интеллектуальная собственность»

В отличие от охраны вещных прав охрана прав на объекты интеллектуальной деятельности признана в мировом сообществе совсем недавно. «Не только в правовых системах примитивных народов, — писал известный российский цивилист И.А.Покровский, — но даже еще в праве римском духовная деятельность подобного рода не давала никаких субъективных прав на ее продукты их авторам и не пользовалась никакой правовой защитой. Всякий мог опубликовать или воспроизвести без согласия автора его произведение, осуществить его техническое изобретение. Насколько мало ценилась в римском праве духовная деятельность сама по себе, видно уже из того, что в классическую эпоху, например, поэма, написанная на чужом писчем материале, или картина, нарисованная на чужой доске, принадлежали не поэту или художнику, а собственнику писчего материала или доски. Правда, для Юстиниана такая норма показалась уже конфузной и была отменена, но, тем не менее, о каких бы, то, ни было авторских правах в Юстиниановом Своде нет речи».

Происхождение самого термина «интеллектуальная собственность» принято связывать с французским законодательством конца XVIII века, что во многом является справедливым. Действительно, традиция проприетарного подхода к авторскому и патентному праву не только родилась во Франции, но и опиралась в своей основе на теорию естественного права, которая получила свое наиболее последовательное развитие именно в трудах французских философов-просветителей (Вольтер, Дидро, Гольбах, Гельвеций, Руссо).

Сущность проприетарной теории заключается в том, что все произведенное человеком, будь то материальные объекты или результаты творческого труда, признается его собственностью. Буквально слово «proprietas» означает собственность, благодаря чему и возникло название этой группы концептуальных моделей. Таким образом, создатель результатов творческого труда имеет исключительное право распоряжаться ими.[1.] При этом следует иметь в виду, что рассматривается право на идею, а не на материальный объект, в котором эта идея нашла своё выражение.

Данная теория содержит технологическую и юридическую предпосылки ее выделения.

В качестве технологической предпосылки может быть рассмотрена «трудовая теория собственности», выделенная Джоном Локком в трактате «О государственном правлении». Согласно теории, основанием возникновения права собственности является труд. Собственность – это категория экономическая, и сущность её состоит в присвоении определённых благ и предметов в процессе производства. При производстве же объектов интеллектуальной собственности также затрачивается умственный труд, и очень часто в литературе можно встретить понятие «духовное производство».

Право собственности, приобретённое одним, не должно ущемлять или наносить вред другим членам общества.

Юридической предпосылкой выступает абсолютный характер исключительных прав, как и вещных прав, а в первую очередь и права собственности. Это означает, что управомоченному субъекту не противостоит конкретное обязанное лицо. Как и обладатель вещного права собственности, обладатель интеллектуальной собственности может совершать в отношении объекта своих прав все не запрещённые законом действия с одновременным запрещением третьим лицам совершать указанные действия без согласия правообладателя.

Сходства также могут быть установлены по основаниям возникновения. Само право интеллектуальной собственности может возникнуть только с момента, когда мысли и идеи получили внешнее выражение в той или иной объективной форме, несмотря на то, что результатом интеллектуальной деятельности является творческая идея, а не материальный объект, в котором она находит своё выражение. Таким образом, как и в праве собственности, присутствует «вещественный вид». Мысль, не выраженная вовне, не имеет правового значения.

Как отмечается многими исследователями, основными причинами, породившими использование именно данной категории, явилось стремление создателей интеллектуальных достижений иметь права на плоды своего труда, аналогичные правам собственников вещей, стремление использовать фундаментальные основы ключевого института гражданского права — права собственности — в сфере творческой и иной интеллектуальной деятельности, желание подчеркнуть абсолютный, сходный с таким «вечным» институтом, как право собственности, характер прав, «стремление втиснуть сравнительно новый институт в освященные традицией схемы».

Специалисты неоднократно отмечали, что появление категорий интеллектуальная собственность, промышленная собственность, литературная и научная собственность обусловлено не только политическими и экономическими, но и психологическими процессами, повлиявшими даже на международные договоры, на национальное законодательство и на юридические конструкции, разрабатываемые в этой области. Поскольку для любого участника экономического оборота крайне важно обладание статусом, известным всем другим участникам, то исключительно удобной оказывается именно конструкция, аналогичная праву собственности или иному вещному праву: «Вещные права обладают перед обязательственными таким преимуществом, как определенность их статуса, поскольку последний устанавливается только законом».

Придать интеллектуальной собственности духовную высоту было суждено кёнигсбергскому мудрецу, великому немецкому философу Иммануилу Канту.

К философии права Иммануил Кант обратился в своих поздних работах «Метафизика нравов» (1797 г.), «Спор факультетов» (1798 г.), завершивших построение его философской системы. Кантовская «Метафизика нравов» – панегирик правосознанию

Мораль дает внутренний закон поведения человека, в принципах права внутреннее убеждение сочетается с внешним принуждением. В результате возникает сила, регламентирующая жизнь общества, укрепляющая нравственность, спасающая человека от произвола других. Право формально. Оно обязательно для всех, не оставляя никакого места для исключений.

Право, по Канту, распадается на частное и публичное. В первом рассматриваются отношения между частными лицами, во втором – между человеком и обществом, а также между социальными группами. Главная проблема частного права – частная собственность. Частная собственность составляет основу гражданского общества, но она не изначальна, «мое» и «твое» результат истории. Объектом собственности могут быть только вещи, человек – лишь субъектом ее. Владеть человеком нельзя. Публичное право определяет состояние отдельных индивидов в государстве и отношения между государствами в составе человечества. Правовые атрибуты человека как гражданина суть свобода, равенство, самостоятельность.

Перед законом, настойчиво повторяет Кант, все равны. Кант обосновывает понятие «непринудительных прав». Это свобода критики в первую очередь. «Гражданин государства… должен иметь право открыто высказывать свое мнение о том, какие из распоряжений государя кажутся ему несправедливыми по отношению к обществу… Свобода печатного слова есть единственный палладиум прав народа».

Эти взгляды привели Канта к формированию новых подходов к авторскому праву. В авторском праве, в котором его современники видели лишь форму собственности, обеспечивающую экономическую выгоду для автора, Кант видел естественное право личности на творчество. Авторское право, по Канту, воплощает также идею о том, что произведение автора является выражением его личности, которая требует такой же защиты, как и экономическая составляющая произведения.

Такой подход оказал большое влияние на развитие авторского права в континентальной Европе и способствовал развитию droit moral (моральных, или личных неимущественных прав автора). В результате в континентальной правовой системе авторские права оказались не только наделены чертами, свойственными праву собственности, но и наряду с имущественным содержанием включали дополнительные правомочия, защищающие нематериальные интересы автора.

Сторонниками теории исключительного права являются такие учёные, как А.А. Пиленко, Г.Ф. Шершеневич и др.

Согласно этой теории, интеллектуальная собственность — это право особого рода, которое не относится не к вещным, ни к обязательственным правам. Как считает Г.Ф. Шершеневич, «это права, которые предоставляют исключительную возможность одному субъекту использовать свой результат интеллектуальной деятельности с запретом всем остальным совершения таких действий». Таким образом, устанавливается так называемая монополия на использование произведения, – отсюда и родился термин «исключительное право».

Подтверждение её существования выводится, главным образом, через обоснование несоответствия проприетарной концепции и содержания права собственности. Как известно, содержание права собственности раскрывается через ряд правомочий: владение, пользование, распоряжение.

Однако к продуктам интеллектуального труда неприменимо правомочие владения, поскольку оно предполагает господство, обладание: нельзя физически обладать идеями и образами. Не может быть применимо и понятие пользования, поскольку научно-технические идеи и литературно-художественные образы могут находиться в пользовании бесчисленного круга субъектов, при этом они не будут потребляться в процессе пользования, из них не будет извлекаться выгода в виде плодов, продукции, доходов. Правомочие распоряжения также имеет свои особенности. Отчуждая право на использование результатов творческого труда по авторскому или лицензионному договору о передаче неисключительных прав, продавец (лицензиар) сам не лишается возможности продолжать их использование, а также разрешать аналогичное использование третьим лицам.

Общим понятием «собственность» интеллектуальная собственность не может охватываться, в силу специфики соответствующих отношений, возникающих в результате создания продуктов интеллектуальной собственности, которые представляют собой тесную взаимосвязь личных и имущественных прав. Подтверждением этому служит выделение отношений по поводу авторства на произведения науки, литературы и искусства, на объекты промышленной собственности и иные результаты интеллектуальной деятельности в отдельной группе отношений, входящих в предмет гражданского права, — личные неимущественные отношения, связанные с имущественными; отношения же собственности относят к имущественным отношениям.

Многие ученые-цивилисты либо предлагают вообще отказаться от использования термина «интеллектуальная собственность», либо понимают под ним только нематериальные блага (совокупность идей, образов, творческих, технических решений и т.д.), на которые за достигнувшим их лицом или иным правообладателем закрепляется особое «исключительное право». При этом резюмируется, что право интеллектуальной собственности по существу устанавливает режим охраны только в отношении нематериальных объектов. При таком подходе интеллектуальная собственность оказывается никак не связанной с материальным объектом, в котором результат интеллектуальной деятельности выражен, хотя несомненно, что законодательство во многих случаях предусматривает необходимость контроля авторов и их правопреемников за участием такого объекта в хозяйственном обороте или возможность получения авторами дополнительного вознаграждения в определенных случаях. Можно привести многочисленные примеры: особые положения о праве на прокат произведения, право следования в отношении произведений изобразительного искусства и т.д.

Кроме того, исключительное право рассматривается как право монопольное. Однако, при периодически возобновляемой «ненависти к привилегиям» и трудности уяснения отличий между разными видами и основаниями «монополизма» такое положение препятствует пониманию ценности права интеллектуальной собственности и мешает успешной пропаганде необходимости охраны прав на произведения, изобретения и иные результаты интеллектуальной деятельности.

По мнению Васина В.Н. и Казанцева В.И. термин «интеллектуальная собственность «достаточно спорен и вызывает неоднозначное толкование у юристов».[ 2, с.124]

Среди юристов бытует мнение, что термин «интеллектуальная собственность» не является составным и поэтому не может трактоваться, как право владеть, пользоваться и распоряжаться результатом интеллектуальной деятельности. В связи с вступлением четвёртой части ГК РФ, термин «интеллектуальная собственность» отождествляется со схожим ему термином «результат интеллектуальной деятельности». При этом, по мнению российских юристов оба термина спорны. Исходя из аналогии, этих двух терминов имеет смысл дать теоретическое определение результату интеллектуальной деятельности.

Васин В.Н. и Казанцев В.И. пишут « результаты интеллектуальной деятельности (т.е. мыслительных способностей человека) могут быть самыми различными и далеко не все они являются объектом гражданских прав. В связи с этим представляется более удачным термин «результат творческой деятельности». [ 2, с.340]

Безусловно, характерной особенностью результата интеллектуальной деятельности является его творческое начало, но и без интеллектуального момента, его создание невозможно. Так творческая (интеллектуальная) деятельность, имеет своим результатом создание, каких – либо произведений творческого характера, творец (создатель) которых приобретает на них исключительные права, именуемые в ГК РФ интеллектуальной собственностью». [ 2, с.124] Поспорить с мнением видных учёных нельзя, так как термин «результата творческой деятельности» наиболее точно отражает сущность объекта права интеллектуальной собственности. Но хотелось бы напомнить о существовавшем в начале двадцатого века термине «результат творческой интеллектуальной деятельности». Он наиболее точно отражает сущность объекта правовой охраны в сфере интеллектуальной собственности. Так как в соответствии со ст. 1228 ГК РФ «Автором результата интеллектуальной деятельности признаётся гражданин, творческим трудом которого создан такой результат». Это означает, что результат интеллектуальной деятельности должен носить творческий характер. Творчество в общем смысле – процесс человеческой деятельности, создающий качественно новые материальные и духовные ценности или итог создания субъективно нового.^{[3] В современном русском языке ««интеллект» — ум, рассудок, мыслительные способности человека».[4, с.123]}

Поэтому понятие «результат творческой интеллектуальной деятельности» можно раскрыть следующим образом. «Результат творческой интеллектуальной деятельности» — уникальный, качественно новый, имеющий определённую ценность итог реализации мыслительных способностей конкретного лица. Точнее уникальный, качественно, новый, имеющий определённую ценность объект духовного или материального мира, созданный по средствам мыслительных процессов.

Если законодательно термин «интеллектуальная собственность» тождественен термину «результат интеллектуальной собственности» это означает, что он представляет собой уникальный, качественно, новый, имеющий определённую ценность объект духовного или материального мира, созданный по средствам мыслительных процессов. Однако, не имеет смысла использовать в теории да и на практике два термина, которые идентичны по смыслу друг другу.

Во всем мире термин «интеллектуальная собственность» выступает как общая понятийная категория, охватывая авторское и патентное право, правовой режим дизайна и товарных знаков, а также многочисленные смежные права. Термин «исключительные права» используется в нормативных актах при обозначении содержания правомочий правообладателя. Как отмечал В.А. Дозорцев, «использование термина «интеллектуальная собственность» вполне правомерно в политических актах (например, в ст. 44 Конституции РФ) как выражение экономических и политических начал. Но употребление его как обозначение юридической категории никак не может быть признано удачным». [ 5, с.141] Однако «это отнюдь не означает, - отметил ученый, — противопоставления существующих терминов. Просто они характеризуют одну и ту же категорию с разных сторон: «интеллектуальную собственность» — с точки зрения политической и экономической функций, «исключительные права» — с точки зрения юридического содержания».

Интеллектуальная собственность не может быть «неточным» термином, поскольку понятия всегда условны, воображаемы. Понятия оправдываются лишь тем, что из них можно получить»: «Лишь плодотворное истинно», как писал Гете, а У. Джеймс отмечал: «Идеи становятся истинными только тогда, когда они помогают нам устанавливать удовлетворительные отношения с другими частями нашего опыта». Есть «пространство мышления», есть законы восприятия, законы понимания и есть законы того, почему мы не понимаем. К любой теории предъявляется одно главное требование: та теория хороша, которая содержит в себе такие принципы, что, не меняя их, можно сделать понятным максимальное число эмпирических явлений. Что же касается «точности», то, по утверждению известного юриста О. Холмса, «юридические формулы не схожи (и не должны быть схожи) с математически однозначными». Термин «интеллектуальная собственность» обладает явным удобством для понимания и применения, поскольку назначение права — регулировать общественные отношения, обеспечивать их оптимальность и стабильность. Перефразируя известное изречение, об этом термине можно сказать: вред от него невозможен, а польза весьма вероятна. «Сама живучесть термина «интеллектуальная собственность»… лучше, чем что-либо другое, доказывает удачность данного названия той совокупности прав на результаты интеллектуальной деятельности, которая возникает у их создателей и правообладателей».

Литература:

1. http://www.kribel.ru/intel/index.html

2. Васин В. Н., Казанцев В. И. Гражданское право России общая часть, особенная часть М. изд. Книжный мир, 2007

3. http//ru.wikipedia.org

4. Толковый словарь русского языка/ под ред проф. Д. Н. Ушакова Т.1 М: ОГИЗ 1935

5. Дозорцев В.А. Права на результаты интеллектуальной деятельности: авторское право, патентное право, другие исключительные права. //Сборник нормативных актов. — М. 1994.

Основные термины (генерируются автоматически): интеллектуальная собственность, интеллектуальная деятельность, собственность, термин, творческий труд, отношение, творческая интеллектуальная деятельность, Кант, теория, духовная деятельность.

moluch.ru

Научные концепции понимания права ИС — Статьи — ИНТЕЛЛЕКТ-С

23 сентября 2014

*Данный материал старше трёх лет. Вы можете уточнить у автора степень его актуальности.

Проблему научного понимания интеллектуальной собственности, вынесенную в заголовок статьи, исследует Максим Лабзин, ИНТЕЛЛЕКТ-С.

История становления законов о защите исключительных прав отчетливо показывает, что их целью являлась и до сих пор остается главным образом защита имущественных интересов. И если изначально признавалась необходимость защитить имущественные интересы производителей и торговцев, то с некоторых пор – еще и интересы авторов, творческим трудом которых создаются произведения, изобретения и другие охраняемые объекты. Но признание, закрепление и развитие исключительного права всегда встречали противодействие, в основе которого лежала идея свободной конкуренции и общественный интерес получать широкий доступ к продуктам творческого труда.

Такое столкновение частного и общественного интересов заставляло ученых мужей искать социально-экономические, идеологические или общеправовые обоснования исключительных прав, чтобы объяснить причины, по которым общественные интересы должны быть все-таки в той или иной степени ущемлены ради защиты имущественных интересов правообладателей.

Все более или менее отчетливо сформированные взгляды по данному вопросу можно разделить на следующие направления (теории).

Персональная теория

Эта теория исходит из того главного соображения, что результаты умственной деятельности – некое продолжение личности их творца, поскольку отражают ее особенности. Подобные проявления личности, а также возможность использовать результаты своей творческой активности в гражданском обороте подлежат защите в силу теории естественных прав и постольку, поскольку несанкционированное их использование другим лицом является недопустимым посягательством на личность творца. Эта защита обеспечивается разделом гражданского законодательства о личных правах, к которому тяготеет и исключительное право. Имущественная сторона этого права вторична по отношению к неимущественной.

Основным разработчиком и активным сторонником этой теории стал известный немецкий профессор права Отто Гирке. Она была очень популярна и во Франции 18 века. Однако эта теория не способна ни объяснить, ни даже оправдать рыночный оборот результатов умственного труда (прав на них), принадлежность прав иным правообладателям, чем автор, и появление нетворческих объектов исключительных прав. На самом деле, как справедливо отмечает С.А.Бабкин¹ и как мы увидим далее, подавляющее большинство объектов интеллектуальной собственности оторваны от личностей своих создателей и существуют в объективном, а не в субъективном смысле. В этой связи данная теория имеет ценность, пожалуй, только в качестве объяснения личных неимущественных прав авторов. Также за нею можно признать некоторую историческую заслугу в обосновании и закреплении исключительного права за автором, перехода этого права из сферы публичного права в сферу частного. Особенно велика была эта заслуга в эпоху буржуазных революций, когда общество избавлялось от всех выданных монархами монополий, но не отменило интеллектуальную собственность.

Договорная (контрактная) теория

Сторонники данной теории видели в каждом случае предоставления тому или иному субъекту исключительного права некую сделку с государством, в соответствии с которой наделение этим правом происходит на определенный срок и взамен на публичное раскрытие объекта. Это позволяет обществу извлекать из объекта некоторую пользу в течение срока правовой охраны и в большей степени после его истечения. Иными словами, исключительное право исходя из этой теории является некой платой за благо, которое дал обществу создатель объекта.

За этой теорией можно признать, пожалуй, только ту ценность, что она объясняет необходимость поиска некоего баланса частных и общественных интересов в регулировании рассматриваемых правовых отношений, отвечая, например, на вопросы, почему исключительное право имеет срочный характер и почему нельзя выдавать патенты на уже известные или, наоборот, недостаточно раскрытые изобретения? Однако по сути она неверна, поскольку взгляд на наделение каким-либо правом как на сделку означал бы право государства решать каждый раз этот вопрос по своему усмотрению, что не соответствует современным взглядам. Кроме того, данной теории не соответствует отсутствие в современном праве такого условия охраноспособности, как общественная полезность объекта.

Теория вознаграждения (трудовая теория)

Данная теория получила большое распространение еще в эпоху становления права интеллектуальной собственности, сыграла важную роль при переходе исключительного права из сферы публичных прав в сферу частную и до сих пор имеет многочисленных сторонников. Основана она на том соображении, что гражданское право должно регулировать и охранять присвоение любых объектов, являющихся результатом труда и имеющих стоимость². К таковым относятся и результаты умственной деятельности.

Действительно, как писал И.А.Покровский, помимо материальных благ мало-помалу индивид начинает ценить и нематериальные, духовные блага, а право начинает давать им охрану – сначала частичную, слабую и бессистемную, а потом все полнее и полнее³. Как показывает историческое развитие права интеллектуальной собственности, осознание ценности результатов умственной деятельности и готовность платить за них пришли с развитием техники, способной сделать использование этих результатов массовым, а также с культурным развитием самого общества, о чем пишет В.А.Белов⁴.

При этом изначальным владельцем объекта должен быть его создатель, чтобы он смог получить вознаграждение за свой труд и(или) возместить свои затраты. Однако у сторонников этой теории разные предпочтения интересам авторов и интересам иных правообладателей. Одни видят цель правовой охраны прежде всего в том, чтобы вознаградить авторов. Другие отдают должное также и интересам владельцев предприятий.

Так, Г.Ф.Шершеневич писал: «Цель установления авторского права мы видим в необходимости материального обеспечения автора, в устранении для него необходимости изыскания источников существования, в обеспечении независимого положения в обществе, но не в простой охране результатов труда, как это имеет место в экономической деятельности… При существовании экономической системы, построенной на началах частной предприимчивости, обязывающей каждого лично заботиться об условиях своего материального благосостояния, единственно возможный способ обеспечения авторов состоит в том, чтобы поставить их на ряду с экономическими деятелями и предоставить им, лично, на общих экономических основаниях заботиться о своих интересах»⁵. А.А.Пиленко высказывался в том же духе: «Недостаточность всех вышеперечисленных способов обеспечивать изобретателям получение вознаграждения заставила обратиться к системе выдачи так называемых патентов (привилегий) на изобретения. Вознаграждение изобретателя ставится, путем выдачи патента, в органическую зависимость, во-первых, от достоинств изобретения… Во-вторых, оно ставится в зависимость и от усердия, которое проявляет изобретатель в столь трудном деле, как распространение новой идеи…»⁶.

Однако нельзя забывать, что появление исключительного права было вызвано необходимостью создать условия, при которых производственная и торговая деятельность, связанная с оборотом интеллектуальных продуктов, будет приносить прибыль. Эти коммерческие интересы никуда не исчезли. И сегодня создание этих продуктов зачастую обеспечивается не только, а иногда даже не столько творческим трудом автора, сколько условиями, создаваемыми их работодателями, инвесторами и другими подобными носителями имущественных интересов: наличием оборудования, соответствующей организацией творческого труда, информационными ресурсами, оплатой творческой работы с принятием на себя рисков творческой неудачи и т.п. Соответственно, говоря об исключительном праве как о вознаграждении, следует расширить такое его понимание, признавая за ним также и средство возмещения затрат, получения прибыли всеми иными правообладателями, а не только авторами. Поэтому современное понимание целей исключительного права с этих позиций выглядит так: каждый, кто приложил усилия (труд, инвестиции) к ресурсам, не имеющим собственника, имеет право полной власти над результатами труда⁷.

Ценность данной теории – в ее соответствии общим началам частного права, которое не терпит своевольного обогащения за чужой счет, несанкционированного использования результатов чужого труда без предоставления эквивалента. Критика же данной теории состоит в том, что она неоправданно ограничивается рассмотрением имущественной сферы правообладателя, игнорируя иные потребности современного общества.

Утилитарная теория

Сторонники данной теории отдают должное праву интеллектуальной собственности, максимализируя общественное достояние. Они утверждают, что право интеллектуальной собственности есть базис рынка интеллектуальных продуктов, который в условиях конкуренции позволяет по достоинству оценить каждый интеллектуальный продукт и тем самым стимулирует их создание. Часто говорят, что без авторского и патентного права люди все равно бы писали сочинения и создавали изобретения. Это верно. Но вряд ли можно сомневаться, что состав интеллектуальных продуктов на рынке был бы иным. Хорошо это или плохо, но ясно одно: многих так называемых коммерческих продуктов чисто развлекательной направленности мы бы, наверное, не увидели. Заметим, что зачатки этой теории наблюдаются и в трудовой теории. Например, в приведенном выше высказывании А.А.Пиленко. Но в целом она более свойственна англо-саксонской правовой доктрине «copyright», тогда как континентальная Европа всегда тяготела к теориям, в которых в центре стоят интересы автора.

Теория социального планирования

Принципиальных отличий от утилитарной теории у нее не обнаруживается⁸. Она тоже ставит во главу угла положительный общественный эффект, который обеспечивает право интеллектуальной собственности, но к стимулированию создания интеллектуальных продуктов добавляет и такое следствие, как независимость, творческую самостоятельность авторов. Поэтому утилитарную теорию и теорию социального планирования следует, пожалуй, рассматривать как единую, сутью которой является мнение о достижении с помощью права интеллектуальной собственности также и иных экономических и социальных целей, помимо защиты имущественных интересов правообладателей, что видится перспективным путем в поиске баланса интересов при правовом регулировании. Определенные мысли в этом направлении можно найти уже у Г.Ф.Шершеневича (cм., приведенную выше цитату).

Пожалуй, каждая из рассмотренных выше теорий вносит свой вклад в понимание целей правового регулирования отношений интеллектуальной собственности, которые, в свою очередь, позволяют найти тот или иной баланс в защите частных интересов правообладателей и общественных интересов. Можно согласиться с С.А.Бабкиным, который, приводя все известные взгляды о целях правового регулирования к общему знаменателю, пришел к следующему обобщению.

Главной целью права интеллектуальной собственности является создание юридическими методами такого экономического уклада, который позволяет обществу в рамках рыночных механизмов оценивать труд, вложенный в нематериальный результат человеческой деятельности. При этом необходимость признания и оценки такого труда обосновывается как идеологически (всякий труд должен быть вознагражден), так и объективно-экономически (в те отрасли, в которых создаются нематериальные продукты, должен быть обеспечен приток ресурсов)⁸. Таким образом, право интеллектуальной собственности должно обеспечивать оборот и оценку в рамках этого оборота результатов интеллектуальной деятельности и иных объектов, приравненных к ним по правовому режиму.

Однако указанные выше теории не описывают ни юридические методы обеспечения такого экономического уклада, ни саму суть исключительного права, ни его место в системе других прав, а потому их значение не стоит переоценивать. Пиленко А.А. называл такие теории генетикой первого порядка, отмечая при этом, что из них невозможно вывести никакого содержания исключительного права. Тезис «изобретение должно быть защищено и должно принадлежать автору, его создавшему» неоспорим, однако каким же образом такая власть будет обеспечиваться? Доходило даже до того, что сторонники одной и той же генетической теории давали прямо противоположные заключения о сути такой власти. Влияние таких теорий на содержание конкретных устанавливаемых законом прав и обязанностей и выбор применяемой юридической техники невелико. Л.Бентли и Б.Шерман, впрочем, допускают, что, например, приверженность теориям естественно-правового направления (я бы отнес к ним персональную и проприетарную теории) могла бы повлечь выводы и об определенном содержании исключительного права, например, о необходимости предоставлять исключительные права бессрочно. Однако с этим трудно согласиться, поскольку теория естественных прав, принадлежащих каждому от рождения прав (напр., право собственности на свои вещи), допускает различные их ограничения в целях защиты общественных интересов. Например, в качестве такого ограничения может выступать и срочность права в случаях, когда это позволяет найти баланс интересов⁹.

В этой связи больший интерес вызывают теории, которые с учетом юридической сути относят исключительное право к тому или иному виду гражданских прав. Сегодня известны только две разработанные теории такого рода: проприетарная и монополистическая. А.А.Пиленко называл такие теории статикой второго порядка.

Проприетарная теория

Данная теория появилась сразу, как только возникла необходимость объяснения исключительного права именно как права, а не как милости короля, даруемой им по своему усмотрению. При отсутствии иных известных способов нормативного закрепления имущественной власти субъекта над объектом было сказано: право автора, который своим трудом создает продукт, есть право собственности на этот продукт, а несанкционированное использование созданного им объекта есть кража. И даже в законодательстве ряда государств было определено, что произведение и изобретение есть собственность его автора. Например, патентный закон Франции 1791 г., закон Российской империи 1830 г. «О правах сочинителей, переводчиков и издателей», Свод законов Российской империи 1887 г. А один из французских защитников проприетарной теории говорил так: «Мы просим, чтобы слово «собственность» было вставлено в текст закона – и просим по важным мотивам; слова имеют громадное влияние на те умы, которые не могут проникать до сущности вещей. Поверхностный человек будет уважать изобретение своего соседа только тогда, когда закон будет предупреждать его, что это изобретение есть собственность. Если же закон будет хранить по этому важному вопросу молчание, то сейчас же найдутся завистники, которые скажут: «Это – монополия, долой ее!». Именно этой теории мы обязаны появлением терминов «интеллектуальная и промышленная собственность», которые до сих пор активно применяются в международном и национальном законодательстве, наименованиях международных организаций.

Довольно скоро стало понятно, что между вещной собственностью и правом на результаты умственной деятельности существует много различий, предопределяемых нематериальным характером объекта последнего. Признавая это, сторонники проприетарной теории указывали, что интеллектуальная собственность является собственностью «sui generis» (своего рода) и по-прежнему усматривали в ней много общего с правом вещной собственности: классическую триаду полномочий «владеть – пользоваться – распоряжаться», основания приобретения прав и некоторые другие моменты. Теоретическую основу своих воззрений они зачастую черпали из концепции так называемых бестелесных вещей (res incorporales), которая была известна римскому праву.

Однако эта концепция не может дать проприетарной теории надежную теоретическую основу. Дело в том, что здесь мы имеем дело с некой фикцией, особым приемом римских юристов, которые причисляли права к разряду вещей для того, чтобы обосновать их оборотоспособность. Но в дальнейшем от широкого понимания вещей юридическая наука и законодатели большинства стран мира отказались¹⁰ и сегодня вещами именуются именно материальные объекты прав, а право собственности понимается исключительно как вещное право.

Следует также отметить, что в отечественной доктрине доминирует взгляд, согласно которому владеть можно только объектом, имеющим пространственную локализацию, а нематериальным благом владеть нельзя¹¹. Убедительным выглядит определение проф. В.А.Белова, который определяет владение как реально существующую исключительную (монопольную) возможность известного лица определять условия и режим доступа других (посторонних) лиц к известной вещи¹². То есть, владение понимается современной наукой не как любая юридическая власть субъекта над объектом, а только та власть, которая заключается в возможности физического контроля. Пожалуй, именно отсутствие полномочия владения – это и есть главное отличие исключительного права от права собственности.

Невозможность владеть нематериальным объектом, в свою очередь, также предопределяет и особенность распоряжения: распорядиться нематериальным объектом (решить его юридическую судьбу) невозможно. Например, его невозможно уничтожить или передать кому-либо. Можно распорядиться только правом на него либо материальным носителем.

По этим причинам на сегодняшний день проприетарная теория практически утратила свою актуальность, а словосочетание «интеллектуальная собственность» носит условный характер¹³. Никто всерьез уже не утверждает, что интеллектуальная собственность есть собственность в том смысле, в котором ее понимает законодатель в разделе частного права о вещных правах. Так, в проекте федерального закона Российской Федерации о внесении изменений в часть четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации содержится новый п. 3 ст. 1227, в котором говорится, что к интеллектуальным правам не применяются положения раздела ГК РФ о вещных правах. То есть, законодатель не видит между ними даже аналогии закона.
Монополистическая теория

Эта теория, как и проприетарная, определяет место исключительного права в системе других прав и наиболее актуальна в сфере патентов.

Как уже отмечалось, исключительное право издавна рассматривалось как монополия. Многие в пылу борьбы за сохранение и укрепление данного права пытались это отрицать, тем самым уходя от известных доводов о вреде монополии для экономической жизни. Однако на самом деле исключительное право производить, например, водку с более или менее конкретными признаками ее состава есть такая же по сути монополия, как и государственная монополия на производство водки вообще (если бы она была введена) с той лишь разницей, что если вторая покрывает все варианты данного напитка, то первая – только часть из них, причем тоже весьма неопределенную. Под патент подпадет любой вариант водки, если они будет содержать признаки, указанные в независимом пункте патентной формулы или эквивалентные им и ставшие известными (п. 3 ст. 1358 ГК РФ). Другой пример: обладатель патента и только он имеет право на производство изделий по описанному в патенте способу. Не лишены этой характеристики и права на товарные знаки: правообладатель товарного знака и только он имеет право на ввоз товаров, маркированных его товарным знаком.

Данная теория нашла критиков, которые говорили о том, что монополия не есть юридическая конструкция¹⁴. Однако А.А.Пиленко полагал, что у такой монополии все же есть некий цивилистический отличительный признак, каковым является генеричность этого права, то есть когда его объектом выступает нечто, определенное абстрактно и включающее в себя заранее неопределенный перечень конкретных объектов¹⁵.

С этим, по всей видимости, можно согласиться, хотя большой ценности за этой теорией наука гражданского права так и не признала¹⁶. Видимо, по причине того, что иных монополий частно-правового характера цивилистика не знает, в современных условиях такое явление получить распространение не может, а потому и необходимость исследовать характерные для него признаки не имеет смысла. Кроме того, данная теория не проникает внутрь правового механизма защиты интересов правообладателей, описывая его лишь в самых общих чертах и называя место исключительного права среди других прав. Впрочем, сам термин монополия встречается в характеристиках интеллектуальной собственности достаточно часто. Например, у А.В.Белова в учебнике гражданского права видим название параграфа о секретах производства: фактическая монополия на нематериальные объекты как гражданско-правовая форма¹⁷.

При этом следует отметить, что для установления монополии скорее характерно такое явление, как наложение на третьих лиц запрета использования, чем санкция монополисту на использование. Например, монополия может быть введена (и часто вводится) в момент, когда и будущий монополист, и его конкуренты без каких бы то ни было ограничений уже осуществляли деятельность, впоследствии монополизированную. В этой связи совершенно невозможно согласиться с проф. В.И.Еременко, который полагает, что легитимность патентной монополии свидетельствует о позитивности содержания исключительного права¹⁸. В частности, ошибочным выглядит его утверждение о том, что «в рамках этой монополии патентообладатель реализует свое право на использование запатентованных изобретения, полезной модели или промышленного образца». Монополия не дает специальной ранее отсутствовавшей возможности использования, а лишает её других лиц. Поэтому использование объекта со стороны монополиста к монополии и монополизации отношения не имеет.

В учении А.А.Пиленко есть и другие соображения о сущности патентного права и исключительного права вообще, которые характеризуют юридическую конструкцию уже не с точки зрения места в системе гражданских прав, а с позиции правового механизма обеспечения имущественных интересов правообладателя, то есть затрагивают суть исключительного права как регулятора поведения людей. Эти соображения, как будет показано ниже, несмотря на все более поздние достижения правовой доктрины, до сих пор актуальны и могут использоваться для решения задач, стоящих перед наукой, законодательством и судебной практикой.

Так, в современной цивилистике единогласно признается, что механизм установления принадлежности объекта интеллектуальной собственности конкретному лицу или лицам в значительной степени искусственен в том смысле, что если вещные права как бы оформляют существующие и без них социальные явления (например, факт принадлежности вещи определенному лицу), то исключительные права создают соответствующие общественные отношения нового вида сообразно целям правового регулирования. Главная цель, как показано выше – сделать нематериальные по своей сути результаты интеллектуальной собственности и иные объекты рыночными товарами, способными к обороту на возмездных началах¹⁹. Перед нами не простая рефлекторная реакция права на объективную экономическую действительность, а достаточно серьезное ее преобразование²⁰.

Иными словами, обеспечиваемое законодательством господство субъекта над нематериальным объектом является сугубо правовым, а не фактическим. Однако при этом были выдвинуты различные точки зрения по поводу того, имеет ли исключительное право позитивное или негативное содержание.

Теория запрещения (негативная теория)

А.А.Пиленко полагал, что суть исключительного права заключается в праве запрещать использовать объект другим субъектам, а исключительность в собственном использовании есть лишь рефлекс (следствие) этого запрета. Аргументы ученого в пользу наибольшей адекватности именно такого подхода сводились к следующему:

• использовать свой объект (изобретение) может каждый и без исключительного права (патентной привилегии), суть последнего состоит в обеспечении именно исключительности использования, а оно обеспечивается запретом и только им;
• исключительное право не отменяет и не вступает в коллизию с публично-правовыми запретами только в случае, если мыслить его как право запрещения, а не как право на использование;
• сообладатели исключительного права имеют общее право запрета, которое в отношении каждого из них не действует, поэтому каждый из них может использовать свой объект, но разрешить использование другому они могут только совместно;
• отношения между обладателями зависимых патентов могут быть без коллизий определены, только если рассматривать их права как права взаимного запрещения друг другу использовать запатентованные ими объекты.

Проводя параллели со спорными вопросами о содержании абсолютных правоотношений в целом²¹ А.А.Пиленко писал: «Патентное право, несомненно, имеет два элемента: позитивный («право фабриковать») и негативный («право запрещать фабрикацию»). Этой двойственности никто не отрицает. Но затем возникает дополнительный вопрос: который из указанных двух элементов является более принципиальным, более существенным с точки зрения конструкционной экономии? … Куда ни повернись, негативная конструкция повсюду представляет для конструкционной техники значительные удобства… Патентное право есть право запрещения: позитивная же возможность фабрикации есть не юридическое понятие, а экономическая функция правового института запрещения»²².

Надо отметить, что такое понимание исключительного права впервые было предложено отнюдь не А.А.Пиленко. Еще в XIX в. ученые Лабанд и Гареис утверждали, что юридическая сущность патентного права заключается не в положительном правомочии, а в чисто отрицательном праве запрещать всем и каждому эксплуатацию данного изобретения. Собственное право эксплуатации принадлежит всякому изобретателю и без патента²³.

Не является новой и ссылка А.А.Пиленко на аналогичную проблему в понимании права вещной собственности. Так, он приводит следующие рассуждения Врангеля, высказанные в 1866 году: основанием вещественной собственности является солидарная обязанность третьих лиц воздерживаться от вмешательства в сферу собственника, и интеллектуальная собственность может быть приведена к той же самой конструкции, ибо автор имеет право требовать от посторонних лиц не положительных каких-либо действий, а лишь воздержания от них, поэтому сущность авторского права есть прежде всего исключение третьих лиц, то есть то же самое, что и при вещественной собственности²⁴.

Но, конечно, следует признать большую заслугу А.А.Пиленко в том, что он всесторонне обосновал и развитил данный подход с использованием наглядных примеров того, как патентное право проявляет себя в указанных выше ситуациях, а также допустил распространение этого подхода на всякое исключительное право вообще. Однако в то время такое понимание исключительного права еще не находило надежную опору в теории правоотношения, а ключевая для многих видов правоотношений функция обязанности как средства реализации возможностей, гарантированных управомоченному лицу, в цивилистике выявлена не была. В отечественной цивилистике такие взгляды начали высказываться несколько позже, а теоретическое обоснование получили (прежде всего в работах О.С.Иоффе) только во второй половине XX в. Субъективное гражданское право мыслилось чаще всего как мера возможного поведения, мера свободы, и такой взгляд, по всей видимости, коренился в признании главенствующей роли государства санкционирования любых прав и свобод.

Кроме того, право запрещать, на котором настаивал А.А.Пиленко, действительно, невозможно представить в статике, и на это часто указывают противники негативной концепции: правообладатель не может, да и не должен объявлять всем и каждому свои запреты. Тем не менее, у представленного взгляда на содержание исключительного права имелись весьма авторитетные сторонники. Так, Г.Ф.Шершеневич писал: «Сущность права на промышленное изобретение заключается в запрещении всем, кроме изобретателя или его правопреемника, применять данное изобретение без дозволения субъекта права»²⁵.

Позитивная концепция

Сторонники позитивной конструкции утверждают, что правообладатель имеет право совершать действия по использованию объекта, а обеспечивается это право запретом всем и каждому на совершение тех же самых действий. Отдельные сторонники позитивной конструкции также полагают, что без такого правомочия, как использование, невозможно говорить о «присвоенности» объекта определенному субъекту, о его власти над ним²⁶.

Однако сразу возникает вопрос: разве с помощью запрета третьим лицам совершать действия с объектом может обеспечиваться право самого правообладателя на их совершение? Ведь от того, что третьи лица будут использовать объект, правообладатель не потеряет свою возможность его использования.

В ответ на это сторонники позитивной конструкции уточняют, что в качестве содержания исключительного права подразумевается именно исключительное право на использование. С.А.Бабкин пишет: «Дело в том, что функция патента состоит не в предоставлении права на практическое применение изобретения, а в предоставлении исключительного права на практическое применение изобретения»²⁷.

Но тем самым они признают, что главным является не столько возможность управомоченного лица совершать действия, сколько его исключительное положение среди других лиц и тот запрет, который лежит на третьих лицах, который обеспечивает такое положение. Соответственно, добавление к праву характеристики «исключительное» не защищает позитивную концепцию от критики, а, напротив, ослабевает ее, поскольку обращает к вопросу: в каком же положении находятся все иные (обязанные) лица и не лежит ли основная нагрузка в защите интересов правообладателя на законодательном определении надлежащего поведения (бездействия) именно таких обязанных лиц, а не действий самого правообладателя? Это приближает нас к пониманию механизма правового регулирования, выяснению расстановки сил в правоотношении. И для юридической науки важно ответить на вопросы: каким способом, с помощью какой конструкции субъективного права и предоставлением каких вытекающих из него полномочий или же возложением каких обязанностей можно кратчайшим путем и при наименьших противоречиях достичь исключительности положения правообладателя и в чем эта исключительность состоит.

Исходя из отсутствия ясности в этом вопросе, любопытен взгляд авторитетного отечественного теоретика права интеллектуальной собственности В.А.Дозорцева. Он относил к числу имущественных прав на объекты интеллектуальной собственности право использования и право распоряжения этим использованием. Казалось бы, негативная концепция при такой системе взглядов должна быть им отвергнута. Однако далее автор неожиданно указывает, что право использования состоит не только в возможности правообладателя монопольно совершать действия, но и в запрете всем третьим лицам совершать такие действия без разрешения правообладателя. И правовая охрана, по его мнению, означает запрет²⁸.

Следует отметить, что негативная теория находит все большую и большую поддержку со стороны теории правоотношения, где получил подтверждение взгляд, что в абсолютных правоотношениях ключевую роль в обеспечении возможностей управомоченного лица играет именно пассивная обязанность всех третьих лиц воздерживаться от соответствующих действий. При этом спорным остается тезис, о том, что власть субъекта над объектом непременно должна включать полномочие по его использованию. Разве не является властью такое мое положение, когда я по каким-то причинам, и не имея юридической возможности использования (например, в силу публичных запретов), другому лицу этого делать не даю, хотя другой такую юридическую возможность имел бы и начал бы использование, если бы только не мое упорство? Полагаю, что это — самая настоящая власть.

Плохо соотносится позитивная концепция исключительного права и с тем подходом к правовому регулированию частных отношений, который выражается фразой: «Разрешено все, что не запрещено». В частно-правовой сфере наделение государством субъекта той или иной возможностью действовать не совсем типично: оно скорее решает вопрос, когда и в чем следует ограничить свободу и инициативу субъектов гражданского права.

Наконец, в настоящее время представляется несостоятельным следующее возражение против негативной конструкции исключительного права: право запрета невозможно реализовать на практике, где оно все равно сводится к тому, что правообладатель может использовать свой объект, а другие лица должны воздерживаться от такого использования²⁹. Действительно, в этой части взгляды А.А.Пиленко представляются ошибочными или, скорее, неточно сформулированными. На самом деле, любое абсолютное право характеризуется тем, что все третьи лица обязаны воздержаться от совершения тех или иных действий независимо от того, запрещает ли им это носитель такого права или нет. Данный общий запрет вытекает из закона, а не из волеизъявления правообладателя и действует до тех пор, пока собственник своим разрешением его не снимет. Это и создает экономическую ценность исключительного права, как и права собственности. Она имеется даже тогда, когда никакого нарушения еще не произошло, когда правообладатель еще никому не выдвинул никаких требований и запретов, ибо вытекающее из закона и адресованное каждому указание: «Ты не должен использовать объект интеллектуальной собственности», сопровождаемое предусмотренной ответственностью на случай его нарушения, как раз и удерживает третьих лиц от вторжения в сферу интересов правообладателя.

Соответственно, с позиций современной теории правоотношения негативная концепция исключительного права может быть представлена в виде гипотезы: исключительное право заключается конечно же не в праве запрещать, а в обязанности всех третьих лиц воздерживаться от указанных в законе действий по использованию объекта, которая является главным элементом такого абсолютного правоотношения, поскольку именно она позволяет правообладателю извлечь пользу от принадлежащего ему нематериального блага. Не об этом ли пишет В.А.Хохлов: «Исключительное право не должно содержать такой элемент, как «право на запрет» другим использовать произведение, ведь оно как раз и опирается на необходимость всех обращаться к правообладателю за согласием всякого использования, т.е. данный запрет содержательно уже входит в исключительное право?»³⁰.

В настоящее время в литературе наблюдается новый виток дискуссии по вопросу о содержании исключительного права. Число сторонников негативной теории пополнили Э.П.Гаврилов³¹, В.Ю.Джермакян³², Е.А.Дедков³³, В.А.Мещеряков³⁴, Н.В.Щербак³⁵ и др. Последняя, в частности, писала, что «авторскому праву как абсолютному праву соответствует обязанность всех третьих лиц воздерживаться от действий, не согласованных с автором, при этом обязанности пассивных субъектов имеют форму запрещения. … и здесь ведущую роль играет запретительный элемент, в отличие, например, от права собственности».

Заметим, что именно негативная концепция положена в основу патентного законодательства США, где права, вытекающие из патента на изобретение, определены следующим образом: «право исключать (не допускать) других от (до) создания, использования, предложения к продаже или продажи изобретения в США или импорта изобретения в США и, в случае, когда изобретением является процесс, право исключать (не допускать) других от (до) использования, предложения к продаже или продажи в США, или импорта в США продуктов, изготовленных при помощи такого процесса»³⁶.

Список литературы

1. Бабкин С.А. Интеллектуальная собственность в сети Интернет. М.: АО «Центр Юринфор», 2005.
2. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: «Статут», 2003
3. Белов В.А. Гражданское право. Особенная часть. Абсолютные гражданско-правовые формы: Учебник. Т III. М., Изд-во «Юрайт», 2012.
4. Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т.II: Товар. Торговые сделки. М.: «Статут», 2003.
5. Пиленко А.А. Право изобретателя. М.: «Статут», 2001
6. Бентли Л., Шерман Б. Право интеллектуальной собственности: Авторское право/Пер. с англ. В.Л.Вольфсона. СПб.: юридический центр «Пресс», 2004.
7. Латыев А.Н. Вещные права в гражданском праве: понятие и особенности правового режима: Дисс. канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004.
8. Бевзенко Р.С. Проблема владения и держания//Гражданское право: Актуальные проблемы теории и практики/Под общ. ред. В.А.Белова. М: Юрайт-издат, 2007.
9. Бабкин С.А. Понятие и содержание исключительных прав/Гражданское право: Актуальные проблемы теории и практики/Под общ. ред. В.А.Белова. М: Юрайт-издат, 2007.
10. Сергеев А.П. Интеллектуальная собственность в Российской Федерации. М.: Проспект, 2001.
11. Дозорцев В.А. Принципиальные черты права собственности в Гражданском кодексе/Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика : Сборник статей памяти С.А.Хохлова / Отв. ред. А.Л.Маковский. М., 1998.
12. Гражданское право: В 2 т. Учебник / Отв. ред. Е.А. Суханов. Том I. 2-е изд., перераб. и доп. М.: изд-во «БЕК», 1998.
13. Дозорцев В.А. Интеллектуальные права: Понятие. Система. Задачи кодификации. Сборник статей — М.: Статут, 2005.
14. Еременко В.И. Содержание исключительного права на объекты интеллектуальной собственности//Законодательство и экономика. 2011. № 5.
15. Хохлов В.А. Авторское право: Законодательство, теория, практика. М.: издательский дом «Городец», 2008.
16. Гаврилов Э.П. О «столкновениях» исключительных прав//Хозяйство и право. 2010. № 10.
17. Джермакян В.Ю. К вопросу о столкновении патентов с одинаковыми или эквивалентными признаками.//Гражданин и право. 2010. № 10.
18. Джермакян В.Ю., Дедков Е.А. Коллизия патентных прав: обоснован ли новый подход Высшего арбитражного суда РФ?//Патенты и лицензии. 2008. №9.
19. Мещеряков В.А. У них свой патент, а у нас – свой. Часть II//Патентный поверенный. 2010. № 2 и 3.
20. Щербак Н.В. Основные начала (принципы) авторского права//Сборник статей, посвященных памяти профессора С.М. Корнеева/Отв. ред. Е.А.Суханов и М.В.Телюкина. – М.: Статут, 2013.

Опубликовано в Журнале «Патенты и лицензии. Интеллектуальные права», №8/2014

авторское право, деловая репутация, доменные споры, интеллектуальная собственность, коммерческая тайна, конкуренция, международные товарные знаки, международный патент, патенты, программное обеспечение, реклама, споры по интеллектуальной собственности, товарные знаки, франчайзинг

www.intellectpro.ru

28. Понятие и структура интеллектуальной собственности.

Интеллектуальная собственность — в широком понимании термин означает закрепленные законом временное исключительное право, а также личные не имущественные права авторов на результат интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации. Законодательство, которое определяет права на интеллектуальную собственность, устанавливает монополию авторов на определенные формы использования результатов своей интеллектуальной, творческой деятельности, которые, таким образом, могут использоваться другими лицами лишь с разрешения первых.

«интеллектуальная собственность» включает права, относящиеся к:

литературным, художественным и научным произведениям;[1];

исполнительской деятельности артистов, звукозаписи, радио и телевизионным передачам;

изобретениям во всех областях человеческой деятельности;

полезным моделям;

промышленным образцам;

товарным знакам, знакам обслуживания, фирменным наименованиям и коммерческим обозначениям;

другие права, относящиеся к интеллектуальной деятельности в производственной, научной, литературной и художественной областях.[2]

К «интеллектуальной собственности» часто причисляют законы о недобросовестной конкуренции и о коммерческой тайне, хотя они и не представляют по своей конструкции исключительных прав.

Структура и содержание интеллектуальной собственности

Если говорить о фундаментальной типологии собственности в целом, то можно выделить 3 главные группы.

1. Вещественная собственность.

2. Интеллектуальная собственность.

3. Собственность на управление.

Интеллектуальную собственность, в свою очередь, можно упрощенно разделить на 3 группы:

• Производственная собственность (объекты интеллектуальной собственности связанные с техникой и промышленным производством). Этот вид интеллектуальной собственности защищается патентным правом и включает в себя изобретения, промышленные образцы и полезные модели.

• Произведения науки, искусства и литературы. Их использование регулируется авторским правом (так же к этой группе относятся программы для ЭВМ, базы данных и т.д.).

• Коммерческие и служебные тайны (ноу-хау).

Виды интеллектуальных прав

Авторское право

Авторским правом регулируются отношения, возникающие в связи с созданием и использованием произведений науки, литературы и искусства. В основе авторского права лежит понятие «произведения», означающее оригинальный результат творческой деятельности, существующий в какой-либо объективной форме. Именно эта объективная форма выражения является предметом охраны в авторском праве. Авторское право не распространяется на идеи, методы, процессы, системы, способы, концепции, принципы, открытия, факты.

Смежные права

Группа исключительных прав, созданная во второй половине XX- начале XXI веков, по образцу авторского права, для видов деятельности, которые являются недостаточно творческими для того, чтобы на их результаты можно было распространить авторское право. Содержание смежных прав существенно отличается в разных странах. Наиболее распространенными примерами являются исключительное право музыкантов-исполнителей, изготовителей фонограмм, организаций эфирного вещания..

Патентное право

Патентное право — система правовых норм, которыми определяется порядок охраны изобретений, полезных моделей, промышленных образцов (часто эти три объекта объединяют под единым названием — «промышленная собственность») и селекционных достижений путем выдачи патентов.

Права на средства индивидуализации

Группа объектов интеллектуальной собственности, права на которые можно объединить в один правовой институт охраны маркетинговых обозначений. Включает в себя такие понятия, как: товарный знак, фирменное наименование, наименование места происхождения товара. Впервые правовые нормы об охране средств индивидуализации на международном уровне закреплены в Парижской конвенции по охране промышленной собственности, где товарным знакам посвящена большая часть конвенции, чем изобретениям и промышленным образцам.

Право на секреты производства (Ноу-хау)

Секреты производства (Ноу-хау) — это сведения любого характера (оригинальные технологии, знания, умения и т. п.), которые охраняются режимом коммерческой тайны и могут быть предметом купли-продажи или использоваться для достижения конкурентного преимущества над другими субъектами предпринимательской деятельности.

Охрана новых сортов растений

Система правовых норм, которые регулируют авторские права на новые сорта растений селекционеров, путем выдачи патентов.

studfiles.net

2.2. Понятие и объекты интеллектуальной собственности

Под интеллектуальной собственностью понимается творение человеческого разума, человеческого интеллекта в виде информации, которая может быть представлена на материальном носителе и распространена в неограниченном количестве копий по всему миру.

Материально-вещественную основу интеллектуальной собственности составляет интеллектуальный продукт, являющийся результатом творческих усилий его создателей — отдельной личности или коллектива (в нашем случае – ученых, педагогов, студентов и учащихся).

Интеллектуальный продукт может иметь различные формы: научные открытия и изобретения, результаты технологических и проектных работ, образцы новой продукции, новой техники и материалов, новая технология, услуги (образовательные, научно-производственные, консалтинговые, экономико-финансовые, управленческие, маркетинговые), а также различные виды литературно-художественного творчества и т. д.

Объектом интеллектуальной собственности являются документально подтвержденные права на результаты интеллектуальной деятельности.

Понятие интеллектуальной собственности охватывает два типа объектов: промышленной собственности и авторского права.

1. К промышленной собственности относятся изобретения, полезные модели, промышленные образцы, товарные знаки и знаки обслуживания, наименования мест происхождения товаров, фирменные наименования, конфиденциальная информация. К изобретениям относятся: устройство, способ, вещество, которые обладают существенными отличительными техническими решениями, а также применения указанных объектов по новому назначению. Изобретение охраняется патентом 20 лет.

Товарный знак и знак обслуживания — это обозначения, способные соответственно отличить товары и услуги одних юридических лиц или граждан от товаров и услуг других юридических лиц и граждан. В качестве товарных знаков могут быть зарегистрированы словесные, изобразительные, объемные и другие обозначения или их комбинации.

Формой правовой охраны является свидетельство на товарный знак.

Фирменное наименование — имя или обозначение, позволяющее идентифицировать организацию и охраняющее против неправомерных действий третьих лиц. В странах с развитой законодательной системой исключительное право на использование фирменного наименования предоставляется после его регистрации в установленном порядке. Право на фирменное наименование является бессрочным и прекращается в случае ликвидации фирмы. Будучи имущественным неотчуждаемым правом, оно не подлежит продаже.

Бренд — широко известный товарный знак или наименование фирмы, имеющей заслуженную репутацию и производящей качественные продукты и услуги.

2. Авторское право охватывает преимущественно результаты литературного и художественного творчества (поэмы, музыку, картины и т. п.), к которым в последнее время добавились и объекты научно-технической сферы (программы для ЭВМ, базы данных, топологии интегральных микросхем) и Web-страницы.

В российском законодательстве пока отсутствует развернутое определение объектов интеллектуальной собственности. В соответствии со ст. 138 Гражданского кодекса РФ интеллектуальная собственность — это исключительное право гражданина или юридического лица на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридического лица и продукции, выполняемых работ или услуг (фирменное наименование, товарный знак, знак обслуживания и т. д.).

Охрана интеллектуальной собственности является ключевым моментом инновационной деятельности. Ее состояние, прежде всего состояние патентной системы, может стимулировать или, напротив, сдерживать инновационную деятельность организаций. Ввиду особой нематериальной природы объектов данной собственности отсутствие или лишение патентных прав означает утрату самой собственности. Поэтому ее охрана, а также пресечение недобросовестной конкуренции входят в число стратегических целей как компаний, так и государства.

К основным формам защиты промышленной собственности относятся:

Патент — свидетельство, выдаваемое компетентным правительственным органом, изобретателю и удостоверяющее его монопольное право на использование этого изобретения. Практически все товары, выпускаемые на рынок, являются запатентованными.

Лицензия — разрешение, выдаваемое владельцем технологии (лицензиаром), защищенной или не защищенной патентом, заинтересованной стороне (лицензиату) на использование этой технологии в течение определенного времени, на определенной территории и за определенную плату.

Основные формы передачи технологий.

Передача технологий на коммерческой основе осущёствляется в следующих основных формах:

— патентные соглашения — торговая сделка, при которой владелец патента уступает свои права на использование изобретения покупателю патента;

— лицензионные соглашения — торговая сделка, при которой собственник предоставляет другой стороне разрешение на использование прав на интеллектуальную собственность в определенных пределах;

— ноу-хау — предоставление технического опыта и секретов производства, включающих сведения технологического, экономического, административного, финансового характера, использование которых обеспечивает определенные преимущества. Предметом купли-продажи являются незапатентованные изобретения, имеющие коммерческую ценность;

— инжиниринг — предоставление технологических знаний, необходимых для приобретения, монтажа и использования купленных или арендованных машин и оборудования. Сюда входит широкий комплекс мероприятий по подготовке технико-экономического обоснования проектов, осуществлению консультаций, надзора, проектирования, испытаний, гарантийного и послегарантийного обслуживания.

К числу мероприятий по передаче технологии на некоммерческой основе относятся выставки, научные конференции, симпозиумы, обмен публикациями и т. д.

Профессия учителя является профессией творческой, он разрабатывает уроки, мероприятия, создает электронные презентации, рабочие программы, пишет аналитический отчет и т.д. Будет ли это считаться интеллектуальной собственностью?

Здесь нужно выделить два момента. Первое: сама по себе эта деятельность — творческая, и многие объекты, которые учитель создаёт в процессе работы — объекты авторского права. Однако нужно учитывать, что сам по себе опыт, которым призывают делиться — не объект авторского права. А вот произведения, в которых он воплощён — объект (авторская программа, учебное пособие, методическое пособие). Опыт должен быть зафиксирован в каком-либо произведении в объективной форме (не обязательно письменно).

Второе: в основной своей массе названные в вопросе результаты, скорее всего, будут отнесены к так называемым служебным разработкам. Если они созданы в порядке исполнения трудовых обязанностей и в рамках нормальной учебной нагрузки, то исключительное право на них, в том числе право использовать разработку в работе ОУ, будут принадлежать работодателю — учебному заведению. Если автор изначально разрешит обнародование своей разработки, то в последующем она может использоваться работодателем или другим лицом, которому работодатель такое право передаст. А уж кто ознакомит это лицо с ней — правообладатель или сам автор — не важно. Поэтому в такой ситуации обязанность «делиться опытом» вполне правомерна. (Другое дело, если разработка не является служебной.)

Тем не менее, даже на служебное произведение автор имеет некоторые права — правда, в основном неимущественного характера. В частности, он может требовать указания себя в качестве автора на экземплярах произведения. Так что учитель может требовать, например, чтобы его методическое пособие издавали с указанием его имени на обложке.

Как будут защищены права учителя, если он опубликует свои инновационные разработки? Кто может ими воспользоваться? На каких условиях он сам может смотреть разработки коллег и пользоваться ими?

Возникает вопрос, к какой сфере относятся эти разработки.

С момента, когда кто-то создал в любой объективной форме произведение науки, литературы или искусства (включая программы для ЭВМ), он уже автор, и его права автоматически защищаются авторским правом. Если же разработка относится к сфере патентного права, то защита его правам будет предоставлена только с момента подачи заявки на получение патента.

Отсюда разница: если кто-то хочет воспользоваться объектом авторских прав педагога, легально он сможет это сделать только с его ведома и согласия. А вот если кто-то решит применить опубликованную разработку из области патентного права учителя, если он не подал соответствующей заявки, другое лицо сможет сделать это совершенно спокойно. То же самое касается и разработок коллег. Применять чужой, но незапатентованный метод — не криминал, а вот перепечатать чужое произведение без разрешения правообладателя — незаконно.

Очевиден преимущественный удельный вес создаваемых ноу-хау во всех звеньях школьной системы образования. Развитие применения в школе оргтехники, компьютерных, лингафонных классов позволяет прогнозировать создание сначала относительно небольшого, а затем постепенно возрастающего количества изобретений, промышленных образцов, оригинальных программ ЭВМ. Введение частного обучения, развитие различных форм индивидуального обучения в ОУ дает основание прогнозировать рост зарегистрированных товарных знаков и числа лицензий, проданных на ноу-хау и товарные знаки.

studfiles.net

Понятие интеллектуальной собственности — ЮРИСТЫ ONLINE

Среди объектов гражданских прав, то есть тех материальных и духовных благ, по поводу которых субъекты гражданского права вступают между собой в правовые отношения, ст. 128 Гражданского кодекса РФ называет охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации. Одновременно законодатель использует для их обозначения такое собирательное понятие, как интеллектуальная собственность. Такой же подход к определению понятия «интеллектуальная собственность» использован и в ст. 1225 ГК РФ.

 

Однако в отечественной юриспруденции, равно как и в зарубежной юридической науке, наметились два основных подхода к рассматриваемому понятию. Одни ученые приветствуют закрепление в законе данного понятия и не усматривают в использовании законодателем термина «интеллектуальная собственность» каких-либо элементов ненаучного подхода. По мнению других ученых, данный термин является изначально неточным и ненаучным, в связи с чем, он может применяться лишь в политических актах, но никак не в правовых нормах, имеющих практическую направленность.

 

Спор этот уходит своими корнями еще к концу XIX века. Уже тогда понятие интеллектуальной собственности и его составляющие – литературная (художественная) и промышленная собственность, которые широко использовались в законодательстве многих стран мира и в важнейших международных конвенциях, подвергались резкой критике со стороны ряда известных ученых. Однако прежде чем обратиться к анализу доводов, обычно приводимых сторонниками и противниками рассматриваемого понятия целесообразно хотя бы коротко остановиться на истории развития понятия «интеллектуальная собственность».

 

Происхождение самого термина «интеллектуальная собственность» обычно связывается с французским законодательством конца XVIII века, которое в подходе к авторскому и патентному праву опиралось в своей основе на теорию естественного права, получившую наиболее последовательное развитие в трудах французских философов-просветителей (Вольтера, Дидро, Руссо). В соответствии с данной теорией право создателя любого творческого результата, будь то литературное произведение или изобретение, является его неотъемлемым, природным правом, возникает из самой природы творческой деятельности и существует независимо от признания этого права государственной властью. Возникающее у творца право на достигнутый результат сродни праву собственности, которое проявляется у лица, трудом которого создана материальная вещь. Как и право собственности, право на результат творческой деятельности обеспечивает его обладателю исключительную возможность распоряжаться этим результатом по своему усмотрению, с устранением всех третьих лиц от вмешательства в исключительную сферу правообладателя [1].

 

Но приравнивание авторских и патентных прав к праву собственности было бы неверным связывать лишь с теорией естественного права. В своей глубинной основе подобный подход был продиктован потребностями развития капиталистических отношений. Если до изобретения печатного станка и появления мануфактур произведение и его материальный носитель (рукопись, скульптура, картина) были практически неотделимы друг от друга, а на внедрение в производство технических новшеств уходили десятилетия, то в последующем положение дел существенно изменилось. Теперь любая рукопись, а затем и другие материальные носители произведений могли быть быстро и относительно дешево размножены, а технические новинки, использование которых приносило владельцам мануфактур ощутимые преимущества перед конкурентами, внедрялись в производство значительно быстрее, чем прежде.

 

Однако издание книг и внедрение изобретений всегда требовали максимальных затрат средств и усилий именно от тех, кто делал это первыми. Им приходилось так или иначе оплачивать труд создателей произведений и технических новинок, нести затраты по подготовке книг к изданию и доведению технических решений до работающего состояния и т.п. Безусловно, выходя первыми на рынок со своими товарами, они получали известные преимущества перед другими лицами. Но нередко эти преимущества не оправдывали ожиданий, и даже не обеспечивали владельцам типографий и мануфактур покрытие тех затрат, которые они несли на подготовительной стадии. Обычно это случалось тогда, когда изданные книги и внедренные в производство технические новинки уже в готовом для использования виде присваивались конкурентами, которые, естественно, не несли подобных затрат и, следовательно, могли предложить публике свой товар по более дешевым ценам.

 

Постепенно такое положение стало серьезным тормозом технического прогресса и распространения культурных ценностей. Возникла объективная потребность в признании и защите со стороны закона интересов лиц, которые вкладывали средства и труд в сферу художественного и технического творчества и первыми доводили до сведения общества новые идеи и образы. Первоначально охрана интересов таких лиц обеспечивалась с помощью системы привилегий, которые верховная власть выдавала отдельным издателям и владельцам мануфактур. Однако по мере того, как возрастало влияние буржуазии на государственную власть, система привилегий, выдаваемых милостью властей, сменяется законами, признающими за авторами и их правопреемниками независимое от кого бы то ни было исключительное право на использование принадлежащих им произведений и технических новинок в течение установленного законом срока [2].

 

Родиной первых авторского и патентного законов в их современном смысле по праву считается Англия. Именно здесь еще в 1623 г. при короле Якове Стюарте был принят «Статут о монополиях», которым провозглашалось исключительное и независимое от воли короля право каждого, кто создаст и применит техническое новшество, монопольно пользоваться в течение 14 лет выгодами и преимуществами, доставляемыми таким новшеством. В 1710 г. в Англии появляется и первый авторский закон, известный под названием «Статут королевы Анны», которым автору предоставлялось исключительное право на публикацию произведения в течение 14 лет с момента его создания с возможностью продления этого срока еще на 14 лет при жизни автора. Вслед за Англией патентные и авторские законы были приняты в ряде других европейских стран и в США.

 

Оценивая значение этих первых законов, следует отметить, что основной их целью было ограждение интересов издателей и промышленников. Как правило, именно они, а не авторы и изобретатели поставляли на рынок результаты творческого труда и потому нуждались в монополии на их реализацию. Права непосредственных создателей творческих достижений интересовали их лишь постольку, поскольку эти права могли быть приобретены ими для использования в монопольном режиме. И здесь как нельзя более кстати, оказалась теория естественного права, признающая за творцом произведения или технического решения право собственности на достигнутый творческий результат. Бесспорно, что от такого признания выиграли в немалой степени и сами авторы, которые получили возможность продавать пользователям результаты своего труда. Наиболее близкими и понятными для этих целей, и к тому же теоретически обоснованными, явились понятия литературной (художественной) и промышленной собственности, которые позднее были объединены в конструкцию интеллектуальной собственности [3].

 

Однако, как уже отмечалось, несмотря на свое широкое распространение, понятие интеллектуальной собственности практически сразу же с момента своего появления подверглось критике со стороны многих ученых. Противники данного понятия обычно указывали и продолжают подчеркивать в настоящее время, что нельзя отождествлять правовой режим материальных вещей и нематериальных объектов, каковыми являются по своей сути авторские произведения и различные технические новшества; что в отличие от права собственности, которое в принципе бессрочно и не подвержено каким-либо территориальным ограничениям, права авторов, изобретателей и их правопреемников изначально ограничены во времени и в пространстве; что авторские и патентные права защищаются с помощью иных правовых средств по сравнению с теми, которые применяются для защиты права собственности; что право на творческий результат неразрывно связано с личностью его создателя и т. п.

 

Реагируя на эти, в общем-то, справедливые замечания, сторонники теории интеллектуальной собственности стали подчеркивать, что речь в данном случае идет о собственности особого рода, которая требует специального регулирования ввиду ее нематериального характера. Объектами права собственности владельцев патентов, субъектов авторского права и товарных знаков являются неосязаемые и бестелесные вещи. Свое логическое завершение подобный подход нашел в теории интеллектуальных прав, в соответствии с которой права авторов, изобретателей, патентообладателей должны быть признаны «правами особого рода», находящимися вне классического деления гражданских прав на вещные, обязательственные и личные [4].

 

В настоящее время практически никто не ставит под сомнение двойственную природу авторских и изобретательских прав. С одной стороны, создателю творческого результата принадлежит право на его использование, которое носит исключительный характер и в принципе может свободно передаваться другим лицам (предоставляться разрешение на использование результата). Данное право относится к числу имущественных прав и по целому ряду признаков действительно сходно с правом собственности. С другой стороны, автор обладает совокупностью личных неимущественных (моральных) прав, таких, как право авторства, право на авторское имя и т. д., которые не могут отчуждаться от их обладателя в силу самой их природы. При этом между имущественными и личными правами не существует непреодолимой грани; напротив, они теснейшим образом взаимосвязаны и переплетены, образуя неразрывное единство [5].

 

Обозначение указанной совокупности прав термином «интеллектуальная собственность», конечно, является условным и своего рода данью исторической традиции. Сейчас вряд ли кто-либо из тех, кто использует рассматриваемое понятие для обозначения совокупности прав, которыми обладают создатели творческих и иных интеллектуальных достижений и их правопреемники, допускает распространение на эти права правового режима, применяемого к имуществу. Сама живучесть термина «интеллектуальная собственность», каким бы неточным он ни казался при ближайшем рассмотрении, лучше, чем что-либо другое, доказывает приемлемость данного названия той совокупности исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности, которая возникает у их создателей и правообладателей [6].

 

Отношение к понятию интеллектуальной собственности менялось и в российском законодательстве и в отечественной юридической науке. Российское законодательство XIX века прямо относило права авторов, изобретателей к праву собственности.

 

Попытки подвести права на творческие достижения под вещное право предпринимались при составлении проектов Гражданского Уложения и специальных законов об охране прав на творческие результаты, которые разрабатывались в России в конце XIX – начале XX веков. Однако уже тогда такой подход был отвергнут, так как большинство ученых высказывалось в пользу использования в законодательстве более точного термина «исключительные права» [7].

 

Отношение к понятию интеллектуальной собственности в советский период развития российского законодательства было однозначно отрицательным. Помимо ссылок на его неточность, большинство авторов подчеркивали еще и «буржуазную сущность» данного понятия. Поэтому во внутреннем законодательстве его использование было исключено, а в специальной литературе оно употреблялось лишь при освещении вопросов международного сотрудничества и правовой охраны результатов творческой деятельности в капиталистических странах [8].

 

Впервые, после длительного перерыва, термин «интеллектуальная собственность» появился в Законе СССР «О собственности в СССР», а затем и в принятом в 1990 г. Законе РСФСР «О собственности в РСФСР». Как отметила М. В. Волынкина, «оставляя в стороне вопросы об уместности помещения данной нормы в законе о собственности, отметим лишь, что с самого начала и союзное, и российское законодательство исходили из того, что интеллектуальная собственность на результаты творческой деятельности и иные приравненные к ним объекты, с одной стороны, и собственность на имущество, с другой стороны, являются хотя и близкими, но разными правовыми институтами [9].

 

Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. хотя и включали в свой состав два специальных раздела, посвященные авторскому праву и праву на изобретение и другие результаты творчества, используемые в производстве, понятием интеллектуальной собственности не оперировали.

 

Окончательно термин «интеллектуальная собственность» был узаконен Конституцией Российской Федерации от 12 декабря 1993 г. Хотя ст. 44 Конституции РФ, посвященная свободе литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, и не раскрывает содержание данного понятия, но подчеркивает, что «интеллектуальная собственность охраняется законом».

 

Характеризуя понятие интеллектуальной собственности, нельзя обойти вниманием и вопрос о том, что вкладывается в него важнейшими международными соглашениями, тем более что в соответствии с Конституцией Российской Федерации те из них, в которых участвует Российская Федерация, являются составной частью российской правовой системы. В большинстве из них, как и в ГК РФ, термин «интеллектуальная собственность» используется в собирательном смысле, обозначая собой все права на результаты творческой деятельности и некоторые приравненные к ним объекты.

 

Подводя итог сказанному, можно отметить, что и современное российское законодательство, и международные соглашения понимают под интеллектуальной собственностью совокупность прав как личного, так и имущественного характера на результаты интеллектуальной и творческой деятельности, а также на некоторые иные приравненные к ним объекты, конкретный перечень которых устанавливается законодательством соответствующей страны с учетом принятых ею международных обязательств.

 

Источники:

1.Калятин В. О. Интеллектуальная собственность (Исключительные права).

2. Там же.

3. Бромберг Г. В. Интеллектуальная собственность.

4. Там же

5. Калятин В. О. Указ. соч.

6. Сергеев А. П. Право интеллектуальной собственности в Российской Федерации.

7. Бромберг Г. В. Указ. соч.

8. Волынкина М. В. Концепция исключительных прав и понятие интеллектуальной собственности в гражданском праве.

9. Там же. 

 

Результаты интеллектуальной деятельности как объекты гражданских прав

Правовое регулирование отношений в сфере охраны интеллектуальной собственности

pravoross.jimdo.com